Раз улика, два улика!

Екатерина Вильям-Вильмонт, 2018

Как здорово оказаться на Майорке, когда все учатся в школе! И еще научиться кататься на серфе! Так думали Гоша и Никита. Они не подозревали, что окажутся втянутыми в преступление. Да еще и с убийством! Смогут ли ребята найти настоящего убийцу? Книга также выходила под названием «Крик в ночи».

Глава III. Пролетка на красных колесах

Утром за завтраком Гошка и Никита прислушивались ко всем разговорам русских туристов, однако ничего, что могло бы их заинтересовать, не услышали.

— Вы что, не выспались? — спросила Гошкина мама.

— Да нет, нормально спали, — ответил Гошка.

Никита промолчал.

— Значит, так, сейчас идем на пляж, а потом предлагаю прокатиться по набережной, — сказала Ольга Александровна. — Господи, что за чучело! — неожиданно воскликнула она, глазами указывая сестре на двух женщин, подошедших к соседнему столику. Одна действительно была одета более чем странно для утра в курортном городе: черная с красным кружевная юбка до щиколотки и черная, расшитая крупным стеклярусом блузка.

— Да, — покачала головой Юлия Александровна, — бывает!

— А ведь она чувствует себя бесконечно элегантной! Счастливая! — заметила Ольга Александровна.

— Да ладно вам, — проворчал Никита, — подумаешь, большое дело! — ему не нравилось, когда мама злословила о людях.

— Безвкусица, Никита, бывает просто чудовищной! И больше всех от нее страдает она же сама, — поддержала сестру Юлия Александровна. — Меня удивляет, неужели эта женщина не видит, как одеты все остальные? Шорты, джинсы, сарафаны… а эта — в кружевах и блестках!

— Ну и пусть, если ей так нравится, — пожал плечами Гошка.

— Чисто мужская психология, — усмехнулась Ольга Александровна. — Ладно, пошли отсюда. Как я и предполагала, завтракать практически здесь нечем. Этот омлет несъедобен, сосиски просто омерзительные!

Спорить никто не стал. Сосиски и впрямь были невкусные и омлет тоже, зато булочки просто прелесть и еще горячий шоколад!

Когда они вышли из гостиницы, Гошкина мама воскликнула:

— Смотри, Гоша, вот тут прокат серфов!

— Где, мама, где? — завопил Гошка.

— Да вот, прямо перед тобой, только сейчас закрыто.

— Мамочка, а когда откроется?

— Когда, не знаю. Вроде бы уже должны открыться…

— Мамочка, подождем! — взмолился Гошка.

Но мама не согласилась.

— Зачем ждать? С пляжа увидим и тогда прибежим, что за проблема!

Пришлось Гошке согласиться. Сегодня море оказалось немного прохладнее, но зато оно слегка волновалось и блаженства было еще больше, они плавали, прыгали в волны, и даже мамы визжали от восторга. Но прокатный пункт так и не открылся.

— Может, он вообще не работает? — с дрожью в голосе предположил Гошка.

— Не расстраивайся, я обязательно спрошу у портье, — успокоила его Юлия Александровна. — И если этот пункт не работает, мы найдем другой. Не сегодня, так завтра, я тебе обещаю.

— Все, дорогие мои, надо уходить с пляжа, иначе мы перегреемся, — заявила, взглянув на часы, Ольга Александровна. — А после обеда, часов в пять или даже пораньше, опять придем.

— А сейчас куда? — спросил Никита.

— Приведем себя в порядок и поедем вот на этом поезде!

По набережной ходил маленький поезд, состоящий из открытых вагончиков, такие мальчики видели в Москве, на бывшей ВДНХ, ныне ВВЦ. Проехаться в таком вагончике по набережной — это здорово!

Через полчаса, приняв душ и переодевшись, они уже стояли на остановке в ожидании поезда. Остановка находилась рядом с прокатным пунктом, который был по-прежнему закрыт.

— Мам, а ты не спросила насчет серфинга?

— Спросила, а как же. Портье сказал, что завтра пункт обязательно откроется, а сегодня уже вряд ли.

— Почему?

— Я не очень поняла… кажется, хозяина вызвали зачем-то в полицию. Но это не важно, главное, что завтра твоя мечта исполнится.

Никита бросил на Гошку встревоженный взгляд. Хозяина вызвали в полицию? Вероятно, в связи с ночным происшествием? В ответ Гошка кивнул, мол, я все понял. Хотя, с другой стороны, мало ли зачем его вызвали в полицию?

