Кирилл и Ян

Сергей Дубянский

То, что всё в жизни человека логично, как правило, познаётся им лишь в конце этой самой жизни, а до того она кажется необъяснимо мистической штукой, и, если есть в ней логика, то в каждом конкретном случае своя: «Мужская логика», «Женская логика», «Семейная логика», детская логика («Закон цикличности»). Даже у творчества своя логика («История болезни»), а самая главная – это логика внутренних противоречий («Кирилл и Ян»).

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Кирилл и Ян предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Из Цикла «Логики»

Мужская логика

— Киска, я ушёл, — послышался из коридора Костин голос.

Маша, с одним накрашенным глазам, выглянула из ванной, чтоб поцеловать мужа, но дверь уже захлопнулась. Вздохнув, она выключила свет — раньше он никогда не уходил, не приласкав её, не пожелав удачного дня. Как же давно это было!.. Теперь даже ложась спать, он отворачивался к стенке, порой забывая сказать «спокойной ночи».

…И правильно, что он больше не называет меня по имени, — подумала Маша, — «киска». Я и есть его киска, которую надо кормить и выгуливать. Можно погладить, если делать нечего, а остальное время пусть спит на диване или играет с бумажным бантиком… Настроение испортилось. Впрочем, нельзя сказать, что до этого оно было каким-то особенно радостным.

От мыслей, постоянно роившихся в голове, Маша не чувствовала себя отдохнувшей, но открывая глаза задолго до того, как прозвонит будильник, все равно не могла заснуть снова. Желание спать вернётся потом, на работе, когда ближе к двенадцати она начнёт клевать носом прямо у компьютера. Срочно потребуется допинг, в виде большой чашки кофе, который заваривает Танька, сидящая на кассе — только она умела делать кофе, способный её взбодрить; у самой Маши всегда получалась бурда с непонятным вкусом и цветом.

А, может, дело было не только в кофе. Танькин оптимизм и жизнелюбие на какое-то время, будто передавались ей, и начинало казаться, что жизнь не так уж беспросветна, и где-то совсем рядом ждёт что-то хорошее и доброе. Однако это состояние проходило вместе с окончанием «кофепития»…

А утром она привыкла лежать, глядя на постепенно прорисовывающийся в рассветных сумерках Костин профиль, и думать, что же произошло между ними такого кардинального, вдруг превратившего её из Машеньки или Машутки в безликую «киску»? Эту задачу она не могла решить уже много дней.

Вздохнув, Маша вернулась к не докрашенному глазу…

*

Жёлтые сухие листья, плотным ковром укрывшие асфальт, приятно шуршали под ногами. Солнце, выползшее на ярко-голубое небо, казалось по-летнему жарким, и люди, поддавшись обману, спешили навстречу такие не осенние — в лёгких пёстрых одеждах и черных очках. …Летний синдром, — подумал Костя, останавливаясь около своего «Опеля», стоявшего под большим корявым деревом. Несмотря на наличие гаража, он часто бросал машину возле дома, будучи уверен, что с ней ничего не случится. Кому в наше время нужна пятилетняя «Аскона», когда вокруг бегает столько новеньких иномарок и «Лад», неотличимых друг от друга, а потому, словно предназначенных для угона.

Легким движением Костя смахнул с лобового стекла нападавшие за ночь листья и уселся за руль. Мотор заурчал; Костя положил руки на баранку, и откинувшись на сиденье, закрыл глаза. Каждое утро он задавал себе один и тот же вопрос — хочется ему ехать на работу или нет, но так и не мог найти однозначного ответа. С одной стороны, он являлся хозяином фирмы, поэтому психологический климат не мог угнетать его — он сам ежедневно создавал его в зависимости от настроения. К тому же, фирма приносила доход, позволявший чувствовать себя вполне обеспеченным человеком, что немаловажно для поддержания чувства собственной значимости, а, следовательно, и желания работать дальше. Но, с другой, он настолько хорошо представлял все события грядущего дня, что работа становилась не только скучной, но даже в некоторой степени, утомляла.

Можно было, конечно, никуда не ходить, а просто позвонить в офис и сообщить, что сегодня он не появится, никому ничего не объясняя. Никто ж не будет задавать «хозяину» лишних вопросов, но чему, в таком случае, посвятить день?..

…Машка б, точно, придумала занятие, — Костя даже знал, какое, потому что кран на кухне капал уже вторую неделю, — это плёвое дело — кран!.. Пятнадцать минут работы… только, вот, я постоянно забываю купить прокладку. Сам не пойму, чем занята моя голова?..

Он открыл глаза и решил, что пора ехать. Машина осторожно, вроде, переступая колёсами, перевалилась через бордюр и зашуршала вдоль дома навстречу своим собратьям, весело проносившимся по улице.

…Нет, дома сидеть не лучший вариант, — Костя вернулся к своим мыслям, — дома мне по уши хватает вечеров… Интересно, о чём мы разговаривали с Машкой раньше? Я ведь помню, как мы могли часами просиживать на диване, а, вот, о чём говорили, убей — не помню. Странно все-таки устроена человеческая память — ведь существовало нечто общее, не дававшее нам устать друг от друга… даже телевизор включали не каждый день!.. И что ж изменилось? Внешне — ничего. Мы те же; работа у нас та же, с теми же проблемами; мы живём в том же городе и в той же квартире… Может, мы уже обсудили все, что возможно, а ничего нового не происходит?.. Получается замкнутый круг из быта, работы и телевизора… а так хочется вырваться из него!.. Вот, с другими девками интереснее. Пусть они, и глупее, и чаще всего «страшнее» Машки, но они несут нечто новое — как глоток воздуха. А с Машкой даже спать неинтересно — я все про неё знаю. Ужасно, когда у человека только начинает свербеть в носу, а ты ему уже — будь здоров!..

Костя с трудом отыскал место для парковки, и втиснулся между двумя «Ладами».

…Все хреново живём, блин!.. — он оглядел стадо машин, замершее в беспорядке, перед «свечкой» бывшего управления сельского хозяйства, упразднённого в самом начале перестройки, и давно розданного в аренду коммерческим структурам.

Костина фирма занимала часть подвала и три небольшие комнатки на одном из верхних этажей. В самой дальней находился его кабинет. Чтоб попасть туда, требовалось пройти через комнату, где сидели менеджеры — Лена и Юля. Сквозь тонкую дверь он мог слышать все их жуткие женские секреты, и беззастенчиво пользовался этим. Например, он узнал, что Лена — мать-одиночка, и держится за работу всеми своими ровными белыми зубками и длинными ядовито-зелёными ногтями. К тому же ей нравятся раскрепощённые мужчины при деньгах, и в постели она умеет творить чудеса. Этих сведений оказалось достаточно, чтоб Лена стала задерживаться после работы для «подведения итогов дня» на небольшом диванчике, стоявшем в углу кабинета. Впрочем, подслушанная информация, скорее всего, дала лишь толчок к ускорению событий — Костя давно «положил глаз» на симпатичную девушку из соседнего офиса и переманил к себе, установив зарплату на тысячу рублей выше прежней.

С Юлей ему тоже случилось переспать, но лишь один раз, в канун прошлого Нового года.

Перед каждым праздником Костя устраивал за счёт фирмы банкет, на который приглашались все сотрудники, включая «рабов» из подвала, которые, собственно, и обеспечивали общее благосостояние. В этот самый подвал и переместилось празднество, потому что двадцать пять человек не могли усесться в тесном офисе, а между ярко-зелёным автоматом, изготавливавшим пакеты из полиэтилена, и стареньким флексографом, наносившим на них рисунок, все выглядело достаточно уютно, почти по-домашнему. Тем более, через подвал проходили толстенные трубы центрального отопления, и какая бы температура не стояла на верхних этажах, здесь всегда было жарко. Возможно, жара и подвела Юлю — всегда до противности правильную, её «развезло» настолько, что она пыталась устроить стриптиз, спутав колонну с шестом, а потом повисла на одном из флексографистов и разрыдалась. Она и не думала сопротивляться, когда Костя увёл её в бытовку, где обычно переодевались рабочие, и стоял старый, доставшийся в наследство от «сельхозников», диван. На нем все и произошло. Костя сам не знал, зачем это сделал — скорее всего, из какого-то глупого азарта. Вытерев слезы, Юля пьяно улыбалась и потом заснула, а он, укрыв её чьим-то халатом, вернулся к коллективу.

