Агент КГБ и другие истории. сборник

Лилия Каширова

Рассказы данной книги основаны на реальном опыте из жизни автора. В рассказе «Мой отец – коммунист» описана жизнь автора в деревне и общение с политическими ссыльными. Опасные приключения в сложной жизни после распада СССР описаны в рассказах «В логове мафии», «Озеро Шира», «С песней Михаила Круга» и во многих других. Думаю, ни один из рассказов не оставит читателя равнодушным.

Рассказы

Летчик — истребитель

1972 год, Сибирь, Томск. Это было то время, когда мы ничего не слышали ни о генно-модифицированных продуктах, ни об усилителях вкуса, ни о разных искусственных и вредных компонентах, которые сейчас повсеместно используются при изготовлении продуктов.

Однако в настоящее время мы слышим много легенд о Советском времени в основном негативных. Жили мы просто и можно сказать добротно.

Фрукты: лимоны, апельсины, яблоки в течение зимы постоянно появлялись в сибирских магазинах, осенью я за копейки закупала среднеазиатские очень сладкие арбузы, которых нам хватало на целый месяц.

Дом пионеров — это было то необыкновенное место, в котором дети могли творчески провести время и совершенно бесплатно научиться многому, а не болтаться по улицам.

Почти каждое лето я с моей малолетней дочерью отдыхала в Крыму один или даже два месяца для укрепления ее здоровья. Особенно памятным стал для меня август 1972 года.

Евпатория, песчаный пляж. Я — спортивная женщина после длинного заплыва отдыхала в тени на своем топчане, моя шестилетняя летняя дочь с группой других детей находилась под присмотром воспитателя санатория.

По соседству со мной располагалась армянская семья: муж с женой и двое детей — подростков. Муж всегда занимал место рядом с моим и как только я ложилась отдыхать, он садился на боковую часть топчана, лицом ко мне, поворачиваясь к жене спиной и нагло рассматривал меня, слегка прикрываясь газетой, якобы читая.

Место поменять я никак не могла, за него было заплачено вперед. Лежак слева от меня обычно пустовал. Вдруг однажды передо мной появился, высокий и стройный мужчина с шапкой невероятно густых и вьющихся волос цвета спелой пшеницы, с темно синими открытыми глазами, задумчиво смотрящими куда-то вдаль, он бросил большое махровое полотенце на свой топчан, что был слева от меня и представился:

— Виктор Семенович. Я видел, что вы замечательо плаваете. Приглашаю вас на соревнование.

Я согласилась, мы пошли к морю. Армянин было подскочил и направился за нами, потом одумался и вернулся назад. Соревнование в плавании Виктор Семенович проиграл.

В процессе беседы выяснилось, что он старше меня на 20 лет. Мы разговорились:

— Скоро приедет моя старшая дочь, она учится в университете, я вас познакомлю, будете вместе на пляж ходить, и мне будет спокойнее оставлять ее с такой замечательной пловчихой. Иногда будем все вместе обедать, я неплохо готовлю.

— Видимо, он по профессии повар, — подумала я, заметив, что этот нестандартный мужчина обычно собирает на пляже небольшую команду из 3—4 человек, и они занимаются йогой.

Он пригласил меня присоединиться к ним, но я отказалась. После занятий йогой он обычно уходил с пляжа. Но в это утро перед уходом он предложил мне поменяться с ним местами, на что я радостно согласилась, удалившись на безопасное расстояние от назойливого соседа.

Виктор Семенович был интересный собеседник. В процессе следующей беседыс ним я узнала, что он мастер по холодильным установкам в нескольких санаториях и появлялся на работе только тогда, когда получал специальное сообщение на телефон о какой-нибудь поломке.

