Маникюр для покойника

Дарья Донцова, 2000

Вот уже тридцать лет мои дни скучны и однообразны. Нет подруг, нет близких. И вдруг моя жизнь в одночасье изменилась. Судьба подарила мне подругу – Катю! Но... спустя день ее похитили. Неизвестные требовали документы, которые хранились у какого-то Кости Катукова. Найти Катю и вернуть ее в лоно семьи было моим долгом! Недолго думая, я поехала к нему домой, но хозяин квартиры был мертв. Мне так и не удалось найти те злополучные документы! Знать бы, что это стало началом моего кошмара...

ГЛАВА 5

Дверь оказалась запертой, и ее украшала бумажная полоска с печатью. Я безуспешно подергала ручку и растерянно прислонилась к косяку. Сумочка выпала из рук, жалобно звякнув. Я подняла ее, от падения она открылась. Внутри обнаружился паспорт на имя Волковой Маргариты Федоровны. С фотографии глядела довольно молодая и не слишком симпатичная женщина с дурацкой старомодной «халой» на макушке. Еще там лежали дешевая пудреница, расческа, не слишком чистый носовой платок и связка ключей.

Секунду я глядела на два причудливых ключика, потом сунула один в замочную скважину. Он подошел идеально и повернулся как по маслу. Бумажка упала. Дверь тихо-тихо растворилась. Я скользнула в квартиру и захлопнула замок. Если бы моя мамочка узнала о таком, ни за что бы не поверила!

В холле оказалось сумрачно, а в комнате темновато. Правда, день сегодня был слякотный, тучи прямо висели над головой. На диване — никого, и почему-то все вокруг засыпано мельчайшим порошком, смахивающим на тальк.

Стараясь не слишком шуметь, я подошла к письменному столу и принялась открывать ящики. Руки быстро перебирали содержимое, но ничего интересного не попадалось. Сигареты, скрепки, пачка счетов, упаковка анальгина, пара писем…

И вдруг до ушей донесся звук открывающегося замка. Сказать, что я испугалась, не сказать ничего. Тело действовало быстрей разума. Одним прыжком я взлетела на подоконник и затаилась за занавеской, так пряталась от преследователей одна из героинь обожаемых детективов, не помню какая.

Толстые портьеры не позволяли видеть вошедшего, только было слышно, как человек аккуратно ходит по комнате, следом донеслось шуршание и мерное пиканье.

— Алло, — долетел до уха мелодичный женский голос, — прикинь, мы опоздали. Здесь кто-то был. Дверь не заперта, а просто прихлопнута, ящики письменного стола открыты… Милиция? Вряд ли, ну зачем им семейные фото? Нет, это кто-то еще прознал, но кто?

Воцарилось молчание, потом невидимая незнакомка добавила:

— Думаешь, Ритка прихватила? Ну, вообще-то он мог ей рассказать, ладно, придется потрясти кретинку, вечером займусь, а сейчас на работу двину, пока, Славка, до связи.

Послышалось тихое шуршание, потом звук спускаемой воды, очевидно, гостья воспользовалась туалетом, следом легкие шаги и звук захлопывающейся двери. Постояв на всякий случай еще пару минут неподвижно, я попробовала сойти с подоконника. Честно говоря, удалось с трудом. Ноги окаменели, спина потеряла гибкость, да еще от окошка немилосердно дуло, и нижняя часть туловища превратилась просто в кусок льда. Только воспаления придатков не хватает! Хотя удивительно, но факт — начавшаяся вчера вечером мигрень испарилась без следа, не оставив о себе сегодняшним утром никаких воспоминаний. Как правило, головная боль посещает меня как по часам, раз в месяц. Приступ длится примерно три дня, и я провожу их в затемненной спальне, с тазиком у кровати, а Наташа постоянно ставит компрессы…

Оказавшись на полу, я на негнущихся ногах пошла к двери и тут поняла, что просто обязана посетить «уголок задумчивости». Туалет был отделан черными плитками, красиво, но слишком мрачно. А Константин, очевидно, был пижон. Все аксессуары подобрал в тон — щетку, полочку и даже держатель для туалетной бумаги.

