Маг и нимфа, или Неправильное фэнтези

Дмитрий Баскаков, 2022

Сказка – загадочный парк, полный удивительных открытий и настоящего волшебства. И только Максим знает: за внешним превосходством этого чудесного места не скрывается ничего особенного. Однажды в окрестностях парка появляется таинственная посетительница, Димеона. Юная девушка вмиг покоряет сердце Максима, и неспроста: что-то в ней есть неземное, притягательное и совершенно незнакомое. Молодой человек влюбляется в Димеону, даже не задумываясь о том, кто перед ним – на самом деле… Максу предстоит не только испытать головокружительное волнение первой любви, но и на собственном опыте почувствовать смелую разницу между духовным и бытовым, узнать истинную цену материального, а также своими руками противопоставить сухой рационализм – безграничной открытости миру.

Глава шестая,

в которой Максим отвечает на множество вопросов

Командир Зувр появился в дверях и сразу сделал такое лицо, будто моё присутствие в комнате крайне его удивило. Покачав головой, он обернулся и что-то сказал человеку, стоявшему в коридоре, после чего закрыл дверь и неторопливо прошествовал за свой стол. Я ждал.

Опустившись на стул, капитан долго ёрзал на нём, будто устраивался поудобнее. Завершив, наконец, и этот обряд, Зувр взял пачку бумаг и принялся раскладывать их по столу, внимательно вглядываясь в каждую. Я наблюдал за ним с интересом: весь ритуал, имевший целью, несомненно, дать мне вволю помучиться перед объяснением, происходил, было ясно как день, из неуверенности, а вдобавок давал исполнителю немного времени, чтобы подумать. В какой-то момент мне даже стало жаль офицера: в городе творится чёрт знает что, наверняка каждая шишка уже чего-нибудь требует, люди волнуются, слухи ползут со скоростью света, а в это время один из зачинщиков валяется без сознания, а второй и последний, кому можно предъявить хоть какие-то обвинения, расселся на табурете и, к гадалке не ходи, уже готов утверждать, что просто стоял рядом и ничего не делал, а потом нёс раненую на руках в больницу, что будет, чёрт возьми, правдой.

Чтобы хоть как-то облегчить его страдания, я, сколько позволяла фигура Даффи, виновато нахохлился и принял услужливое и немного придурковатое выражение лица. Зувр кончил пролистывать бумаги, затравленно огляделся, словно ища, чем бы ещё заняться, взял со стола карандаш, повертел его в пальцах и, поняв, что отступать дальше некуда, поднял взгляд на меня. Я поспешно отвёл глаза.

— Ну, что же, займёмся теперь вами, — устало, с деланым равнодушием сказал капитан. — Начнём с самого начала, и давайте, пожалуйста, начистоту.

— Командир, я ничего… — заныл Даффи.

— Всему своё время, — предостерегающе поднял палец офицер. — И всё по порядку, — он отыскал чистый лист бумаги и положил его перед собой. — Фамилия, имя?

— Оулдсен. Даффи Оулдсен, сэр.

— Год рождения?

–…восьмой, сэр.

— В самом деле?

— Нет, сэр. Девятый.

— Что?!

— Новогодняя ночь, сэр. Родители сами не знают.

— Чёрт с вами… Род занятий?

— Охота, сэр.

— За чем именно?

— Куропатки, сэр.

— Куропатки?

— Да, сэр. Иногда — лисы, кролики, кабаны — редко.

— Откуда вы прибыли?

— Из Залунья.

— Насколько «За» — лунье?

— Очень дальнее, сэр. Почти сорок миль^[4].

Карандаш Зувра бегал по бумаге.

— Когда вы прибыли в Кромвель?

— Вчера после обеда, сэр.

— Вы были один?

— Нет, сэр. С потерпевшей, сэр.

— С какой именно потерпевшей?

— С друидкой Димеоной Миянской, сэр.

— «С главной подозреваемой»… Цель прибытия?

— Охрана и помощь.

— Помощь кому и охрана чего?

— Потерпевшей, сэр. Потерпевшей, сэр.

— Прекратите её так называть!

— Слушаюсь, сэр. Димеоне Миянской, сэр.

— Перестаньте всё время добавлять «сэр»!

— Слушаюсь, сэр! Простите, сэр.

Карандаш скрипел, настенные часы мерно тикали. В другой ситуации я, возможно, почувствовал бы симпатию к капитану, старательно исполняющему свой долг, но сейчас эта нарочитая пунктуальность вместе с хождением вокруг да около начинали действовать мне на нервы.

— Вы давно с ней знакомы?

— Со вчерашнего дня, сэр.