Я не могла понять, как и откуда от получал это сообщение на обычный домашний телефон, хотя он в деталях описал мне устройство, изобретенное им, с помощью которого осуществлялся звонок. В конце он добавил:

— Пришлось закончить специальный техникум по холодильным установкам, чтобы было чем себя занять после выхода на пенсию, — пояснил он. Я удивилась и спросила:

— А когда же Вы вышли на пенсию?

— В 36 лет, я по профессии летчик, летчик — истребитель… А летчики рано выходят на пенсию.

В тот момент ему было 49 лет. Вот тут — то и началось самое интересное. Днем, когда у моей дочери был сон-час, мы с ним иногда гуляли по набережной, и он мне рассказывал какую-нибудь историю из его летной жизни. Историй было много и одна интереснее другой. Но по прошествии времени, они почти все стерлись из моей памяти и только одна крепко запала в душу. Он рассказывал мне эту историю, почти не замечая меня, а глядя куда-то вдаль, видимо, переносясь в то далекое время и заново переживая события.

— Вырос я в бедной многодетной семье, неплохо закончил среднюю школу, что было обязательным в то время, после чего родители меня определили в летное училище на полное государственное обеспечение, поскольку, несмотя на трудное детство и постоянное недоедание, здоровье, и зрение у меня оказались отличными, и я прошел по конкурсу.

— А я ведь только родилась, — подумала я, глядя на этого молодо выглядевшего мужчину в возрасте 49 лет. Для меня, 29 летней, он, конечно, был стариком. Но он так красиво и образно рассказывал, что я, обо всем забыв, слушала его истории.

— Я еще не успел закончить училище, как разразилась война. Нас перевели на ускоренное обучение, где также готовили к будущим боям и к тому, чтобы только самому сбивать неприятеля, а не быть сбитым. Для этого нужно было себя натренировать и закалить в себе уверенность, что я буду победителем. Победителем будет только тот, кто с уверенностью идёт в бой.

Позднее я узнала что быть лётчиком-истребителем способен только 1 из 100000 человек. Когда лётчик во время ВОВ уничтожал 5 вражеских самолётов он переходил в категорию «асов». Асы воздушного боя — это уникальные лётчики. В них специально культивировалась непоколебимая уверенность в себе и в правильности своих действий. Если посмотреть им прямо в глаза, вы поймёте это.

Неудивительно, что из 154 дважды Героев Советского Союза — 65 фронтовые лётчики. Виктор Семенович продолжал:

— Особенно трудными оказались первые дни войны, когда был нанесен большой урон нашей авиации на аэродромах. Врагу удалось завоевать господство в воздухе. Однако ему не удалось достичь главной цели — сломить высокий моральный дух советских летчиков, их непоколебимую стойкость, стремление выполнить боевую задачу любой ценой. Но могу сказать, что уже в 1943 году большинство немецких летчиков нам уступало в маневренном бою, немцы стали хуже стрелять, стали нам проигрывать в тактической подготовке, хотя их асы были очень «крепкими орешками.

В бою летчик-истребитель выполняет одновременно несколько действий ведь он один в самолете. Он и управляет им, он и штурман, и радист, и стрелок. Поэтому ему необходимо не только мгновенно охватывать всю создавшую обстановку, но и уметь распределять внимание. Голова как на шарнирах. Не опоздать бы увидеть врага. Кто ленится осматривать воздух, тот дорого платит за это. Он продолжал:

