Всего лишь тень

Карин Жибель, 2012

Вначале это всего лишь темный силуэт, мелькнувший поздно вечером на улице… Впервые лицом к лицу со смертью. Потом ощущение присутствия. Днем: на любом перекрестке. Ночью: у самой постели. Невозможно понять, объяснить, доказать, что тень существует. Вскоре это становится навязчивой идеей. Тень разрушает твою карьеру, отделяет от друзей, от любимого человека. Сводит с ума. Всего лишь тень. Но она ложится на твою жизнь и захватывает ее. Навсегда. Слишком поздно… Ты уже принадлежишь ей. Впервые на русском роман Карин Жибель, чьи детективы и психологические триллеры заворожили всю Францию.

Глава 13

Гроб светлого дерева с позолоченным крестом в центре. Который медленно опускается в бездонную дыру.

Гомес резко просыпается, его глаза ищут Софи. Она улыбается ему, он успокаивается. Еще один день, когда она будет здесь.

Вот уже два часа она ждет, когда Александр очнется от беспокойного сна. Два часа, в течение которых она сдерживала боль и в очередной раз задавалась вопросом, как ее муж выдерживает эти мучительно дискомфортные ночи. Сложившись пополам в кресле, под одним только пледом. И как находит потом силы идти работать и делать вид, что ничего особенного не происходит.

Он мог бы спать в соседней спальне, их бывшей общей спальне. Он мог бы заменить кресло раскладушкой. Но нет, он предпочитает терпеть эту пытку, как если бы стремился страдать в унисон с ней.

Он бы стерпел муки ада, чтобы не отходить от меня…

Она протягивает правую руку, ей удается погладить ладонь Александра.

— Привет, красавица моя. Хорошо спала?

— Да.

Он потягивается и целует ее. Бросив взгляд на будильник, видит, что уже восемь, и выходит из комнаты.

Машинально включает радио и ставит чайник. Из кухонного ящика начинает доставать коробки с лекарствами. Дозы он знает наизусть, мог бы действовать с закрытыми глазами. Кстати, это вряд ли что-либо изменило бы. Отдельный вопрос, нужны ли вообще эти снадобья. Кроме морфина, конечно.

В голове мелькает мысль о Валентине, он представляет ее спящей. Эгоистично надеется, что он снится ей. Еще одна легкая боль, растворенная в потопе мучений, которые он терпит так давно.

Возвращается к жене, помогает ей сесть в кровати, ставит перед ней завтрак, в основном состоящий из разноцветных капсул.

— Моя дневная порция, — вздыхает Софи.

— Приятного аппетита, дорогая! — усмехается Александр.

Он проглатывает свой кофе и ничего больше.

— А есть ты не будешь? — удивляется она.

— Что-то не хочется. Я… Прости меня за вчерашнее. Мне не следовало так выходить из себя.

— Ты делаешь что можешь.

Она гладит его по небритой щеке.

— Это я виновата, — говорит она. — Но мне нужно знать, что ты не останешься один. А главное, что ты не сделаешь такой глупости — не уйдешь за мной.

Горло Гомеса разбухает так, что он больше не может дышать.

— Я знаю, ты не любишь, когда я об этом говорю, но мне необходимо, чтобы ты мне пообещал, Алекс.

— А может, мне пока бросить работу? — говорит он.

Хорошая попытка уклониться.

— Поговорю с Маером, попрошу годовой отпуск. Тогда я смогу больше времени проводить с тобой.

Они оба знают: у них не осталось этого года.

— Ты должен выбираться из дома, Алекс. Должен видеть и делать что-то другое.

Говорить ей трудно, она переводит дыхание.

— Я не хочу, чтобы ты ходил здесь кругами и смотрел, как я агонизирую. Это было бы ужасно. И для тебя, и для меня. И потом, я знаю, что ты любишь свою работу.

— Мы это еще обсудим, — говорит он, вставая. — Мне пора собираться.

Она слышит, как он закрывается в ванной, как жужжит бритва, как льется вода. Поворачивает голову к окну. Небо, пусть и хмурое, притягивает ее, как свет бабочку. Цепляясь за кронштейн, закрепленный над ее головой, она начинает с того, что садится на край кровати.

