Искатели

Диана Удовиченко, 2012

Орочья воительница Мара отправилась на поиски древнего артефакта, чтобы спасти свой народ. Эльфийского мага Лэя больше интересуют сокровища богов, хотя стать героем родного леса он тоже не прочь. Цели абсолютно разные, а путь один – через острова Дикого архипелага. Но судьба приготовила для искателей множество испытаний. Как преодолеть их и не сгинуть в таинственных землях? Этого не знает никто, ведь на Диком архипелаге обманчивы даже законы природы.

Глава 2

Лэй

Пчелы разлетелись в стороны, огибая пульсар, но спаслись не все, и в траву осыпался черный пепел, оставшийся от тел насекомых. Это дало нам пару драгоценных секунд, чтобы вырваться вперед. Рой снова соединился в гневно гудящее облако и устремился за нами.

Мы понеслись, не разбирая дороги, словно обезумевшие звери от огня. Если я еще умудрялся худо-бедно лавировать между деревьями, то моим спутникам приходилось тяжко. Они спотыкались, ударялись о стволы, ветви кустарников царапали их лица, выдирали клочья волос. Лис даже один раз упал, пчелы тут же набросились на беззащитного вора, но мне вовремя удалось создать фонтан воды и отогнать их. Промокший до нитки Роману тут же вскочил на ноги, бросился бежать. Потревоженные шумом и нашей неуклюжестью, к погоне присоединялись все новые рои — почти на каждом дереве висело пчелиное жилище. Периодически я останавливался на миг, чтобы швырнуть в преследователей очередное заклятье: фонтан воды, поток сильного ветра или огненный шар. Самым действенным средством оказалась вода. Намокшие насекомые падали на землю и не могли больше нас преследовать. Но огромную черную тучу это не останавливало, только задерживало на короткие мгновения.

— Ты что, не можешь с ними договориться?! — прокричала на бегу Мара.

— Разъяренных пчел уже ничто не остановит! — ответил я, прибавив ходу.

— Заткнитесь и бегите! — крикнул Лис, обгоняя нас.

Лицо вора опухло от множества укусов. Все-таки некоторые пчелы успели до него добраться.

Через какое-то время мы начали выдыхаться. Точнее, устали я и Лис — орка, судя по ее виду, могла бежать в том же темпе еще долгое время. Неизвестно, сколько бы мы еще протянули, но капризная Лак-ха преподнесла новый сюрприз. На полном ходу мы вылетели на небольшую открытую поляну, и столкнулись с вереницей странных муравьев. Каждый из них был размером с небольшую собаку. Насекомые будто ждали нас. Несколько муравьев развернулись в нашу сторону, дружно плюнули какой-то вонючей гадостью. Подлые твари оказались меткими: тонкие струйки резко пахнущего вещества попали на лицо, растеклись по одежде. От неожиданности мы остановились.

Рой, почти догнав нас, повел себя странно. Пчелы покружили над нашими головами и полетели обратно, в сторону своих жилищ. Ни одна даже не попыталась нас укусить.

— Кажется, они испугались запаха той гадости, которой в нас плюнули, — предположил я.

— Получается, эти маленькие трудяги — наши спасители? — спросила Мара, указывая на муравьев.

Те даже не пошевелились. Построились перед нами полукругом и чего-то терпеливо ждали, изредка пощелкивая жвалами.

Первым неладное заметил Лис.

— Со спасителями ты погорячилась, — сказал он, глядя на свои дрожащие руки.

В следующий момент вор, как подрубленное дерево, повалился на землю. Его парализовало, только полные ужаса глаза на онемевшем лице продолжали жить собственной жизнью — вращались и закатывались, как у бесноватого. Следом за Роману рухнул я. Сначала накатили дурнота и слабость, потом я вовсе перестал ощущать свое тело.

Дольше всех продержалась орка. Она из последних сил пыталась сопротивляться отраве, которой плюнули в нас насекомые, даже схватилась за рукоять пятипалого. Но вытащить оружие у Мары не хватило сил. Зеленая упала рядом со мной.

Муравьи повели себя странно. Насколько я разбирался в повадках этих существ, они должны были убить нас и потащить в муравейник. Мне даже подумалось: какая глупая смерть нам досталась. Но вместо того, чтобы прикончить нас на месте, гигантские насекомые натаскали кучу длинных веток, соорудили каждому что-то вроде носилок, водрузили на них наши безвольные тела и куда-то поволокли.

Я не мог пошевелить и пальцем. Но глаза были открыты, а голова повернута набок, потому я видел проплывающие мимо деревья и самих муравьев. К сожалению, мне не было видно орку с Лисом.

Вскоре свет погас: лес сменился стенами темной пещеры. Все-таки нас притащили в муравейник. Некоторое время насекомые спускались под землю в полной темноте, но затем появилось мягкое свечение, которое исходило от росшего на стенах мха. Я впервые увидел такое растение. Поистине, Дикий архипелаг был удивительным местом.

Примерно через полчаса пути, когда вид светящегося мха уже перестал удивлять, муравьи внесли меня в небольшое помещение, бросили на землю, словно мешок, и удалились. На холодной земле я провалялся долго, пока не почувствовал, что могу наконец пошевелиться. С трудом перевернувшись, осмотрелся, насколько в таком положении позволял угол обзора, потом позвал:

— Эй, вы тут?

Никто не отозвался, а я так надеялся, что друзья где-нибудь здесь, за моей спиной… Но Лиса и Мары не было, насекомые уволокли их в другое место. Это настораживало: я боялся, что моих спутников могли отнести в хранилище пищи. Хотя то, что нас не убили сразу, внушало некоторую надежду — значит, мы зачем-то были нужны живыми.

Когда ко мне вернулась способность управлять своим телом, я встал, помахал руками, чтобы размяться, и наконец сумел осмотреть всю пещеру. Оказалось, я ошибался в том, что нахожусь тут один. У входа застыли два муравья. Они отличались от тех, что я видел ранее. Более крупные размеры и мощные, длинные жвала самого угрожающего вида — меня сторожили воины.

Заметив, что я пришел в себя, муравьи оживились. Щелкнув пару раз жвалами, они отошли от входа, будто приглашая на выход. Мысленно пожелав себе удачи, я шагнул навстречу насекомым. В проходе муравьи сразу встали по бокам, будто конвоиры. Один из них снова пощелкал, указывая куда идти, и мы двинулись вперед.

