Украденная память

Кевин Сэндс, 2018

Кристофер очнулся в полном одиночестве и попытался вспомнить, как здесь оказался, и ничего – пустота! Что ел сегодня на завтрак или хотя бы как зовут его кошку! А есть ли она вообще у него? Вот вопрос! Но любое мысленное усилие сопровождалось тошнотой и ужасным головокружением. И всё это ещё полбеды! Хуже всего то, что он не мог вспомнить, кто он такой!.. Все его воспоминания как будто исчезли, стёрлись! Или кто-то забрал их специально? Но кто? А главное – зачем?..

Глава 6

Это была чрезвычайно странная вещь. Не ремень, как назвал его Роберт, а скорее широкий пояс из кожи, с нашитыми на него десятками узких кармашков. Из кармашков торчали стеклянные флаконы с пробками, а в них — неимоверное разнообразие порошков, зёрен, жидкостей, трав и пилюль всех цветов радуги. Я принялся вынимать флаконы один за другим. На всех были этикетки, но, хотя кое-где чернила совсем расплылись, я с удивлением обнаружил, что опознаю содержимое — даже там, где надписи неразборчивы. В одних лежали простые вещи — сахар, соль, древесный уголь. Другие были более экзотичными. Порошок серы. Купоросное масло.

Ты помнишь их, — сказал Голос.

«Помнишь» было не совсем верным словом. Я не припоминал, чтобы видел их раньше. Но я знал, что это за вещества и для чего их можно использовать. С помощью алоэ лечат ожоги. Для купоросного масла много применений, но самое замечательное в нём то, что оно разъедает металлы. Мать-и-мачеха, смешанная с мёдом, станет эффективным средством от запора…

Кроме флаконов в поясе были и другие вещи — серебряная ложка, нож, увеличительная линза, пара железных ключей. И зеркальце.

Я помедлил, держа зеркало в пальцах, а потом повернул к себе. На меня смотрел незнакомец. Пустота — вот что я чувствовал, глядя на собственное отражение. Просто какой-то юноша, которого я никогда не встречал прежде. Пожалуй, приятное лицо, но очень уж испуганное. Я убрал зеркало, продолжая недоумевать.

Чтобы избавиться от этого ощущения пустоты, я сосредоточился на одной вещи в поясе, назначения которой не понимал. Ключи.

— От чего они? — спросил я Роберта.

Тот пожал плечами:

— Не знаю. Это всё ваше. Вспомнили что-нибудь?

— Нет.

У пояса было два длинных ремня с пряжками; он явно предназначался для ношения. Я обернул его вокруг талии, но что-то было не так. Чувствуя лёгкое головокружение, я поднял подол рубашки и надел пояс под неё; мягкая кожа прижалась к телу.

— Да! — сказал Роберт. — Именно так он и был на вас надет. Под рубашкой. Вы вспомнили!

Я не вспомнил. Просто понял, что так правильно. Я не мог объяснить, как это вышло. Это было почти как… звучало глупо, но это было похоже на объятия.

Сняв пояс, я снова осмотрел его. На краю виднелись инициалы, вырезанные в коже.

Это я? Моё имя? Я пытался вспомнить, но тут же вернулось знакомое головокружение. Голубка спорхнула на стол. Уиз успокаивающе взял меня за плечо.

— Всё в порядке, — сказал я. — Кажется, я просто слишком далеко зашёл.

— Вам нужно отдохнуть, — посоветовал Роберт и пододвинул мне стул.

Позади раздался голос его жены:

— Может, тогда отнесёшь это в хижину?

Мэри стояла в дверях, поджав губы. В руках она держала пару дымящихся мисок. И смотрела на голубя.

— Милорд может поесть и здесь, — строго сказал Роберт.

Мне не хотелось становиться причиной войны.

— В хижине очень уютно. Да и мне лучше бы полежать. Вдобавок нужно накормить девочку.

Уиз взял у Мэри миски, а Роберт наполнил кружки пивом. Когда мы уходили, я заметил, что жена фермера скрестила пальцы и щёлкнула ими — но не в мою сторону, а в направлении птицы. Роберт тоже это увидел — и покраснел. В хижину мы вернулись в молчании.

