Остров острых ощущений

Мария Жукова-Гладкова, 2009

Захват заложников в бане – это что-то новенькое, особенно если дама средних лет требует вернуть мужа Геннадия, ушедшего к любовнице. Журналистка Юлия Смирнова обезвреживает «террористку», но во время суматохи в бане убивают двух бизнесменов, и это явно сделал кто-то другой! Выясняется, что брат одного из них когда-то служил под началом Геннадия на удаленном северном острове. Там нашли старинный клад, лишь малая часть которого была вывезена на Большую землю. А люди, побывавшие на острове после того, как с него снялась воинская часть, начали гибнуть и пропадать… Конечно, Юлия не могла оставить такой сюжет без внимания и в компании оператора Павла и подруги Татьяны отправилась на таинственный остров!

Глава 2

Мобильного у Пашки нет. Потеряв третью трубку, оператор заявил, что больше сотовые телефоны заводить не будет — их ждет та же участь. А я всегда знаю, где его найти. Таких мест немного, причем чаще всего собутыльники собираются дома у Пашки, потому что, как я уже говорила, он живет один, и никто не станет лезть с наставлениями и советами.

Если только они с Василием Петровичем по закону подлости не отправились к кому-то из тех мужиков, которых встретили на «пьяном» углу…

Но номер Василия забит у меня в записную книжку.

— Что, труп? — радостно воскликнул уже «хорошенький» Василий Петрович, как только понял, что это я.

Я объяснила, что пока нет, только заложники.

— Чеченцы?! — еще более радостно завизжал Василий, потом задумался и сказал: — Так вроде Кадыров порядок навел. Или он у себя навел, а их к нам понесло? А чего захватили-то? Мюзик-холл? Мариинский театр?

Я пояснила, спросила, где они находятся с Пашкой, и велела никуда с «пьяного» угла не уходить, потому что я подъезжаю. Потом я позвонила в холдинг и попросила курьера к бане — чтобы передать первую запись для срочного включения в программу новостей. Как раз новость для вечера пятницы. Людям будет что обсудить на выходных. Потом подумала и сказала, что надо бы еще одного оператора для съемки происходящего перед баней. Мы-то с Пашкой пойдем внутрь.

Собутыльники Пашки и Василия Петровича хотели ехать с нами — для моральной поддержки. Я не поняла кого, но сказала, чтобы добирались своим ходом.

У здания элитной бани собралось уже довольно много народу, включая специально подготовленных ребят в масках. Командир отряда спецназа, с которым мы не были знакомы лично, выступал категорически против моего захода внутрь. Андрюша и еще несколько знакомых из Управления стояли как раз за мою кандидатуру, потому что я с бабой быстрее договорюсь. Андрюшино начальство, которое троекратно меня поцеловало (и мне тут же захотелось закусить), сказало два слова:

— Юленька, просим!

— Вы с ума сошли! — рявкнул командир спецназа.

— Я Юлю знаю не первый год. Она поговорит с бабой — и не будет никаких трупов. А вы полезете — так куча народа погибнет. Уже не один раз случалось. А отписываться мне.

«И до пенсии осталось совсем чуть-чуть дослужить», — добавила я про себя. Но я на самом деле не хотела лишних трупов. А если спецназ исходит из того, что заложники уже мертвы, как сказал мне в частной беседе один знакомый… Хотелось бы верить, что не всегда, и этот знакомый ошибся. Но ведь сколько человек не проснулось после применения газа в «Норд-Осте»…

— Мы пойдем с оператором, — твердо сказала я командиру спецназа.

— Может, еще сразу патологоанатома для себя вызовите? — ехидно спросил мужчина.

— Я уже здесь, — подал голос Василий Петрович. — Юля меня по пути прихватила.

Командир спецназа временно закрыл рот, потом обратил взор на покачивающегося Пашку с телекамерой в одной руке и пивом в другой.

— Ваш оператор пьян! — заорал он.

— Он всегда пьян, — сообщило милицейское начальство, которое явно было оторвано от празднования вечера пятницы из-за какой-то сумасшедшей бабы, от которой ушел муж. — Вы «Криминальную хронику» смотрите?

