Олимпийцы. Одиссей. Цикл стихов

Ина Близнецова

«Жизнь, в которую не приглашены боги, не стоит жить» – Роберто Калассо. Потому бесконечно на разные лады мы повторяем их имена и рассказываем о них – и заодно о себе – истории и сказки; пишем стихи и гимны. Произносить имя и значит звать. Они, бывает, отзываются. Пусть не так, как Афина на зов Одиссея. Пусть только так: «Где закатной дорожки искрится ещё волоконце, где без нас, без видящих не было бы и вида – Галатея взглядом за мной следит, а за нею солнце: на кого там смотрит любимая нереида?»

Зевсу Громовержцу Всепородителю¹⁷

По мере сил, не меряных никем,

но сам-то точно знаешь: не безмерных —

ты держишь мир — и молнии в руке,

твоё отличье от других бессмертных.

Мир был в тебе, мир был тобой, был — ты.

И ты узнал, чего б не знал иначе:

его границы, рамки и болты —

и что за ним, что он от глаза прячет.

То и шепнёшь себе наедине,

что молния, что грозное оружье —

лишь видимая трещина в стене,

не будь их, мир бы умер от удушья.

Ты был один вовне — и вот, внутри,

когда томишься, и бессмертьем даже —

позвав грозу, на молнию смотри.

Верней, не на, а сквозь неё — на дальше.

Примечания

17

Орфики учат, что Зевс, проглотив Протогоноса (Первородного) по совету Ночи, по сути проглотил мир, который потом воссоздал из себя, став таким образом отцом богов и людей. «Зевс — первый, Зевс же и последний, громовержец. Зевс — глава, Зевс — середина, из Зевса же все создано…»