Возвращение к практике. Том 2

Кира Измайлова, 2012

Все хуже и хуже обстоят дела с раскрываемостью преступлений в Арастенском королевстве. Катастрофически не хватает судебных магов! В такой ситуации Флоссия Наррен, потомственный судебный маг, просто не может остаться в стороне. Десять лет назад она была вынуждена покинуть Арастен. Ведь тогда речь шла о безопасности близких людей. Но теперь не время думать о личных проблемах – нужно выполнять долг! И Флоссия с головой погружается в раскрытие множества запутанных преступлений, еще не зная, что ей предстоит встретиться с грозным противником, отыскать потерянную любовь и наконец избавить королевство от безумного злодея, который… Впрочем, это пока секрет!

© Измайлова К., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2015

Глава 18

Озеро

По пути домой я даже начала мурлыкать себе под нос скабрезную песенку родом с островов — настроение невесть с чего сделалось почти что радужным. Мне нравилось ехать заснеженными улицами Арастена, слушать привычный гомон толпы, чувствовать запах свежевыпеченного хлеба из лавок (я даже купила калач и сжевала его на ходу — нигде, кроме Арастена, не пекут таких!), видеть пеструю толпу… Все-таки острова по сравнению с материком — место достаточно безлюдное и даже унылое. Их я люблю тоже, но их строгая красота не идет ни в какое сравнение с суматошной яркостью Арастена! Хотя, возможно, у меня просто дурной вкус…

Как выяснилось, я рано обрадовалась: у самых ворот меня поджидал такой посетитель, что я чуть не заворотила кобылу, едва его завидев. Варий Анельт собственной персоной, давно не виделись! Что его опять принесло?

— Госпожа Нарен! — кинулся он мне навстречу. По всему видать, ожидал он уже долго: мех на воротнике и шапке подернулся инеем от дыхания, а кончик породистого носа плебейски покраснел. — Как я рад вас видеть!

— Взаимно, взаимно, — ответила я, криво улыбаясь. — Что вам угодно?

— Госпожа Нарен… — Анельт посмотрел на меня снизу вверх взглядом, от которого растаяла бы любая женщина и приличное количество мужчин. Увы, на меня подобные взгляды не действовали. — Вы сказали, что я могу обратиться к вам, если сделаю все возможное для решения дела и зайду в тупик…

— О, это все-таки случилось! — приятно удивилась я. Странно, что столько времени прошло, я ожидала визита намного раньше! Хотя, возможно, Анельт просто сидел без заказов…

— Да, представьте себе, — сокрушенно ответил Анельт и шмыгнул носом. Он мерзнет, что ли? Тоже мне, маг!

— Какая досада, — покачала я головой. Если коллеге что-то нужно, пусть говорит об этом напрямую, я интересоваться не стану.

— Вы поможете, госпожа Нарен? — произнес он без тени неуверенности, глядя на меня снизу вверх.

— Конечно, — ответила я уверенно, — вы ведь помните о моих расценках, не так ли?

— Да, госпожа Нарен, — уныло сказал Анельт, опустив голову. Судя по всему, это знание радости ему не доставляло. — Но у меня нет другого выхода, кроме как обратиться к вам. Я, понимаете ли, зашел в совершеннейший тупик, и теперь…

— Что ж, бывает, — кивнула я, поворачивая лошадь. — Раз все так плохо, господин Анельт, полагаю, вы намерены изложить мне все детали введшего вас в замешательство дела, не так ли? А это делать лучше в тепле, под кружечку чего-нибудь бодрящего, не находите?

Анельт явно предполагал, что я приглашу его в дом, но у меня не было ни малейшего желания это делать.

— Да, пожалуй, — неуверенно сказал он.

— Тогда прошу следовать за мной. — Я придержала кобылу. Та явно настроилась вернуться в теплую конюшню, а теперь это откладывалось, что лошади, ясное дело, не понравилось. — Или вы опять на своих двоих?

— Нет-нет, — поспешил ответить Анельт. — Я верхом… Я догоню, госпожа Нарен…

«Скотина, — невежливо подумала я, ткнув кобылу каблуками. — Сам мерз — пес с тобой, а лошадь-то за что мучить? Да еще такую доходящую?»

Серый мерин коллеги и в самом деле выглядел неважно: вихлястый, кривоногий, неухоженный, да к тому же едва ли не ровесник самого Анельта. (Уж на что моя кобыла была неприглядна, но рядом с этим одром она смотрелась просто-таки призовым скакуном!) Такое чучело даже напрокат в самой что ни на есть дыре дать постесняются…

Я привела Анельта в хорошо знакомый мне трактир папаши Власия: тут и уединиться можно, чтобы не подслушал кто посторонний, и накормят прекрасно. А это немаловажно, я, к слову сказать, и не позавтракала толком, помчалась к Торону…

— Ну, говорите, — велела я, когда мы устроились за столом в одном из отдельных кабинетов, а молчаливый слуга (кажется, кто-то из младших родственников Власия) принес нам горячий ринт и закуску. — Что там у вас стряслось?