— Тогда почему же вы держались вместе? Она наняла вас?

— Нет, сэр.

— Вас связывают с ней отношения личного характера?

«Старый же ты хрыч!» — подумал я.

— Нет, сэр.

— Тогда в чём причина?

— Мне показалось, что она нуждается в моей защите, сэр.

— Вам показалось?

— Теперь я в этом уверен, сэр.

— «Теперь»?

— После произошедшего сегодня на площади, сэр.

— Ах, это…

Зувр взял со стола какую-то бумагу и помахал ею, словно бы давая мне оценить вес выдвигаемых против меня обвинений.

— Чем вы занялись по прибытии в город?

— Купили платье для Димеоны, сэр.

— Зачем?

— У неё не было своего, сэр. Только друидский костюм, сэр, не слишком приличный.

— Значит, это была её идея?

— Нет, сэр, моя. Скудно одетая девушка на улице привлекает слишком много внимания.

— А разве, шляясь по улицам, вы не привлекали внимание?

— Это другое внимание, сэр. Неодетая Димеона привлекла бы не то внимание, которое нам было нужно.

— Вы покупаете одежду всем голым людям?

— Нет, сэр. Только тем, кто мне нравится.

Офицер делал вид, что старательно конспектирует мои ответы, я отвечал, преданно глядя ему в глаза, словно бы в самом деле был счастлив помогать следствию. Иногда моя работа кажется мне омерзительной.

— Нож? Вы утверждаете, что в неё бросили нож? Интересно. И что было дальше? В неё попали?

«Ах ты ж сукин ты сын!» — подумал я.

— Мы опросили семнадцать свидетелей, и никто из них не подтверждает вашу версию о том, будто на проповедницу было совершено покушение. В любом случае — вы не видели, кто бросил этот ваш кинжал?

— Нет, сэр, я как раз отвернулся. Вы стояли у меня за спиной — скажите, может быть, это видели вы?

— Здесь вопросы задаю я!

— Да, сэр! Простите, сэр.

Стопка листов с протоколом росла.

— Скажите, вы не слышали, чтобы обвиняемая угрожала кому-то в толпе — мне, например?

— Нет, сэр. Но я невнимательно слушал.

— Вы рассеяны?

— Нет, сэр. Я старался следить за толпой.

— Зачем?

— Я же вам говорил, сэр: чтобы с Димеоной чего не случилось.

— Почему же тогда она ранена?

— Я не справился, сэр.

— Вы плохой бодигард?

— Я хороший охотник.

Карандаш офицера стучал по бумаге.

— Наши свидетели утверждают, что видели оружие в руках вашей подельницы, когда она угрожала толпе. Что вы на это скажете?

«Он не просто сукин сын, — подумал я. — Он ещё и самовлюблённый тупица, если думает, что я на такое куплюсь».

— Очень может быть, сэр.

— Что? Значит, вы подтверждаете?…

— Так бывает, сэр, если долго смотреть против солнца. Некоторые предметы становятся не видны, некоторые мерещатся не там, где они есть, а некоторые словно бы появляются ниоткуда. Так что, вполне может быть, люди видели то, о чём вы сказали, сэр.

— Хм… Против солнца, вы говорите?

— Я — охотник, сэр. Я знаю такие вещи.

По виду Зувра было ясно, что он крайне раздражён и разочарован.

— Где вы познакомились с подозреваемой?

— К югу отсюда.

— Расскажите подробнее.

— Она шла в город, чтобы нести слово Фериссии.

— И вы сразу решили отправиться с ней?

— Нет, сэр. Только поговорив с нею.

— Звучит не слишком-то убедительно.

Меня прорвало.

— Послушайте, мистер Зувр! Я мог бы сказать вам, что меня нанял кто-то из товарищей Димеоны, чтобы её охранять. Учитывая, что она — друидка, это было бы сложно проверить. Я мог бы сказать, что я сам — переодетый друид: по комплекции я вполне подхожу, да и в Кромвеле мне ранее бывать не случалось, так что и это было бы вряд ли возможно проверить. И то, и другое звучит логичней и убедительнее той правды, что я вам сказал, так что, если б мне нужно было прикрытие, я использовал бы первую либо вторую версию. Но я вместо этого всё же сказал вам правду, а уж верить мне или нет — дело ваше.

— Сядьте, — сказал капитан.

Я сел.

— Значит, так, господин, называющий себя Даффи… К вечеру ваши портреты будут разосланы по всем городам вблизи Кромвеля, а к утру мы будем знать о вас всё… О вас и о вашей подельнице, так называемой Димеоне Миянской. Всё, что вы сейчас нам сказали, будет досконально изучено, проверено, рассмотрено и оценено на предмет соответствия истине, а также духу и букве закона. И если окажется, что вы в чём-либо виновны…

— Значит, сейчас я свободен? — спросил я.