— Ну, смотрю, — вынужденно признался командир спецназа.

— Все сюжеты Паша снимал пьяным. Да на Руси все гении всегда пили. У нас никто никогда трезвым не творил.

Командир спецназа не нашелся, что сказать. Пашка записал высказывание милицейского начальства про свою гениальность. Я лично эту запись подсуну владельцу нашего холдинга. Ему будет полезно увидеть, как нас с Пашкой ценят в органах.

— Кстати, а мужа-то с бухгалтершей привезли? — уточнила я.

— Кастрировать? — захохотал Андрюша, потом стал серьезным. — Нет пока. Но ребята поехали за мужиком. Хотя бы для того, чтобы…

— Андрей! — растягивая гласные, оборвало приятеля милицейское начальство. Я видела, что его уже здорово развезло. — Не надо при такой милой девушке, как Юля, говорить такие вещи!

— Я имел в виду: объяснить, как нужно цивилизованно уходить от жены, — тут же нашелся Андрюша, от которого жена в свое время уехала на «Мерседесе». Вместо того чтобы бить морду владельцу «Мерседеса», Андрюша тихо ушел в запой. Выводили всем миром. Друзья из разных служб и инстанций предлагали применить поучительные санкции к владельцу «Мерседеса». Андрюша гордо отказался.

— Когда привезут, я сам объясню, — заявил милицейский начальник.

«Хорошо бы, чтобы только к моему выходу из бани, — подумала я. — Чтобы послушать и записать». Одна моя коллега в холдинге дает советы дамам по поводу того, как удержать мужа в семье и как увести чужого. Вероятно, нужно запустить программу на телеканале и колонку в «Невских новостях» и для мужей. Начнем, пожалуй, с советов милицейского начальства. Я подам идею владельцу холдинга и нашему главному редактору.

Тут подъехали санитары — милиция успела вызвать психиатрическую «Скорую». Но у той в пятницу вечером явно много работы, поэтому санитары припозднились.

Из машины вылез огромный дядька с широкой улыбкой на круглом, как блин, лице. За ним следовал второй, такой же по размерам, но молчаливый и неулыбчивый. Похоже, второму страшно хотелось выпить.

— Ну и где наши психи? — радостно спросил весельчак, потом его взор остановился на мне. — Юлия Смирнова, если не ошибаюсь? Давно мечтаю с вами познакомиться. Автограф дадите? У меня, правда, с собой только бланки справок.

— Нет уж, на справке я подписываться не буду. Ни на какой, — заявила я. — А вот визитку с телефонами нашего холдинга обязательно дам. Знаете ли, надоело все трупы снимать, хочется и каких-нибудь забавных психов. Надо посмотреть, как народ на психов отреагирует. Правда, наша главная считает, что труп оживляет кадр…

— Юленька, да вы явно телевизор не смотрите, хотя на телевидении работаете! — закричал зычным голосом дядька из психиатрической «Скорой». — Да половина рож в телевизоре — наши клиенты!

— Вы тут долго цирк устраивать будете? — рявкнул командир спецназа и сжал кулаки.

— Вот — наш клиент, — спокойным тоном заявил весельчак. Его коллега кивнул с самым серьезным видом. Василий Петрович прищурился и стал внимательно оглядывать командира спецназа.

Весельчак-психиатр тем временем очень доходчиво объяснил, что у мужика налицо признаки невроза, — и все их перечислил. Командир спецназа (единственный из спецназа без черной шапочки) багровел на глазах. Сотрудники Управления, где работает Андрюша, прокуратуры и еще какие-то неизвестные мне представители органов стали тихо похихикивать. Я поняла, что спецназ, считающий себя элитой, недолюбливают.

— Вот дают таким оружие, а потом они мирных граждан в супермаркетах расстреливают, — громко сказал кто-то из граждан, которых набралась уже целая толпа.

— И никакой экспертизы на вменяемость не проводится, — вставил Василий.

— Мы проходим ежегодную диспансеризацию и, между прочим, психолога! — рявкнул командир спецназа.