— Не у меня стряслось, госпожа Нарен, — печально проговорил Анельт, грея руки о кружку. Его замечательные темные локоны развились, с той пряди, что красиво лежала над самым лбом, капало, и выглядел молодой маг довольно жалко. — У крестьян из деревни неподалеку от Арастена…

— Ну-ну, — подбодрила я, накладывая себе угощение. Готовить у папаши Власия стали, кажется, еще лучше, чем прежде… — Что же у них произошло? Коровы мрут? Девок кто перепортил?

— Да люди тонут, — брякнул Анельт. Отхлебнул ринта, обжегся и закашлялся.

— Что, так вот берут и тонут? — удивилась я.

— Ну да, — уныло подтвердил он.

— И много потонуло?

— За последний месяц уж четверо, — вздохнул Анельт, — меня потому и позвали. Думают, дело нечисто.

— И что оказалось? — поинтересовалась я.

— Ничего, в том-то и дело, — развел руками коллега. Вид у него был самый что ни на есть жалостливый. — Ни следа магии.

— А других версий, кроме того, что в деревне… хм… нечисто, у вас не было? — поинтересовалась я. — Как, кстати, утонули эти несчастные?

— Все одинаково, — слегка оживился Анельт. — В том-то и дело, госпожа Нарен, это-то и подозрительно! Погибшие как один рыбачили на озере: кто сеть снимал, кто так удил… Домой не вернулись, потом их из-подо льда уж достали. Следов насилия — никаких, утопленники и есть утопленники…

— Кто занимался трупами? — поинтересовалась я. — Из сыскного кто-нибудь?

— Н-нет… — выдавил коллега. Длинные его ресницы слиплись стрелками, отчего взгляд казался еще более проникновенным. — Я сам обследовал… э-э… пострадавших. Могу заверить, госпожа Нарен, никаких следов борьбы или чего-то в этом роде, не говоря уж о магии!

— Ага, — кивнула я. — Дальше что?

— Дальше… — Анельт потупился. — Крестьяне боятся на озеро ходить, а зимняя рыбалка — это им такое подспорье… А я, как ни бьюсь, ничего понять не могу!

«Можно подумать, ты о простых людях печешься, — хмыкнула я про себя. — Любопытно, однако… Что у них там творится? Сумасшедший какой орудует? Или нет?» Бывали у меня случаи, когда многочисленные смерти, вроде бы не связанные между собой, валили на несчастные случаи или еще на что, а оказывалось, что виной тому хладнокровный убийца, и на самом деле все убитые как-то да имели отношение друг к другу… Но подобное — в деревенском антураже? Собственно, почему нет? Крестьяне ничем не отличаются от арнаев, а по части всяческих страстей и драм еще и фору им дадут. Хотя бы потому, что для благородных господ все эти переживания знакомы, к примеру, по романам и пьесам, а полуграмотные селяне всякий раз открывают вечные сюжеты заново…

Но я отвлеклась. Анельт смотрел на меня одновременно печально и просительно. Так смотрит голодная собака, и отказать ей в подачке сможет только очень черствый человек. Я отношу себя именно к последним, хотя собак люблю несравнимо больше, чем людей, но сейчас приходилось руководствоваться несколько иными соображениями. Во-первых, откажи я в помощи коллеге, любви ко мне от этого у него не прибавится. Оно бы и ладно, но мало ли, как нам придется взаимодействовать в дальнейшем? Во-вторых, как знать, что там на самом деле происходит в деревне? Может, Анельт и прав, и нет там никакого колдовства, а если он ошибся, проглядел по молодости и недомыслию что-то важное? Не знаю, во что это может вылиться, так что лучше проверить самой. Ну а в-третьих, если я на этот раз лишу парня гонорара, может, впоследствии он заречется обращаться ко мне?

— Надо думать, вы желаете, чтобы я поехала с вами и помогла разобраться в происходящем? — осведомилась я, неторопливо раскуривая трубку.

— Я очень рассчитывал на это, госпожа Нарен! — заглянул мне в глаза Анельт.

Рассчитывал он! Ах ты, щенок…

— Выездная работа оплачивается в полуторном размере, — напомнила я, и коллега заметно посмурнел. — Ну что ж, если условия вас устраивают, так и быть, я составлю вам компанию. Насколько я понимаю, эта ваша деревня не так далеко от города?

— Совсем близко, — обнадежил Анельт. — Часа четыре езды, не больше, дорога хорошая, там тракт торговый совсем рядом проходит…

— Прекрасно, прекрасно, — протянула я. — Ну так что время зря тратить, сейчас докурю и поедем… Как вы на это смотрите, господин Анельт?

Коллега явно затруднился с ответом. С одной стороны, ехать прямо сейчас ему явно не хотелось, он, похоже, был не столь легок на подъем, как я, с другой… Я ведь могу и передумать.

— Буду рад! — выдал он наконец.

— Ну так доедайте, — скомандовала я. — Темнеет рано, как раз к ужину доберемся, а с утра возьмемся за дело…

Признаться, я тоже не горела особым желанием отправляться в путь в чем была. Пускай одета я и не для королевского приема, но все же по-городскому… С другой стороны, мерзнуть я не мерзну, так какая разница? А уж ночевать в крестьянских домах мне не впервой… Тем более если, как говорит Анельт, там большая дорога рядом, то может найтись и постоялый двор, да и дома наверняка не бедные, уж найдут угол для судебного мага! А нет, я на сеновале переночую… Тянуть время не было смысла. Пока я вожусь с Анельтом, может случиться что-то куда более интересное, и я предпочитаю быть на месте в этот момент!