— Сейчас вы задержаны по подозрению в сговоре с целью опорочить господствующий религиозный строй, в еретических измышлениях, в давлении на граждан Кромвеля, нарушении общественного порядка, краже платья зелёного цвета с последующей его порчей, а также в других, пока не установленных, преступлениях. Вы также виновны в невыполнении прямого приказа командования стражи Кромвеля о депортации за пределы города в двенадцатичасовой срок, в неоднократных действиях, повлёкших за собой многочисленные нарушения спокойствия и общественного порядка на улицах города, и в покушении на порчу ценных магических артефактов, принадлежащих Храму.

— Но я не… — забормотал Даффи, втянув голову в плечи.

— Сэр, — в дверях появился стражник в потёртой кольчуге. — Сэр, она пришла в себя.

— Хорошо, — Зувр с видимым облегчением поднялся из-за стола и направился к выходу, хлопая себя по карманам. — Поместите господина Даффи под стражу, а я отправляюсь в больницу немедленно… Для допроса.

И прежде, чем я успел сказать что-либо ещё, командор вышел из комнаты.

Путешествовать в чужом образе даже удобнее, чем в собственном: Даффи был куда крепче меня, так что голова почти не кружилась. Я бегом поднялся по лестнице, миновал двери библиотеки, повернул направо и оказался перед кабинетом Аполлона Артамоновича. Здесь я притормозил, пригладил волосы и занёс руку, чтоб постучать.

— Чёрт подери, да входите уже! — раздался из-за двери сердитый возглас.

Я повернул ручку и ступил внутрь.

Аполлон Артамонович стоял возле шкафа, держа в руке чашечку чая. На низком столике перед ним лежали какие-то схемы. Кроме него, в комнате было ещё четверо или пятеро старших волшебников — все они смотрели в мою сторону с интересом.

— Коробейников, где Вас носит?!

— Простите, я…

— Нет, я всё понимаю, но — два часа! Два часа! Неужели Вам в самом деле было необходимо всё это время?

— У Зувра разыгралась охота поиграть в комиссара Мегрэ, — огрызнулся я. — Я не виноват, что на некоторых людях свет клином сошёлся.

Раздались сдавленные смешки.

— Я понимаю, но, Вы сами посудите, нам-то здесь каково? — чуть сбавил тон шеф. — Нас же уже на куски режут… Ладно, рассказывайте.

— Мы проповедовали на площади… — начал я.

— Это мы знаем, — нетерпеливо махнул рукой маг. — Дальше?

— Было предпринято покушение…

— Это мы тоже знаем, — Аполлон Артамонович приложился губами к чашке, не замечая, что жидкость в ней едва не кипит. — Дальше, дальше! Вы лучше бы рассказали нам, что за цирк за этим последовал.

Я набрал в грудь воздуха, стараясь собраться с мыслями.

— Транс это был или нет, — начал я медленно, — но налицо замещение личности.

— В самом деле? — притворно всплеснул руками старый волшебник. — Спасибо, что открываете нам глаза! Надеюсь, на этом Ваши наблюдения не заканчиваются?

— Нож в воздухе удерживала она… Говорившая через Димеону, кем бы она ни была, — продолжал я. — И, кажется, её же руками.

— В самом деле?

— У Димеоны не хватит на это реакции.

— Вы хотите сказать, что её реакции замедлены? При классе «Лесная нимфа»? — спросил незнакомый волшебник, сидевший слева от входа.

— Я хочу сказать, что, проповедуя, она не замечает никого и ничего вокруг себя, — ответил я. — Что в Вебезеккеле, что сейчас.

— Кстати, насчёт ножа, — повернув голову, я узнал Старцева, начальника Группы поиска. — Почему вы не забрали его, пока он висел в воздухе?

— Я хотел это сделать, — кивнул я. — Но она настолько контролировала толпу, что я не смог даже тронуться с места — голову будто ватой набили, я просто тупо стоял и смотрел.

— Вы хотите сказать, что и отца Петрадокса вытолкнула она? — спросил кто-то.

— Всенепременно, — кивнул я. — Вблизи он не показался мне настолько хорошим волшебником, чтобы сопротивляться — просто высокий крепкий старик.

— Вы уверены?

— Я уверен, — я снова кивнул. — Сами посудите, кому в здравом уме придёт в голову швыряться реликвиями в сторону той, от кого неизвестно, чего ждать?