Блуждать по коридорам пришлось довольно долго — муравейник оказался настоящим лабиринтом. Несколько раз мы сталкивались со спешившими по своим делам рабочими. Одни тащили ветки и стволы деревьев, другие — трупики каких-то зверьков, третьи просто маршировали по коридору, видимо, только отправлялись на работу. Мы останавливались и ждали, когда проход освободится. Один раз наткнулись на отряд таких же воинов. Один из моих конвоиров подошел к ним, некоторое время муравьи общались, двигая усиками, будто что-то согласовывали. Затем нам уступили дорогу, и мы снова продолжили путь.

Во время этих блужданий я все пытался понять, зачем со мной церемонятся. Поведение этих муравьев в корне отличалось от их собратьев из Даллирии или, к примеру, из человеческих земель. Создавалось впечатление, что у этих насекомых есть способность к логическому мышлению. Чтобы это проверить, я даже пытался заговорить с конвоирами, мысленно, конечно, с помощью образов. Но никакого ответа не получил. Тогда я поступил как сумасшедший — заговорил с муравьями вслух: вежливо представился, сказал, что рад знакомству, похвалил их муравейник… Видели бы меня земляки — сочли бы за безумца! Возможно, так же решили мои охранники. Никакой реакции от них, конечно, не последовало. Ведь всем известно: насекомые не способны к рациональному мышлению.

Я принялся гадать: зачем, морт побери, муравьям брать пленных?! Или я все-таки гость? Но тогда странным способом меня пригласили.

Наконец путешествие закончилось. Коридор круто вильнул в сторону, мы оказались в огромной пещере. Стены плотно покрывал мох, отчего здесь было гораздо светлее, чем в других частях муравейника. Но больше всего меня поразило не обилие светящихся растений. Посреди пещеры, на подстилке из того же мха, лежала муравьиная матка. Она была в разы крупнее воинов. Непропорционально большая задняя часть ее тела постоянно пульсировала.

Передо мной была настоящая королева муравьев, это становилось понятно по тому, как вокруг нее суетились рабочие: кто-то подкладывал свежий мох, кто-то таскал пищу, некоторые массировали жвалами раздутое тело. Многим, может, это зрелище показалось бы мерзким, но меня только восхищало. Когда еще доведется вблизи увидеть королеву муравьев? Причем не обычных, а таких огромных, да еще и сложно организованных.

То, что произошло потом, на несколько мгновений выбило меня из колеи. Королева муравьев заговорила! Нет, естественно, не на всеобщем и не на эльфийском. В моей голове неожиданно начали появляться образы, которые складывались в определенную картину. Это сразу объяснило поведение муравьев. Выходит, я был не так уж и безумен, когда пытался с ними пообщаться. Правда, ошибся, адресуясь напрямую к охранникам. Их матка оказалась центральным разумом, который и отдавал всем приказы.

В сознании возникла картинка — кусок полуразложившегося мяса. Сначала я решил, что таким образом мне намекают на скорую смерть, и только потом сообразил: это приветствие. Королева хочет сказать, что ей приятно меня видеть. В ее понимании самое приятное — это еда. Сформировав похожие образы, я ответил тем же. Судя по реакции матки, она поняла. Наверное, я был первым эльфом, которому удалось наладить контакт с насекомым, хоть и таким огромным. Этот случай переворачивал все представления о муравьях!

Королева показала несколько картинок, но у меня не получилось уловить их смысл. Матка сформировала более точные образы: ряд зверей, птиц, насекомых, затем — моя собственная персона.

— Кто ты? — так можно было расшифровать ее вопрос.

Она хотела знать, что я за существо, почему так хорошо понимаю и слышу ее:

— Я и раньше видела разумных существ, но они не были так близки к природе…

Выходит, остров был когда-то заселен? Я, как умел, спросил, кого она видела. Следующий образ, который мне передала матка, не укладывался в голове: то ли поле, то ли огород, на котором размахивали мотыгами низкорослые бородачи. Гномы? Какого морта могли делать на тропическом острове уроженцы суровых земель?! Насколько мне было известно, они всегда жили в горах на северо-востоке Мидлона…

Все это выглядело невероятно, и я решил, что королева или выдумывает, если вообще способна на такое, или просто немного не в себе. Кто ее знает? Говорят, женщины в интересном положении часто становятся странными. Может, и муравьихи тоже? Ведь муравьиная матка, можно сказать, всегда беременна… однако, откуда она могла взять образ гномов, если ни разу их не видела?

Следовало как-то объяснить королеве, кто я такой. Я просто передал ей небольшую, крохотную часть информации о своем народе. Показал виды Даллирии, священный храм Листвы, чудеса, которые проделывают маги жизни… На некоторое время матка застыла, словно каменное изваяние, усваивая полученные сведения. Затем на меня обрушился поток образов. Весь он сводился к тому, что я должен остаться в муравейнике, чтобы делиться с королевой новыми знаниями.

— Невозможно, — твердо ответил я с помощью образа птицы. Почему-то мне показалось, что это — самая правильная форма отказа.

Как ни странно, королева поняла мою метафору.

— Но я давно не узнавала ничего нового. Мне нужны твои знания.

Я только покачал головой:

— У нас так не принято. Ты должна дать мне что-то взамен.

Немного подумав, королева согласилась и спросила, чего я хочу. Это было удобным случаем, чтобы узнать, есть ли на острове что-нибудь необычное. Помимо пчел-убийц и разумных муравьев, разумеется. Я поочередно передал матке картинки, изображающие самые мощные артефакты, которые только существовали в Вирле, потом показал ее родной остров. В ответ получил ту же птицу.

Больше мне нечего было здесь делать, следовало как-то откланяться, найти орку с Лисом и отправляться к кораблю. О чем я поспешил сообщить королеве. Но матка оказалась меня отпускать, заявила, что я останусь в муравейнике, чтобы делиться знаниями. Естественно, я опять отказался.

Тогда королева сделала то, чего я никак не мог ожидать от насекомого, каким бы разумным оно ни было.

— Твоя семья, — перед внутренним зрением возникли лица Мары и Лиса. Матка оперировала близкими ей понятиями. — Воины? Рабочие? Носители личинок? Они нужны тебе, я чувствую.