Дорога в самом деле оказалась отличная, видно, тут прошел не один обоз: лошади бодро рысили по укатанному снегу. Вернее, это моя кобыла, воспрянув духом после отдыха в конюшне папаши Власия, шла вперед без понуканий, а заморенный мерин Анельта едва-едва за ней поспевал. Неужто он настолько плохо зарабатывает, что даже не может позволить себе купить приличную лошадь? Ну, пусть не породистую, я сама не на вейрене езжу, но хоть такую, чтобы с ног не валилась! Конечно, молодому красивому магу подошел бы холеный вороной жеребчик, но можно обойтись и чем попроще…

Мысль о вороной лошади снова навела меня на воспоминания о недавнем инциденте. Все уже было передумано по многу раз, новых сведений не появилось, но забыть об этом происшествии я не могла. И не смогу, пока не выясню хоть что-нибудь!

А кстати, мог вороной вейрен предназначаться Анельту? (Я покосилась на коллегу, трусившего рядом.) Почему нет? Думаю, он с удовольствием принял бы этого коня в качестве подарка или вместо гонорара, а поскольку дело с магией он имеет постоянно, а наездник из него так себе — это сразу видать, то… Ну и кому понадобился Анельт? Разве что мне, хмыкнула я. Убрала бы конкурента… Нет, подставлять меня таким дурацким способом стал бы только полный идиот!

Мотнув головой, я отогнала непрошеные мысли и переключилась на окружающую действительность. Действительность была обыденна и тем прекрасна: заснеженные рощи и поля, утонувшие в сугробах деревушки, изредка встречающиеся обозы — над тянущими возы волами курится пар, покрикивают погонщики… И надо всем этим — серое зимнее небо. На севере оно совсем иное, там редко выдается спокойный пасмурный день. Если уж идет снег — так это буран, сбивающий с ног, а если ясно — то до прозрачности, до боли в глазах от холодного зимнего солнца, от ночного сияния небес и светящегося зеленоватого морского льда…

«Замечталась ты, Флоссия, — сказала я себе, сгоняя с лица неуместную улыбку. — Туда ты теперь не скоро вернешься, так что…» Впрочем, об этом я не жалела.

— Приехали, госпожа Нарен, — окликнул наконец Анельт. Судя по голосу, он вконец окоченел. Правда, что ли, не знает заклятия, позволяющего не мерзнуть? Даже если так, делиться с ним этим знанием я не собиралась: если плохо учился, так это его проблемы, а никак не мои! — Сюда нам, вот на этот проселок…

Еще немного — и впереди замелькали огоньки. Деревня оказалась довольно большой и, как я и предполагала, явно не из бедных.

Похоже, возвращения Анельта сегодня не ждали (или вовсе не ждали, я бы не удивилась), поскольку те ворота, в которые он упорно колотил, нам не отпирали долго, а когда все же отворили, то поглядели с неприязнью.

— Это староста местный, — сообщил мне Анельт, будто я сама не могла догадаться. — Я здесь… хм… квартирую.

— Не ждали мы вас к ночи, господин маг, — нелюбезно оглядывая гостя, произнес староста. Был он высок, тощ и лыс, с суровым взглядом и неласковым лицом.

— Да мы и сами не ждали, что заявимся, — сказала я, спешиваясь. — Вы, стало быть, почтенный, старостой будете?

— Точно так, госпожа, — ответил он настороженно. — А вы-то кто таковы?

— А я тоже маг, почтенный, — усмехнулась я, — только постарше этого господина буду, как видишь. Говорят, у вас тут дела какие-то странные творятся?

— Ну… — протянул староста, поправляя шапку. Такое нашествие магов на его двор ему явно не нравилось.

— Вот и расскажете, — постановила я, бросила поводья лошади первому попавшемуся работнику из тех, что выглянули на стук, и решительно прошла во двор. — А что, переночевать у вас найдется где?

— Место-то есть… — протянул он, оглядывая меня оценивающе, как умеют только ушлые крестьяне и лошадиные барышники. — Да только одно, и вот господин Анельт…

— Господин Анельт уступит место даме, — заявила я и без приглашения вошла в дом. — Ух, хорошо у вас натоплено! Кстати, звать-то вас как, почтенный?

— Уртом Тарусом кличут, — отозвался тот, заходя следом. Анельт остался снаружи, его никто не приглашал, а набраться наглости и поступить по-моему он, видимо, не смог. — Госпожа…

— Нарен, — подсказала я. — Флоссия Нарен. Независимый судебный маг. И не надо делать такое лицо, дополнительной платы я не возьму, со мной господин Анельт рассчитается. Так что, почтенный Тарус, давайте-ка сядем и поговорим… Расскажите мне, что к чему, может, и разберемся с вашей бедой!

Староста заметно просветлел лицом. Как же, если не платить вдвое, так это уже радость!

— Только, — заговорщицки понизила я голос, — господина Анельта тоже куда-нибудь на ночлег определите, хоть на конюшню. Не замерзать же ему!

— А говорят, маги не мерзнут, — подал вдруг голос мальчонка лет десяти, видимо, внук старосты.