Я отмотала полоску пипифакса и сунула в карман сотовый, лежащий под рулоном на полочке. Ну вечно я так, положу телефон, чтобы освободить руки, а потом забываю! Только не хватало оставить его в квартире убитого мужчины!

Прежде чем выйти на лестницу, я глянула в «глазок» и убедилась в полной безлюдности площадки. Секунду поколебавшись, взяла сумочку и побежала вниз.

Ледяной ноябрьский ветер ударил прямо в лицо. По тротуару мела юркая поземка, а на ногах у меня были кроссовки, другой подходящей обуви не нашлось. Замшевые сапоги сегодня высохли, но они совсем тонкие и не предназначены для похода по слякотным улицам. А грязь под ногами, несмотря на бодрый морозец, разливалась ужасная. Какая странная погода!

Поеживаясь, я влетела в метро и села на скамеечку. Вот оно как! Эти документы ищет еще какая-то женщина, и она заподозрила, будто их унесла Рита. Может, это Волкова Маргарита Федоровна, чья сумочка сейчас спокойненько висит у меня на плече?

Я вытащила паспорт и в две секунды узнала адрес — Тверская улица. Большие часы прямо над головой показывали ровно полдень. Я быстренько принялась соображать. На дорогу туда-назад двадцати минут хватит за глаза. Ну, предположим, часок на беседу с дамой… Возьму документы — и домой. Все равно никто раньше семи не появится, успею и собак выгулять, и продукты купить, а главное, добуду бумаги.

Полная энтузиазма, я влетела в вагон и, плюхнувшись на диванчик, поглубже запихала под сиденье ноги. В поезде почти никого не было, редкие пассажиры уткнули носы в книги. Надо же, мне и не пришло в голову, что в метро можно читать. Куплю на обратную дорогу детективчик и совмещу приятное с полезным.

Высокий дом постройки начала века радовал глаз нежно-розовым фасадом, со стороны же двора выглядел серо-унылым. То ли краски не хватило, то ли решили, что с изнанки и так сойдет. Как во многих старых домах, в этом не было лифта, и пришлось пешком подниматься по безразмерным пролетам.

Дверь распахнулась сразу, и весьма интересная женщина примерно лет сорока приветливо спросила:

— Кого ищете?

Я протянула сумочку и спросила:

— Ваша, Маргарита Федоровна?

Дама резко изменилась в лице, отступив в глубь коридора, неожиданно визгливо выкрикнула:

— Из милиции, да? За мной, да?

Я лихорадочно соображала, как поступить, но Волкова, очевидно, восприняла мое молчание неправильно, потому что рыдающим голосом заявила:

— Умоляю, не губите, выслушайте, я не убивала Константина, только послушайте…

Глаза ее лихорадочно блестели, шея и лоб покраснели, а щеки превратились в белые пятна.

— Пойдемте, пойдемте, — просила Маргарита, — все расскажу, и поймете, что я ни при чем. Да проходите!

В первую секунду я хотела ее успокоить, отдать сумочку и попросить бумаги. Но сейчас в голову закралась мысль: а что, если она их не отдаст? Наверное, лучше разрешить даме высказаться. Навряд ли она станет изливать душу перед незнакомкой, а сотруднице милиции уже готова выложить секреты…

Молча кивнув, я прошла на кухню. Маленькая комнатка просто блестела: чисто вымытый кафель, сверкающая мойка и плита, хорошенький беленький электрочайник…

— Кофе, чай? — засуетилась хозяйка.

— Чай, пожалуйста, желательно цейлонский, без сахара, — попросила я и без паузы поинтересовалась: — За что убили Константина Катукова?

Маргарита подскочила на месте:

— Боже, я не имею к нему никакого отношения!

Я хмыкнула. Если долгие годы читаешь подряд всю литературу на криминальную тематику, невольно научишься мыслить логически. К тому же у меня, как у всех музыкантов, отлично развита память.