Об этом случае давно забыли даже те, кто смог тогда обратить внимание на их долгое отсутствие — помнила лишь сама Юля. С тех пор на Костю она смотрела испуганно, словно боясь, что при любом неверном слове или поступке он обязательно сообщит мужу о её «развратной сущности». Костю раздражал этот затравленный, убитый взгляд, но ничего изменить он уже не мог — уволить её, значило полностью развалить сбыт, потому что работа держалась исключительно на ней, а в Ленины функции, в основном, входили «отчёты» на диване. Пытаться поговорить по душам, Костя не решался — зная Юлин характер, он вполне обоснованно полагал, что, приняв разговор за намёк, она могла просто написать заявление по собственному желанию.

В отдельной комнате, связанной с остальными общим тамбуром, обитала «бабуля». По крайней мере, так называли её все, хотя в действительности она являлась бухгалтером фирмы. Причём, очень хорошим бухгалтером, ещё советской закваски, у которой в проводках не потеряется ни одна копейка, а каждый новый налоговый документ будет тщательно изучен, и его возможные последствия незамедлительно доложены руководству. Костя очень ценил ее, но общаться старался только по мере необходимости. При своих сорока семи годах выглядела она далеко за полтинник, и ему не доставляло эстетического удовольствия созерцать дряблую кожу и потухшие глаза за толстыми линзами очков.

Костя посмотрел на часы. …И что?.. Начальство не опаздывает — начальство задерживается…

— Привет, — распахнув дверь, он махнул Юле, как всегда уткнувшейся в монитор, — все у нас в порядке?

— Да, — она вскинула голову и замерла. Это выглядело настолько претенциозно, что Костя решил — …больше, чем «да», ей пошло бы «так точно, сэр!»…

— И чего ты перепугалась? — Костя улыбнулся, — я разве сказал что-то страшное?

— Нет, — ни один мускул не дрогнул на её настороженном лице, — вот, если хотите, справка за вчерашний день…

— Не хочу. А где эта «стрекоза»? — Костя указал на пустующий Ленин стул.

— Звонила, что задержится. У неё ребёнок приболел.

— Ясно, — Костя прошёл в кабинет и закрыл за собой дверь. Подойдя к столу, мельком взглянул на письмо, которое вчера начал писать одному из заказчиков — им, видите ли, не понравилось качество печати!.. …А чего они хотят, если прислали своё дерьмовое клише, и краску заказали самую дешёвую?.. Таких надо раз и навсегда ставить на место!.. — правда, текст письма ещё не сложился в голове, поэтому Костя отошёл к окну и задумчиво уставился на блестевшие в солнечных лучах разноцветные крыши машин; на людей, тесной стайкой переходящих улицу. С высоты все они казались игрушечными, и Косте нравился этот ракурс — …можно взять любого, посадить себе на ладонь и… а лучше катнуть одним пальцем какой-нибудь крутой джип, и пусть эти лилипуты догоняют его… Взгляд сместился дальше, к зданию больницы, проглядывавшему бурой крышей среди золота листвы. Дворник в оранжевом жилете мел дорожку, нарушая лирический настрой. …В лесу сейчас здорово, небось!.. Костя попытался представить картинку, но перед мысленным взором почему-то возник телевизионный экран, на котором львица гналась по саванне за стадом антилоп. Стало грустно, оттого, что он забыл, как выглядит настоящий лес, и вся жизнь заключена в «ящике».

Вернувшись к столу, Костя уселся в кресло. …Так… Уважаемый Пётр Борисович… Какой, на хрен, «уважаемый»? Козел он… Отложил ручку и вновь уставился в окно.

— Можно? — в дверь просунулась голова Лены.

— Заходи-заходи; сейчас мы дадим тебе тумаков… — Костя неизвестно к чему вспомнил Киплинга и подумал, насколько это интереснее, чем письмо какому-то придурку, владевшему пельменным цехом.

— За что? — Лена остановилась, обиженно надув губки. При этом было заметно, с каким трудом она сдерживает улыбку.

— Ты почему приходишь позже шефа?

— Константин Андреевич, я ж предупредила. Мне Ксюшку надо было врачу показать. Горло у неё всё красное.

— Значит, вечером задержишься, — Костя хитро прищурился.

— Ага, — девушка кивнула, отчего волосы упали на лицо, сразу сделав её облик неофициальным.

— А теперь иди и трудись на благо родины, — Костя развернул менеджера по продажам к двери и звонко шлёпнул по обтянутому мини-юбкой заду.

— Константин Андреевич!.. Больно ведь…

— А кто ещё тебя воспитывать будет? — Костя засмеялся, а Лена, нарушая все правила корпоративной этики, показала шефу язычок и вышла, демонстративно играя бёдрами.

…Вот, вертихвостка, — Костя в ответ покачал головой, — немудрено, что от неё муж сбежал… Нет! Жена должна быть, как Машка, а таких девочек надо иметь на стороне… — он снова опустил взгляд к столу, — так, блин, уважаемый Александр Борисович… пропади ты пропадом со своими пельменями…

*

За десять минут до начала рабочего дня Маша вошла в торговый зал. Своими размерами он явно не соответствовал громкому названию «Супермаркет», которое значилось на вывеске. В сорокаметровой комнате вдоль стены стояли стеклянные витрины с банками краски, похожими на ведра, и пакетами, пестрящими иностранными буквами (Маша долго учила, в каких из них находятся шпатлёвки, в каких клеи, а в каких сухие смеси); с отдельной стены свешивались разноцветные языки обоев; рядом пестрели квадратики плитки и ещё много всяких красивых импортных штучек, а в дальнем углу, над блестящей коричневой стойкой, к которой совершенно не подходило слово «прилавок», возвышались Машин компьютер и кассовый аппарат, за которым уже сидела Таня и так старательно выводила контур губ, будто это произведение живописи претендовало на место в Лувре.

— Там очереди нет? — спросила она вместо приветствия.

— Нет, а что? У нас появился дефицит?

— С чувством юмора у тебя проблемы в последнее время, — Таня вздохнула, — какой дефицит? Просто я дома накраситься не успела, а надо закончить, чтоб народ не пугать. Вчера с Володькой в кабаке зависли, потом поехали ко мне, и всю ночь… — Таня сладко потянулась, сцепив руки над головой.

— Это пройдёт, — Маша скептически махнула рукой. Она ничуть не завидовала, потому что когда они начинали встречаться с Костей, все происходило по тому же сценарию — рестораны, театры, вечеринки, где ей старательно внушалось, что она самая лучшая и самая красивая; подарки, появляющиеся, когда она уже успевала забыть, что давным-давно обмолвилась о своих желаниях — все было… Маша поправила волосы и прошла за стойку.

— Машка, не порть мне настроение. Если у тебя в семье проблемы, это не значит, что они должны быть у всех.

— Наверное…

Хотя магазин и располагался, вроде, в центральной части города, но оказался слишком удалён от основных транспортных магистралей, поэтому случайные посетители забредали сюда редко — в основном, приезжали специально на больших машинах, чтоб закупить материалы оптом для всего ремонта. Поэтому иногда выпадали дни, когда они с Таней всю смену вынуждены были болтать о жизни и разгадывать кроссворды, в ожидании пары клиентов, за раз делавших дневную выручку. Такое тесное общение невольно привело к тому, что не являясь подругами в жизни, они знали друг о друге практически все, от меню вчерашнего ужина до подробностей интимной жизни.