— Это только взрослые, у кого шкура толстая наросла, — сообщила я мальцу, ухмыляясь. — А молодые — те еще как мерзнут! Поди на господина Анельта глянь, весь синий уже…

— И правда, Вес, поди, отведи господина хоть к кому… — староста задумался. — Да вон к тетке Мире, что ли, одна живет, что ей… Иди, иди, я с госпожой поговорю…

Мальчишка убежал, а Тарус осторожно спросил:

— Вы, госпожа, может, отужинать желаете?

— Не откажусь, — охотно согласилась я.

— Только у нас того, еда-то простецкая, — добавил он поспешно.

— Да и я не из благородных, — хмыкнула я, и, кажется, староста немного оттаял.

Пока я осматривалась, он шпынял своих домочадцев. На стол подали почти мгновенно: должно быть, каша с ужина томилась в печке, ну а ветчина тут оказалась выше всяких похвал! Есть я особенно не хотела, но уважить хозяина стоило, так что я воздала должное трапезе.

Тарус настороженно наблюдал за мной, но я не демонстрировала ни великосветских манер, ни пренебрежения крестьянской едой, и он постепенно успокоился. Интересно, как вел себя Анельт? Судя по тому приему, что ему оказали, корчил из себя дворянина… Не знаю, может, он и впрямь благородного происхождения, только к чему это выпячивать?

— Вы, уважаемый, не молчите, — сказала я, вгрызаясь в ломоть вкуснейшего хлеба. В столице его не купишь, там пекут совсем иначе, хотя, казалось бы, езды до города всего ничего! Но нет, такой можно попробовать только в деревнях… — Вы пока мне расскажите, что тут к чему, мне это надо из первых уст услышать. Господин Анельт сказал, у вас люди тонут. Вот и поведайте мне, как это такое происходит…

Староста помолчал, потом все-таки начал говорить, сперва неохотно, а там все больше входя во вкус.

Деревня их называлась Озерной — таких в окрестностях Арастена не одна дюжина, это уж точно, за последнее время уже на вторую натыкаюсь! Когда-то река Тен, богатая, полноводная, меняла русло, оставались протоки и мелкие озера. Вот и эта деревушка стала на берегу одного такого: и зимой, и летом его вполне хватало, чтобы деревня не испытывала нужды в свежей рыбе. В засуху, бывало, озерцо сильно мелело, но такого не случалось уже много десятков лет…

В этом году морозы грянули раньше обычного, лед встал прочный, хоть танцуй на нем! То один, то другой селянин отправлялся со снастями и ледорубом к озеру, наловить рыбы к столу. Особенно не нагличали, но полакомиться хотелось, особенно на праздниках. И вот один из таких рыболовов не вернулся с промысла, стали искать и обнаружили — из проруби только ноги торчали. Подумали, что был навеселе, сам и макнулся, да и махнули рукой. Но вот когда еще трое точно так же ушли под лед — предпоследнего выловили сетью только на другой день, все озеро баграми взбаламутили! — староста заволновался. Остальные грешили на крепкую выпивку, но Тарус был человеком серьезным и понимал, что пьяным-то как раз море по колено, да и боги их берегут, а в целом тонуть бедолагам было решительно не с чего. Он-то и решил опустошить кубышку, заведенную на непредвиденный случай, и вызвать судебного мага, посмотреть, все ли ладно на озере… Я, понятное дело, была занята, обратились к Анельту, он и брал дешевле, а о прижимистости крестьян можно легенды слагать!

Молодой маг облазил всю деревню, окрестности озера исползал чуть не на брюхе, но так ничего толкового и не сказал. Ни сглаза какого, ни проклятия — чисто и пусто! А пока он искал по деревне какую-нибудь колдовскую дрянь, утонула женщина — она с товарками белье полоскала…

— Погоди, — остановила я Таруса. — Я так поняла, рыбаки на озеро идут рано поутру, верно?

— Точно так, госпожа, — кивнул он, — тогда клев лучше. Днем-то и дела всякие есть, и темнеет нынче рано, а с утречка — самое то.

— С утра тоже темновато, — хмыкнула я. — Ходили эти люди по одному, что ли?

— А что толпой на рыбалке делать? — удивился Тарус. — Тут надо тихо, осторожно, чтоб не топотать, чтобы рыбу не распугать, она хоть и сонная по зимнему времени, но все же… Пришел, снасти проверил, ушел, что еще?

— Значит, никто не видел, как они тонули?

— Нешто, если бы видели, не вытащили бы! — возмутился староста.

— И с той поры на озеро поодиночке никто не ходит? — уточнила я. — Однако… четверо утонуло, тогда только спохватились!

— Ну… — Тарус нахмурился. — Первый-то точно по пьяни канул. Второй… после праздников, видать, с похмелья был, каждый год такое случается. А вот когда еще двое, а потом и баба…

— Вы мне вот что объясните, — попросила я, отметив про себя, что про утопленницу надо спросить отдельно, — почему на озеро рыбаки поодиночке ходят?

— Ну так… — староста замялся. — У каждого прорубь своя, прикорм опять же… Кому охота, чтоб другой подсмотрел, чем он рыбу прикармливает, или того… улов прибрал? Ну и верши…

— Что — верши? — заинтересовалась я.