Но вот подошел поезд, свободных мест было много, они уселись и покатили вдоль набережной. С моря дул ветерок, ласковое осеннее солнце заливало усаженную пальмами набережную, разноязыкий говор создавал ощущение праздника.

— Кстати, вы знаете, то место, где мы живем, называется Кан Пастилья, — сообщила Ольга Александровна, — а то, куда мы едем, Аренал!

— Кан Пастилья! — повторил Гошка, словно пробуя на вкус незнакомое название. — Красиво! Ой, мам, посмотри! — завопил он при виде нескольких прозрачных парусов, прыгающих по волнам.

Мама понимающе улыбнулась.

— Гошенька, потерпи до завтра.

— Мама, я терплю, просто это…

— Да, я понимаю, это восхитительно, и ощущения, наверное, волшебные, вот так нестись по волнам…

— Да, конечно, только если умеешь, — не без яда заметила Ольга Александровна. — Но пока научишься…

— Гошка быстро научится, он вообще спортивный… — вступилась за сына Юлия Александровна.

Через несколько минут они вылезли на набережной Аренала. Здесь все было почти так же, как в Кан Пастилье, только намного новее и шикарнее. И море не такое спокойное.

— Интересно, зачем мы таскаем с собой фотоаппараты? Давайте сниматься! — потребовал Никита.

И они стали сниматься на фоне моря, под пальмами то вместе, то порознь. Потом мамы начали заглядывать во все магазины, и мальчикам скоро стало скучно.

— Мам, а давайте мы вас где-нибудь подождем, — предложил Гошка.

Сестры переглянулись. Желание походить по магазинам на свободе было велико. Но куда же девать мальчиков?

— Хорошо, — решилась Юлия Александровна, — вы идите вперед и займите столик в каком-нибудь уличном кафе, так, чтобы мы вас не проворонили. Закажите себе сок или мороженое, а потом мы придем и будем все вместе пить сангрию!

— Сангрию? Это что такое? — полюбопытствовала Ольга Александровна.

— Увидите! — загадочно улыбнулась Юлия Александровна. — Кстати, мальчики, выбирайте кафе, где рекламируют сангрию. Ну все, пока, встретимся через час!

И мамы устремились в ближайший магазин. Собственно, кроме кафе, пивных и магазинов тут ничего и не было.

— Давай пойдем вдоль моря, на фиг нам эти магазины! — предложил Гошка.

— Давай. Слушай, Гош…

— Я знаю, что ты хочешь сказать… Насчет полиции, да?

— Да.

— Я всю дорогу про это думал… Есть два варианта. Либо портье сказал что-то маме насчет ночного происшествия, но она не захотела нам ничего говорить, либо он тоже ничего не знает, а значит, ничего особенного не произошло.

— Ну и как узнать, с каким вариантом мы имеем дело?

— Думаю, со вторым.

— Почему?

— Я все-таки свою маму знаю. Если бы он ей что-то такое сказал, ну, насчет убийства или еще чего, она бы не была такая веселая и довольная, она бы огорчилась…

— Нет, Гошка, есть еще и третий вариант!

— Какой?

— А такой, что не станет портье рассказывать постояльцам всякие ужасы! Зачем нервировать людей на отдыхе, отпугивать их?

— Да, ты прав… Я об этом не подумал. Но, с другой стороны, если бы что-то случилось, он не стал бы вообще упоминать про полицию. Как говорят, от греха подальше. А раз упомянул, значит, ничего и не случилось. А в полицию могут вызвать из-за чего угодно!

— Ты правда так считаешь?

— Не считал бы, не говорил. Купаться охота! — мечтательно произнес Гошка, глядя на пляж. — Чего тут еще делать? Маманьки в магазинах тусуются, им это в кайф, а нам пропадать?

— Слушай, а что такое сангрия?

— Понятия не имею! Наверное, еда какая-то испанская. Хотя мама сказала, что мы будем пить сангрию. Значит, это напиток. Потерпи, узнаем.

— Гош, а давай все-таки искупаемся, а?

— Да хорошо бы… Плавок, правда, нет…

— Это точно, вот на мне трусы белые…

— И на мне тоже, — засмеялся Гошка. — Значит, отпадает! В таком случае, пошли купим мороженое. Будем есть медленно-медленно, а там уж и маманьки пришлепают… Только пойдем быстренько, чтобы подальше уйти.