Когда мы вошли, девчушка скорчившись сидела в углу. Уиз поставил еду возле тюфяка. Дождавшись, когда старик отойдёт, девочка протянула ручонку, взялась за край миски и потащила её под подкрывало. До нас донеслось чавканье.

Мне бы тоже не мешало поесть. Я погрузил ложку в собственную миску. Уиз отправился за добавкой, и, когда он вышел, улыбка Роберта поблёкла.

— Я прошу прощения, милорд, — сказал он.

Фермер, очевидно, имел в виду свою жену и жест, который мы заметили. Он означал защиту от зла — и был направлен на мою птицу.

— Она боится, что это злой дух, — объяснил Роберт.

Я понял его. По поверьям, некоторые демонические сущности принимали облики животных и становились спутниками колдунов и ведьм.

Голубка разгуливала по столу, время от времени склёвывая капли подливы. Она увидела, что я смотрю на неё, и заворковала. Интересно, злые духи умеют ворковать?..

— А ты сам её не боишься? — спросил я.

— Нет, — сказал Роберт — не очень, впрочем, решительно. — Я уверен, что это просто ваша ручная птица. Но странные вещи происходили здесь в последнее время, милорд. Дурные вещи…

Он уже говорил нечто подобное раньше. Это заставило меня задуматься об Уизе.

— Что с ним случилось? — спросил я.

Роберт непонимающе посмотрел на меня.

— Его язык, — пояснил я.

— О. Это… — Он почесал подбородок. — Так было всю мою жизнь. Я уж и привык. Это сделали корсары.

— Корсары? Ты имеешь в виду берберийских пиратов?

Эти пираты уже много веков преследовали английские суда, захватывали корабли и совершали набеги на прибрежные города.

Роберт кивнул.

— Эту историю рассказал мне дед. Когда Уизу было двенадцать, он подписал контракт с английским торговцем, плывущим в колонии. Прослужив два года, сменил корабль. Так и повелось. Он находил работу на разных судах: английских, голландских, испанских — не имело значения. Уиз просто хотел плавать по всему миру. Но не удалось, увы. — Роберт вздохнул. — Случилось это, когда Уизу было шестнадцать или около того. Он плыл на венецианском корабле, перевозившем шелка. На них напали возле Варварского берега. Корабль захватили, а команду продали в рабство. Уиз пытался бежать, но его поймали и в наказание отрезали язык.

Я содрогнулся.

— Уиз в конце концов освободился, — продолжал Роберт. — Украл лодчонку и отправился на север, в Испанию. Английский торговец специями нашёл его на рынке в Мадриде — потрёпанного и голодного. Он сжалился над Уизом и помог ему вернуться домой. Но здесь у него ничего не осталось. Лорд-адмирал разрешил ему просить милостыню на рынке в Эксетере, но Уиз не хотел быть нищим. Он пошёл искать работу. Большинство людей гнали его прочь, но мой дед дал ему место на ферме.

— Добрый поступок, — сказал я.

— Мой дед был хорошим человеком. Хотя никогда не желал это признавать. Он уверял, будто взял Уиза, чтобы наконец заполучить работника, который не трещит над ухом целыми днями. Сказал, что тот будет хорошо ухаживать за скотом. Дескать, коровам болтовня ни к чему. — Роберт рассмеялся. — Уиз помогал растить меня. А теперь помогает растить моих детей. Он хороший человек. Я не раз и не два в этом убеждался.

— Просто чудо, что он меня нашёл.

Взгляд Роберта стал задумчивым.

— Может, и для нас тоже. Я уже говорил вам… Знаю, что вы ещё не поправились толком, но могу я попросить вас о помощи?

На сей раз я понял, почему он просит меня. Аристократ мог бы сделать его жизнь проще.

— И что нужно сделать?

— Просто замолвите за нас словечко.

— Кто-то доставляет вам неприятности?

— Не кто-то, — сказал Роберт. — А что-то. Ребёнок пропал.