Ловушка на жадину

Кирилл Кащеев, 2019

Не успели начаться летние каникулы, как детективное агентство «Белый гусь» прекратило свою работу, а его учредители свинтили в «отпуск». Мурка и Кисонька Косинские – на юга, а Севка с отцом и братьями – в палаточный поход. Но настоящих детективов работа и в отпуске догонит. Севка совершенно случайно найдёт клад, и не просто какой-то клад, а золото времён Второй мировой войны! Тут же выяснится, что это самое золото ищет банда местных контрабандистов. И кажется, они пойдут на любые подлости, лишь бы заполучить драгоценности. Даже на похищение… Но не так-то просто тягаться с детективом «Белого гуся», сообразительный Севка раскручивал и не такие дела!

Глава 3

Отдых на базе

— Ну и как мы теперь — в таком-то виде?

Отец растерянно смотрел на сыновей, выстроившихся перед ним по росту и… количеству грязи. Вовка — по плечи в болотной жиже, физиономия измазана и только на макушке чистый «пятачок». Славка — полностью, от носков кроссовок до лба, выпачканный перед и неожиданно чистый зад. И наконец, Сева, грязными руками сматывающий заляпанный тиной ремень.

— Как вы вообще могли туда влезть? — Отец сорвался на крик.

— Я не специально! — пробубнил Вовка. — Я отошёл, а оно прямо под ногами…

— Зачем было так далеко отходить! — Теперь это был наполовину крик, наполовину стон. — А ты? — Он перевёл взгляд на Славку. — Ты должен был за ним следить!

— Я следил, — сквозь зубы процедил Славка.

— Ты должен был его подстраховать!

— Я подстраховал, — теперь Славка уже почти рычал. И следил, и подстраховал — успел же он поймать мелкого, прежде чем тот ухнул в болото! Поймать и удержать.

— Надо было звать меня!

— Мне нужно было его выпустить: пускай тонет, пока я за тобой бегать буду? — завопил Славка. — Кричать отсюда бесполезно!

— Не смей на меня орать!

Сева вздохнул, глубоко-глубоко, тяжко-тяжко. Славке отцовские крики кажутся несправедливыми. А сам Сева… Сквозь хитрое зеркало между рабочей и парадной комнатами детективного агентства «Белый гусь» он навидался немало испуганных родителей, и все они вели себя одинаково: сперва кидались обнимать спасённое чадо, а потом начинали орать так, что люстра звенела. Кисонька как-то объяснила: очень страшно сознавать, что даже если всё сделано правильно, ребёнок всё равно может пострадать. Вот и орут родители, пытаясь найти хоть какую-то вину: не посмотрел налево-направо, когда переходил улицу, не подумал, не послушался… Потому что если вина есть, остаётся надежда в следующий раз всё предусмотреть, и не нужно бояться, что ты всё сделаешь правильно — а беда всё равно случится. Потому что жизнь такая.

— Севка пришёл вовремя, нас вытащил — что тебе ещё надо? — орал обиженный Славка. Он брата спас, его хвалить должны, а не ругать! Нет, потом-то их обоих спас Севка, но много бы Севка наспасал, если бы Славка сперва Вовку не спас!

Отец шумно вдохнул и выдохнул и даже глаза прикрыл, явно стараясь взять себя в руки.

И Сева тоже вздохнул. Если тебе, дорогой братик, нужен герой, так и выбрал бы себе какого-нибудь… Бэтмена. Так сказать, Супермен — всем ребятам пример! А не дразнил отца тем, что Сева успел… а отец опоздал. Когда напуганный исчезновением уже третьего сына отец на пару с Пал Андреичем ворвался в лес, Вовка уже выползал на сушу по Севкиному ремню, а оттащить Славку за ноги оказалось и вовсе не сложно. Но кто же мог знать, что эти двое в шаге от обочины болото найдут?!

— Почвы у нас такие, — словно услышав его мысли, откликнулся Пал Андреич. — Чем ближе к озерам, тем хуже.

— Ну и что нам теперь делать? — выдавил отец.

— На базу ко мне ехать! — с энтузиазмом откликнулся старик. — Тут близёхонько. Отмоетесь, переночуете, а завтра уж посмотрите…

Вовка чихнул, разбрызгивая вокруг себя грязь, и это решило дело.

— Если только на одну ночь. — Отец, волоча Вовку за собой, заторопился обратно к машине.