Королеве не было известно такое понятие, как дружба. Да и семья в ее представлении была скорее командой, чем сообществом родных и близких. Но главное она уловила: мою потребность в друзьях… Это был настоящий шантаж. Королева поставила условие: если останусь, она отпустит Лиса и Мару живыми. Если же попытаюсь уйти… в сознании появились пугающие картинки — мертвые друзья и я под охраной множества муравьев.

Что-то в переданных мне образах было не так. Будто фальшь какая-то. Догадка пришла почти сразу. Матка не собиралась оставлять в живых моих спутников, даже если я останусь добровольно. С точки зрения муравьихи, это было логично: с чего бы ей отказываться от такого количества еды?

Следовало что-то быстро придумать. Чтобы потянуть время, я ответил согласием.

— Но сначала… — я показал образ муравейника, пытаясь объяснить, что хочу осмотреть место, где мне придется остаться.

Матка сначала не поняла моей просьбы, ответив, что со мной всегда будут провожатые. Но я настоял, заявив, что это для меня важно. И королева уступила.

Через мгновение я топал по тоннелям муравейника в сопровождении двух стражников. Меня водили по запутанным коридорам, показывали какие-то помещения, которые мне абсолютно не были интересны. Когда мы останавливались в очередном месте, муравьи терпеливо ждали, пока я удовлетворю свое любопытство, затем снова продолжали путь. У меня же возникла шальная идейка, как всем нам выбраться из муравейника целыми и невредимыми. Оставалось только ждать, когда провожатые приведут меня к нужному месту, и молиться всем богам, чтобы орка с Лисом продержались до этого момента. А вернее, чтобы их не сожрали.

Наконец мое терпение было вознаграждено, мы оказались в просторной длинной пещере, хорошо освещенной из-за обилия мха. Возле стен были сооружены лежанки из него же. В каждой такой кроватке лежали две или три муравьиные личинки. Вокруг сновало множество рабочих. Они контролировали температуру, постоянно заменяя мох в кроватках более свежим, занимались кормлением. Это помещение мне и было нужно. Я предполагал, что рано или поздно мне покажут муравьиную детскую, и не ошибся.

Дальше я действовал с бешеной скоростью — рабочие не сразу поняли, что вообще происходит. Сплетя заклятие ветряного удара, отшвырнул своих конвоиров в разные стороны, затем сделал несколько быстрых скачков вперед. Оказался примерно посередине пещеры, создал на ладонях два пульсара, увеличил их в размерах до хороших бочонков и подвесил над личинками. Рабочие и очнувшиеся воины тут же застыли. Судя по тому, как нервно подрагивали их усики, они передавали информацию королеве, чтобы получить указания. Не дожидаясь, пока муравьи что-нибудь предпримут, я сформировал вереницей образов короткое послание и обратился к ближайшему муравью в надежде, что насекомое передаст его матке. Усики на голове связного на мгновение застыли, затем задергались с удвоенной силой. Моя задумка удалась.

Содержание сообщения было примерно таким: «Если не хочешь, чтобы все твои дети погибли, приведи моих спутников. И поторопись, долго удерживать огонь у меня не получится. Если я устану, мох вспыхнет мгновенно». Я постарался сделать картинки как можно более яркими и пугающими, живописуя все ужасы, которые случатся с личинками, если матка не выполнит мои требования.

Негодование и ненависть королевы оказались так сильны, что их отголоски докатились даже до меня. Я надеялся, что она не станет совершать опрометчивых поступков и выполнит мои указания.

Глупое насекомое, не видевшее многие годы разумных существ, решило, что сможет запросто меня обмануть. Но королева, которая привыкла повелевать покорными слугами, совершила промах. Даже обладая способностью мыслить, она оставалась всего лишь большим муравьем.

Насекомые не пытались что-либо предпринять, они стояли смирно, чего-то ждали, слегка подергивая усиками. Это заставляло надеяться на лучшее: если матка сразу не приказала растерзать меня, значит, все-таки решила принять мои условия.

Потянулись минуты напряженного ожидания. Поддержание пульсаров такого размера требовало немало сил и хорошей концентрации. Раньше я бы не смог проделать такой трюк. Не зря потратил столько времени на изучение трактата о стихийной магии.

Вскоре я действительно начал уставать и стал прикидывать в уме, сколько еще смогу продержаться. Выходило, не так уж долго. Не поторопись муравьи — мог и вправду начаться пожар, чего я очень не хотел бы. Личинки уж точно были не причем. Но моим худшим опасениям не суждено было оправдаться: в помещение ввели орку и Лиса. Их, так же как меня, конвоировали два воина, на которых зеленая то и дело косилась, готовясь в любой момент дать отпор.

Судя по округлившимся глазам и вытянутым лицам, картина, представшая перед моими спутниками, очень их удивила.

— Скорее, сюда! — крикнул я.

Они подбежали.

— Что здесь, морт побери, происходит?! — воскликнул Роману.

— Потом объясню, — отмахнулся я. — Сейчас медленно отступаем, по моей команде бежим.

Мы осторожно попятились.

— Вы в порядке? — не сводя взгляда с муравьев, спросил я.

— Да, — ответила Мара. — Сначала нас бросили в какой-то пещере. А когда мы смогли шевелиться, они напали. Я еще удивилась: какой смысл ждать, пока пройдет действие яда… Пришлось обороняться.

— Затем твари неожиданно остановились, — добавил Роману. — И показали, чтобы мы следовали за ними.

— Как ты, интересно, это увидел?! Ты спрятался за моей спиной, когда нас атаковали! — рыкнула орка на Лиса.

— Я вор, а не муравьед! — парировал Роману. — А вдруг бы они отобрали изумруд?!

— Чокнутый, — констатировала Мара, сокрушенно помотав головой.

— Хватит! — отрезал я.

Было очень тяжело с увеличившегося расстояния держать огненные пульсары подвешенными в том же положении.

— Бежим! — крикнул я, когда мы достигли выхода из детской.

Лис с Марой тут же рванули вперед. А я задержался на несколько мгновений, чтобы потушить пульсары и послать короткий магический импульс в стены тоннеля. Арка выхода тут же обвалилась. Это должно было ненадолго задержать преследователей. В том, что нас будут догонять, я не сомневался ни секунды. Королева ни за что не простила бы нам такую пощечину.

— Где выход наружу, знаешь? — на бегу спросила Мара, когда я поравнялся с ней.