— Да это только формальная проверка, — заметил Василий Петрович.

— А вы врач?

— Я же, кажется, представлялся, — обиженно сказал Василий.

— Между прочим, патологоанатом должен быть очень разносторонним специалистом. Там такой багаж знаний нужен — терапевту и не снилось. И, конечно, опыт, — родило милицейское начальство, которое прекрасно знало, как важны результаты работы Петровича и его коллег. Ведь часто только они определяют истинную причину смерти.

Все ребята из Управления горой встали за Василия. Пашка все снимал.

— Все правильно, — вставил весельчак, прибывший с психиатрической «Скорой». — Я насчет проверок. Нет сейчас никакой должной экспертизы — и поступающих на работу, и действующих сотрудников. Одна формальность, да и не только в органах. У меня свояк — летчик, из Москвы в загранку летает. Так там вообще все только бабки решают. Хочешь в загранку летать — плати бабки, и при любом состоянии здоровья тебе сделают диспансеризацию. А будь у тебя идеальное здоровье, а бабок не заплатил — тебя отстранят от полетов. А потом удивляемся, почему самолеты падают. Кстати, тут-то что за психованная баба? Я так понял, что баба.

Мужчине объяснили.

— И туда собирается идти одна Смирнова! — рявкнул командир спецназа. — Хоть вы ей скажите, что это опасно.

— Если туда вы полезете, то точно будут жертвы, а если Юля, то, возможно, все тихо-мирно закончится, — заметил хмурый дядька из психиатрической «Скорой». — Это как раз правильное решение. Если взглянуть на Юлю, то кажется, что она не представляет угрозы.

Опер Андрюша дико заржал, за ним последовали сотрудники Управления, с которыми мы давно знакомы лично. Я стояла с невинным видом. Пашка все снимал.

— Ну, я имел в виду, что она маленькая и худенькая, и от нее не ждешь пакости, — сказал мужчина.

— Если баба с ружьем не смотрела ни одну «Криминальную хронику», — сказало милицейское начальство, извлекло из внутреннего кармана пиджака плоскую фляжку, хлебнуло, взглянуло на меня и заявило: — За ваше здоровье, Юленька. Это я комплимент сказал, — добавило начальство на тот случай, если я не поняла.

Я поблагодарила милицейское начальство и повернулась к представителям психиатрической «Скорой».

— Что бы вы мне посоветовали?

Оба тут же стали серьезными и сказали очень толковые вещи. Я попросила у мужчин телефоны, не исключая, что мне в дальнейшем потребуются их консультации.

— Будем народу психов показывать с комментариями? — заржал весельчак, хлопая себя по бокам. — Юля, я обязательно позвоню, когда нам какой-нибудь классный экземпляр попадется!

— А вы уверены, что имеете право это делать? — ехидно спросил командир спецназа.

— Я проконсультируюсь с нашими юристами, — сказала я представителям психиатрической «Скорой». — У нас юристы собаку съели на исках к холдингу, в основном, правда, от звезд эстрады и политиков, которых засняли не там и не в том виде — по мнению этих господ. Наши юристы точно что-нибудь придумают. Вообще-то мне на самом деле пора туда, — я кивнула на дверь бани.

— Юль, на тебя бы микрофон какой-то повесить, чтобы мы тут все слышали… — молвил Андрюша.

Такой техники у нас с собой не было, ехать за ней было некогда, поэтому милицейское начальство набрало номер моего мобильного, который я опустила в карман после соединения. Таким образом, начальство, а возможно и кто-то еще, сможет слышать, что я буду говорить. В крайнем случае оперативно отреагируют.

Также я положила в карман включенный диктофон, на шею повесила второй мобильный — у меня теперь их два в связи с производственной необходимостью. По второму буду звонить с передачей требований дамы с ружьем. И мне на него смогут звонить наши — если что. Хотя «если что», по-моему, было внутри здания… Сумку я оставила в машине.

Милицейское начальство перекрестило нас с Пашкой, чуть не упало, потеряв равновесие, но было поддержано патологоанатомом Василием, к которому как раз подъехали собутыльники с «пьяного» угла.