Насчёт дождя каждое утро Пал Андреич не соврал. Как и насчёт комнат на любой кошелёк. Сейчас дождь гулко барабанил по крыше крохотного домика с четырьмя кроватями, который отец снял на ночь. Собственно, дождь барабанил по всему домику, потому что тот был весь — сплошная крыша, ярко раскрашенный шиферный треугольник с дверью и окошком. Почти палатка, разве что дощатый пол приподнят над землёй и сверху не протекает. Зато общий для обитателей таких вот скатных домиков душ оказался вполне цивилизованным, под крышей, и скоро отмытые до скрипа Вовка со Славкой уже покачивались на установленной среди цветов скамейке-качельке и играли в ладушки с комарами. Вымазанные в болотной жиже вещи Сева с отцом выполоскали в тазу. Тётка Оксана, внучка Пал Андреича, обещала закинуть их потом в стиральную машину. И даже развесить. А если развесила, так штаны сейчас заново вымочит!

Сева вскочил с кровати, поморщился — отсыревшие доски пола были неприятно влажными. Натянул треники и, стараясь не шуршать дождевиком, чтоб не перебудить дрыхнущее семейство, выскользнул за дверь.

На улице было мрачно-уютно. Серое небо под обложными облаками, такой же серый, почти осенний дождь, под которым покачивались яркие мальвы и темнели брёвна двухэтажных срубов с дорогими комнатами. Но и от срубов этих веяло таким сонным покоем, что просто чувствовалось — там внутри, под стук дождя, сладко спят люди и каждый из них непреклонно и безусловно в отпуске.

Поглубже натянув капюшон, Сева трусцой дёрнул к туалету. Их вещи нашлись по дороге — джинсы и футболки сохли на верёвке под навесом. Джинсы так до конца и не отстирались — жуткая штука, эта болотная грязь! Рядом болтались ещё одни штаны, судя по покрою — женские, наверное, самой тётки Оксаны. В точно таких же застиранных пятнах болотной грязи.

Сева захлопнул за собой дверь туалета — хоть и общий для всех обитателей треугольных домиков, тот тоже был аккуратный, чистенький и в кафеле. Всё-таки некоторые люди совершенно деньги считать не умеют: с такими общим туалетом и душем зачем тратиться на номера с удобствами? Сева вымыл руки, погасил свет — хозяевам хотелось сделать приятное, хоть вот так, экономией электричества — и направился к выходу. Если повезёт, он ещё немножко поспит.

— Значит, гражданина Слепчука вы больше не видели? — донёсся до него официальный голос.

Голос Сева узнал — тот самый молодой полицейский, на которого покрикивал Пал Андреич.

— Та кажу ж, ні! — зло фыркнула в ответ тётка Оксана. — Як він ту аварію на трасе наробив, так ніхто його не бачив, а краще б і не бачити ніколи, п’яницю поганого, скільки народу ледве не загубив!^[12]

— А шо за обвинения? Вы видели, шо это из-за него авария случилась? Не видели ж? Ну и помалкивайте, а то за клевету ответите! — Новый, на сей раз незнакомый голос цедил слова гнусаво — точно как в юмористических передачах блатные разговаривают.

— Ти мені рота не затуляй! Всё село бачило, як він під колёса стрибнув, коли тікав після того, що накоїв! Якщо б не дідусь… йолоп старий, на хлопця молодого наскочив, та ще гранату схопив, а якщо б рвонула?^[13]

— То есть вы признаете, что ваш дед набросился на нашего товарища?

Дальше последовала долгая пауза и растерянный голос хозяйки переспросил:

— Що?

Сева аккуратно выглянул из-за угла. Возле хозяйского домика собралась небольшая толпа: тётка Оксана стояла на резном крылечке, растерянно прижимая руки к груди, а перед крыльцом выстроились трое — тот самый молодой серьёзный полицейский и ещё двое то ли в военном, то ли в охотничьем камуфляже.

— Ну как же! — сказал один, поправляя на носу дымчатые очки. — Человек зашёл к вам в кафе, а вы на него накинулись, да ещё и гнали через всё село, так что он вынужден был броситься под колеса!

— Напали, выходит, на нашего товарища ни за что ни про что! — Гнусавый в восторге хлопнул себя ладонями по коленям.

— А… що він гранату дістав?^[14] — растерянно спросила хозяйка. — Це тепер можна — гранату з собою носити, мов яблуко яке?