— Должен быть… рядом… — пропыхтел я. — Возле… детской обязательно должен быть… Вдруг наводнение… или пожар…

— Надеюсь, ты прав, — влез Роману.

Затем был изнурительный бег по прямому коридору. Долго не попадалось ни одной развилки. Но после очередного резкого поворота мы остановились — тоннель в этом месте разделялся на три коридора.

— Ну и куда теперь? — спросил Лис.

Ничего не говоря, Мара по очереди подошла к каждому проходу.

— Из крайнего правого ощущается сквозняк.

— Значит туда! — скомандовал я.

Вскоре тоннель начал забирать круто вверх, а сквозняк становился все явственнее.

— Выход рядом, — уверенно произнесла орка.

Действительно, скоро впереди мы увидели свет, а через несколько минут выбрались из норы посреди леса.

— Наконец-то свобода! — облегченно произнесла орка. — Продолжим поиски на этом острове?

— Здесь нет того, что мы ищем, надо возвращаться, — ответил я.

— Отлично, а в какой стороне корабль? — спросил Роману.

— Сейчас узнаю.

Я прикоснулся к ближайшему дереву, обратился к его духу с просьбой. Ждать пришлось недолго, духи быстро передают информацию друг другу.

— Туда, — сказал я, указывая на северо-восток.

— Думаю, нам стоит поторопиться, — глядя на муравейник, пробубнил Роману.

На поверхность выбрались первые воины. Ненадолго их задержал завал.

Мы снова побежали. С самого прибытия на остров только этим и занимались. Улепетывать от муравьев оказалось проще, чем от пчел. Эти насекомые были гораздо медлительнее, мне даже не пришлось задерживать их при помощи магии. Мы просто, как бешеные кабаны, неслись вперед, сминая все на своем пути. Точнее, так поступали Лис с оркой. Передо мной кусты расступались, не норовя зацепиться за одежду и оцарапать кожу. Но в таком темпе я успевал облегчить путь только себе, а помочь спутникам мог только сочувствием.

Вскоре деревья расступились, мы вылетели на открытую поляну, посреди которой возвышался большой валун. Неожиданно для самого себя я остановился, уставился на него и выдавил:

— Какого?..

Договорить не дала Мара. Крикнув: «Некогда останавливаться!» — зеленая толкнула меня вперед, и мы продолжили бег. Разглядеть валун удалось только мельком, но этого хватило, чтобы понять: передо мной рукотворная статуя. Она была вся опутана лианами, половина лица сколота. Однако я мог поклясться, что узнал, кого изобразил скульптор! В голове сразу всплыла картина, показанная королевой муравьев. Но этого просто не могло быть! Что за мортовщина творилась на этих островах?!

Через пару часов, запыхавшиеся от долгого бега, мы оказались на песчаном берегу. И сразу бросились к воде. Зайдя в море по пояс, я поднял руку, создал сноп искр. Такое на корабле не могли не заметить. Действительно, тут же мы увидели, что на воду спускают шлюпку.

Как я и думал, муравьи за нами не последовали. Насекомые остановились у кромки леса, раздраженно щелкая жвалами. Королева будет в бешенстве, ее подданные упустили добычу.

— Залезайте, — раздался голос над головой.

Шлюпка была уже рядом. Гребцам не пришлось повторять приглашение дважды. Матросы гребли с такой силой, будто остров гнался за ними. Вскоре мы уже стояли на палубе «Хромой Мери». Моряки тут же подняли паруса, снялись с якоря и направили судно к следующему острову.

Вечером, сытые, довольные, в чистой одежде, мы с Марой устроились в моей каюте. Разговаривать собирались вдвоем, но к нам прибился Роману, заявив, что тут безопаснее. Вор не стал мешать, влезать в разговор, просто сел в угол и, как обычно, принялся гладить изумруд, что-то ему нашептывая. Не обращая на него внимания, я рассказал Маре все, что узнал от матки.

— Выходит, на острове жили гномы, — заявил я. — Но этого просто не может быть!

— Мы находимся на Диком архипелаге, — напомнила орка. — Никто ничего о нем не знает. Давай будем считать, что здесь нет невозможного, так проще. И потом, сам ведь говоришь, что видел статую гнома.

— Ты права, — согласился я. — Но все же на душе остался неприятный осадок.

— Почему? — удивленно спросила орка.

— Мне пришлось взять в заложники детей, — объяснил я.

— Каких детей?

— Муравьиных личинок.

— Это же просто насекомые! — удивилась Мара.

— Но они разумны, — парировал я. — И они маленькие — такие же, как эльфийские, орочьи или человеческие дети.

Орка ничего не ответила, решила не спорить, однако в ее глазах читалось непонимание. Я только махнул рукой, ставя точку в разговоре. Не хочет понимать очевидных вещей — не надо…

— Ты ненормальный, — заявил из своего угла Роману и, тут же потеряв ко мне интерес, принялся снова что-то нашептывать изумруду.

Мара

— Ну вы, нелюди, крепкие ребята! — прокаркал Клешня, одобрительно хлопая меня по плечу. — Я уж думал, все, на первом же острове загнетесь, порази вас морской лишай…

Я поморщилась, стряхивая двупалую руку: хлопок Бобо угодил на пчелиный укус. Капитан мог восхищаться как угодно, но нам здорово досталось на острове. Хитрюга Лэй сумел избежать неприятностей, отделался всего парочкой укусов. Мне пришлось труднее — плечи и шею покрывали болезненные волдыри. Ушастик вечером намазал меня каким-то эльфийским зельем, к утру боль отпустила, но кожа немилосердно зудела.

А вот на Лиса было страшно смотреть — он бежал быстрее нас, но умудрился упасть. Лэй отшвырнул рой водным заклинанием, однако пчелы успели здорово покусать вора. Роману почему-то отказался от помощи эльфа и улегся спать — видно, с ним опять приключился приступ недоверия ко всему миру.

Мы переночевали на корабле. После всех встрясок ушастик потребовал покоя и нормального отдыха. «Хромая Мери» бросила якорь в бухте второго по счету острова, который на карте именовался Загадочным. Это мне совсем не понравилось — на архипелаге и так хватало странностей, а чего ожидать от острова с таким названием?

Так или иначе, но ранним утром мы с Лэем, выспавшиеся, полностью экипированные, уселись в шлюпку. Клешня похлопал нас по плечам, произнес несколько ругательств, и приказал:

— Шлюпку на воду!