— Не надо говорить неправду. Данная сумочка лежала в квартире у Катукова, а в ней ваш паспорт и ключи от его апартаментов. Не думаю, что он доверил бы их абсолютно посторонней женщине.

— Вы не так поняли, — принялась выкручиваться Маргарита, — я не имею ничего общего с убийством, а Костю отлично знала.

— Вот и расскажите все по порядку, — велела я, стараясь придать голосу уверенность, потом напряглась и припомнила необходимые слова: — Добровольное признание облегчит вашу вину.

Маргарита нервно ухватила пачку «Парламента», я хотела было попросить ее не курить, но, подумав, промолчала. Пусть расслабится. Клубы дыма поднялись к потолку, вместе с ними плавно потек и рассказ.

Маргарита работает кассиром в супермаркете, сутки сидит в магазине с полудня до полудня, сутки дома. Продукты у них дорогие, простому человеку не по карману, находится супермаркет в самом центре, поэтому его завсегдатаи люди более чем обеспеченные. Днем заглядывают дамы в таких нарядах и шубах, что никаких модных журналов покупать не надо, просто показ «высшей моды». К вечеру, ближе к полуночи, публика делается попроще, в основном актеры близлежащих театров. Отыграют спектакль и вспомнят о хлебе насущном, ну а после часа начинает подъезжать совсем специфическая публика. Молодые люди в черных кожаных куртках, на джипах и неприметных «девятках», чаще всего в обнимку с длинноногими раскрашенными девицами. Этим молочный отдел и бакалея ни к чему, крушат прилавки в винном, скупают гастрономию, но ведут себя вежливо и, как правило, оставляют Рите сдачу «на чай». Сменщица Волковой, хорошенькая двадцатилетняя Олечка, жаловалась, что братки пристают к ней, предлагают деньги и отдых за городом, но к Рите никто из бандитов не лез. К ней вообще не приставали покупатели. То ли была не слишком хороша собой, то ли вышла в тираж по возрасту.

Константин подошел к кассе в полпервого ночи. Поставил несколько банок консервов, положил сосиски и бутылочку кетчупа «Чили». Маргарита выбила чек и спросила:

— Знаете, что кетчуп невероятно острый? Просто пожар.

— Правда? — удивился покупатель. — Ну спасибо, пойду поменяю.

Потом разговорились, а через день Костя пришел вновь. С тех пор он начал ходить регулярно, и Рита поняла, что мужчина холостяк и не стеснен в средствах. К тому же он понравился ей с первого взгляда — темноволосый, кареглазый, мило улыбающийся. Пахло от Константина хорошим одеколоном, одежда явно была не с Черкизовского рынка, а расплачиваясь, он частенько клал у кассы сотовый телефон и ключи от машины. Словом, Рита принялась одеваться на работу, как на праздник, тщательно краситься и даже разорилась на настоящие французские духи.

Через месяц у них начался необременительный роман. Особых надежд ни одна, ни другая сторона не питали, но, встречаясь примерно раз в неделю, отрывались по полной программе, в основном на холостяцкой квартирке у Катукова. Он оказался отличным любовником, нежным, ласковым, и всегда старался доставить партнерше удовольствие. Причем не только в постели, дарил милые пустячки, цветы, сыпал комплиментами. Скорей всего у него были и другие женщины, пару раз Рита находила в ванной чужие заколки, но кассирша не делала из этого открытия трагедии.

Замуж за Константина она не собиралась, два неудачных брака начисто отбили охоту к семейной жизни. Не смущало Риту и то, что Костя очень мало говорил о себе. Любовница знала лишь о его работе в театре «Рампа», но никаких спектаклей там не видела.

— У меня не слишком большие роли, — усмехался Костя, — но надеюсь со временем пробиться.