— Я уверен, что вы его спровоцировали. У него просто не осталось выхода. — Очкарик тонко улыбнулся. — Надо же было как-то защищаться.

— Чуешь, Никитос! — Гнусавый толкнул полицейского локтем. — Что стоишь — хватай! Тут их целая банда, на людей нападают!

— А нічого, що він мене вдарів, та дівчині з дитиною погрожував?^[15] — завопила разгневанная хозяйка.

— Это только ваши слова. Он же гранату не бросил, наоборот, это ваш дед её бросил — подверг опасности жизнь людей, ай-яй-яй! — Очкарик укоризненно покачал головой.

— Во! Так что забирайте ваше заявление, а то ещё неизвестно, кто тут самый виноватый! — объявил гнусавый.

— Тобто як це — забирайте? — Оксана всплеснула руками. — Він дідуся побив, а нам заяву забрати?^[16]

— Он ваш защитник! Вокруг такое количество опасных асоциальных элементов. Цыгане, например…

— Доки він не з’явився, на нас ніхто не нападав!^[17]

— Подслушиваешь? — прошелестело над ухом у Севы.

Не вздрогнуть было сложно — сердце враз подскочило к горлу, и его пришлось аккуратно сглотнуть, чтоб вернуть на место.

— Конечно, подслушиваю. В моем возрасте, если не подслушивать, ничего интересного не узнаешь, — ответил Сева. И наконец медленно повернул голову. — А у вас тут интересные дела, Пал Андреич. Гранаты, люди какие-то… странные.

Старика он смутил. Этому Севу Кисонька научила: если уж на чём попался, веди себя так, чтоб окружающие стеснялись, что тебя застукали! Впрочем, оправился старик быстро:

— Хлопец твоего возраста должен девчатами интересоваться! Или вон рыбалкой! А тут мы уж сами разберёмся. — И он направился к сгрудившейся у крыльца толпе… легкомысленно, как женщина — сумочкой, покачивая охотничьим дробовиком.

Собравшиеся у крыльца люди враз смолкли.

— Слышь, дед… — после недолгой паузы спросил гнусавый. — Чего ты тут с ружбайкой прогуливаешься?

— Так чернику собирал! — с наивной доброжелательностью ответил старик, предъявляя заполненную ягодами тяжёлую корзину.

— И шо — она отстреливалась? — пробормотал гнусавый.

— Сева! Сев, ты где?

Вовка, звонко шлёпая вьетнамками, пронёсся по обсаженной цветами дорожке, взмахнул зажатыми в кулаке щёткой и тюбиком пасты, выкрикнул:

— Папа уже байдарку накачивает! А ты чего мокрый такой — душ брызгается? — И не дожидаясь ответа, скрылся за дверью.

Сева с досадой поглядел вслед младшему брату: ну вот наорал, теперь и не услышишь… А зачем, собственно, слушать? Сева вдруг понял, что футболка и треники у него и правда влажные, в каплях, а дождевик он снял и зажал под мышкой, чтоб не шуршал, когда подслушивать будет!

— Рррефлексы проклятые! — злобно пробормотал он, шагая обратно к домику. — Привычки, чтоб их! Нет уж, на фиг, на фиг, у меня отпуск…

— У тебя каникулы.

На этот раз Севе тоже удалось не подпрыгнуть от раздавшегося над ухом голоса. Отец вынырнул из-за багажника их «жигулёнка» с насосом в руках.

— Ты школьник, и у тебя каникулы. Отпуска — у взрослых, работающих людей.

— А Севка что — не работает? — вместо самого Севы возмутился Славка.

— Работать — это создавать что-то новое, нужное и полезное… а не ручечки и заколочки перепродавать! — отрезал отец.

Сева вздохнул. Хорошо, что нет счётчика на вздохи, а то бы он разорился. Про детективное агентство Сева не рассказывал. Братьям — потому что те немедленно потребуют, чтоб их тоже взяли в сыщики, отцу… потому, что не мог угадать его реакцию. Может, сын-детектив устроит его больше, чем торгаш… а может, отец вообще взбесится, дома запрёт и в госорганы настучит — всё-таки Сева ещё несовершеннолетний и от отца зависит. Нет уж, привычные проблемы лучше новых, к ним ты, по крайней мере, уже привык. Вот и считало семейство, что у него теперь не один ларёк, а несколько.