— Хорошо, что посох в порядке, — сказал другой голос. — Если бы артефакт был утерян, у нас могли бы быть неприятности.

— Что-то ещё? — спросил Аполлон Артамонович.

— Да, — кивнул я. — Она — говорившая через Димеону — знает, кто я такой. Зувр решил, что последние слова перед выходом из контакта были обращены к нему, но я уверен, что она имела в виду меня.

Волшебники переглянулись.

— Ладно, к этому мы вернёмся… Что было дальше?

— Мне кажется, это не был болевой шок, — продолжил я. — При её физиологии такая царапина могла бы зажить за неделю. Возможно, кинжал был отравлен, но я сомневаюсь, что это так.

— Что в таком случае?

— Истощение после сеанса связи с медиумом. Слишком быстрая перестройка плюс огромная выкладка. Всё равно что меня сейчас заставить бежать марафон, а потом ещё слить остатки энергии.

Маги вновь обменялись взглядами.

— Вы засекли, откуда шла передача? — спросил кто-то.

— Нет, — ответил я. — Я не смог зафиксировать даже сам факт передачи.

— Значит, есть основания полагать, что воздействие было внутренним, а не внешним?

— Нет, таких оснований нет.

Шу-шу-шу…

— Вам известен третий механизм? — спросил Аполлон Артамонович.

— Нет.

— Тогда, если Вы отрицаете внешний и внутренний…

— Я ничего не отрицаю, — терпеливо объяснил я. — Просто от девочки фонило так, что перебивало всё вокруг. Без аппаратуры это было невозможно проверить.

Шу-шу-шу…

— Объясните нам, что вы пели у Зувра, — попросил незнакомый маг.

— У Зувра? А что мне ещё было делать? — возмутился я. — На глазах у человека совершено преступление, а он лишь надул щёки и думает исключительно о политике… Ненавижу таких.

— Вы могли бы попробовать припереть его к стенке, — предложил маг.

— И что бы это дало? — спросил я. — Он стоял у меня за спиной, он всё видел, но продолжил действовать так, как ему было велено сверху.

— Однако теперь у вас могут возникнуть определённые… Сложности.

— Я надеюсь, — кивнул я.

Шу-шу-шу…

— Что вы намерены делать? — спросил Аполлон Артамонович.

«Наконец-то! — подумал я. — Они выслушали факты, они завершили анализ, они поняли, что мало знают, и теперь спрашивают меня, что я собираюсь предпринять. Как предсказуемо!..»

— Во-первых, — сказал я медленно, — я намерен по-прежнему защищать Димеону и быть рядом с ней.

— Защищать? От кого?

— От самой себя, в первую очередь.

— Но вы не справляетесь, — сказал кто-то.

— И тем не менее, не будь меня там, последствия могли бы быть хуже… Ненамного, но хуже.

— Здесь вы правы, — неохотно признал голос.

— И, во-вторых, раз я, как вы верно заметили, не справляюсь, — я понял, что никто этого не ожидает, и очертя голову бросился в атаку. — Я намерен просить выделить мне напарника на этом задании.

В комнате повисло молчание.

— У нас есть резерв… — нерешительно начал кто-то.

— У меня нету времени дожидаться резерва, — парировал я. — Вы сами видите, что ситуация разворачивается за минуты.

Шу-шу-шу…

— Может быть, заменить Коробейникова, раз он не справляется? — спросил Старцев. — Мы могли бы послать Лысько…

— У Коробейникова хороший контакт с объектом, — возразил Аполлон Артамонович. — Было бы неразумно упускать такой шанс.

Шу-шу-шу…

— Что касается помощи Коробейникову… — Аполлон Артамонович отставил чашку и принялся теребить безупречно выбритый подбородок. — Думаю, я смогу выделить человека.

— Но проект с Конской Вязью…

— Идёт в соответствии с графиком. Никто особенно не рассердится, если мы чуть-чуть сдвинем сроки.

Шу-шу-шу…

— А вы уверены, что двух людей достаточно? — спросил кто-то.

«Сейчас начнётся», — подумал я.

— Нет, не уверен! А Вы?! — вдруг перешёл на повышенный тон мой начальник. — Может, у Вас есть предложения лучше? Может быть, мы отправимся всем Магистратом, чтоб скакать вокруг одной девочки, и пускай остальные проекты идут лесом? Может быть, нам выслать её из Сказки, объявив, что произошло недопонимание, а потом, когда подобное начнёт случаться всё чаще и чаще, обнести Сказку забором и спустить с цепи василисков? Что Вы предлагаете?!