— Что-то Лиса нет, — в глазах ушастика засветилась надежда.

Я кивнула:

— Наверное, решил отлежаться после вчерашних укусов…

Мы оба воровато огляделись, мечтая, чтобы как можно быстрее спустили шлюпку. Заскрипели тали, уже казалось, что все получится, когда из люка донесся истошный вопль:

— Морт! Морт!

— Утихни, Сай! — ответили ему. — Не видишь, что ли: это малахольный зириец.

— Ох ты! — изумился первый моряк. — Ну и видок! На неупокоенного смахивает…

— Не вышло… — вздохнул ушастик. — А счастье было так близко…

В шлюпку рухнуло странное существо, в котором Лиса можно было узнать только по одежде. Гребцы сотворили защитные знаки. На месте лица Роману бугрилось нечто опухшее, бесформенное и почему-то зеленое. Глаза превратились в крошечные щелочки, губы заплыли и вывернулись, кожа явственно отдавала болотным оттенком.

— Поздравляю, Мара, теперь из нас троих ты на втором месте по красоте, — произнес Лэй, критически оглядев вора.

— Ф-фы поф-фему беф-ф меня ф-фобралиффь? — прошепелявил Роману.

— Неужто нашего дорогого друга тяпнули еще и за язык? — ушастик картинно всплеснул руками.

Я покачала головой:

— Нет, это у него просто рот плохо открывается. Кстати, а почему ты зеленый?

Вор ничего не отвечал, только страдальчески подкатывал крохотные глазки.

— Это, наверное, реакция на пчелиные укусы такая интересная, — предположил эльф.

— А может, на архипелаге пчелы какие-то неправильные… — протянула я.

— Нет-нет, я понял: это жесточайший приступ изумрудной лихорадки! — воскликнул ушастик.

— Не иф-фдевайтеф-фь, — тяжело вздохнул Лис. — Больно…

— А кто вчера от лечения отказался? — отчитывал его Лэй. — Жала вынимать кто не захотел? Мазаться кто не пожелал? Вот и ходи теперь, как… — он запнулся, подыскивая достойное сравнение. — Как недобитый орк!

В ответ Роману только засопел.

— Ладно уж, — сжалился эльф, развязывая мешок и доставая склянку. — Подставляй свое прекрасное личико. Для Мары захватил…

Он щедро покрыл раздутую физиономию вора мазью. Эльфийское варево оказало чудесное действие. К тому времени как мы высадились на берег, отек на лице Роману заметно спал, губы приняли нормальный вид, и вор перестал шепелявить. Лэю тут же пришлось пожалеть о своем великодушии — Лис принялся выговаривать:

— Почему опять хотели меня бросить? Вы же понимаете: мне опасно оставаться на корабле с таким сокровищем!

Ушастик попытался воззвать к его благоразумию:

— Но никто же не знает про изумруд.

— Вы знаете, — взгляд Роману сделался подозрительным. — Наверняка проболтались кому-нибудь…

— Так, хватит! — рявкнула я. — В следующий раз останешься на корабле, и это не просьба!

— Ну его, — Лэй осматривался, лицо его было удивленным. — Погляди лучше, какой странный остров.

Действительно, прямо от линии воды начиналась раскаленная пустыня с колючими кустами, комками перекати-поля и песчаными холмами. Воздух был сухой и горячий, в нем не ощущалось морской влажности. Казалось, острову плевать на законы природы, он существует сам по себе.

Но удивительнее всего была штука, которая возвышалась посреди острова. Каменное сооружение, широкое у основания, ребристое, идеально правильной формы, оно сужалось кверху.

— Надо же, пирамидальный храм, — выдохнул ушастик. — Я думал, это все сказки. Существует легенда, что древние народы строили такие храмы, — пояснил он. — Но до сих пор считалось, что пирамиды остались только на картинках в старинных книжках.

— Почему же такую огромную штуковину не видно с моря? — озадачился вор. — Ведь не видно же?

Действительно, с корабля храм казался всего-навсего высокой скалой. Даже находясь в бухте, мы не видели пирамиду.

— Какая-то магия, — предположил эльф.

Я кивнула ему:

— Отойдем ненадолго.

Мы удалились на десяток шагов от недовольного вора.

— Как думаешь, это оно? — спросила я.

Лэй задумчиво почесал за ухом:

— А морт его знает. Я вроде ничего такого не чувствую. А ты?

— И я. Но мы же не знаем, что должны чувствовать. Вдруг то, что мы чувствуем сейчас, и есть то, что надо чувствовать…

Я запуталась и замолчала.

— Ладно, пойдем к храму, — вздохнул Лэй. — Может, там что-нибудь особенное ощутим.

— Эй вы! — Роману подбежал к нам. — Не смейте меня бросать! И вообще, уединяетесь, шепчетесь… Вы что замышляете?

Мы молча двинулись в глубь острова. Лис пошел за нами.

Храм находился гораздо дальше, чем это казалось с берега. Да и остров был больше, чем можно было предположить, глядя с моря. Атик уже стоял в зените, а мы еще не приблизились к пирамиде.

— Все колдовство, — бурчал Роману. — Вот увидите, ничего хорошего с нами не случится…

— Точно, — парировал ушастик. — Жаль, мы этого не поняли, когда с тобой связывались.

Я не вслушивалась в их перебранку. Меня гораздо больше тревожили существа, которые сопровождали нас всю дорогу. В небе кружили большие серые птицы, время от времени издававшие резкие неприятные крики. А по пятам за нами крались звери. Они походили на шакалов, только гораздо крупнее, с курносыми мордами. Твари брели за нами. Стоило обернуться, как они припадали к песку, прятались за кусты. Я насчитала не меньше семи животных.

Роману, озабоченный сохранностью изумруда, ничего вокруг не замечал. Но эльф должен был почувствовать присутствие зверей. Я повернулась к Лэю, но он опередил меня, заявив:

— Вижу, Мара.

— И что думаешь?

— Странно они себя ведут. Обычно падальщики преследуют больных, измученных либо раненых животных. Вряд ли мы производим такое впечатление.

— Падальщики? Где?

— Ну или просто хищники. Но большинство хищников не брезгует мертвечиной.

Лис резко обернулся, звери трусливо отпрянули, а один, самый крупный, зарычал и оскалился, показывая длинные желтоватые клыки.