— Гошка, гляди! Извозчик!

Мимо них резво бежала красивая вороная лошадь, запряженная в белую пролетку на красных колесах. В пролетке сидели две немолодые дамы, а правил лошадью живописного вида старик.

— Здорово! А как копыта цокают! Вот, наверное, кайф! — проговорил Никита.

— А что особенного, лошадь как лошадь. Я бы лично предпочел «Харли-Дэвидсон».

— Сравнил тоже! В Москве этих мотоциклов до фига и больше, а вот извозчиков… Кстати, представь себе, что по этой набережной гоняли бы твои «Харли-Дэвидсоны». Вот пакостно было бы…

— Это да! — согласился Гошка. — Никит, мне нравится вон то кафе!

Кафе и вправду было симпатичное. Под большими тенистыми деревьями красовались столики, покрытые пестрыми скатерками, соломенные кресла с подушками из той же ткани.

— Давай тут и приземлимся, и маманькам наверняка здесь понравится.

Они уселись в тень за столик, так, чтобы видеть улицу, и Гошка с важным видом сказал подошедшей официантке:

— Плиз, ту айс-крим энд ту кока-кола!

Девушка кивнула и отошла. Через пять минут она поставила перед каждым по вазочке с шариками разного мороженого, украшенного фруктами и бумажными зонтиками. В стаканах с кока-колой торчало по две соломинки.

— Интересно, на фиг тут по две трубочки тычут? — пробуя мороженое, сказал Никита.

— Ага, я тоже заметил вчера, когда сок пил… Не знаю, надо будет у мамы спросить. Вкусно?

— Не то слово! — простонал Никита.

— Слушай, а нам не влетит, что мы такое мороженое взяли? Оно, наверное, дорогое?

— Раньше надо было думать, а теперь что ж… Но нас вроде никто не ограничивал. Думаю, потянут они мороженое… Гош, — перешел на шепот Никита, — посмотри, вон тот мужик так на тебя пялится…

— На меня? Где?

Гошка оглянулся и действительно увидел сидящего за столиком мужчину, который не сводил с него глаз. Что-то смутно знакомое было в его лице. У Гошки упало сердце. Нет, не может быть… В глазах мужчины мелькнуло смятение. И тут же он поднялся и шагнул к их столику.

— Ты… Гоша? — охрипшим голосом спросил он.

— Да… Папа? — вдруг сообразил Гошка.

— Гошка, боже мой!

Мужчина выдернул Гошку из кресла и прижал к себе.

— Гошка, маленький мой! Какими судьбами? Я глазам своим не поверил. С кем ты здесь? А это, конечно же, Никита? Где мама?

— Она… Они скоро придут… Папа… — Гошка вконец растерялся. — Ты… Ты…

— Сынок, какой ты взрослый, тебя и не узнать…

— Ты тоже изменился… Бороду сбрил…

— Да. И вообще… многое изменилось… Как вы живете? И почему вы здесь? Сейчас ведь учебный год. Когда вы приехали?

— Вчера. На неделю.

— А я здесь уже три дня… Какое чудо, что мы встретились, Гошенька! Вы все там же живете?

— Да. Все там же… Папа, а почему… почему ты даже не звонил? — решился спросить Гошка. Этот вопрос давно мучил его.

— Да, да, ты прав… Я… Знаешь, в Америке мне так трудно пришлось, я никак не мог себя там найти… Эта страна не для меня… Я там чужой, мне было плохо, так с чем звонить? А потом я перебрался в Германию, нашел работу в дизайнерской фирме… Ты не думай, я никогда вас не забывал… Все собирался позвонить, но…

— Все понятно, — сухо произнес Гошка. — Ты просто отвык от нас… И мы тоже… отвыкли.

«Ну и ну, — подумал Никита. — Гошка дает! Хотя его можно понять, родной отец исчез на столько лет, а теперь вот свалился как снег на голову. И похоже, он нам может все испортить… будет лезть или еще, чего доброго, вообще заберет Гошку на эти дни, а мне придется куковать с маманьками…»

— Мальчики, скажите, чего вам хочется? — спросил Гошкин отец.

Они непонимающе на него взглянули.

— Ну, я вижу, мороженое у вас в избытке, хотите чего-нибудь посущественнее? Кстати, где вы остановились?

— Отель «Лас Аренас».

— Где это?

— Вон в той стороне, в Кан Пастилье.