Приятные отношения тянулись полгода. Все-таки, очевидно, актер выделял кассиршу из общей массы дам, потому что месяца два тому назад дал ей ключи от квартиры. По четвергам Рита, если не работала, приходила часам к одиннадцати, готовила ужин, гладила рубашки, иногда убирала… Потом они вместе ели у телевизора и укладывались в кровать. Этакая имитация семейной жизни, но большего им двоим и не хотелось. Впрочем, когда у кассирши случился приступ аппендицита, Костя проявил себя с лучшей стороны: отвез в больницу, заплатил хирургу и даже явился после операции в палату с передачей. Рита глянула на банку с паровыми котлетами и усмехнулась. Угощение явно готовила другая любовница, только женщина способна сначала провернуть мясо с хлебом, а потом довести до кондиции на пару. Костя скорей всего купил бы сосиски… Но ее это не обидело, а, как ни странно, порадовало. Значит, Константин и впрямь ценит их отношения, раз велел бабе сделать обед.

Вчера она, как всегда, пришла утром, где-то в районе двенадцати. Положила сумочку у входа и хотела слегка прибраться, но тут вдруг заметила на диване Костю. Рита удивилась и, подумав, что любовник заболел, окликнула его. Страшная правда открылась ей сразу, лишь только взор упал на лицо Катукова. Маргарита, сама не понимая почему, уложила несчастного вновь на бок и укрыла пледом. Дурацкий поступок, но руки действовали сами, помимо воли хозяйки. Разум заработал позднее, и он подсказал Маргарите: бежать. Вызвать милицию женщина побоялась. Она выскочила на лестничную клетку, хлопнула дверью и всю дорогу до дома пыталась сообразить, остались ли в квартире какие-нибудь улики против нее. Выходило, что нет. Вещей своих она у Кости не держала, разве что в книжке, наверное, записан ее телефон, но это не улика. И, только оказавшись дома, она сообразила, что сумочку с паспортом оставила лежать у Кости в прихожей. Еще хорошо, что ключи от своей квартиры она дала соседке и подруге Наденьке. Накануне вечером всех жильцов предупредили о необходимости сидеть дома, «Мосгаз» собирался менять в подъезде плиты. Но Рите не хотелось пропускать свидания, и Наденька пришла на помощь.

Весь день Маргарита Федоровна провела в ужасе, строя планы, как лучше проникнуть в захлопнутую квартиру, но в голову ничего не шло. Ночь прошла почти без сна, в девять утра она позвонила на работу и прикинулась больной. Мысли бились в голове, и с каждой минутой страх становился все сильней.

— Верите, ей-богу, не я, — повторяла Маргарита Федоровна, нервно подрагивая носом, — да и зачем мне его убивать? Никаких причин!

— Думаю, вы говорите правду, — сказала я, — теперь припомните, пожалуйста, он не давал вам на сохранение бумаги, несколько листочков синего цвета, да еще фотографии… Скорей всего это лежало в большой папке с завязочками с надписью «Комбинат».

— Нет, — покачала головой Рита, — он никогда и ничего не просил прятать.

— Знаете кого-нибудь из его женщин?

— Нет, — покорно ответила Рита и добавила: — Впрочем, мужчин тоже…

— Он ни с кем вас не познакомил?

— Нет, — обескураженно ответила кассирша, и я вновь ей поверила. Ведь за долгое время брака с Михаилом я сама свела знакомство лишь с двумя семьями, домой практически никто не звонил, все сообщения приходили к Мише на мобильный.