— Какие наглые, — нахмурился Лэй. — Сейчас я поговорю с вожаком. Это самый нахальный и есть.

Он остановился и медленно повернулся. Животные тоже замерли на месте, но не стали ни прятаться, ни огрызаться: знаменитые эльфийские способности сработали. Ушастик уставился на вожака. Некоторое время они сверлили друг друга взглядами, потом зверь опустил голову, а Лэй посмотрел на меня. Вид у мальчишки был потрясенный.

— Так что он сказал? — поинтересовался Роману.

— Он попросил нас побыстрее умереть, — медленно проговорил ушастик. — Потому что стая хочет есть…

— А с чего они взяли, что мы собираемся умирать? — удивилась я.

— В этом-то и штука. Вожак говорит, здесь все умирают, — упавшим голосом ответил Лэй.

— Ерунда какая-то, — Лис решительно двинулся вперед. — Врет твой зверь.

— Звери не врут, — пояснил ушастик. — Не умеют. Хотя…

Лэй глубоко задумался и больше уже не обращал внимания на животных. Твари же продолжали плестись за нами. Не то чтобы они меня пугали, но их присутствие казалось тревожным признаком.

— Часто падальщики сопровождают крупного хищника, чтобы поживиться остатками его добычи, — сказала я.

— Ты же слышала: они считают нас добычей, а не хищниками, — фыркнул эльф.

— Крупный зверь может быть рядом, в засаде, например.

— Я ничего не чувствую, — Лэй пожал плечами. — Сейчас еще раз попробую…

Он снова остановился, раскинул руки, закрыл глаза и принялся медленно поворачиваться по часовой стрелке.

— Нет. Ничего такого не ощущаю, — проговорил он. — Поблизости только эти твари, да всякая мелочь вроде сусликов.

— Сейчас я их… — Роману поднял свой крошечный арбалет. — Угощу одного-другого ядом, остальные сами уберутся. А ты, Мара, выстрели из лука по птицам. Болты не долетят…

— Не нужно, — остановил его Лэй. — пусть остаются.

— Я понимаю, конечно, эльфы-шмельфы, любовь ко всему живому и все такое, — Лис капризно топнул ногой, — но это уже перебор! Зачем тебе эти уродцы?

— Пока мы здоровы и сильны, они нам не страшны, — терпеливо растолковал ушастик. — Зато по их поведению можно предугадать появление другой опасности. Я все же подозреваю, что Мара была права: где-то затаился крупный хищник.

— А вдруг они охотятся за Степным изумрудом? — воскликнул вор и, похоже, сам оторопел от глупости сказанного.

Мы с Лэем переглянулись, эльф повертел пальцем у виска.

— Ладно, идемте. А то Атик уже вниз пошел, а мы еще ни на милю, кажется, не приблизились.

Действительно, за нами расстилались долгие лиги пустыни, а пирамида как была далека, так и осталась. Мы ненадолго остановились, перекусили, снова отправились в путь. Близился вечер, но храм оставался недоступным.

— Так не бывает, — ворчал ушастик, меся ногами песок. — Остров-то маленький. Это какая-то магия…

Я тоже это подозревала. Ведь казалось, пирамида совсем рядом, ну может, в лиге пути. Но приблизиться к ней не получалось.

Атик укатился в море, окрасив на прощание его край в алый цвет. Взошла бледная Тиль. Песок быстро отдал накопленный за день жар, и в пустыне стремительно похолодало. Мы остановились на ночевку. Набрали сухих колючек, срубили чахлое деревцо, развели костер. Перекусив, Лэй завалился спать, а я осталась в карауле. Роману, как всегда, разглядывал изумруд, что-то мурлыча под нос.

Звери расположились неподалеку, в десятке ярдов от нас, улеглись кучкой, грея друг друга и накрыв носы пушистыми хвостами. Смотрели настороженно и как-то тоскливо, будто не надеялись уже нами перекусить. Потом задремали. Птицы опустились чуть дальше, нахохлились, тоже вроде бы погрузились в сон.

Я слушала звуки пустыни, подкидывала дрова в костер и размышляла о странностях своей жизни. Как же далеко занесла меня судьба от родного Т’хара! И как много я успела пережить за последний год. А не сбеги я тогда из племени, сейчас, наверное, уже была бы мужней женой, обзавелась бы ребенком. Жалела ли я когда-нибудь о принятом решении? Нет. Наверное, Одноглазый Улаф был прав: мое место, мое предназначение — не на родине. События последних дней это подтверждали: возможно, мне на роду написано спасти орков от гибели. Если так, любые мои лишения оправданы.

Только вот задание боги дали уж больно странное. «Вы почувствуете, когда увидите артефакт». Слишком расплывчато…

Я посмотрела на звезды и отправилась будить Лэя. Прошла половина ночи. Мы решили дежурить вдвоем, рассудив, что на Роману полагаться нельзя — очень он изменился за последнее время, иногда походил на безумца.

Передав пост эльфу, я улеглась на его место и тут же уснула. Все было тихо и спокойно.

Меня разбудил ощутимый тычок в плечо. Открыв глаза, увидела встревоженное лицо Лэя.

— Что, уже вставать пора?

Эльф отрицательно покачал головой и шепнул:

— Что-то происходит…

Я прислушалась: звуки пустыни ничуть не изменились. Поднявшись, огляделась и поняла, что ушастик имел в виду. Падальщики уходили. Птицы поднимались на крыло, взмывали высоко в небо. Зверьки, сжавшись, затравленно озираясь по сторонам, ползли на брюхе прочь от нас. Вокруг явно царила паника, только Роману безмятежно спал, улыбаясь во сне и положив руку на грудь, где в потайном кармане лежал изумруд.

Я выдернула пятипалый, кивнула эльфу:

— Давай.

Лэй понял без слов. Он снова сосредоточился, закрыл глаза, разговаривая то ли с духами природы, то ли еще с кем-то — я не разбиралась в магии ушастых, но это немного походило на раш-и. Наконец мальчишка медленно произнес:

— Я ничего не слышу. Если что-то и приближается, то это не животное.

— А духи что говорят? — с видом знатока спросила я.

— А духов здесь нет, — нахмурился эльф. — Или есть, но какие-то другие. А вообще, меня не оставляет непонятное чувство. Этот остров похож по атмосфере на владения Лак’хи в Ятунхейме. Нет природных духов, все какое-то ненастоящее. Только там я это видел явственно, а здесь ощущаю лишь интуитивно.