— А… И приличный отель?

— Даже очень! — гордо заявил Гошка. — Нам нравится.

— А я тут рядышком, отель «Негреско». Господи, до чего же я рад… Гошка! Я смотрю, сидит парень, до чего, думаю, похож на моего Гошку. И сердце так сжалось… — прислушался, говорит по-русски. А когда же мама придет?

«Интересно, обрадуется мама или нет? — мелькнуло в голове у Гошки. — Во всяком случае удивится, да еще как!»

А Юлия Александровна с сестрой все бегали по магазинам и даже сделали кое-какие покупки. Наконец Ольга Александровна сказала:

— Все, Юля, больше не могу! Я хочу пить, у меня устали ноги, да и мальчишки наверняка уже с тоски помирают или обожрались мороженым, так что и обедать не станут. Идем!

— Хорошо, идем! — согласилась Юлия Александровна. Она была страшно довольна чудесными легкими туфельками, которые купила. Как раз то, что нужно, и совсем-совсем недорого.

— Слушай, а мы их не прозевали? — встревожилась вскоре Ольга Александровна.

— Ну, мы-то могли их прозевать, а они нас вряд ли.

— Да, кстати, что ты обещала им, какое-то питье?

— А, сангрию! Да, это прелесть!

— Что это такое?

— Это очень легкое вино с фруктами, ледяное. Так вкусно! Я пробовала в Москве, в испанском ресторане.

— Вино? — испугалась Ольга Александровна. — Детям?

— Ну и что? Оно как компот! Никакого вреда.

— Юля!

— Перестань, Оля! Вспомни, наш папа был врач и давал нам в детстве красное вино. Что плохого с нами случилось?

— Да, верно… Вон, смотри, Никита! Что это он один стоит?

Никита испугался, что они прозевают своих маманек, и к тому же решил, что Гошке не помешает немного побыть наедине с отцом.

— Никита, — подбежала к нему Юлия Александровна, — а где Гошка?

— Он там… — неопределенно повел рукой Никита. — Тетя Юля, там с ним…

— Что? Что с ним?

— Не что, а кто…

Юлия Александровна сделала два шага и буквально остолбенела.

— Невероятно… — пробормотала она. — Глазам не верю…

— Юля, это же… это же… это же Андрей! — тихонько воскликнула Ольга Александровна.

— Боже мой, Юля! Оля! — бросился к ним Андрей Иванович.

— Андрей, — первой опомнилась Юлия Александровна. — Какими судьбами? Откуда ты узнал, что мы здесь?

— Я ничего не знал, это чистейшей воды случайность, просто невероятное совпадение, я первый раз за эти годы поехал отдохнуть, и вот… такое везение! Ты отлично выглядишь, Юленька!

— Находишь? А ты изменился…

— Я так рад… Ну, дорогие мои, чем вас угостить?

— Сангрией! — решительно заявила Юлия Александровна.

И вскоре на стол подали громадный запотевший кувшин, набитый нарезанными фруктами в красном вине. К кувшину подали еще большую ложку. Андрей Иванович разложил фрукты по бокалам и разлил вино.

— Какая вкуснотища! — простонал Гошка, первым попробовавший таинственную сангрию.

— Только пейте помедленнее, а то простудитесь! — сочла свои долгом предостеречь ребят Ольга Александровна.

От ледяной сангрии растаял некоторый ледок, возникший в первые минуты встречи, и разговор стал оживленным. Только Никите все еще было не по себе. Но вскоре его опасения тоже исчезли. Андрей Иванович заявил:

— Ну вот что, мои дорогие. По-моему, нам следует обсудить наши планы.

— Какие планы? — насторожилась Юлия Александровна.

— Гошка мне сказал, что вы собираетесь покупать какие-то экскурсии. Не стоит этого делать. Это достаточно дорого, во-первых, и достаточно неинтересно, во-вторых. У меня здесь машина, я взял напрокат, ты же знаешь, Юля, я человек непоседливый… И потому предлагаю свои услуги. Берусь повозить вас по Майорке. И вообще, побудем вместе, раз уж бог нам послал такую встречу.

Сестры переглянулись.

— Да нет, пожалуй, не стоит… — начала не очень уверенно Юлия Александровна. — У нас своя жизнь, у тебя своя… Но если Гошка хочет, свози его куда-нибудь… Кстати, ты умеешь управляться с виндсерфингом?