Сегодняшнее утро началось, можно сказать, бойко. Приехал какой-то «новый русский», ничего не понимающий в строительстве, но снабжённый длиннющим и подробнейшим списком. Чтоб обслужить его, по ходу подбирая замены и объясняя, почему предлагаемое ничуть не хуже, записанного у него, потребовалось не менее часа. Когда он, наконец, отправился на склад, загружать «Газель», Маша устало уселась в чёрное крутящееся кресло и тупо вперилась в экран монитора, по которому плавала стайка пёстрых рыбок. Мысли непроизвольно вернулись в прежнее, утреннее русло — она вздохнула, в очередной раз пытаясь понять, какая кошка пробежала между ней и Костей.

Таня, подперев голову рукой, смотрела на неё долго и внимательно, потом не выдержала. Она, вообще, не умела подолгу молчать.

— Маш, слушай, а, может, у него другая баба завелась? Ты ничего не замечала? Может, он стал приходить поздно или духами от него воняет?

— Ну да, — Маша усмехнулась, — и все рубашки в помаде… Тань, меня в данном случае не столько интересует, есть ли у него любовница, сколько то, как мне самой жить дальше. Понимаешь, мы с каждым днём становимся все более чужими. Я чувствую себя бесплатным приложением к плите и стиральной машине.

— Так разведись. Я, знаешь, когда с Сашкой развелась, прям, на крыльях себя почувствовала. А теперь, вот, Вовку встретила. Жизнь сама подсказывает решения… если их искать, конечно.

— Я не хочу с ним разводиться. Я люблю его. Да и уходить мне некуда, сама знаешь.

— Куда уходить, мы найдём. А, вот, если любишь, дело, конечно, хуже. Значит, надо выяснить, что с ним происходит, но готова спорить, дело в другой бабе. Надо вычислить и разобраться с ней.

— «Разобраться» — это как? — от Таниных наивных, но искренних попыток помочь, на душе стало легче; Маша даже рассмеялась, — Танька, фантазия у тебя, блин, безграничная, но надо ж реально смотреть на вещи…

— Я и смотрю реально.

–… а реальность заключается в том, — продолжала Маша, не дав себя перебить, — что я стала ему неинтересна. Он не обижает меня, не устраивает демаршей, не провоцирует разрыв — я просто медленно и уверенно превращаюсь в мебель. У меня деревенеют ноги, и руки принимают вид подлокотников… — ей самой так понравился образ, что она замолчала, отчётливо представляя процесс собственного перевоплощения.

— Тяжёлый случай…

— Привет, девчонки! — на пороге появился бородач в джинсовой рубашке, — «Тиккурилла» есть?

— Есть, — Маша со вздохом поднялась и направилась к застеклённому стенду.

*

Костя наконец осилил написание письма; перечитал его и остался доволен. Для себя он сформулировал его смысл следующим образом — вы все козлы, а мы, в белом фраке; и не лезьте к нам со своими идиотскими претензиями.

Посмотрел на часы — время незаметно близилось к обеду.

Он не позволял себе брать из дома всякие бутерброды, как делали остальные сотрудники — ему почему-то казалось, что, если директор питается бутербродами, стыдливо закрываясь в кабинете, это говорит о полном упадке фирмы, поэтому он всегда ходил обедать в кафе, расположенное на другой стороне улицы. Это выглядело совсем по западному и, кстати, оказалось гораздо дешевле, чем он предполагал изначально. Его уже знали все официантки и всегда накрывали его любимый столик у окна, выходившего на улицу — он любил с некоторым пренебрежением взирать на людей, жующих на ходу гамбургеры, понимая, что они не могут позволить себе ежедневно обедать в этом уютном полутёмном зале.

— Вы на обед? — Лена уже стояла с чайником посреди комнаты, когда Костя показался из кабинета.

— Да, пора.

— А мы, вот, чайку. Не хотите?

— Кесарю кесарево, — Костя развёл руками и пошёл дальше, но игривый Ленин голос продолжал звенеть в ушах. Он подумал, каким бы ветреным и беспутным не являлось это существо, с ней гораздо веселее и приятнее, чем дома. По всем параметрам, включая внешность, ей, конечно, далеко до Машки, но как обрыдли разговоры про краски и обои, текущий кран и, вообще, вся рутинная бытовуха!.. Он представил конец рабочего дня, когда, по сложившемуся ритуалу, сначала в кабинет заглянет «бабуля», чтоб попрощаться; потом войдёт Юля, строгая и напряжённая — потупив глаза, она спросит, можно ли ей идти домой. Он, конечно, великодушно разрешит и добавит при этом, будто невзначай: — А Лена пусть останется. Нам ещё надо поработать. (На кого была рассчитана эта глупая конспирация, неизвестно, ведь все давно обо всем знали — зато так получалось гораздо интереснее).

Костя вошёл в кафе и направился к своему столику. Меню ему уже давно не приносили, потому что он знал его наизусть, и поравнявшись с официанткой, небрежно бросил:

— Как обычно. Если, конечно, у вас ничего не изменилось.

— У нас меняется только вечером, а днём все по стандарту, — девушка улыбнулась.

— Зайдём как-нибудь и вечером.

— Приходите. У нас хорошо. Живая музыка с девяти.

— Ладно, — Костя подумал, что надо будет в следующий раз (не сегодня, конечно) зайти сюда с Леной, а то «вечерние отчёты» тоже начали терять свою остроту и привлекательность.

…В конце концов, устрою девочке праздник и посмотрю, как она будет вести себя дальше, — усевшись за столик, Костя по привычке повернулся к окну, — конечно, не Монмартр, но все равно приятно ощущать себя благополучным буржуа, не обеспокоенным завтрашним днём, имеющим небольшую, но собственную фирму, верную жену и молодую любовницу…

Ел он медленно, словно любуясь собой, и допив последний глоток кофе, очень пожалел, что обед уже закончился — возвращаться в офис не хотелось, тем более, надо было ещё спуститься в подвал, чтоб обсудить с технологами новые заявки. …Блин, сможем ли мы, вообще, изготовить клише с этим долбанным пингвином, жрущим эскимо?.. Да и плёнка, наверное, заканчивается… Технари разве сами напомнят о себе? Шлёпают, да шлёпают, пока что-нибудь не кончится…

*

— Маш, закрывай на обед. Я кофе ставлю, — Таня поднялась из-за кассы.

— За булочками сходить?

— Ну, естественно.

Распределение обязанностей произошло между ними уже давно — с того самого момента, когда Таня впервые заварила свой фирменный кофе. За него Маше совершенно не трудно было дойти до угла, где стоял ларек с ароматной сдобой. Непонятно, кому пришло в голову, поставить его в этом захолустье, но девушек это вполне устраивало.

Когда Маша вернулась, Таня, еще колдовавшая над чашками, подняла голову и сказала, будто мимоходом:

— Я все придумала.

— Что придумала? — не поняла Маша.

— Что-что… как решить твои проблемы. Надо тебе тоже найти мужика!

— Зачем?

— Как зачем? Чтоб ты перестала обращать внимание на то, что твой Костик сказал, как посмотрел на тебя… или не посмотрел. Пока он, один-единственный, мельтешит перед глазами, ты и ждёшь от него чего-то — тебе больше ждать неоткуда. У нас с Сашкой тоже так было, а как завела любовника, мигом перестала на все реагировать. Знаешь, как классно! Сразу все по барабану…

— А закончилось тем, что вы разбежались, — Маша протянула напарнице воздушную, ещё тёплую булку, и придвинула к себе чашку, — я так не хочу. Я не хочу с ним разводиться. Я хочу, чтоб он любил меня, как раньше.

— Ну, Машка, — Таня сделала маленький глоток, — а, может, ты его любишь, потому что других не видела? Знаешь, сколько их, классных, без толку пропадает?

Маша молчала, наслаждаясь напитком, и думала, что «мужик», скорее всего, не поможет, даже «классный». Если б все было так просто! А то выход из аналогичных ситуаций ищет, наверное, половина семей, но никто не смог придумать ничего, кроме развода — только это ж не решение вопроса.

— Нет, мужик тебе нужен, — настойчиво повторила Таня.

— Да не хочу я мужика! Я и представить-то не могу, как лягу с ним в постель!