— Свои у всех, — буркнул староста и умолк. Это что-то да означало, но давить на него пока не стоило.

— Вернемся к утонувшей женщине, — сказала я. — Она белье полоскала, так? Скорее всего, среди бела дня… Так, может, кто видел, как она утонула?

Насколько я знала, крестьянки на стирку ходят большой компанией, так и веселее, и меньше риска: если кого и впрямь потянет в прорубь, успеют вытащить или хотя бы мужиков на помощь позовут.

— Да я и видела, — подала голос пожилая женщина, накрывавшая на стол, видимо, жена старосты. Мне ее не представили, а я не поинтересовалась именем: к женщинам во многих деревнях относятся как к предметам, и не мне это менять. Слышали уже: «четверо утонули, а потом и баба»…

— Ты помолчи, — цыкнул на нее Тарус.

— Пускай говорит, — попросила я, с интересом глядя на женщину.

С виду не скажешь, будто это затюканная рабыня: статная, с красивым, несмотря на возраст, строгим, суровым даже лицом, одета хорошо… Может статься, мужем она крутит, как хочет, соседки, а то и соседи при ней пикнуть боятся, вот только при посторонних она права голоса не имеет!

Женщина дождалась кивка мужа, и только тогда обстоятельно начала:

— Пошли мы белье стирать, значит. Прорубей-то несколько, да мы на середину озера не ходим, опасно, стало быть… Вот, значит, разошлись в разные стороны, кто куда. Тофка-то у самого берега, считай, полоскала, да не в проруби, а в промоине, там у самого берега вроде, а глубоко. Она ж боялась подальше выходить, все смеялись еще…

Она примолкла. Я выжидающе смотрела на нее, прихлебывая горячий травяной отвар из глиняной кружки. Люблю зажиточные крестьянские дома, тут и кормят вкусно, да и вообще уютно.

— У Тофы семья большая, — сумрачно продолжала старостиха. — Уж все почти закончили, а у нее едва половина. Я помочь хотела, что ж уродуется баба… У меня вот хоть дочки, а у ней одни парни, хоть убейся! Так вот, свое я в корзину сложила, иду к Тофе, она на коленках стоит, полощет… И вдруг посунулась вперед, а потом раз — и все… только пузыри по воде пошли, будто утянул ее кто!

— Глупостей не говори, — велел жене Тарус.

— Это не глупости, — нахмурилась она. — Я сама видела, о том и говорю, а врать не обучена!

— Да я вам верю, уважаемая, — кивнула я. — Вы не волнуйтесь. Еще что видели?

Старостиха покачала головой.

— Да ничего больше, — сказала она. — Как Тофа под лед ушла, бабы заголосили, кто-то за мужиками побежал… да и все, что еще тут скажешь?

Она умолкла, а я призадумалась. Пока ничего не складывалось, но утром я еще пройдусь по деревне и окрестностям…

— Госпожа, — подал голос староста, — поздно уж… Может, завтра делом-то займетесь?

— И то верно, — согласилась я, потянулась и глянула на Таруса. — Где у вас тут прикорнуть можно, уважаемый?

— Ну… — староста глянул на жену. — Сейчас, госпожа… Полати-то заняты…

— Да не трогайте вы своих, — отмахнулась я. — Я на лавке заночую, овчину разве что киньте укрыться…

На том и порешили. Лавки у старосты Таруса были широкие и длинные, мне в самый раз. Верхнюю одежду я повесила сушиться, сапоги поставила поближе к печке, укрылась теплым одеялом — какие там невыделанные шкуры! — и выспалась преотменно.

Наутро меня разбудили внуки старосты. Трогать они меня не трогали, но смотрели так любопытно, что я невольно проснулась, ощущая на себе их взгляды.

— Что… — пробормотала я, натягивая на голову одеяло. — Чего еще?

— Госпожа Нарен, — негромко проговорила старостиха, — тут до вас господин Анельт…

— Пусть подождет, — очнулась я от дремы. — Почтенная, мне бы умыться…

— Пожалуйте, — пригласила она. — Завтрак готов, если желаете.

— Еще как желаю, — уверила я, — а если он будет навроде вчерашнего ужина, так я готова две порции смолоть!

Похоже, мои слова пришлись старостихе по нраву, и накормили меня от души.

Анельт прождал меня у порога добрый час, не менее: мех на оторочке капюшона успел заиндеветь.

— Госпожа Нарен, — сунулся он ко мне, — вы что-нибудь…

— Ничего я пока не чую, — остановила я. — Вы, уважаемый, не лезьте пока. Там разберемся.

Я обошла вокруг озера — и правда, ни тени магии. Прошлась по деревне — тут уж оказалось интереснее…

— Вы, господин Анельт, — спросила я мимоходом, — зачем по округе столько «тревожек» понаставили?

— На всякий случай, госпожа Нарен, — ответил он серьезно. — Поскольку понять, что именно произошло на самом деле, не удалось, я посчитал — лучше быть готовым ко всему, поэтому…

— Поэтому теперь идите и снимайте ваши метки, — хмыкнула я.

Наверняка Анельт угрохал на установку этих заклинаний, дающих владельцу знать, если рядом покажется какой-либо магический объект, массу времени и сил. Не сомневаюсь, им двигали самые благие намерения, но… Проку от этих заклинаний не было, мог бы и сам сообразить, обследовав окрестности со всем тщанием. Нет тут магии, а значит, и метки эти бессмысленны!