— И что это значит?

Лэй пожал плечами:

— Иллюзия. Магия. Причем очень сильная, и какой-то неизвестный мне вид. Ну, и с пространством точно кто-то поработал. Не может быть остров таким огромным.

Мы долго еще простояли, напряженно оглядываясь по сторонам, но ничего не происходило. Вдруг ушастик подскочил с таким видом, будто его осенила гениальная мысль:

— Слушай, Мара! Войди в это свое состояние, может, ты сумеешь почувствовать, что тут творится, и какая опасность на нас надвигается.

Я с сомнением покосилась на спящего Роману, потом на Лэя.

— Покараулю, — понятливо сказал мальчишка.

Он создал огненный шар, картинно покачал его над ладонью — мол, не волнуйся, погружайся спокойно…

Попытаться стоило. Я уселась поудобнее, отрешилась от окружающего мира, легко скользнула в раш-и. Теперь ушастику не обязательно было меня караулить — состояние многократно увеличивало скорость реакции и физические возможности.

Лэй оказался прав: магия была повсюду, я ее остро чувствовала. Все вокруг было очень странным. Я видела, что пространство неестественно искажено. Это походило на материю, которую растянули до предела, так, что она вот-вот лопнет. Все энергетические связи, державшие вместе крохотные частицы, что составляли сущее, истончились за счет этого растяжения.

В попытке увидеть того, кто сотворил волшебство, я уходила сознанием все дальше, опускалась в глубину времени. И наконец увидела — три маленькие фигурки в длинных желтых одеяниях, кружились, расшвыривая горстями древнюю волшбу. Давно это было, очень давно… Лица магов скрывали глубокие капюшоны, я так и не смогла понять, что это за существа.

Вынырнув из картин прошлого, я стала изучать измененное пространство, пытаясь понять, чем оно грозит нам. Ни в воздухе, ни на песке ничего подозрительного не было, тем не менее, я ощущала приближающуюся опасность. Даже слышала звуки, с которыми к нам шло нечто очень, очень плохое:

— Ш-ш-ш-ш… ш-ш-ш-ш…

Но сколько я ни водила вокруг энергетическими щупами, так и не смогла понять, откуда исходит пугающий шорох. Поняв, что ничего не получится, вернулась и рассказала об увиденном Лэю.

— Уходить надо, — сказал мальчишка. — Как я понимаю, мы имеем дело с какой-то древней магией. А там сам морт ногу сломит.

Мы растолкали Роману, вкратце объяснили ему ситуацию.

— Так пойдемте назад! — воскликнул вор. — Ведь чары явно не пускают нас к пирамиде, правильно? Вряд ли они будут действовать на обратном пути.

— На этот раз он рассуждает здраво, — задумчиво произнес ушастик.

— Так чего мы ждем? — Лис подхватил дорожный мешок. — Побежали!

— Нет, — хором ответили мы.

Нам необходимо было попасть к пирамиде. Вдруг артефакт находился именно там? Место самое подходящее. Дикий архипелаг полон чудес и опасностей — бегая от каждой, мы не имели шансов выполнить задание богов.

Мы собрались и пошли в сторону храма.

— Ну и не надо! — пробурчал Роману, разворачиваясь. — Больно хотелось! Сам уйду…

— Не забудь развести на берегу костер, — кротко заметил ушастик. — Клешня пришлет за тобой шлюпку.

Спустя несколько мгновений вор догнал нас, зашагал рядом.

— Да передумал, — заявил он в ответ на вопросительный взгляд Лэя. — Прогуляюсь. Вдруг не справитесь без меня…

И мы пошли. Ничего вокруг не менялось. Пирамида по-прежнему не приблизилась ни на ярд, Атик поднялся и палил немилосердно, песок исходил тяжелым жаром — все как вчера, только падальщики исчезли. Вообще, пустыня как будто вымерла. Не ползали скорпионы, не выглядывали из-за колючек песчаные ящерицы, в небе не кружили птицы. Время от времени я выходила в раш-и, каждый раз слышала неприятный звук:

— Ш-ш-ш-ш… — Как будто песок сыпался на твердую поверхность.

Эльф тоже что-то чувствовал, в его глазах пряталась тревога. Мы готовились в любую минуту отразить неизвестную атаку: Лэй разминал пальцы, чтобы сотворить заклинание, а я все время находилась на границе раш-и.

Вскоре ушастик тихо произнес:

— Я слышу это. Звук, о котором ты говорила. Он очень далеко, поэтому тихий. Это шорох. Но почему-то от него мороз пробирает.

Я мрачно кивнула. Шорох стал слышимым. Значит, опасность приблизилась. Мы шли, окруженные им как ледяным туманом:

— Ш-ш-ш-ш…

Впору было завидовать Роману, который ничего не слышал. Но когда Атик покатился вниз, вор бодренько поинтересовался:

— А что это за шелест такой приятный? Как будто волны вдали шумят…

— Если звук докатился даже до его ушей, значит, источник совсем рядом, — проговорил эльф.

Для нас это звучало уже оглушительно громко:

— Ш-ш-ш-ш…

Инстинктивно мы с Лэем встали спина к спине, приготовившись защищаться от опасности, чем бы она ни была: я выставила перед собой пятипалый, ушастик сплетал заклинание. Лис остановился, испуганно оглядываясь и не зная, что предпринять.

— Мортова мать… — вдруг простонал он. — Что это, ради всех богов?!

Вор дрожащим пальцем указал на песчаный холм в нескольких шагах от нас. Бархан вдруг зашевелился и стал опадать. Вскоре он исчез, а на его месте образовалась воронка, из которой раздавалось:

— Ш-ш-ш-ш…

Песок осыпался все быстрее и быстрее, яма ширилась, росла. Из нее вылезли и поднялись над поверхностью песка два длинных дрожащих побега. На мгновение мне показалось, что это чудесным образом тянутся вверх какие-то растения. Потом я приняла загадочные предметы за невероятно длинных змей. Но вскоре стало ясно, что это — усики чудовищно огромного насекомого, голова которого поднялась из ямы. Следом показались толстые плоские лапы, похожие на кротовые. Тварь ловко разгребала ими песок, выбираясь на поверхность.

— Вот это уродина… — проговорил Роману, отступая поближе к нам.