— Без мужика не обойтись, — Таня, будто разговаривала сама с собой, не слыша никаких возражений, — Машка!.. — её лицо озарилось улыбкой, — я даже знаю, кто тебе нужен! Мы такое организуем!.. Все будет суперкласс!

Маша безнадёжно вздохнула. Спорить было бесполезно, и она решила, что от знакомства с таинственным «мужиком» ей не отвертеться. Но не приведёт же Танька какого-нибудь маньяка-насильника? Конечно, нет. А, значит, ему можно будет просто объяснить ситуацию, и то, что рассчитывать ему, в принципе, не на что. Ну, придётся извиниться, конечно; может, даже посидеть с ним где-нибудь…

*

Домой Костя попал в девять, когда рабочий день давно закончился — из-за жалюзи в кабинете он даже не заметил, как стемнело, да и Ленка увлекла его своим азартом, возвращая ощущение бесшабашной молодости. С ней он снова чувствовал себя студентом, как когда-то запирающимся с однокурсницей в темной аудитории. Славное было время — вся жизнь ещё впереди, а то сейчас…

Костя открыл дверь и почувствовал запах котлет. С каким бы удовольствием он променял их на паршивую банку консервов в общаге, куда можно являться в любое время дня и ночи; не переобуваясь и не боясь при этом, принести песок в квартиру…

— Добрый вечер, — Маша вышла из кухни, — что ж ты не позвонил, что задержишься? Я с ужином спешила, а тебя все нет.

На какое-то мгновение Косте сделалось стыдно, но что он мог ответить? Что она ему надоела, и не её собачье дело, где он проводит время? Нет, так он тоже не хотел, потому что жена у него может быть только эта, и никакая другая.

— Замотался совсем, — он вздохнул, — в подвале с технарями торчал — новые заказы обсуждали, а окон там нет, сама знаешь.

— Откуда ж я знаю? Я у тебя на работе не была ни разу.

— Ну, сама посуди, какие в подвале окна? — а сам подумал: …И хорошо, что не была! Неизвестно, какой фортель Ленка б могла выкинуть в её присутствии; и ещё эта пришибленная Юля начнёт каяться — от неё тоже всего ожидать можно…

— Садись, я уже кладу, — Маша вернулась на кухню, пока Костя переодевался и мыл руки.

— А ты? — спросил он, видя на столе всего одну тарелку.

— Я уже. Я ж не знала, когда ты появишься.

…Машка, чудо ты моё, — подумал Костя растроганно, — и где ещё я найду такую жену? Другая б давно начала бить посуду и орать дурным голосом… Маша же продолжала лишь смотреть так печально, что Костя не донёс кусок до рта.

— Что с тобой? — спросил он тревожно.

— Ничего.

— Но я же вижу, что ты какая-то не такая.

— Честное слово, ничего. Ты ешь.

Костя вздохнул. В конце концов, если она не хотела делиться своими проблемами, то ему же проще — главное, она дома; все приготовлено и постирано. …Небось, просто устала… Он стал жевать, стараясь не встречаться с женой взглядом.

После ужина они молча прошли в комнату и включили телевизор. Оказалось, что начинавшийся фильм они давно смотрели на кассете, и, тем не менее, уселись каждый в своё кресло, тупо вперившись в экран. Тишина нарушалась лишь стрельбой и воем полицейских сирен. …Ну, что ж я буду ей рассказывать, как полдня писал письмо по браку, а после работы трахался со своим менеджером?.. Костины мысли вновь вернулись к Лене. …А чем бы мы занимались, окажись она на месте Машки?.. Наверное, её б угнетало молчание — она б щебетала, пересказывая свои глупые мыслишки, и это раздражало б ещё больше… Нет, всё стоит на своих местах — делу время, а потехе час…

— Мне завтра вставать рано, — сказала Маша, — Илья просил принять товар так, чтоб не закрывать магазин.

— Это правильно, — Костя равнодушно кивнул.

— Давай спать, а то мне в шесть уже из дома надо выйти.

— Давай, — Костя поднялся и первым направился в душ.

Маша ещё стирала косметику за кухонным столом, когда он залез под одеяло; повернувшись на бок, закрыл глаза и на сером размытом фоне возникла весело торчавшая Ленкина грудь с розовыми сосками. Видение хоть и не привносило ничего необычного, но мешало спать, поэтому он чувствовал, как Маша устраивается рядом, касаясь его мягкой тканью ночной сорочки. В последнее время она почему-то спала, исключительно, в ней, и Костя уже отвык чувствовать её живое тело. Хотя это его не очень-то и волновало.

— Спокойной ночи, — прошептала Маша.

Костя не ответил, сделав вид, что спит.

*

Было ещё темно, когда прозвенел будильник. Сквозь сон Костя чувствовал, как Маша вылезла из постели. Зажурчала вода; на кухне звякнула чашка. Он натянул одеяло на голову, чтоб не слышать всего этого, и проснулся ровно в восемь.

Наступившее утро ничем не отличалось от предыдущего, если не считать того, что завтрак, ждавший на столе, состоял не из горячих сосисок, а из сухих бутербродов. Впрочем, Косте было безразлично — главное, чтоб на тарелке находилась еда, которую можно быстро проглотить, крикнуть из двери «пока» (сегодня и кричать-то было некому) и исчезнуть до вечера.

…Сегодня не буду трахать Ленку, — подумал он, уже выйдя на улицу, — сегодня мы пойдём в кафе слушать «живую» музыку. Надо только решить вопрос с машиной, а то, сидеть и не выпивать, как-то не в кайф. Хотя можно бросить её на стоянке возле офиса — заодно и для Машки нормальная отмастка — машина не завелась. Типа, провозился, а потом плюнул и поехал на маршрутке… Да, классно будет!..

Оттого, что все складывалось так удачно, настроение сразу поднялось, и на этом мажорном настрое Костя успел с утра отработать с производственниками программу следующей недели, конфиденциально пообщаться с «бабулей» на предмет последних изменений в налоговом кодексе, похвалить Юлю и даже погладить её по голове (при этом девушка напряглась, словно Костя уже расстёгивал ей платье). Потом он вызвал в кабинет Лену; не дав сказать ни слова, поцеловал взасос, сжимая рукой грудь, и после этого, как вчера, шлепком выпроводил из кабинета.

— Если будешь постоянно лупить меня, то стану носить бабские рейтузы, и любуйся на них, — заметила она, — небось, жену свою не бьёшь по заднице.

— А её не за что. Она у меня ангел, — Костя весело подмигнул, — она не занимается любовью со своим шефом.

— Все мы ангелы до поры, до времени. Ты ещё не понял этого в свои тридцать лет? Будто я сама на тебя запрыгнула, — Лена обиженно дёрнула плечиком и вышла.

Косте стало смешно. Он попытался представить голую Машку с раздвинутыми ногами на офисном диванчике, а рядом Илью — огромного, толстого хозяина магазина. …Нет, такое могло прийти только в Ленкину дурную головку, и за это её стоит наказать… — он задумался, — может, не вести её в кафе, а пусть все будет, как всегда, только в какой-нибудь новой позе?.. А в какой мы ещё не пробовали?.. Вопрос требовал размышлений, но за дверью звякнули чашки, и взглянув на часы, Костя с удивлением обнаружил, что наступило время обеда. …Как быстро сегодня проходит день!.. Он открыл дверь, когда Юля разговаривала по телефону.

— Да, здесь… уже идёт на обед… хорошо, перезвоните…

— Меня что ли? — спросил Костя.

— Вас. Сначала хотели поговорить, но передумали. Сказали, что позвонят после обеда.

— Голос мужской или женский?

— Я не поняла. Какой-то механический, вроде, как робот… — она смело подняла на Костю взгляд — наверное, впервые с того злосчастного Нового года; взгляд, в котором не чувствовалось, ни робости, ни покорности. Это было так неожиданно, что Костя не нашёлся, как среагировать.

