«Танцы» с трупами

Юрий Ильин

В служебной командировке в Турции Настя прониклась страстью к турецкому специалисту Магу, который, как и Настя, работал на русско-турецкую строительную корпорацию. Их роман был насыщен чувствами, но короток. И вдруг к Новому году Маг неожиданно объявился в московской квартире Насти, но вместо любовных утех он попросил девушку помочь ему убрать где-нибудь труп. Так началась криминальная история, в которой Маг не знал Москвы, а Настя, как неопытная интеллигентная девушка, была чужда криминальных дел. Девушка оказалась в ловушке, из которой выход был трагичным и, как ни странно, в чём-то смешным.

3

Сентябрь в Турции — это отменно шикарный сезон во всех смыслах. Главное, что в это время практически не бывает природных гадостей. Небо постоянно чистое, как парадный вход в дом олигарха. Оно роскошно голубое. А если на нём возникают белые облака, то они являют собой ни что иное, как своего рода картину, от которой небо становится красивым и того более. Когда лежишь на тёплом и чистом песке и смотришь в небо, в душе возникает некоторое блаженство, и тогда и там же рождается мир, чувство безопасности и ожидание хороших новостей. Морская вода в сентябре обретает какой-то особый запах, а поскольку она ещё тёплая, возникает желание купаться долго, делать в воде разные упражнения и наблюдать за проносящимися косяками рыб. Кожа после морских процедур, пропитанная солнцем и морской влагой, становится как бы благородной и эластичной. И все эти радости гармонично и легко сочетаются с красивой растительностью на берегу, которая ещё очень долго, если не вообще, не подвергнется тлену и увяданию. А если к этому прибавить приятное ожидание неизбежной трапезы с разнообразными вкусными, ароматно пахнущими блюдами, сдобренными поданными «на халяву» винами, пивом и, для особых любителей, крепкими напитками, всё тело начинает чувствовать восторг, без которого отдых — не отдых.

Троица наших молодых людей устроилась в своём безупречно чистом отеле скромно, но вполне достойно. Аннушка, правда, при заселении, увидев свою, по нашим меркам роскошную, раскладушку, скорчила недовольную мину, но под строгим взглядом Насти ни слова не произнесла. Может ей не совсем по вкусу оказалась роль приживалки при господах, но приехала она в Турцию на Настин кошт, а значит — выбирать не приходилось. У девушек в их любых похождениях, будь то театр, кино или выставка, финансовая сторона обеспечивалась, как правило, Настей, зарплата которой в 60 тысяч оказалась в 12 раз больше, чем аспирантский доход Аннушки. Примерно в таком же соотношении были доходы родителей девушек. Аннушку такое положение не устраивало, её это, где-то в глубине, печалило, но такие эмоции не могли вести к разрыву отношений, как этого иногда хотелось Аннушке. Её удерживало от этого психологическая, если не чувственная, зависимость от Насти — человека, уверенного в себе и хотя несколько резкого в словах и поступках, но довольно милого и ласкового в отношении Аннушки. К тому же, девушек сближал высокий интеллектуальный уровень и отношение к религии. Они обе не заморачивались разными конфессиями или сектами, а крепко изучив наставления Иисуса в Евангелии, предпочитали обращаться к Богу напрямую. Может быть именно это избавляло девушек от недомолвок и кризисов в личностных отношениях.

Что касается племянника Евгения Михайловича, то вряд ли стоит уделять ему внимание. Он съездил в турецкий Мармарис, приятно отдохнул в компании двух красивых девушек, чем очень гордился перед окружающими кавалерами, закрепил отношения с Аннушкой и укатил в свой, для него приятный, Лондон. О нём в нашем опусе даже небольшие упоминания не вызываются необходимостью. Насте он пригодился всего один раз по приезде в Мармарис на следующий день, когда надо было поискать по адресу головную компанию «Рустурк». Насте не хотелось одной болтаться в чужом городе, и, к тому же, она была не прочь немного подразнить Аннушку, которая в любом случае могла быть предположительной конкуренткой Насте в отношении молодого человека. Для Насти племянник в данном случае был приемлем, может даже приятен, но никаких видов на него или чувств она не имела и таковых не предполагала.

Ходить по Мармарису очень приятно, поскольку это исключительно чистый город вне зависимости от того, в какой его части вы находитесь. Такое даже выглядит несколько странным. В Европе, а в России особенно, между центром города и его окраинами большая разница, и это очень заметно. А в Мармарисе, как и в других турецких городах, чисто и прибрано везде. Подобное не может происходить только по требованию или команде городских властей. У нас, в России, могут к приезду их «величеств» навести в городе какой-то лоск, но по отъезде гостей всё вновь приходит в запустение. Это означает одно: жителей не волнует чистота и порядок в окружающей среде. А турок, видимо, волнует.