— Вау, значит, все продавцы в городе не работают, а магазины существуют зря! — продолжал вредничать Славка. — Гораздо лучше, если б ручечки и заколочки мы брали… стоп, а где бы мы их брали? А, наверное, прямо на заводы ездили! Ох и бензина бы ушло! Хотя да, бензин — его же тоже на заправках перепродают… Наверное, пришлось бы ездить на бензиновый завод. А ещё лучше — прямо на нефтяную скважину, с ведром!

— Продавцы — взрослые люди и могут сами решать, что им делать. А мои сыновья… — Отец угрюмо поглядел на Севу и исправился: — …хотя бы мои младшие сыновья будут учиться, чтобы стать достойными людьми.

— Если вы уже обсудили, достойны ли такие недостойные люди, как я, жить на земле, может, накачаем лодку? — негромко и очень спокойно сказал Сева.

— Мы не… — начал отец и замолчал. Видно, сам осмысливал, что «не». Не обсудили? Или Севка недостоин? Потому что байдарку-то точно накачают.

Сева направился к домику. Он не оглядывался, но точно знал, что отец смотрит ему вслед. Потом сзади затопотали шаги, и его догнал Славка. Пошёл рядом, искоса поглядывая на брата.

— Кончал бы ты отцу хамить, — не глядя на него, пробурчал Сева.

— Да я же! — аж задохнулся Славка. — Я же за тебя заступаюсь, я…

Вздох. Очередной. Сказать бы, что с такими заступниками никаких врагов не надо, но… Сева тоже человек, и… ему приятно, когда хоть кто-то в семье на его стороне. Отцу хочется быть правым, а Севе что — не хочется? Почему он думает о том, что отцу может быть больно и неприятно, а отец совсем не думает, что может быть неприятно самому Севке!

— В общем, заканчивай. Мы отдыхать приехали и вообще…

— Вы чего тут сидите? — Ворвавшийся в домик Вовка швырнул на кровать полотенце. С улицы донёсся вой электрического насоса. Сева подхватил кипу дождевиков и поволок к уже накачанной байдарке.

Байдарку пришлось тащить к воде на руках. Трёхместная, с ящиками на носу и на корме, на которых обычно устраивался Вовка, устойчивая за счёт туго накачанных «колбасок» бортов, на воде она была лёгкой и поворотистой, но вот в руках, да ещё нагруженная вещами… ох! Та ещё «сумочка», даже для четверых!

— Надо было всё-таки у воды накачать… так не хотелось машину на берегу бросать… — с тревогой покосился на Вовку отец.

— Ничего, дотащим! — мужественно пропыхтел мелкий.

Натоптанная тропа тянулась через луг — с одной её стороны, привязанная к колышку, паслась лошадь, с другой — мерил луг длинными ногами аист. И лошадь, и аист повернули головы, провожая взглядами странную компанию. Прямо на небольшой автостоянке у пляжа рядом с машиной торчала палатка, а из палатки — ноги в кроссовках, две пары. Сева поморщился: если Пал Андреич был прав и палатку можно поставить только здесь… Нет, сэкономить хочется, но что это за отпуск… каникулы — на стоянке?

— Вот сейчас и разберёмся, — словно прочитав его мысли, хмыкнул отец.

Сева посмотрел на него растерянно: не ругается, критику не наводит, просто нормальная фраза… надо ответить что-то? Типа: угу, ага, да, папа… Или просто улыбнуться? Или…

Отец ещё немного подождал… и отвернулся. Байдарку перенесли через невысокий штакетник, проволокли по пустому травяному пляжу и… бултых! Лодка с гулким шлепком опустилась на воду главного среди Шацких озер — озера Свитязь.

— Залезайте! — скомандовал отец. — Спасжилеты на всех? Так, без разговоров! Незнакомый водоём! И дождевики накиньте, накрапывает. — Он посмотрел на обложенное серыми тучами небо, поморщился. — Идём вокруг острова, если опять ливанёт, полог натянем и под тамошними деревьями отсидимся.

Вовка юркой белкой проскочил на нос, Сева пропустил Славку, а сам устроился на средней скамейке, почувствовал за спиной шевеление — отец примерился оттолкнуть байдарку. И…

— Вёсла на воду! — с торжественной серьёзностью скомандовал Вовка.

— Ать! — Сильный толчок, байдарка качнулась — отец запрыгнул внутрь… и вёсла взрезали такую же тускло-серую, как серое дождливое небо, озёрную гладь.

И в этот момент из-за туч выкатилось солнце.