— Разумеется! Но почему ты спрашиваешь?

— Гоша просто жаждет научиться, а я тут ему не помощница!

Гошка благодарно глянул на маму. Он понимал, что ей сейчас трудно, однако она не забыла о серфинге…

— Великолепно! — закричал Андрей Иванович. — Никита, а ты! Тоже хочешь?

— Еще бы!

— Никита! — попыталась одернуть его Ольга Александровна.

— Оленька, ну не буду же я разлучать ребят. Хорошо, у вас свои планы, женские. А мальчишек я возьму на себя. Купайтесь, загорайте, наслаждайтесь жизнью, а о мальчишках я позабочусь. Вот увидите, они будут довольны.

Сестры опять переглянулись, посмотрели на сыновей, в глазах которых читалась мольба, снова переглянулись, и Ольга Александровна сказала:

— Ну что ж, если ты обещаешь не спускать с них глаз и вовремя привозить их к обеду и к ужину…

— Безусловно, обещаю!

— И не пускаться с ними в безумные авантюры… — добавила Юлия Александровна.

— Юля, о чем ты говоришь! — укоризненно покачал головой Андрей Иванович.

— Мы очень рассчитываем на твое благоразумие, Андрей! — поддержала сестру Ольга Александровна.

Гошка из ледяной сангрии ложкой выковыривал фрукты и будто бы сквозь туман слушал разговор. То ли слегка захмелел, то ли просто был ошарашен случившимся, а скорее все вместе так на него подействовало. Он удивленно смотрел на родителей, которые вели себя как совершенно чужие люди, как старые знакомые, случайно встретившиеся на курорте. Сколько раз он мысленно представлял себе их встречу… В его воображении отец каялся, мама плакала, а потом все кончалось бурным примирением и они, втроем, обнимались и плакали от счастья. А в жизни все оказалось по-другому. Отец только в первый момент выглядел раскаявшимся, мама и не думала плакать, между ними сразу словно выросла стена, на которой стоял Гошка, а они ждали, в чью сторону он качнется…

— Гошенька, — донесся до него голос мамы, — ты что, опьянел?

— Нет, что ты! — встрепенулся Гошка, ощущая, однако, легкий шум в голове. — Это же компот…

— Гошка, мы сейчас едем в отель обедать, а потом папа зайдет за вами.

— Да, да, конечно!

Андрей Иванович расплатился с официантом, и они все вместе вышли на набережную.

— Я бы вас отвез, но машину взял мой приятель…

— Не нужно, мы прекрасно доедем на поезде, — поспешила ответить Ольга Александровна.

— Какой поезд! — воскликнул Андрей Иванович. — Сейчас же сиеста, он не ходит.

— Но как же быть? — растерялась Юлия Александровна. — Здесь ведь нет никакого транспорта, даже такси…

— Ну, такси не проблема, достаточно свернуть направо, и на параллельной улице мы вмиг поймаем такси, только это не интересно.

— Что значит не интересно? — нахмурилась Ольга Александровна.

— Сейчас увидишь!

Он вышел на проезжую часть и поднес руку к глазам наподобие козырька.

— А вон и транспорт! — сказал он, смеясь.

Однако никакой машины они не увидели. Только лошадь, запряженную в пролетку.

— Ты имеешь в виду… — начала Юлия Александровна.

— Именно! В сиесту по набережной ходит только этот транспорт. А чем плохо?

— Да нет, это… мечта! — загорелись глаза у Юлии Александровны.

— Но это, вероятно, очень дорого! — спохватилась Ольга Александровна.

— Пусть тебя это не волнует! — успокоил ее Андрей Иванович и махнул рукой извозчику.

И вот к ним подкатила белая пролетка на красных колесах, а извозчиком оказалась веселая пожилая женщина. Андрей Иванович что-то быстро спросил у нее по-немецки и достал портмоне. Расплатившись, он помог дамам сесть в пролетку, а мальчишки взобрались сами.

— До скорого! — сказал Андрей Иванович. — В половине пятого я зайду за вами.

И они поехали. Ах, как наслаждалась и веселилась мама! Гошка удивленно смотрел на нее. «Радуется, как девочка», — мелькнуло у него в голове.

— Господи, Оля! — восклицала она. — Подумай, могли мы когда-нибудь раньше даже мечтать о таком! Катить в пролетке по набережной Майорки! И этот цокот копыт, и этот ветер, и море, и пальмы! Боже, как хорошо!