— Пусть звонят после двух, — он махнул рукой, а уже спустившись вниз и вдохнув тёплый пряный воздух, подумал: …Наконец-то, дурочка, поняла, что жизнь не заканчивается из-за такой ерунды. Глядишь, через недельку и заулыбается…

Костя уселся за свой любимый столик и как всегда в ожидании официантки с подносом, повернулся к окну, подперев рукой подбородок. Прямо перед ним, въехав на тротуар, стоял роскошный тёмно-зелёный «Ягуар», блестя хромированной отделкой, и люди, обходя его, вынуждены были жаться к стене дома. …Козел, места ему мало… нацарапать бы на нем какое-нибудь матерное слово… Тем не менее, он невольно залюбовался машиной, излучавшей холодную завораживающую мощь.

Водитель отсутствовал, зато на переднем сиденье полулежала девушка, склонив на бок голову. Лишь долю секунды Костин мозг, словно компьютер, вычислял, что же его так привлекло в этой неподвижной фигуре, и вдруг все как-то удивительно сложилось в знакомый портрет — цвет волос, чуть вздёрнутый носик, серый костюм… Костя даже привстал от удивления. Сходство казалось настолько поразительным, что он, уронив вазочку с искусственными цветами, вылетел из кафе, едва не сбив официантку, но неизвестно откуда появившийся водитель уже открывал дверцу «Ягуара».

Расталкивая прохожих, Костя кинулся вперёд и успел увидеть серёжку в ухе девушки — таких серёжек не могло быть больше ни у кого!.. Их делали специально к их с Машей свадьбе по его собственному эскизу.

«Ягуар» соскочил с тротуара и мгновенно ушёл в левый ряд. Костя бессильно смотрел вслед, пока блестящая перламутром крыша не скрылась из виду. …Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Это же Машка!!.. Он растерянно огляделся, словно неожиданно попал в чужой незнакомый мир — увидел спешащих и толкающих его людей, удивлённо застывшую официантку… А в это время какой-то урод, которого он даже толком не успел разглядеть, увозил его жену в неизвестном направлении!

Костя бросился к стоянке, но услышал голос:

— Молодой человек, вы за вазочку платить будете?

Остановился, не глядя сунул официантке деньги.

— Я сейчас сдачу принесу.

— Какая, на фиг, сдача?!.. — лавируя в потоке машин, он перебежал на другую сторону, на ходу доставая ключи; плюхнулся на сиденье «Опеля». …И что дальше?.. Где и как я могу перехватить их?.. А вдруг её похитили?!.. Опоили чем-нибудь и похитили — не зря же она лежала без движения и такая бледная. Блин, теперь начнут требовать выкуп… Ладно, выкуп — как она могла, вообще, оказаться в этой роскошной «тачке», если должна быть в магазине?!.. Конечно, вот там-то, все и разрешится… Он резко вырулил со стоянки.

Расстояние до Машиного магазина казалось совсем небольшим, но два светофора отнимали кучу драгоценного времени. Костя нервно посмотрел на часы. Прошло целых пятнадцать минут, как стартовал похититель — на своём «Ягуаре» за это время он вполне мог оказаться даже за городом, а там… Картинка, изображавшая голую Машку с раздвинутыми ногами уже не показалась ему такой уж смешной.

Костя бросил машину у самых дверей под знаком «Стоянка запрещена» и вбежал в торговый зал. Машина напарница, которую Костя знал в лицо по фирменным «застольным» фотографиям, наводила кофе в двух чашках.

— У нас перерыв, разве вы не видите? — спросила она, не отрываясь от своего занятия.

— Где… — Костя с трудом перевёл дыхание, — моя жена?..

— А кто ваша жена? — Таня подняла удивлённый взгляд.

— Маша! Которая, вот тут работает! — он постучал пальцем по прилавку, — где она?!

— Извините, — Таня смотрела на него широко раскрытыми глазами, — вы, вообще, нормальный? У нас перерыв. Она пошла за булочками.

— Какие, на хрен, булочки?! Она сейчас несётся в зелёном «Ягуаре» неизвестно куда, черт знает с кем!!

— Да? Вы так думаете?.. Это очень похоже на паранойю, — произнесла она назидательно, — а, вообще-то, зелёный «Ягуар» — это круто… Я б тоже покаталась, — она вышла из-за прилавка и подошла к окну, — вон, она идёт, смотрите. Между прочим, пешком — без всякого «Ягуара», — глаза её весело прищурились.

Костя мгновенно очутился у окна и остолбенел — через дорогу, не спеша двигалась его жена в сером костюме — том самом, который он видел на девушке в «Ягуаре». Маша улыбалась каким-то своим мыслям, покачивая прозрачным пакетом с булочками.

— Ну, что? Убедились? — Таня ехидно засмеялась, и вдруг задумчиво добавила, — а, вообще-то, я б хотела, чтоб меня также ревновали. Это ж любовь, да?.. А она, дурочка, жалуется, то вы стали к ней прохладнее относиться…

Костя перевёл на неё непонимающий взгляд — кто кому жалуется?.. Причём тут «любовь», если он сам видел, как тот мужик увозил её неизвестно куда?.. Её же надо спасать!..

— А, вот, и я! — Маша распахнула дверь, — наш кофе готов?.. — увидев Костю, она растерянно замерла; лицо её побледнело, став таким, как только что в машине, и даже слегка вытянулось, — ты?.. Что-то случилось?..

Но Костя только судорожно сглотнул слюну.

— Да говори же! — Машины руки с пакетом бессильно опустились, — что случилось?!

Костя почувствовал себя идиотом. Он вглядывался в знакомые черты, и чем дольше смотрел, тем отчётливее понимал, что в машине сидела тоже она — та же помада (дома он не мог видеть, в какой цвет она красила губы, потому что встал позже); тот же непослушный локон возле уха (иногда она собирала волосы в хвост, но не сейчас)…

— Где твои серьги? — вспомнил он, — те, свадебные!

— Дома. Ты ж знаешь, я не одеваю их на работу. Да что случилось-то? Нас ограбили?

— Нас не ограбили! Но я сейчас же поеду и проверю!

— Поезжай, — Маша удивлённо пожала плечами, — только объясни — где они должны быть?

— Не знаю! В ушах!

— Логично, — придя в себя, Маша протянула напарнице пакет, — на, Тань, пока тёплые.

Костя грубо схватил её за руку и развернул к себе лицом.

— Скажи, честно! Час назад ты сидела в зелёном «Ягуаре»?

Машин рот приоткрылся и закрылся снова; на её лице возникло такое искреннее удивление, что Костя сам засомневался — не пригрезилось ли ему это.

— Ты совсем?.. — Маша покрутила пальцем у виска, — откуда у меня знакомые с «Ягуарами»?

— Знакомых всегда можно найти, — прошипел Костя, — с твоими-то данными…

— Хватит делать из меня проститутку! — Маша даже повысила голос, чего не делала почти никогда, — Танька, конечно, знает, что я не такая, но все равно, это низко!..

— Костя, идите, пожалуйста, сюда, — Таня достала из-под прилавка стопку бумаг, — вы же знаете подпись вашей жены? Вот, она выписывала накладную. Видите сумму? А, вот, чек. Сумма та же. Здесь пробито время. Двенадцать часов сорок восемь минут. Вы думаете, это я специально для вас чеки била? А потом буду свои деньги в кассу вкладывать, да?

Костя смотрел на лежавшие перед ним бумажки, пытаясь собрать воедино полученную информацию, но фрагменты не стыковались. Тем не менее, в машине сидела, именно, Машка! Причём, это не было похищением, иначе она б сама все ему рассказала, да ещё настояла на заявлении в милицию — она находилась там добровольно, и глаза прикрыла, отдыхая… после чего? Тут и дураку понятно, после чего!..

— Костя, может, выпьете с нами кофе? — предложила Таня примирительно, — а то у нас скоро перерыв заканчивается.

— Нет, спасибо, — он с ненавистью взглянул на жену. Никогда он не думал, что она станет изменять ему, да ещё сделает это так ловко, что и подкопаться не к чему.