— Вдруг в районе гор. на нас сверху падает сразу два самолета «Мессершмитт». Мы застигнуты врасплох. Я, как сумасшедший, беру ручку на себя. Машина страшно содрогается, но к счастью, не срывается в штопор. Очередь «фрица» проходит в метрах пятнадцати от меня. Опоздай я на доли секунды с маневром, немец отправил бы меня на тот свет. В просторном небе начался смертельный поединок, завертелось бешеная карусель. Самолеты вошли в круг (вираж), один в хвост другому. Противники стараются упредить друг друга. Горе тому, кто не выдержит принятого темпа, кто отколется от группы, кто свернет в сторону, пушечная или пулеметная очередь будет наказанием за эту оплошность. В таком фантастическом круговороте на максимальных скоростях каждый ждет ошибки своего противника. Рано или поздно она должна произойти, и ее не прощают. На вираже мне удается зайти немцу в хвост, и он стремится выйти пикированием. Мы стремительно несемся к земле… «Худой» весь серый, кроме зловещего креста и паукообразной свастики на фоне красного круга, выходит из пике, я преследую его. Метр за метром я приближаюсь к нему. Он увеличивается, растет на глазах. Я ловлю его в прицел. Тонкая струйка черного дыма отделяется от фюзеляжа. Он накренивается, вздрагивает. Затем финал: «мессер», перевернувшись в воздухе, врезается в землю, окутанный пламенем и дымом, подняв тучи снега и земли.

Рассказчик выдержал короткую паузу и продолжал:

— В воздухе летчик чувствует работу мотора так же, как собственное сердце. Мой слух сразу уловил перебои в его работе. Посмотрел на приборы — обороты падают. Беру курс на восток. Сумею ли уйти подальше от расположения вражеских войск, дотянуть до аэродрома или придется сесть здесь, на «пузо»?

Виктор Семенович перевел дух:

— Но с этого момента началось самое интересное: стрелка прибора горючего приблизилась к нулю. Что делать? Прыгать? Самолет может упасть в любой момент. Но внизу гористая местность, прыгать невозможно. Я продолжаю лететь еще минут 15, минуя горный хребет, все, от фашистов я оторвался, внизу довольно плоская площадка, я снижаюсь и, рискуя, приближаюсь к земле, пытаясь посадить самолет в неизвестном месте, но к счастью, оказалось, что родился я в рубашке, удалось совершить посадку.

Рассказчик вышел из задумчивого состояния, улыбнулся:

— Ну, как там Ваша дочь? Наверное, уже проснулась. Подходите к моему санаторию, я попрошу вас покормить обедом. Продегустируете. А завтра моя дочь приезжает. Надо готовиться к приезду

Агент КГБ

Самолет круто взмыл в ясное голубое небо. Чувство счастья нарастало одновременно с адреналином в крови. Всплывали старые ассоциации парашютистки, птицей парящей над землей. Взлет и посадка были для меня самыми захватывающими моментами полета.

Мы летели в Минск, где проводилась первая Международная конференция молодых ученых. В науке молодые — это те, кому нет 35 лет, а мне скоро 25, и почему бы не съездить, если работу приняли? Вот я и поехала. Уж очень хотелось увидеть хоть одного иностранца и послушать, как они говорят на английском, да и самой при случае попрактиковаться. Иностранцы в те далекие семидесятые у нас, в Советском Союзе, бывали нечасто, мы жили своей стабильной внутренней жизнью.

Рядом со мной сидела Ира — моя коллега, высокая, длинноногая, статная блондинка с томными серо-голубыми глазами, в короткой юбке. Выглядела она весьма привлекательно, и где бы мы ни появлялись вместе, мужчины не сводили с нее глаз. С первого взгляда невозможно было догадаться, что она математик, решающий очень сложные проблемы.

Не имея столь эффектных внешних данных, я чувствовала себя неуверенно рядом с ней. Да и мои научные результаты были не столь блестящи, как у нее.

Полет продолжался. Ира дремала, я лениво просматривала программу конференции под мерное гудение и легкое подрагивание самолета.

Читаю. Лев Суздальский. Верно. Он. Я должна обязательно его увидеть, познакомиться и побеседовать, у нас так много общего! Но как? В лицо не знаю, общих знакомых нет. Его доклад в самом конце конференции, перед закрытием. Что делать?

Самолет слегка вздрогнул, коснулся взлетной полосы и остановился. Минский аэропорт принял нас в свои распростертые объятия, и мы с ветерком понеслись на такси в лучшую гостиницу города, забронированную для участников конференции.