— Это все наши, — сказал Василий командиру спецназа, который хотел попросить пьяную компанию удалиться. Не знаю, что имел в виду Петрович, потому что никто из этих мужиков в морге не работает, и не знаю, что подумал командир спецназа.

— Мы привезли пиво, — сообщили прибывшие. — Много пива.

Сообщение явно заинтересовало собравшихся.

— За моей машиной смотрите! — сказала я. — Я на ней только второй месяц езжу!

— Юля, кто будет воровать твою машину? — удивленно посмотрело на меня милицейское начальство. — У угонщиков же есть своя база данных, и в нее включены автомобили, которые воровать нельзя. Ты свою можешь спокойно оставлять где хочешь. Конечно, если только какие-то отморозки…

— В любом случае вашу машину, Юленька, быстро найдут, — вставил весельчак. — И искать будут и органы, и не органы. Я правильно понимаю? — И мужик мне весело подмигнул. — Пивком меня кто-нибудь угостит?

— Послушайте… — опять открыл рот нервный командир спецназа.

Но мне было уже не до него и не до пререканий. Хотя я радовалась, что все мои знакомые ребята из органов понимают юмор. Правда, он у них весьма специфический. Но ведь с их собачьей работой без юмора никак. Или может возникнуть желание идти всех убивать.

Я понимала, что на самом деле рискую. Брошенная женщина — это граната с выдернутой чекой, это разъяренная тигрица, извергающаяся из вулкана лава. А может быть, и хладнокровно просчитывающая каждый шаг мстительница, у которой вдруг начинает невероятно изощренно работать мозг. К тому же я знала, что психи очень изобретательны. Конечно, не те, которые уже пускают слюни, не «овощи», а те, у кого частично съехала «крыша»… И я вообще не представляла, с кем меня ждет встреча — с сумасшедшей или трезвомыслящей особой, точно знающей, чего она хочет.

Я не знала, выйду ли я из этой бани, а если выйду, то в каком состоянии. Я понимала, что идти туда опасно. Я точно знала, что неизвестная женщина в бане очень опасна. Опаснее чеченских террористов, потому что ее действия совершенно непредсказуемы. Но хотелось сделать классный сюжет. Это часть моей работы, более того, для моей работы нужно поддерживать хорошие отношения с сотрудниками органов. Подобный заход в баню мне зачтется. И ведь ребята вызвали меня на эксклюзив!

XVII век

Старая нянька первой увидела, что лик Богородицы получается похожим на девку Парашу, прислуживавшую на женской половине.

— Алексий, что ж ты делаешь-то?! — шепнула ему старая нянька. — Я заметила, так и другие увидят!

— Люблю я ее, старая, — признался молодой человек. — И не могу с собой ничего поделать. И писать могу только ее. Так выходит. Так рука сама идет. Буду батюшке в ноги падать…

— Не согласится он! Не ровня она тебе! Ты помнишь, чей ты сын? И девку погубишь. Отец же хочет породниться с кем-то из соседей. Уже вроде присмотрел тебе суженую из богатой семьи, с хорошим приданым. А Парашка — сирота, как я была. Уж я-то знаю, что это такое…

Но Алексий твердо стоял на своем — или уйдет в монастырь.

— Не ровня она тебе! — орал отец, как и предполагала старая нянька. — Вот, посмотри на брата! Не пошел против воли отца. Жену взял, какую я ему выбрал! И сколько приданого она в наш дом принесла! Ты посмотри на блюда эти, на кубки! Ты посмотри, как мы комнаты наши ими украсили!

— Ты наследников хочешь, батюшка? — тихим голосом спросил Алексий. — Кому дом и все богатство достанется после тебя и брата моего старшего? Кому перейдут все эти блюда, чарки и кубки? Наследником станет мой сын. Мой и Парашин.

— Ты…

— Я знаю, — сказал Алексий так, что отец замолчал и внимательно посмотрел на него.

«Неужели в самом деле видит будущее? — задумался боярин. — А ведь старшая невестка в самом деле третий год понести не может…»

И отец дал благословение. Пусть блаженный женится на той, которую выбрал.