— Мне тоже надо на работу, — он направился к двери, но на пороге обернулся, чтоб убедиться, что Маша, как ведьма, тут же не выпорхнет в открытую форточку. Нет, она сидела на своём месте, откусывая булку, и слушала, как Таня что-то шепчет ей на ухо, взглядом показывая в его сторону.

Костя вышел, хлопнув дверью. На работу он не спешил — там не могло произойти ничего серьёзнее того, что творилось с ним сейчас.

В очередной раз сопоставляя факты, умом он понимал, что Маша не могла находиться в машине; к тому же, он достаточно хорошо знал артистические таланты жены — так безукоризненно сыграть роль оскорблённой невинности, ей было явно не под силу. Она никогда не умела, ни лгать, ни скрывать своих эмоций. Но, с другой стороны, нельзя так правдоподобно загримировать человека, если ты не профессионал, которых в городе, раз-два, и обчёлся. Да, и зачем?.. …А, может, это машина—призрак, возникшая из какого-нибудь четвёртого измерения?.. Ведь сейчас даже официальная наука согласилась с существованием инопланетян, потусторонних сил и прочей ересью. Значит, за всем этим, действительно, что-то кроется. Ясно, что от Машки я не добьюсь ничего, не отыскав новых улик — может, она, и правда, ничего не помнит. А улики?.. Только серьги! Все-таки их не должно быть дома! Конечно, этот сутенёр на «Ягуаре» домчал её до работы быстрее, чем я притащился на своей колымаге — тут все продумано. И вот она, паинька-недотрога, со своими булочками топает из ларька… шлюха чёртова… Но завести домой серёжки ты не могла успеть. Это ты брякнула, не подумавши… Она же всегда боялась ходить одна с такими кусками золота в ушах, и надевала только в своей компании — на работу она их не надевала ни разу… Значит, это для «Ягуара»!.. Такой, вот, это для тебя праздник!.. — Костя стиснул баранку в бессильной злобе, — сучка!.. А сколько времени прикидывалась порядочной! Потому ей и безразлично, где я пропадаю вечерами — у неё своё утреннее дерби!.. Она думает, что я поеду на работу? Фиг там! Я поеду за серёжками, и если их там не окажется, пусть пеняет на себя!.. — Костя завёл двигатель.

Он чувствовал, как рушится один из тех краеугольных камней, на которых держалась его спокойная жизнь. Все мелкие интрижки и посторонние связи представляли интерес только в одном случае — если дома его ждёт жена, к которой всегда можно вернуться из водоворота событий; а если этого нет, то интрижки перестают быть таковыми, превращаясь в основную жизнь. Костя не хотел такой бессмысленной жизни.

…Но как она посмела поступить со мной так подло?!.. Костя влетел в квартиру и не разуваясь, бросился к чёрной шкатулке, стоявшей на полочке в спальне.

Серёжки лежали на месте, запутавшись в нитке дешёвых бус чешского стекла. Он оторопело взял их, поднёс к глазам, стараясь распознать подделку. Но они не были подделкой и преспокойно лежали дома. Что это могло означать? То, что в машине все-таки находилась не она, а кто-то искусно под неё подделывающийся? Зачем? Или она все-таки могла вернуть серьги на место? …Нет, не могла. Никак не могла!..

Костя заметил, что усиленно ищет жене оправдание. Он безумно хотел, чтоб все вернулось на круги своя, чтоб Маша оказалась по-прежнему любящей его, милой и славной девочкой… Но для этого тоже нужны доказательства, как и улики для обвинения.

Если раньше все выглядело, пусть не слишком приятно, но более или менее правдоподобно, то теперь серёжки разрушили всю схему. Что у него осталось, чтоб заполнить образовавшуюся пустоту? …Стоп! А сам «Ягуар»?.. Его номерной знак стоял перед глазами также чётко, как и Машино лицо в салоне. Однако ГАИ вряд ли предоставляет всем и каждому справки о владельцах таких лимузинов; и тут он вспомнил, как однажды потерял права, и восстановить их вызвался Витя, один из «рабов», работавших на флексографе. Тогда все проблемы разрешились буквально за пару дней.

Костя вернулся в машину. Теперь он не спешил — наоборот, ему требовалось собраться с мыслями и попытаться извлечь из всего этого бреда рациональное зерно… если оно там есть. Но и здесь ему не повезло — по семейным обстоятельствам Витя поменялся сменами с другим флексографистом. …И что делать?.. — Костя стоял, как витязь на распутье — сзади его ждала улица и машина, на которой он не знал, куда ехать, а впереди лифт, способный поднять его в офис, — и что я там буду делать?.. Но что-то делать надо, вечером Машка вернётся домой, и придётся что-то решать!.. А вдруг не вернётся?.. Вдруг, когда все открылось, она в нагляк заночует у Ягуара?..

Дверь лифта открылась, и Костя механически шагнул внутрь; поднявшись на этаж, он решил, что глупо сразу же спускаться обратно.

— Константин Андреевич, вам звонил тот же голос, — Юля оторвала взгляд от экрана, едва Костя вошёл в офис.

— И что? — он уже успел забыть о странном звонке, как, впрочем, и обо всем, что происходило до обеда — жизнь его разделилась на две части, не соотносящиеся друг с другом.

— Он смеялся, — сообщила Юля.

— Как смеялся?..

— Также… типа, из бочки. А потом спросил, не к жене ли вы поехали. Я ответила, что не знаю, и он положил трубку.

— Дьявол… — сдавив виски, Костя прикрыл глаза. Это была какая-то новая цепочка, начинавшаяся ниоткуда и ведущая в никуда. …К чёрту все эти голоса и прочую мистику! Мы реальные люди и должны заниматься реальными вещами — например, поисками автомобиля… — спасибо, Юль. Пусть смеётся дальше, — Костя зашёл в кабинет; он даже не спросил, где Лена — настолько все это стало от него далеко. Нашёл домашний телефон Вити — оказалось, что тот дома занимается ремонтом, а в ГАИ работает его двоюродный брат; конечно, он там не самый главный, но вполне способен войти в их компьютер.

— Завтра утром все решим, Константин Андреевич, — заверил Витя, — просто раньше я вряд ли с братом свяжусь. Вы извините, что я без вас о подмене договорился — кроме Бориса Алексеевича никого не было…

— Да ремонтируйся ты, ради бога!.. — отмахнулся Костя. …Одно плохо — информация придёт завтра, а как же сегодня?..

— Константин Андреевич, — в дверь просунулась голова Лены, — вы меня не искали? А то я в подвал спускалась.

Костя не видел её в подвале, но не стал заострять на этом внимание — что может значить такое маленькое вранье, в сравнении с лавиной лжи, внезапно обрушившейся на него?..

— Иди. Все нормально, — он уставился в окно, пытаясь связать звенья двух цепочек, шедших параллельно друг другу, и вовсе не имеющих точек соприкосновения.

…Стоп, поменьше эмоций, — Костя остановил себя, — исходим из реалий — из того, что параллельных миров все-таки не существует. Тогда, как ни крути, Машка должна быть всего одна, и все, что я видел, и в машине, и в магазине, происходит, именно, с ней. Как же я должен вести себя, к примеру, сегодня вечером, пока не нашёл этот чёртов «Ягуар»? С одной стороны, не пойман — не вор, но с другой, я-то знаю… или не знаю? Почти по Шекспиру: «быть или не быть?» Проклятие… А интересно, она уже сообщила Ягуару, что я их засек?.. Они ж должны выработать какой-то план действий… — Костя посмотрел на часы, — дьявол!.. Машка уже почти три часа без присмотра! Да за это время они могли даже встретиться!.. А могли и не встретиться, ведь есть же у Ягуара какое-то занятие, кроме, как трахать чужих баб. Логично, если он подъезжает к концу дня. Покупателей уже не много — кому охота по темноте грузить стройматериалы? Танька может и одна обслужить их, а наши «голубки» валят на хату, и после он везёт её домой — все шито-крыто…

Костя пожалел, что из-за собственных поздних приходов ни разу не видел, когда возвращается жена, и какой транспорт её подвозит. …Ничего, теперь я буду отвозить тебя на работу, забирать с работы и ещё пару раз в течение дня могу нагрянуть — будешь под колпаком похлеще, чем у Мюллера…

— Девочки, — Костя вышел из кабинета, — я сегодня уеду пораньше, так что сами закройте офис, — он вышел, не обернувшись, но и так представляя, с каким изумлением смотрит ему вслед Лена. «Все мы ангелы только до поры до времени…» вспомнил он её слова; стиснул зубы и не нашёлся, что возразить, даже мысленно.