— Но… — начал было он, но я не дала договорить:

— Снимайте, снимайте, я этим заниматься не буду. И не мешкайте особо, посмотрите, где вы их наставили? Если с вас потребуют компенсацию за то, что у коров молоко пропало, куры нестись перестали, а лошади взбесились, сами будете расхлебывать!

В самом деле, додуматься надо — около хлевов и конюшен метки поставить! А то и прямо на них… То ли Анельт не в курсе, как животные реагируют на магию, в особенности на такую ярко выраженную, как в его заклинаниях, то ли попросту махнул на это рукой. Так или иначе, нужно было исправлять ситуацию.

— Нет здесь никакого злого колдовства, — сказала я старосте, наблюдавшему за нами с большим интересом. Анельт чуть поодаль занимался делом, можно было не опасаться, что подслушает, но я все же понизила голос: — Только, почтенный, скажите-ка мне, у кого вы снасти зачаровывали?

Тарус потупился, разглядывая свои руки.

— Ну уж не смущайтесь, — призвала я. — Я же вижу, ваши снасти зачарованы на то, чтобы привлекать рыбу! Кто это заклятие ставил, а? Вроде как ведьма, так?

Староста помолчал, потом шепнул мне:

— То одна старуха у нас делала… Рыба и правда лучше шла… Только померла та бабка давно! — добавил староста. — У кого такие снасти остались, те, ясно, их пуще ока берегут!

Я призадумалась: появилась у меня одна идея, довольно бредовая, но… на моей памяти и не такое случалось. Вот только как бы ее проверить?

— А скажите, — попросила я, — у утонувших снасти были обычные или тоже… с довеском?

Тарус нахмурился, кожа на его лысом черепе собралась складками (из уважения ко мне он не надевал шапку; я, признаться, опасалась, как бы он не простыл, без растительности-то на голове).

— Про всех-то не знаю, госпожа Нарен, — сказал он, наконец. — У одного точно такие были. А другие… нет, не знаю. Особенно-то никто не хвастается, ведь и стащить могут, а поди потом докажи, что это твои!

— А где теперь эти снасти? — поинтересовалась я. — Их прибрал кто-нибудь?

— Да, снимали, а как же, — кивнул староста. — У кого родственники, у кого друзья, это уж само собой.

— Посмотреть бы на них, — сказала я. — Можете узнать, у кого вещички покойных осели?

Пока староста посылал внука за родственниками и приятелями утонувших, я курила и размышляла. Конечно, хотелось бы провести освидетельствование тел еще раз, но… Двоих придется откапывать, а это при промерзшей земле — то еще занятие. Еще трое, считая женщину, лежали пока на леднике, на них я уже взглянула, но ничего не обнаружила. Утопленники, самые обыкновенные. Быть может, маг-эксперт пригодился бы, пока я могла лишь заключить, что явных следов магии (либо применения ведьмовской силы) не наблюдается, тут Анельт не ошибся.

Пока я прикидывала расклад, Анельт закончил снимать свои заклинания и подошел ко мне. Судя по взмокшим кудрям и бисеринкам пота на лбу, вымотался он изрядно. Ну, впредь будет головой думать, прежде чем что-либо предпринимать!

Вскоре вернулся наш маленький посыльный с несколькими взрослыми. Те, похоже, недоумевали, отчего это староста потребовал немедленно явиться, да еще прихватить доставшиеся в наследство от покойных рыболовные снасти! Впрочем, Тарус живо растолковал им, что к чему, и я смогла заняться делом.

— Госпожа Нарен, к чему это? — тихо спросил меня Анельт, пока я рассматривала предъявленные мне снасти. Хм, любопытно… Эта вот недавно починена, и другая тоже. — Ведь магии никакой нет, и…

Я только отмахнулась. Так, интересно…

— Господин Тарус, — позвала я, — припомните-ка, у того, кто первым потонул, обычная была снасть или нет?

— Точно нет, — сказал он, — то хороший мой знакомый был, уж про него я знал.

— Так. Вторым стал некто Зарий, — припомнила я. — Которые вещи его?

Мне показали.

— А третьего?

Картина вырисовывалась любопытная донельзя. Три снасти из четырех оказались зачарованными, и хозяева их погибли один за другим. Но вот почему утонул четвертый, да еще и несчастная Тофа? У меня имелись на этот счет соображения, и я собиралась проверить их немедленно.

— Пойдемте-ка еще разок до озера пройдемся, — сказала я Тарусу. Он не возражал, должно быть, ему интересно было, что я собираюсь делать.

Конечно, следом за нами увязался и Анельт, и еще несколько крестьян. Как же: визит мага — уже событие, а тут их сразу двое, да по такому замысловатому делу!

Дело в действительности замысловатым вовсе не было, хотя и казалось таковым. Я усмехнулась про себя: если выйдет по-моему, стребую с Анельта дополнительную плату за скорость. Введу, так сказать, новую графу в список своих расценок. И где он эту доплату возьмет, меня совершенно не интересует!