Ей нет еще и сорока. Будет через несколько месяцев, если она доживет.

Ухватив костыли, она начинает сползать, пока ноги не касаются пола. Тогда с искаженным лицом, и без того опустошенным болезнью, она опирается на палки.

Этой проклятой болезнью. Неизлечимой, но уничтожающей ее не торопясь. Кусочек за кусочком.

Она бы предпочла нечто молниеносное. Предпочла бы, чтобы Александр не видел ее бродящим трупом. Чтобы он сохранил о ней другое воспоминание.

Но выбирать не приходится.

Во всяком случае, не такие вещи.

Наконец она добирается до окна, распахивает его настежь и закрывает глаза. Свежий ветер ласкает кожу, ей видится, как она там, снаружи, на северном пляже. Как она бежит, и ноги вязнут в мокром песке. Как она может еще бегать, плавать. Жить, а не выживать.

Жить без борьбы. Без страданий.

Если бы ей повезло… Она сражается, только чтобы не умереть слишком быстро, борясь с неизбежным. Глупо, наверно, но это и называется инстинктом выживания.

Александр возвращается в комнату, одетый и свежевыбритый.

— Давай-ка ты ляжешь…

— Нет, все в порядке… Мне захотелось подышать воздухом.

— Я пошел, — говорит он, целуя ее. — До вечера, моя красавица.

— Ты мне так ничего и не пообещал, — напоминает Софи.

— Обещал, — говорит он, глядя на свое обручальное кольцо. — Быть твоим до самой смерти.

— Обещай, — приказывает Софи.

— Никогда.

Несмотря на слезы, которые заволакивают ее усталые глаза, он не уступает. Только снова целует ее и обнимает, прежде чем выйти из квартиры.

В прихожей сталкивается с Мартиной, которая пришла на смену.

— Хорошенько позаботьтесь о моей жене, — бормочет Гомес.

* * *

Хлоя пришла на работу одна из первых. Следует отметить, что она не спала ни секунды. Но совершенно не ощущала усталости. Больше того, чувствовала себя в полной форме.

Натали еще не было, и она решила сама приготовить кофе. Сидя в маленькой кухне на этаже, она разглядывала белую стену. Поверх которой представляла себе гроб.

Тот самый гроб, который обнаружила сегодня утром на капоте своей машины, нарисованный на тонком слое пыли. Симпатичный подарок, чтобы с удовольствием начать день.

Этот псих хочет моей смерти… Или он просто меня терроризирует. Но я не поддамся. Он поймет, что совершил ошибку, напав на меня.

Она перебрала возможных подозреваемых. В энный раз. Бывший муж на верхней ступеньке подиума. Но Хлоя начала сомневаться. Несмотря на капюшон, несмотря на темноту, разве можно не узнать мужчину, которого любила? Мужчину, которого проклинала так, что желала ему смерти?

Ответа у Хлои нет.

Внезапно у Кристофа появились два серьезных аутсайдера.

Последний креативный директор, которого Хлоя донимала и унижала, пока он не выбросил белый флаг. Бенжамин. Этот тупица Бенжи… Полное ничтожество. Медлительный и неэффективный.

Скажем, он не мог угнаться за Хлоей. И ей претила его внешность.

Во всяком случае, она действовала во благо компании. Ничего личного. Хотя свое удовольствие она получила, нельзя отрицать. Ни сожалеть.

А может, Натали? Она все время думала, что это мужчина, а не женщина. Однако… Секретарша ее ненавидит, она в этом уверена. И ее это развлекает.

Но не сегодня утром.

Нет, Натали духу не хватит. И воображения тоже.

А вот Мартен… Он крепкий орешек. А главное, у него серьезный мотив свести ее с ума. Заставить совершить промах. Заставить упасть за кулисами, чтобы в нужный момент она не смогла появиться на сцене.

А если он понял, что Старик сделал свой выбор, и решил пойти ва-банк? Вчера утром он, похоже, был счастлив, что она опоздала и во время встречи оказалась не на высоте…

Она налила себе чашку кофе и ушла с кухни. Направляясь к себе, прошла мимо кабинета Филиппа. Постояла в нерешительности, убедилась, что никто ее не видит. В результате зашла и тихонько прикрыла за собой дверь. Сердце зачастило, у нее появилось ощущение, что она совершает нечто запретное. Рыться в кабинете коллеги, в сущности, не преступление… Всего лишь бестактность.