Все было на уровне, разместились в гостинице в шикарных советских номерах, затем добротный ужин в ресторане. И вечером внизу, в холле гостиницы, зазвучала красивая танцевальная музыка в исполнении небольшого, но слаженного оркестра человек из 10.

Ученая молодежь, привлеченная зовущими звуками музыки, стала выглядывать из своих номеров и весело спускаться вниз по лестнице в холл. Начались зажигательные танцы.

Я заскочила в свой номер, быстро выбросила все вещи из чемодана и нашла свое единственное нарядное платье из крепдешина в крупный вишневый горошек на светлом поле с пышной юбкой. И, чувствуя себя порхающей бабочкой, понеслась навстречу неизвестности.

Ира была рядом в стильном голубом с абстрактным рисунком длинном платье с декольте, на ее точеной шее эффектно сверкала золотая цепочке с овальным кулоном. Мы не успели войти в зал, как к ней подскочил высокий блондин, и они легко понеслись в вихре вальса.

Я встала у стенки, разглядывая танцующих, мое внимание привлек молодой человек лет 30—35, среднего роста, спортивный, с длинными каштановыми волосами, в очках, немного богемного вида, весело танцующий с пухленькой девушкой. Я подумала: «А вдруг это Лев Суздальский?» — и продолжила наблюдать за ним. Уловить выражение лица незнакомца было трудно. Его глаза, прятавшиеся за линзами очков, казались тусклыми и потухшими. Видимо, он очень устал.

Внезапно приятный баритон над моей головой спросил: «Вы свободны?» Я подняла голову вверх и замерла. Передо мной стоял красавец-великан, я была ему точно до плеча, это был мускулистый супермен, великолепно сложенный, с правильными чертами лица, брюнет европейского типа с открытой белозубой улыбкой. «Аркадий», — сказал он. Я оглянулась в поисках того, к кому он обращался, но никого сзади не было. Поняла, это обращение ко мне. «Татьяна», — представилась я. «Потанцуем?» — продолжал Аркадий с настойчивым энтузиазмом. «Хорошо», — согласилась я, с трудом отрываясь от важного для меня дела — поиска Льва Суздальского.

Это была ирония судьбы: за мной обычно волочились либо красавцы-мужчины, к которым я испытывала такие же чувства, как к статуе Аполлона Бельведерского, либо примерные семьянины, которым хотелось отдохнуть от семьи, и во мне они не видели большой опасности для своей семейной жизни.

Несмотря на рост, танцевать с Аркадием было легко, мы быстро понимали друг друга и не спеша, но четко, выделывали сложные рисунки моего любимого танго. Пять лет, проведенных в танцевальной студии, сейчас мне пригодились. Ритм танго возрастал, пробежки, шаги, махи ногами, наклоны на крепкую руку партнера, повороты, и в конце концов, он приподнял меня, как пушинку, подбросил в воздух, поймал и мягко поставил на пол. Все вокруг зааплодировали. Я была смущена.

В этот момент объявили дамский танец.

Мои глаза медленно скользили по залу, Лев стоял вдали и смотрел в мою сторону, привлеченный шумом аплодисментов, я помахала ему рукой.

Саксофон задумчиво звал нас в сказочную страну нежности, играя вальс-бостон. Лев положил свою руку мне на талию, я ему на плечо, и медленно, шаг вперед, шаг назад, мы молча танцевали вальс, наслаждаясь гармонией звуков.

Внезапно моя рука случайно скользнула по его плечу, он неверно понял мое замешательство и посильнее прижал меня к себе. Но я продолжала исследовать его невероятно развитую и крепкую мышцу плеча, которую хорошо скрывал его просторный пиджак.

— А какая у вас научная тема? — спросила я Льва.

— Да я больше по организационно-руководящей работе, — ответил он.

Конец ознакомительного фрагмента.