— Аполлон Артамонович, я…

— У кого есть ещё предложения?! — оборвал его шеф. В комнате повисло молчание, я старался дышать как можно тише. — Все согласны? Значит, действуем как решили, а сейчас все свободны, объявляется перерыв. Следующее совещание здесь же через полчаса. Коробейников остаётся, конечно.

В комнате стало шумно. Волшебники поднимались из кресел и направлялись к выходу, на ходу доставая из карманов телефоны и зажигалки. Старцев, проходя мимо, чуть заметно ткнул меня в бок, я ответил ему слабой улыбкой. Наконец, дверь закрылась, и мы с шефом остались одни.

— Аполлон Артамонович, я…

— Тс-с-с!

Старый маг стал с видимым облегчением массировать тяжёлые веки. Кожа под его пальцами была вся в морщинах, и я вдруг подумал, что ему уже чересчур много лет. Затем он сел в кресло, запрокинул голову, положив затылок на мягкую спинку, и вытянул ноги в старомодных восточных шлёпанцах прямо на столик со схемами. Я подошёл и сел рядом, стараясь понять, как себя вести в изменившейся обстановке. Некоторое время мы оба молчали.

— Максим, как я — не слишком?… — тихо спросил меня шеф.

Я не до конца понял, что он имеет в виду, однако на всякий случай помотал головой.

— Они не понимают, — медленно заговорил маг, словно бы обращаясь не ко мне. — Они все считают, что Сказка должна подчиняться нашим приказам, а если что-то не клеится — нужно или приставить нож к горлу, или закрыть весь проект…

Волшебник поморщился, словно от боли, и сокрушённо покачал головой.

— Вы так не думаете? — спросил я.

— Нет. Разумеется, нет, — маг говорил тихо-тихо, так что даже в тишине комнаты мне приходилось напрягать слух. — Сказка не предъявляет нам требований — она лишь меняет обличье и смотрит, что мы станем с этим делать. Она всё время меняется, и если мы перестанем следить за развитием событий, то очень скоро окажемся в положении дикарей, с бамбуковой палкой бегущих за паровозом.

Чародей снова вздохнул и чуть приподнял веки.

— Они говорят: «Сместить Коробейникова, депортировать Димеону»… И что это даст? Что они будут делать, когда у нас будет двадцать таких Димеон и один Коробейников? Пятьдесят? Сто пятнадцать? Каждый третий? Каждый второй? Каждый первый? Нет-нет, Максим Андреевич, мы не можем бежать от реальности лишь потому, что она нам не нравится… И, пожалуйста, не беспокойтесь о том, будто Вы не справляетесь — пока всё идёт пусть не гладко, но и без особых эксцессов, и я буду рад, если Вы продолжите в таком роде.

— Но туристка ведь ранена…

— Она поправится, — развёл руками маг. — Каждый, приходя в Сказку, рассчитывает на приключения — так что мне теперь, всем вешать заклятия неуязвимости?

Я промолчал.

— Ваша беда, Максим Андреевич, в том, что Вы никак не можете допустить, что кто-то на Вашем месте сделал бы хуже, — продолжал Аполлон Артамонович.

Я насупился:

— Вы считаете, мне следует действовать безответственней?

— Напротив, Вы прекрасно справляетесь, но по-прежнему продолжаете думать, что не выполнили каких-то, Вами же выдуманных, взятых на себя обязательств.

— Вы за этим меня оставили? — спросил я.

— Нет. Они меня утомили, — просто ответил маг. — Они всё кричат, кричат… Хорошо, что Вы появились. Кстати, да: сколько у Вас там времени?

Я пожал плечами:

— Полчаса, может, меньше.

— Хорошо… Тогда не задерживайтесь.

Я встал:

— Я могу идти?

— Да, разумеется. Напарника я Вам пришлю завтра, как обещал.

Я кивнул и направился к двери.

— Максим Андреевич, — нагнал меня голос старого мага.

Я обернулся:

— Да?

— Я Вам даже немножко завидую, — Аполлон Артамонович чему-то улыбался. — Учиться у такого сильного мага… Неопытного, возможно, но всё-таки.

Я молча ждал продолжения. Чудотворец прикрыл глаза.

— С посохом было проделано мастерски, — сказал он с той же странной улыбкой. — Подменить прямо в воздухе — и никто ничего не заметил.

–…Вы же заметили, — недоверчиво сказал я.

Шеф улыбнулся чуть шире:

— Это моя работа.

Я кивнул и молча вышел за дверь.

Примечания

4

Лунь, как и Вебезеккель, является форпостом на границе Сказки, поэтому никакого Залунья — в особенности дальнего — со сказочной точки зрения не существует.