Солнечные лучи развернулись золотым павлиньим хвостом. Тучи расходились с солидностью компании гопников при виде табуна байкеров: мы вовсе не бежим, мы просто внезапно вспомнили про важные дела в другом месте. Пронизанная солнцем вода перестала быть серой, а стала совершенно прозрачной, так что видно каждый завиток песка на дне. На поверхности заплясали серебряные искры, в толще воды сновали стайки мелких рыбок.

— Да! — Подставляя лицо солнышку, Вовка замер на носу лодки… а потом быстро-быстро начал раздеваться, стягивая с себя дождевик, спасжилет, футболку, джинсы…

— Эй-эй, не увлекайся! — прикрикнул отец, когда мелкий с разгона уже за плавки ухватился. — И жилет обратно надень. Всё равно пока купаться не пущу — пусть вода прогреется!

— А потом пустишь? — Вовка приплясывал на носу байдарки в одних плавках и неснятых носках.

— Если снова дождь не пойдёт, — с некоторым сомнением кивнул отец.

— Не пойдёт! — объявил Вовка с такой уверенностью, словно был начальником местного гидрометцентра. — Дедушка Пал Андреич сказал, что тут дождь только по утрам… а ещё десять месяцев в году с августа по май! Утро уже закончилось, а август ещё не начался!

— Логично. — Сева тоже погладил серебристую волну, точно ластящегося к руке котёнка. — Я читал, тут в воде ионы серебра.

— Будем выпаривать и в сейф складывать? — пробурчал отец.

В этот раз Севка не вздохнул, а просто с едва слышным свистом выпустил воздух сквозь зубы. Для разнообразия. А ещё от злости. Про деньги не упоминать, о бизнесе не говорить, о том, что Славка уже может (и хочет!) подрабатывать, — даже не заикаться… так теперь вообще слова не скажи! Как-то ему надоело уже блюсти мир в семье… за собственный счёт! У него, в конце концов, отпуск! Да, отпуск! После года тяжёлейшей и опасной работы: вспомнить только дело об ограблении «детского» банка на совсем не детскую сумму! И он не собирается проводить этот отпуск… как на минном поле! Мин ему в деле с аквапарком хватило!^[18]

— А ещё тут золотистый песочек и изумрудная травка, — не оборачиваясь, процедил Сева.

Молчание за спиной стало тяжёлым, неприятным…

— А ещё… сапфировая глина! Я тоже читал! — пронзительно, аж в ушах зазвенело, завопил Вовка. — Она вообще-то голубая, но пусть уже будет сапфировая, ага? Если ей намазаться, она разглаживает кожу и ещё какую-то полезную фигню делает, мы ей намажемся, да?

— Хочешь кожу разгладить? — поинтересовался отец — кажется, голос его звучал слегка виновато.

— Нет, я просто хочу намазаться глиной — с ног до головы! — честно признался Вовка.

— Ладно, давайте сперва насчёт днёвки сориентируемся, — хмыкнул отец.

Озеро стремительно оживало — словно всё местное население, включая туристов, сидело у окошек в полной боевой готовности, ожидая, когда же выглянет солнышко. Мимо их байдарки, только что одинокой, проплыла лодка с целым семейством на борту, а потом и небольшая парусная яхточка. Ближе к берегу деловито шлёпали по воде катамараны, развозя желающих понырять на глубину, а на зелёных травяных пляжах яркими пятнами раскрывались зонтики от солнца.

Примечания

12

Говорю же, нет! Как он аварию на трассе устроил, так никто его не видел, а лучше б и никогда не видели, пьяницу поганого, сколько народу чуть не загубил! (укр.)

13

Ты мне рот не затыкай! Всё село видело, как он под колёса прыгнул, когда удирал после всего, что натворил! Если бы не дедушка… дурак старый, на хлопца молодого накинулся, да ещё гранату схватил, а если б рванула? (укр.)

14

А… что, он гранату достал? Теперь так можно — гранату с собой носить, будто какое-то яблоко? (укр.)

15

А ничего, что он меня ударил и девушке с ребёнком угрожал? (укр.)

16

То есть как это — забирайте? Он дедушку побил, а нам заявление забирать? (укр.)

17

Пока он не явился, на нас никто не нападал! (ушкр.)

18

И. Волынская, К. Кащеев. Пять лимонов на мороженое. Конец света отменяется. — Москва: Эксмо, 2009, 2013.