Иллюзия отражения

Петр Катериничев, 2007

Догадывался ли бывший аналитик разведки Олег Дронов, когда бросился к девушке на шоссе, что, повинуясь главному закону настоящего мужчины спасать и защищать, он лишь попадает в заранее приготовленную для него западню? Идет большая игра, и кто станет охотником, а кто добычей, решит лишь случай или Бог.

Глава 1

Саратона, Атлантика

Так уж случается в жизни, что все мы снова и снова, как в ранней юности, оказываемся в начале пути. У подножия. И заснеженная вершина Килиманджаро все так же сияет недостижимым покоем, и то, что ты был на этой вершине или рядом, совсем рядом, теперь вспоминается сном, видением, миражом…

И нужно все начинать сызнова. И даже прошлое твое кажется мнимым, несущественным, и даже когда ты возвращаешься в знакомые, но давно оставленные тобою места, то так и не можешь поверить, что все, что происходило здесь когда-то, было для тебя единственным, неповторимым, важным. Было когда-то твоею жизнью. И тогда понимаешь, что со временем и сам ты изменился уже настолько, что не можешь вернуться к себе — прежнему… Хотя… В глубине души ты так и остался прежним: веселым и застенчивым мальчуганом, принимающим эту жизнь на веру — так, как только ее и надо принимать.

И лишь затаенная горечь в глубине сердца напоминает о том, что за спиною — череда потерь, предательств, разочарований… И ты запрокидываешь голову и смотришь на звезды. И понимаешь, что и это пройдет.

Я включил мотор, и катер, взметнув бурун, ходко пошел к берегу. Время к полуночи. Время любви, неги, ночных увеселений, расчетливых беспутств, безотчетных признаний…

На мостках ждал Фред Вернер. Его дежурство — от полуночи до шести утра.

— Дрон, ты как соленой воды наглотался.

— Да?

— Снулый какой-то. Унылый.

— Бывает.

— Или — старый стал.

— Уже нет. Человек стареет, когда ему исполняется тридцать. А потом — только взрослеет.

— Разве?

— Приходят новые молодые. Им нравится другая музыка, они носят другие шмотки, у них другие кумиры по мелочам и другие идеалы по существу. В тридцать это еще раздражает.

— Потом нет?

— Нет. Тридцатилетними стали другие. Теперь — их черед раздражаться. А к нам приходит покой. Мы-то знаем, что все так и будет.

— «И нет ничего нового под солнцем…»

— Как и под луной.

— Под луной прохладнее. День был жаркий. В вечерний заплыв пойдешь?

— Сегодня нет. Устал.

— И правильно. Бетти приготовила великолепных рапанов в белом вине. И вообще — ребята хорошо сидят. Жаль было уходить.

— Работа.

— Скорее это пенсия. С легким трудовым подъемом.

— Мне нравится. Много солнышка.

— Иногда слишком.

— Солнца никогда не слишком.

— Это ты не бывал в Намибе, Дрон.

— Намиб?

— Пустыня в Юго-Западной Африке.

— А-а-а.

— Бывал?

— Нет.

— Там все — слишком. Днем — слишком много солнца. Ночью — слишком много инея.

— Что нибелунгам — иней? Божья роса.

— Когда как. — За разговором Фред долил полный бак, вздохнул. — Не люблю дежурить ночью.

— Что так?

— Мыслей много.

— Про жизнь? Или?..

— И про жизнь тоже.

— Брось. Мы — живы.

— То-то и оно.

— В нас нет зависти.

— Не лукавь, Дрон. Есть.

— Чему завидовать?

— Юности.

— Эта новая юность — чужая. Я в ней ничего не понимаю, Фред.

— Может, ты и прав. Мы-то уже знаем, что жизнь сложится совсем не так… Мечтаешь быть воздушным шаром, и подняться на недостижимые высоты, в стратосферу, к звездам, и свершить не просто невозможное — немыслимое… А потом становится ясно: ты всего-то цветной шарик. На чужом празднике.

— Быть украшением не так плохо.

— Ты прав. Мишенью — хуже.

— Так кто из нас сегодня смурной, Фред?

— Ты, Дрон. А вообще… Все мы маемся. Жизнь скучна, когда из нее исключена высшая ставка. И — выбор.

— Между нею и смертью?

— Именно.

— Соскучился по намибийской пустыне?

— Может быть. Хочется чего-то… Не знаю.

— Риска?

— Покоя.

— Тебе здесь беспокойно?

— Сегодня — да. А риск… Его ищут любители. Профессионалов он сам находит.

— Спокойного дежурства, Фред.

— Лучше бы наоборот.

Фред зачерпнул горсть воды, она прошла сквозь пальцы и снова соединилась с морем.

— Вот и вся наша жизнь. Какая бы она ни была. А потому… Смотреть на такие звезды и знать, что они будут сиять всегда, мне порой просто невмоготу.