В общем, поблуждав некоторое время по узким улочкам окраины, Настя притащила Геру (так, кстати, звали племянника) к парадному подъезду кампании, усадила его в скверике напротив и пошла к руководству фирмы. Геру она, естественно, не вводила в курс своих дел, которых она сама не знала, ибо была всего лишь курьером. Она несла в сумочке какой-то круто запечатанный небольшой пакет, крепко обвязанный плотной материей, на которой были наляпаны не буквы, а какие-то значки, смысл которых был очевидно доступен только тем, кого это касалось. Это придавало пакету некую таинственность, загадочность, вызывавшее у Насти смутное раздражение. Как простой человек по натуре, она не любила тайны, предполагая в них плохой смысл. Ну в самом деле, какая могла быть секретность в бизнесе, связанной с постройкой домов, дорог, магазинов и иных построек хозяйственного предназначения? Может это раздражение повлияло на то, что вместо длинной юбки, как планировалось, она «назло туркам» вырядилась в джинсы и лёгкую кофточку полувоенного вида. Настя, кстати, не могла поверить и признать, что турецкие мужчины очень хотят видеть своих женщин, замотанных в балахоны с головы до пят, хотя и понимала умом, что воспитание с детства в человеке каких-то качеств может остаться у него на всю жизнь. И может ему нравиться.

Принимая истину о своём далеко не равном статусе с хозяином компании мультимиллионером Гаем Махимоглу, Настя, зная наши порядки, полагала, что над ней чиновники справят своё фэ, прежде чем допустят к начальству. Но её, к вящему удивлению, провели к руководству, едва ли не взяв под руки. Не сложно было сделать вывод, что значит пакет, который она везла, действительно нужный. Перед начальственной дверью Настя задержалась на чуть-чуть, пока сопровождающий заглянул в кабинет, а затем распахнул перед Настей дверь. Задержка дала возможность ей обратить внимание на человека, который находился в приёмной. Внимание было вызвано тем, что молодой человек при входе гостьи с готовностью встал со стула и, широко улыбаясь, сделал приглашающий жест. Важнее, впрочем, была внешность этого молодца: она полностью совпадала с параметрами желанного для Насти типа мужчины, который подспудно складывается в сознании любой женщины. Да, по ходу жизни женщина общается с любыми типами, но она в них ищет что-то своё. Конечно, на тот момент Настя ничего не осознала: её этот тип, как мужская личность, или нет, но сердце странным образом непроизвольно ёкнуло. Оно, кстати, иногда ёкает у всех и без всякой причины.

В кабинете, сверху донизу и чуть ли на потолке обитом коврами, как арабский халиф, за безразмерно большим столом в кожаном кресле, тоже безразмерном, сидел небольшой человек жёлтого оттенка с огромными вразлёт усами, чёрными глазами, низким лбом, взлохмаченными густыми волосами, но с довольной улыбкой. Он привычно, по-мужицки, ощупал девушку опытным взглядом, махнул рукой в сторону кресел, приглашая садиться. Сам, однако, встал, подошёл и… протянул руку. Настя смутилась, ибо не поняла: он здоровается или хочет получить пакет? Оказалось, он хочет и одного и другого. Получив пакет, хозяин покрутил его, едва не обнюхал, но, поглядев на надпись, довольно вздохнул, вскрывать его не стал, вернулся за стол, на Настю посмотрел игриво, если не сказать — похотливо. Поблагодарил за исполненную миссию, поинтересовался обустройством в отеле и вообще предложил содействие во всём при необходимости, в том числе пообещал машину для экскурсий по принципу: ты попроси — я дам. Настя опасалась, что он попросит от неё курьерской услуги на обратном пути в Москву, но этого не случилось. Он лишь решительно пообещал, что в столице России они обязательно встретятся. Настя это обещание пропустила мимо ушей и с радостью покинула офис. Честно говоря, она надеялась получить там хоть чашку знаменитого турецкого кофе, но… не вышло. Встретивший её на улице Гера высказал мнение, что в этом странном на внешний вид офисе он не наблюдал женщин, и возможно должное восточное гостеприимство не было оказано потому, что некому было Настю обслужить. Над этим и прочим, что молодые люди нашли интересным, они изрядно потешились, и через короткое время нашли Аннушку на пляже в полудрёме на лежаке почти вплотную у воды. Она немного покривила губки, но заметив строгое выражение лица подруги, смягчилась. Она не представляла своего положения при паре Настя — Гера, понимая, что «третьим лишним» предстояло быть именно ей. Её это не устраивало, поскольку ей Гера, похоже, понравился ещё сразу в аэропорту Домодедово, но получалось всё для неё как бы по-дурацки: зачем Настя потащила её в Турцию, почему не сказала, что с ними полетит парень, который является своего рода приложением к Насте? К тому же, и общее положение Аннушки выглядело смешным. Она что, служанка при Насте, поскольку именно Настя оплатила её поездку, в том числе приставную раскладушку в гостином номере? В целом, с точки зрения Аннушки, всё выглядело какой-то глупостью: зачем Настя настаивала на её поездке, если при ней был Гера, с которым она почему-то жила в разных номерах. Аннушка с радостью вернулась бы в Москву, но, привычно полностью подчиняясь Насте в течение многих лет, сделать этого она не могла, да и не очень хотела. Кстати, а когда началось это подчинение? С конца четвёртого класса, когда, как это часто бывает, поссорившись между собой из-за глупых детских чувств: кто из них симпатичнее, — они едва не подрались, и лишь присутствие других учеников этому помешало. Но в ссоре между собой девочки увязли. Казалось бы, никаких оснований для дружбы между девочками нет, но было тотальное соревнование во всём: в учёбе, в спорте, в самодеятельности и, особенно, во внешнем облике, скорее в одежде и прочих детских штучках. А в последнем преимущества были явно на стороне Насти в силу больших материальных возможностей. Анне пришлось смириться и уступить.

Конец ознакомительного фрагмента.