— Ты как маленькая! — снисходительно улыбнулась Ольга Александровна, хотя она и сама испытывала нечто подобное, только стеснялась говорить об этом вслух.

Надо заметить, что и Гошка с Никитой были в полном восторге. Но вдруг пролетка остановилась. С ней поравнялся невесть откуда взявшийся мотороллер. Парнишка, сидевший на нем, что-то сказал извозчице, и та протянула ему какую-то купюру.

— Местный рэкет! — испуганно прошептала Ольга Александровна.

И извозчица обернулась и с нежной улыбкой произнесла:

— Энкель!

— Что? — не понял Гошка.

— Она сказала, что это ее внук! — рассмеялась Юлия Александровна. — Я, кстати, так и подумала.

— А как ты поняла? — спросил Гошка.

— Ну, это просто.

— А вон уже и наша гостиница! — закричал Никита. — «Лас Аренас»!

Когда они спустились вниз, чтобы идти обедать, Гошка очень удивился. Его мама и тетка беседовали о чем-то с женщиной в кружевах, с той самой, над которой потешались утром. Она, правда, и сейчас выглядела довольно дико в зеленом капроновом платье на черном чехле. Даже смотреть на нее было жарко. Она что-то взволнованно говорила сестрам, а у тех были огорченные лица.

— Мама, — сказал Никита, — мы готовы!

— Да-да, — немного рассеянно отозвалась Ольга Александровна и встала.

— Что случилось? — спросил Никита.

— Совершенно дикая история… — ответила Ольга Александровна. — Ночью убили женщину, она летела с нами в самолете…

Никита похолодел.

— Где убили? — спросил Гошка.

— Где-то на берегу, я ничего толком не знаю… ее нашли рано утром. Да, это, как говорится… несчастная… приехала отдохнуть…

— Тетя Оля, ты говоришь, она с нами летела? — вспомнил Гошка.

— Да, очень красивая, ее трудно было не заметить, высокая, настоящая топ-модель…

«Так я и знал», — подумал Никита. Ему казалось, что он знал это с той самой минуты, когда ночью услышал крик…

За обедом кусок не лез ему в горло.

— Ну конечно же, они обожрались мороженым! — воскликнула Ольга Александровна.

У Гошки тоже аппетита не было. Но его никто не трогал, ему вроде бы полагалось отсутствие аппетита, все-таки волнующая встреча…

Ольга Александровна положила в сумочку две груши и сказала:

— Съедите в номере!

Едва оставшись вдвоем с Гошкой, Никита воскликнул:

— Теперь ты мне веришь?

— Да…

— Слушай, как ты думаешь, стоит мне обратиться в полицию?

— С чем?

— Ну, я же видел того мужика.

— Но это не обязательно он… Мало ли откуда он мог бежать? И потом… Никита, я боюсь, что тебе просто не поверят… Кто ты для них такой?

— Свидетелей не выбирают!

— Скажи, ты бы опознал того мужика при свете дня?

Никита задумался.

— Не знаю, — наконец сказал он. — Нет, не опознал бы, я же его лица вообще не видел.

— Ну так что ты в полиции сказать-то можешь? Что слышал крик? Так, наверное, не ты один слышал. Ну, пробежал по улице мужик, тяжело дыша, а дальше-то что?

— Да, ты прав, ни фига я не знаю…

— И хорошо, что мы с тобой ночью все-таки выходили на пляж…

— Да, иначе меня бы совесть замучила, я бы думал, что мы могли бы ее спасти.

— Понятно.

— Как жалко… И кому тут понадобилось ее убивать?

— Тут? Нет, Никита, это не тут.

— Что ты хочешь сказать?

— Скорее всего ее кто-то из наших убрал.

— Из каких наших? — испуганно спросил Никита.

— Ну, заказал ее кто-то из наших, из русских…

— Почему ты так считаешь?

— Понимаешь, такие, как она, очень привлекают внимание…

— И за это ее надо убить?

— Но мы же о ней ровным счетом ничего не знаем! Вдруг ей известно что-то, чего ей знать не следовало, или мешала кому-то…

— Но почему ее надо убирать на Майорке?

— Никита, ты совсем тупой? Вполне возможно, что за ней следили, она решила сбежать, но ее все-таки настигли… Тут вариантов до фига и больше.

— И мы никогда уже не узнаем, что было на самом деле, — вздохнул Никита.

— Боюсь, что так.