Лед на озере действительно оказался прочным — тут не то что человек, тут лошадь с груженой повозкой спокойно бы прошла без риска провалиться. Только у одного берега промоина: наверно, ключи со дна бьют. Значит, именно здесь утонула Тофа…

Местные поглядывали на озеро нерадостно, спускаться на лед им явно не хотелось, да мне это и не было нужно. Если получится задуманное, мы все увидим и отсюда, с высокого бережка.

— Что вы хотели-то, госпожа Нарен? — осторожно спросил староста.

Я знаком велела помалкивать. Остальные перешептывались у меня за спиной, но это мне не мешало. Вот Анельт, порывавшийся задавать вопросы, немного действовал на нервы, но пока мне удавалось его игнорировать.

Я сосредоточилась. Для чистоты эксперимента следовало бы воспользоваться ведьминскими приемами, но… Тогда Анельт догадается, что я не вполне обычный маг, а этот козырь я предпочитала придерживать до поры до времени. Что ж, надеюсь, сработает и так, принцип-то тот же, заклинание простенькое, составить его любой ученик сумеет…

Прошло несколько минут. Ничего не происходило, я уж засомневалась в своей правоте, как вдруг в широкой промоине что-то гулко плеснуло. Раз, другой — только льдинки полетели во все стороны да поднялся фонтан брызг. Что-то темное, тяжелое, веретенообразное поднялось из воды, тяжело упало обратно, ломая тонкий лед на краю промоины, и снова ушло на дно.

Я сдержала довольную улыбку: выходит, я не ошиблась. Приятно это сознавать!

— Ч-что это? — осипшим голосом спросил староста, комкая в руках шапку. — Госпожа Нарен, это чего такое было? Вы ж сказали, никакого колдовства у нас нету!

— Я вам не солгала, и магии здесь действительно ни на рисс, — пожала я плечами. — Это обычное животное. Ну, не вполне обычное, но не магическое точно.

— Никогда о таких не слыхал! — покачал лысой головой Тарус. Остальные с опаской поглядывали на озеро, прислушиваясь к нашему разговору. Анельт стоял чуть поодаль, вид у него был обескураженный.

— Немудрено, — хмыкнула я. — О нем вон даже мой юный коллега, судя по всему, не знал. Видно, плохо изучал науку о живом мире…

Анельт дернулся, но промолчал. И правильно сделал, должна отметить.

— Так кто же это? Это оно, поди, наших бедолаг сожрать пыталось? — засыпал меня вопросами староста. — А что ж не сожрало?

— Это, уважаемый, так называемый водяной конь, — ответила я, закуривая. — Как следует из названия, животное исключительно травоядное. Крупное, да, лодку перевернуть может, но вообще-то оно мирное.

— Мирное!.. — протянул кто-то из сельчан. — Вон как кинулось…

— Как же оно в озеро-то попало? — спросил Тарус.

— Скорее всего, весной, с разливом, — ответила я. — Я слыхала, раньше водяные кони в Тене водились во множестве, но их давно уж не видать. Сливают в реку дрянь всякую, а этим животным чистая вода нужна. Судоходство опять же, пугают их… Но, значит, сколько-то особей еще в реке живет, надо же! — Я перевела дыхание. — Так вот, заплыл этот бедолага в ваше озеро, а тут вода спала, назад — никак. Лето протянул, травы тут довольно…

— Как же его не заметил никто? — поразился Тарус. — Такую громадину!

— А они осторожные, — пояснила я. — Шума не любят, прячутся. А если он на дно ляжет, как его заметишь? Так вот, на зиму наш водоплавающий приятель, как водится, решил в спячку залечь. Водяные кони, — пояснила я, — на дне зимуют. Они двоякодышащие, так что залегли да и спят себе до весны, пока не потеплеет. А весной бы он с разливом опять в реку ушел, надо думать, а может, и тут бы прижился…

— Так на людей-то он чего кидаться стал? — не выдержал староста.

— Сейчас объясню, — хмыкнула я. — Лед в этом году рано встал, водяной конь в спячку-то залег, но разоспаться еще не успел. А тут люди давай проруби делать! Кому понравится, если над головой стучат? Это первое. Затем рыбу ловить взялись. По летнему-то делу, надо думать, просто удили или там сеть закидывали? — уточнила я.

— Ну… да, — нахмурился он. — Летом что, в удовольствие порыбачить. А зимой на льду с удочкой не насидишься, да и рыба-то сонная… Хоть и прикармливаешь, а все клюет плохо, так что…

— Стали использовать верши, — кивнула я. — Да не простые, а те, над которыми бабка-ведьма поработала, чтоб рыба в них шла. Верно я говорю?

Тарус кивнул, за ним закивали и остальные. Анельт смотрел на меня, как на фокусника.

— На рыбу-то это заклятие действует верно, — сказала я. — Только водяной конь-то не рыба! А животные обычно магию в любом проявлении плохо переносят, лошади так вообще бесятся. — Я улыбнулась, забавный вышел каламбур! — Вот и наш приятель занервничал. Мало того что разбудили, так еще снасти зачарованные спускают! Причем призыв-то он тоже ощущает, видели ведь, как сейчас выметнулся? Это я его приманила… Но радости от этого, ясно, не испытывает, раздражают его ваши верши. — Я вздохнула. — А дальше просто. Это животное не особенно умно, так что конь наш просто попытался избавиться от раздражителя. Представляете, что будет, если человек спускает снасть, а в этот момент за нее дергают из-под воды? Да сильно дергают, вы видели, какого размера водяной конь!