Чтоб машина не бросалась в глаза, Костя припарковался за кустами, с которых ещё не успели облететь все листочки. Оттуда прекрасно просматривался вход в магазин, часть улицы и стоянка, на которой одиноко маячили «Жигули». Костя удобно устроился в кресле и стал ждать, наблюдая, как солнце медленно скатывается за горизонт, превращая окружающий мир в одно огромное серое нечто. Лишь фары редких автомобилей, не имевших никакого отношения, ни к Ягуару, ни к магазину иногда выхватывали из него золотые пятна опавших листьев. …Как же она тут ходит зимой, когда темнеет в четыре?.. — подумал Костя, — здесь, в случае чего, и на помощь позвать некого — дадут по голове и бросят в каком-нибудь дворе… На мгновение возникло чувство вины за то, что подобная мысль пришла только сейчас, а не год назад, когда она устраивалась на работу. …А хотя не ходит она тут одна, а ездит в шикарной «тачке». И уж в этом, точно, виноват не я!..

К магазину подкатил бордовый «Пассат», из которого вышел крепкий «браток» и уверенно взбежал по ступенькам.

…Дорогу знает, значит, не первый раз, — отметил Костя, на всякий случай записав номер «Пассата», — а, может, у них здесь, вообще, бордель? Машка сама рассказывала, что за день иногда бывает по три-четыре покупателя — и чем они занимаются остальное время?.. Танька тоже, сучка ещё та. Вот, они и прикрывают друг друга по очереди… Косте очень захотелось войти и разогнать все это «осиное гнездо», но вдруг это не Машин, а Танькин мужик? Зачем ему лезть в чужие дела? …Черт, и что можно делать там так долго? Это же магазин, а не вернисаж — пришёл, купил и ушёл, — Костя посмотрел на часы, — почти пятнадцать минут. Да я за это время…

«Браток» появился из дверей с двумя большими вёдрами краски; не спеша поднял заднюю дверь, установил их в салон и заперев его, снова направился в магазин.

…Нет, этот, кажется, нормальный мужик… — Костя облегчённо вздохнул.

«Пассат» уехал. Снова стало тихо и пустынно, а сумерки сгустились настолько, что Костя уже не смог бы различить номер «Пассата». Он видел, как закрыли склад, который располагался в том же здании, но метрах в десяти от основного входа; потом вспыхнула лампочка сигнализации, и три грузчика, усевшись в одинокие «Жигули», уехали.

…Блин!.. Что ж это за работа такая!.. Упёрлась из дома в шесть утра и сейчас ещё сидит, когда рабочий день давно закончился — что-то здесь не чисто… — Костя вылез из машины и подошёл поближе к двери — в полумраке узнать его было почти невозможно, зато ему все будет, и видно, и слышно.

В конце концов, дверь открылась, выпуская две женские фигуры. Костя замер, но разговор шёл о последнем покупателе, который, оказывается, совсем замучил обеих своими вопросами и придирками — настолько обыденный разговор, что Косте вдруг показалось, будто никакого Ягуара не существовало вовсе, и все это ему приснилось в кошмарном сне, а жизнь продолжается ровно, гладко и нерушимо, как раньше.

— Добрый вечер, — он вышел из тени.

Девушки испуганно остановились, но свет витрины, осветил Костино лицо.

— Ты?! — изумилась Маша, — так же заикой можно сделать.

— Я это… проезжал мимо. Думаю, конец дня — почему б не забрать тебя?

— Раньше тебе это никогда в голову не приходило.

— Ой, как классно! — обрадовалась Таня, — Кость, а меня ты не подбросишь, а то я уже опаздываю? Мне тоже в Северный район, только чуть подальше.

— Конечно, подбросим, — в принципе, присутствие третьего человека было ему даже на руку — можно, не начиная серьёзного разговора, какое-то время спокойно наблюдать за Машиным поведением, ведь хоть что-нибудь должно её выдать — не каждый день муж застаёт тебя с любовником.

— А что это ты машину в кусты загнал? — удивилась Маша.

— Стоянка была занята, — нашёлся Костя, — фура какая-то…

— Да?.. Странно. К нам, вроде, ничего не привозили.

Костя ни в коем случае не хотел сознаваться, что следил за женой. В его глазах ревность всегда выглядела чувством смешным и нелепым. Никогда он не думал, что сам опустится до него, поэтому мысленно присваивал своим действиям совсем другие названия — он не ревновал, а пытался выяснить правду.

«Опель» вырулил на узкую улочку, которая потом вливалась в широкую и оживлённую; в боковом зеркале почти сразу возникло отражение фар. Яркий поток света распространялся значительно ниже привычного уровня. Таня обернулась, глядя в заднее стекло.

— Какая классная «тачка». Кость, а что это?

«Задний» пошёл на обгон; Костя увидел плавные, благородные линии «Ягуара», и его нога автоматически вдавила педаль тормоза.

— Ты что!.. — Маша ткнулась в спинку переднего сиденья.

— Это «Ягуар», — ответил Костя, неизвестно откуда взявшимся, хриплым шёпотом.

— Ух, ты! — Маша прильнула к стеклу, — это на таком я каталась? Танька, я и не против, а ты?

— Точно, круто!..

Костя никак не мог прийти в себя. Все дневные мысли, вроде, отступившие несколько минут назад, вернулись, причём, гораздо более чёткими и неоспоримыми. …Все ясно — он приезжал за ней, но не успел. Я просто увёз её первым, и никаких сомнений больше не должно оставаться! Эта шлюха методично и подло наставляет мне рога, а я её пою, кормлю, одеваю, как, блин, последний лох! Ну, теперь ты покрутишься на свои четыре штуки зарплаты!.. Вдруг он осёкся, сообразив, что у имеющего такую «тачку», денег столько!.. …Да он может отправить её хоть на Багамы — короче, куда я сроду не доберусь со своими доходами… Нет, финансовый вопрос лучше не трогать…

— Так, мы едем или нет? — напомнила Маша.

Костя молча завёл заглохший двигатель. …Какая же дрянь!.. Как она искусно маскировалась все время!.. Эта единственная мысль, не приводившая ни к какому решению, тупо билась в Костиной голове, пока они ехали до Северного района, и хотя «Ягуар» давно исчез из вида, в каждой ползущей впереди машине ему мерещились круглые стоповые огни. Девчонки о чём-то шушукались на заднем сиденье, но он даже не прислушивался — ему вполне хватило того, что он наблюдал собственными глазами.

Сначала они завезли Таню; она вышла, махнув обоим рукой, и в салоне воцарилась гнетущая тишина.

— Здорово, что ты забрал нас, — сказала наконец Маша, будто ничего не случилось, — а то, знаешь, как неприятно до маршрутки по темноте идти. Потом вечно она набита битком…

— А ты, значит, ездишь на маршрутке? — усмехнулся Костя.

— Знаешь что, хватит! Пошутили и будет! Перед Танькой меня идиоткой выставил, и продолжаешь издеваться!.. С чего ты наплёл про этот «Ягуар»? У тебя уже глюки, да?

— Разве он не за тобой приезжал?

— Придурок… — Маша откинулась на сиденье и отвернулась.

Машину Костя, как обычно, поставил под тополем. По лестнице они поднимались молча, и в квартиру вошли тоже молча. Маша раздражённо бросила сумочку, сняла туфли и ушла на кухню, а Костя прислонился спиной к двери. …Чертовщина какая-то. Не может она играть так искренне! Я прожил с ней шесть лет и знаю! Но что тогда происходит?.. Он чувствовал, что мозг не в состоянии справиться с этим вопросом, и потому голова, будто наливалась свинцом.