Да и что она может здесь найти? Черную толстовку с капюшоном? Смешно! Мартен не стал бы сам делать грязную работу, он не из тех, кто марает руки. Он скорее кого-то наймет.

Она садится в кресло соперника, поворачивается справа налево, пытаясь прикинуть, где он мог бы спрятать что-то компрометирующее. Пробует открыть ящики, они не заперты. Это еще не значит, что ему нечего скрывать.

Начинает внимательно изучать их содержимое. Досье, которые она знает наизусть, канцелярские принадлежности… Ни одной личной вещи, кроме фотографии прелестной жены и их дочери. Рядом с рамкой обтрепанная книга, наверняка читанная-перечитанная. Хлоя несколько секунд разглядывает название.

Манипуляции.

Пролистывая ее, понимает, что автор объясняет, кто такие манипуляторы и каковы их методы. Настоящее практическое руководство, как их распознавать и избегать.

Или подражать им.

Она кладет книгу на место, оглядывает стол. Множество заметок на клейких листочках. Не забыть сделать, клиенты, которым надо позвонить…

Приподняв календарь, который служит бюваром, она обнаруживает еще один приклеенный листок, упрятанный поглубже. Имя и фамилия ничего ей не говорят. Как и номер мобильника.

Она торопливо переписывает данные на клочок бумаги и прячет его в карман. Пора смываться.

Хлоя приводит все в порядок, забирает свою чашку с кофе. Открывая дверь, сталкивается нос к носу с Филиппом и едва не отлетает назад.

Он смотрит на нее с удивлением, которое быстро сменяется гневом.

— Хлоя… ты сегодня ранняя пташка, надо же! Могу ли я узнать, что ты делаешь в моем кабинете?

— Искала одно нужное мне досье.

— И нашла? — спрашивает он, глядя на ее пустые руки. — Если тебе что-то надо, достаточно попросить.

Ее мысли несутся со скоростью света, сердце не желает успокаиваться.

— Досье Барбье.

— Оно в архиве. Должен напомнить, что у меня здесь не архив. Пока еще… А теперь выйди из моего кабинета.

— А почему тебя так смущает, что я зашла? — пускается в контратаку Хлоя. — Тебе есть что скрывать?

— Ни в малейшей степени. Но ты только время теряешь.

— Я… теряю время? О чем ты?

— Ты не найдешь ответа на свой вопрос, роясь в моих вещах. Если хочешь узнать свое будущее, обратись лучше к гадалке! — бросает он, захлопывая дверь у нее перед носом.

* * *

Гомес хлопает Лаваля по плечу:

— До завтра, дрочилушка.

— До завтра, патрон. И приятного вечера!

— Тебе тоже. Поцелуй от меня свой телевизор.

— Очень смешно! — бурчит лейтенант.

Гомес не едет сразу домой. Учитывая плотность движения, он ставит на крышу мигалку, включает сирену и мчится через весь город.

Он наконец нашел то, что искал уже несколько недель. То, что доставит удовольствие Софи. Ее бесценная улыбка… Он в очередной раз думает о том моменте, когда она угаснет, когда смерть заставит застыть ее черты. И освободит наконец от боли.

Паркует машину перед маленькой, довольно унылой лавкой. Старые книги.

Внутри ни одного клиента, интересно, как книготорговец умудряется сводить концы с концами.

— Добрый вечер, я Гомес.

— А, да, я вас ждал!

Хозяин берет том, лежащий рядом с кассой, и кладет его перед майором:

— Вот то, что вы искали.

Гомес блаженно улыбается. Книга, которой не найти давным-давно, которую никогда не переиздавали. Софи прочла этот роман в молодости, и он произвел на нее огромное впечатление. Роман, который она хотела непременно перечитать до того, как…

Книжка выглядит не ахти, но у Гомеса ощущение, что он держит в руках бесценное сокровище. Он платит, просит сделать подарочную упаковку и возвращается в машину. Кладет пакет на пассажирское сиденье и снова включает сирену.