— Только булькнет! — пискнул из задних рядов вездесущий внук старосты.

— Точно, — подтвердила я. — Особенно если человек навеселе или с похмелья, словом, на ногах плохо держится. А уж выплыть… В проруби, в зимней одежде… Шансов мало.

Тарус молчал, осмысливая, видимо, сказанное.

— Ну вот, — добавила я. — Один, другой, третий. У четвертого снасть была обычной, но помните, вы сказали, что третьего-то долго искали, «все озеро баграми взбаламутили»? — Тарус кивнул, и я продолжила: — Этим вы совсем водяного коня растревожили, вот он и кинулся на первую попавшуюся снасть. Мозгов-то у него мало, только и сообразил: раз появилась такая штука, значит, сейчас ему неприятно будет!

— А Тофа как же? — спросил кто-то. — Она-то не рыбачила! Или сама оскользнулась?

— Нет, — покачала я головой. — Скорее всего, ей не повезло расположиться со стиркой аккурат над тем местом, где водяной конь решил передохнуть. Ну а кому понравится, когда у него над головой портки полощут? А может, он белье за приманку принял, вот и схватил. Много ли женщине надо?

— Понятно… — протянул Тарус, глядя на меня с уважением. — Вон, значит, как… Госпожа Нарен, а что ж нам теперь делать-то? Может, вы того… выманите эту зверюгу, а мы уж в топоры…

— Но-но! — нахмурилась я. — Еще чего не хватало!

— Но что ж нам, до весны к озеру не подойти? — возмутился староста. — Вон он какой здоровенный, конь этот, кто его знает, кого он опять утянет!

— Потерпите немного, — предложила я. — Вернусь в город, сообщу в Коллегию, приедут специалисты и выловят это чудо природы. Еще и деньжат вам отсыплют за поимку такой редкости! Считается же, что в наших краях водяные кони повымерли, ан нет…

— Ну, коли так… — согласился Тарус. — Тогда, может, и ничего… Только, госпожа Нарен, уж скажите господам магам, чтобы поторопились, а то боязно с таким соседом под боком!

— Да не волнуйтесь, он на сушу не выйдет, — улыбнулась я. — Но медлить не стану, не сомневайтесь.

Собственно, делать в Озерной мне больше было нечего. Распрощавшись с местными и уверившись, что ловить водяного коня своими силами они не собираются, я забрала свою лошадь и собралась уезжать: что время терять, к ночи буду в городе! Анельт отправился со мной, конечно, куда же без него.

Все время, что я общалась с крестьянами, он хранил молчание — затрудняюсь определить, подавленное или гордое. Должно быть, то и другое сразу.

Голос он подал, только когда мы выехали на дорогу.

— Госпожа Нарен, как вы догадались, что это… водяной конь? Я даже предположить не мог…

— И очень плохо, — хмыкнула я. — В нашем деле, господин Анельт, нужно уметь строить самые дикие гипотезы. Иногда они оказываются верными, представьте себе… Если бы вы пораскинули мозгами, то могли бы прийти к тому же выводу, что и я.

— Не понимаю, — удрученно покачал он головой.

— Да все просто, — пожала я плечами. Ехать было скучно, отчего не рассказать? Вряд ли это Анельту чем-то поможет в дальнейшем. — Тонули люди? Тонули. Магии ни следа. Сами нырнуть вряд ли могли, кроме разве что пьяных, значит, кто-то их или толкнул, или утянул под воду. Толкать было некому, следовательно, берем второй вариант. Кто мог утянуть? Крупная рыба? Допустим, но Тофа не вписывается в эту картину. Да и… положим, такая рыбина может и удочку сломать, и рыбака утащить за собой, но эти-то утопленники не удили, они верши ставили! — Я перевела дыхание. — А кто водится в наших краях достаточно крупный, чтобы справиться с человеком и притом не тронуть его — повреждений на телах нет? Это, скорее всего, не хищник, так? Ну вот, я перебрала местную живность, прикинула… Были у меня варианты, но этот больше других подходил. Ну и на верши я посмотрела…

— А что с ними? — удивился Анельт, слушавший меня с преувеличенным вниманием.

— Починены они недавно, — усмехнулась я. — Буквально на днях. А что их могло повредить? Верно, то самое животное или рыба… Скорее все-таки животное, потому что на рыб магия иначе действует.

— Ясно… — Анельт нахмурился. — Госпожа Нарен, а откуда вы узнали, что снасти ведьмой зачарованы? Это же неопределимо!

Это было достаточно скользким моментом, но я подготовилась к такому вопросу заранее.

— Староста сказал, — соврала я как ни в чем не бывало. — Спросил, может ли такое быть, что ведьма снасти прокляла, и те владельцев топят… Глупость, а помогло! Взялась спрашивать, что за ведьма, зачем ей проклятие накладывать, так и всплыло. Ясно вам?

— Да, — кивнул он.

Вид у него был сумрачный. Еще бы, отдавать мне гонорар не хотелось, но… уговор дороже денег. Думаю, Анельт прекрасно понимал: обмани он меня с оплатой один раз, больше на помощь может не рассчитывать.