В метро я вновь села на скамеечку и перевела дух. Знаете, почему я не сомневалась в правдивости слов Волковой? Она сказала, будто пришла к двенадцати утра, открыла замок своим ключом, а потом в ужасе убежала, оставив сумочку и захлопнув машинально дверь… Потом и рада была забрать улику, да вход заперт! Но я второй раз явилась около часа и нашла квартиру открытой. Значит, кто-то вошел в промежутке от двенадцати до тринадцати, взял документы и отправился восвояси. Причем скорей всего это был близкий Константину человек, потому что он воспользовался ключом. Версию об отмычке я отмела сразу. Дело в том, что у Катукова на двери стоит крайне дорогое и хитрое запорное устройство фирмы «Аблоу». Так вот, такие замки украшают и двери квартиры Михаила. В свое время супруг, человек занудливый и дотошный, изучил массу запоров и остановился именно на этом. Ключ у данного «сторожа» похож на палочку, утыканную железными полосками, и действует он по принципу магнита, только не спрашивайте как, все равно не объясню. Важно другое: обычная отмычка бесполезна в данной ситуации. Она представляет собой, грубо говоря, крючочек, цепляющий пружинку. Но в «Аблоу» нет пружинок… Железную дверь в квартиру Константина пришлось бы резать автогеном, но красивая красная кожа была не повреждена… Следовательно, у кого-то еще существовал набор ключей. У кого?

Напрашивался ответ — у другой любовницы. Наверное, она забрала документы. Но где искать эту даму?

Внезапно мой взор упал на большие часы — ровно шестнадцать! Сколько же времени я сижу на скамейке, тупо шевеля мозгами? Следует поторопиться, дома ждут невыгулянные собаки и пустой холодильник. Поколебавшись несколько минут, я поднялась наверх и принялась искать лоток с книгами.

Замерзший продавец обнаружился у «Макдоналдса». Увидав потенциальную покупательницу, он оживился и принялся стряхивать щеточкой снег, налипший на полиэтиленовую пленку. Я в задумчивости уставилась на новинки. На столике лежало много интересного. Появилась очередная Маринина, да и Дашкова тоже, рядом манила яркой обложкой Малышева, чуть поодаль виднелась Полякова, тоже отлично пишет, не оторвешься!

В былые дни я, не задумываясь, ухватила бы все, и шофер, улыбаясь, понес бы пакет в «Мерседес». Но сегодня предстояло ехать одной в метро, а потом еще идти в магазин, значит, возьмем вон ту Серову, в бумажной обложке…

Вдруг за спиной послышался безумно знакомый голос:

— Танюша, ты уверена, что хочешь в это низкопробное заведение?

Я чуть повернула голову и собрала в кулак всю волю, чтобы не заорать от ужаса. Из припаркованного в двух шагах от лотка роскошного «Мерседеса» выбрался мой муженек. Около него стояла в небрежно распахнутой шубке черноволосая девица, та самая Таня Молотова, главная героиня видеозаписи, столь кардинально изменившей мою жизнь.

— Хочу гамбургер, — капризно протянула девушка, — жирный, отвратительный, холестериновый бутерброд…

— Твое желание — закон, — засмеялся Михаил и, обняв девчонку за плечи, повел ее ко входу.

Трясущейся рукой я натянула пониже на лоб шапочку. Хотя навряд ли супружник узнает меня. Так и вышло, скользнув безразличным взглядом по тетке, одетой в дешевую китайскую куртку и грязные кроссовки, муж прошел мимо, девица обдала меня шлейфом дорогих духов. Я невольно принюхалась: «Коко Шанель». В той, другой жизни это был мой любимый аромат…

Внезапно откуда-то из желудка к горлу поднялся горький комок. Вот, значит, как! Жена исчезла, скорей всего покончила с собой, а Михаил как ни в чем не бывало раскатывает с заместительницей по харчевням! «Макдоналдс», видали? Да со мной он никогда бы не поехал туда… Интересно, супруг обратился в милицию или просто, обрадовавшись, привез эту девку в квартиру и отдал ей мои вещи? До чего, однако, неразборчива его новая дама, согласилась «додушить пузырек»… Правильно, зачем добру пропадать.

Горечь добралась до рта, и из глаз потоком хлынули слезы. Господи, я никому не нужна, кроме Кати…

— Послушайте, женщина, — тихо сказал продавец.

Я уставилась на него глазами, полными слез.

— Не расстраивайтесь, — пробормотал мужчина, — если нет денег на покупку, подарю вам Серову.

Тут только я заметила, что судорожно прижимаю к груди слегка помятый томик.