— Ты ужинать будешь, Отелло? — раздался Машин голос.

— А выпить у нас есть?

— Лично у меня нет. Посмотри в баре.

Костя прошёл в комнату и открыл бар. Там стояла бутылка коньяку и пол бутылки водки. Он выбрал водку.

— Ну, совсем классно, если ты ещё запьёшь, — Маша повернулась к нему, на минуту оставив без внимания сковородку, где что-то шипело, пытаясь вырваться из-под крышки, — ты можешь мне объяснить, откуда ты взял все эти глупости?

Костя поднял взгляд на жену — сказать ничего нового он не мог, поэтому повторил то, что уже говорил днём:

— Я видел тебя в этом долбанном «Ягуаре».

— Так, — Маша села напротив, — допустим, видел. И что?

— Как это что?!.. — Костя не поверил своим ушам.

— А так, — Маша пожала плечами, — в том, что я была на работе, ты убедился, и этот вопрос мы не обсуждаем. Я уже рассуждаю теоретически, чтоб понять, что, вообще, происходит. Вот, давай… допустим, я сидела в какой-то машине…

— Ты не сидела в ней! Ты лежала, такая умиротворённая!..

— Не смеши меня, — и, тем не менее, Маша рассмеялась, — я не была умиротворённой уж несколько месяцев, это точно. Ты помнишь, когда спал со мной последний раз?.. (Костя понуро опустил голову) Даже ты не помнишь, — Маша вздохнула, — и потом!.. Я что, лежала там голая?

— Нет.

— А тогда не пойму, в чем проблема! Перемещаясь по городу, мне иногда приходится ловить «тачки», и что?.. Это каким-то образом подрывает мою репутацию или противоречит твоим моральным принципам?.. Вот, ответь членораздельно!..

Костя подумал, что если и дальше продолжать диспут, то Машка убедит его, что вообще ничего не было, и она самый кристальный человек на земле, а он — полный козел.

…Сейчас у меня нет фактов, но завтра они появятся — вот, тогда мы все и обсудим… Он подошёл и наклонился, опершись о стол; их лица оказались совсем близко.

— Скажи честно, ты изменяешь мне? — Костя хотел сказать это грозно и требовательно, а получилось, вроде, он просил не обижать его; подумал, что сейчас она должна рассмеяться, но Маша ответила совершенно спокойно:

— Костик, объясни, откуда такая неуёмная ревность? Я думала, что ты давно уже махнул на меня рукой…

–…и поэтому пустилась во все тяжкие?

— Дурачок, — Маша ласково погладила его по голове, — я люблю тебя; я хочу спать с тобой, а не просто с мужчиной — хоть это ты понимаешь?

Они, не мигая, изучали друг друга. …А ведь я люблю её, потому что она самая лучшая из всех, — но произнести это вслух Косте мешала другая мысль, — неужели можно так нагло врать?.. Врезать бы ей сейчас, чтоб улетела под стол!.. А потом ещё — и по морде, и по морде!.. Но проблема заключалась в том, что ему никогда не приходилось бить женщин так, чтоб они «улетали», и Костя совершенно не представлял, сможет ли это сделать. Избегая соблазна, он сказал:

— У тебя что-то горит.

Маша бросилась к плите, на ходу схватив тряпку — невидимая связь, порождённая взглядами, лопнула, но мысль осталась. Больше всего Костя сейчас мечтал, чтоб жена или любовница хозяина «Ягуара» оказалась, как две капли воды, похожа на Машу — тогда б они собрались все вместе и долго смеялись. …Господи, какой бы я закатил банкет по этому поводу!.. В лучшем кабаке!.. И внёс бы Машку на руках, чего не делал даже на свадьбе…

Они поужинали, а потом возникла пустая пауза, потому что обычно в это время включался телевизор, но сегодня никто почему-то не решился это сделать.

— Идём спать? — предложил Костя и добавил, оправдываясь, — всё равно смотреть нечего.

Маша взглянула на часы — в девять они ещё никогда не ложились, да и спать, в общем-то, не хотелось. …А если мы наконец-то не будем спать?.. Может, у него, правда, что-то сдвинулось в мозгах?.. — подумала она и кивнула.

*

Проснулся Костя в пустой постели, а на кухне шумела вода. Заложив руку под голову, он уставился в потолок, пытаясь понять, изменила ли что-нибудь ночь, половину которой они занимались любовью; причём так, словно она была их, либо первой, либо последней ночью?

Скорее всего, она принесла счастье сбывшейся мечты, так хорошо знакомое влюблённым. Костя утратил его через неделю после свадьбы — тогда праздник закончился как-то быстро и незаметно, а тут вдруг возник снова. Откуда он взялся среди грязи, разъединявшей их днём?.. …Наверное, из страха потерять… — Косте неожиданно расхотелось искать «Ягуар» и выяснять что-либо, — блин, оказывается, есть, и «счастливое неведение», и «ложь во спасение»… Если сегодня все так классно, то какая мне разница, где она была вчера?.. Он закрыл глаза, уходя в сладкие воспоминания, но тут субстанция, которую он ощущал собой, стала размываться, принимая очертания, принадлежащие явно кому-то другому, а Машка при этом продолжала стонать и изгибаться, не замечая подмены!..

Костя резко открыл глаза; мотнул головой, прогоняя видение. Вчерашняя злость и неприязнь не возвращались, потушенные ночной феерией, однако трезвые рациональные мысли появились вновь, и никакой самообман не мог вытеснить их — сегодня он найдёт владельца «Ягуара» и вытрясет из него правду, ведь от этого зависит вся дальнейшая жизнь!..

На тарелке уже дымились «дежурные» сосиски, рядом стоял бокал с чаем.

— Доброе утро, — Маша улыбнулась.

— Доброе… — Костя попытался ответить тем же, но почувствовал, что улыбка получилась совсем не ласковой.

— Садись, — Маша, видимо, не заметила его интонации, — я пошла краситься, а то опоздаю.

— Не спеши, я подвезу тебя.

— Правда? — Маша поцеловала его, — спасибо. Но все равно…

…Если Ягуар приезжает встречать её после работы, то почему не может заскочить и утром, чтоб узнать, как прошла ночь? — Костя сунул в рот кусок сосиски и понял, что с таким же успехом это мог быть хлеб, солёный огурец или даже кусок дерьма, — интересно, расскажет она ему, как мы трахались сегодня или нет?.. А если прямо сейчас позвонить Вите?.. Хотя пока его брат не придёт на работу, он ничего не выяснит…

Собирались они молча, и ехали тоже молча, не находя себе места между вчерашней ночью и наступившим днём. Словно стараясь уменьшить время этого шаткого равновесия, «зелёная волна» катилась перед ними, расчищая перекрёстки.

Вместе с Машей Костя вышел из машины; понаблюдал, как она открывает двери, выключает затрезвонившую сигнализацию; прогулялся по залу, рассматривая товар, и решил, что задерживаться дольше, будет слишком демонстративно. Попрощавшись, он вышел. Чтоб не вызывать лишних подозрений, пришлось открыть капот, так как мимо пробегала уже опаздывавшая Таня. Склонившись над двигателем, Костя простоял минут десять, но «Ягуар» не появился.

…Когда ж он её забирает, если к обеду она уже такая счастливая балдеет в машине?.. Хотя вчера-то она подорвалась чуть свет… блин, охота пуще неволи, — он усмехнулся, — ничего, сегодня я найду тебя, падла, — захлопнул капот и уселся за руль.

Через двадцать минут он уже поднимался к своему офису.

— Константин Андреевич, — встретила его Юля, — в девять опять звонил тот же голос… ну, который, как из бочки. Я сказала, что вас ещё нет, а он спросил, не жену ли вы повезли на работу; потом повесили трубку.

— А какое ему дело до моей жены?

— Не знаю. Я просто информирую вас о звонках.

Конец ознакомительного фрагмента.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Кирилл и Ян предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я