При звуке его голоса насекомое задергало усиками и направило на нас взгляд тусклых черных глаз. Его пасть, обрамленная прозрачными щупальцами, пришла в движение.

— Чего он хочет? — поинтересовалась я, натягивая тетиву лука.

Существо между тем до половины вытянуло на поверхность мощное, покрытое панцирем тело. Показалась еще одна пара лап — более тонких, чем передние, покрытых бурой шерстью.

— Жрать хочет, — злобно ответил Лэй. — Сейчас жахну…

Он сотворил огромный пульсар и запустил им в существо. Завидев приближающийся огненный шар, тварь быстро втянула голову, до половины спрятав ее под панцирь. Пламя врезалось прямо в плоский лоб… или что там бывает у насекомых.

— Есть! — победно выкрикнул ушастик.

Но торжествовал он рано: пульсар рассыпался ворохом искр и погас, не причинив чудовищу никакого вреда. Тварь издала скрип — такой, что даже у меня свело скулы, выбралась из воронки полностью и поползла к нам.

— Милосердная Гвиневра! — воскликнул ушастик. — Вот это монстр!

Насекомое было невероятно огромным — я не знала в Вирле животных, которые могли бы сравниться с ним величиной. Длина его тела была не меньше трех десятков ярдов! Оно походило на сверчка и рака одновременно — длинное тело, непробиваемая броня.

Лэй швырнул в существо несколько молний — все они словно впитались в панцирь, нисколько не побеспокоив насекомое.

— Огненная магия не действует! — сквозь зубы процедил эльф. — Попробую воздушную…

С его пальцев сорвался мощный порыв ветра, тараном ударил в чудовище. Любого другого зверя такая волшба расплющила бы в лепешку, но монстра она не остановила даже на мгновение. Заклинание просто обогнуло тварь и ушло в песок.

Мы попятились. Нас спасало только то, что существо двигалось очень медленно.

— Сделайте что-нибудь! — нервно проговорил Роману.

— Что именно? — Лэй издал не менее нервный смешок. — Кажется, на него не действует стихийная магия…

Тварь тем временем ускорялась, нам приходилось пятиться все быстрее.

— Ну, попробуй еще! — взмолился вор. — Оно же сожрет мой изумруд!

Ушастик тихо крякнул и швырнул под лапы насекомому какое-то заклинание. Ничего не произошло.

— Должна была земля провалиться, — вздохнул эльф.

Я вскинула лук, тщательно прицелилась. Магия магией, а глаз насекомому вышибить не так уж трудно.

— Не попала, — взвизгнул Роману.

Этого просто не могло быть. Я готова была поклясться: стрела летела прямо в черную бездну глаза чудовища, но в дюйме от цели почему-то изменила направление.

— Сейчас-сейчас, — мстительно пробормотал вор. — Угощу тебя ядом…

С болтами произошло то же самое, что со стрелой. Они отклонились от цели и упали на песок. Существо закрывали волшебные щиты.

Вокруг монстра стали удлиняться и вытягиваться ветви колючих кустов. Выращенные эльфийской магией, они сплетались в сеть, опутывая насекомое, сковывая его…

Какое-то мгновение казалось, что уж эта волшба справится с существом, но тварь оглушительно затрещала — растения, мгновенно иссохнув, упали пустыми плетями.

— Бежим! — заорал Лэй, бросая перед собой какое-то заклятие.

На миг нас отгородила от твари стена тумана, и мы побежали. Неслись по песку со всей доступной нам скоростью. Наверное, сумели бы уйти от медлительного чудовища. Вдруг ушастик остановился и, тяжело дыша, спросил:

— Где Роману?

Мы оглянулись: вор как-то умудрился отстать от нас, и сейчас неуклюже брел, проваливаясь по колено в песок. Движения его становились все медленнее. Насекомое, напротив, ускорялось, догоняя Лиса.

Хором застонав от злости и разочарования, мы побежали обратно. Роману споткнулся, упал, существо нависло над ним, раскрыв пасть, вокруг которой хищно извивались черви щупальцев.

Нам оставалось преодолеть еще не меньше десятка ярдов.

— Не успеем, — прорычал эльф.

Он остановился, с ладоней сорвались десятки мелких огненных шаров. Пульсары не могли серьезно ранить чудовище, но раздражали его и мешали подобраться к Роману. Вор перевернулся и, взрыхляя ногами песок, пополз на заднице, не сводя с насекомого безумного взгляда.

Выхода не было.

— Убирайся! — крикнула я Лису, а сама бросилась к монстру.

Лэй неустанно поливал существо заклятиями. Тварь встала на дыбы и злобно заскрипела.

— Эй, ты, сверчок-недомерок! — на бегу вопила я. — Иди сюда, выкидыш кротовый!

Роману, кажется, пришел в себя. Он встал на четвереньки, быстро перебирая руками и ногами, пополз к Лэю, под прикрытие магии.

— Сюда! — кричала я. — Жри меня, дохлятина!

Существо повернулось ко мне, Лис поднялся на ноги, побежал. Убедившись, что вор в безопасности, я перевела дух, сосредоточилась и погрузилась в раш-и. Если враг защищен магией, значит, нужен антимаг.

Зрение обострилось. Я смотрела на сверчка, а видела, как кружатся три хрупкие фигурки в желтых плащах, творя волшбу. Они ходили вокруг какого-то предмета, лежавшего на земле, напитывая его заклятиями. Я присмотрелась к серому пятну, над которым колдовали загадочные существа. Это оказалась огромная куколка. Результатом волшбы была не только неуязвимость сверчка, он сам был сотворен магией. Картинка сменилась: теперь существа в желтых балахонах танцевали уже вокруг твари, выползшей из куколки, творили защитные чары. Заклятия разливались над насекомым, окутывали его новым коконом, теперь уже невидимым. Танец кончился, волшебники вытянули руки над головой сверчка, привязывая щит. Точка привязки пришлась между глазами твари.

Тварь заскрипела и со змеиной скоростью совершила бросок в мою сторону. Я не стала отстраняться, сгруппировалась, прыгнула навстречу. Кувыркнулась по песку и оказалась под брюхом насекомого. Краем уха услышала испуганный крик эльфа, уловила сверкание молний. Существо дернулось, а я изо всех сил ударила пятипалым в незащищенное панцирем мягкое брюхо.

Магический щит устоял. Я видела, как прогнулась волшба, подалась под острием меча, почти проломилась, но выдержала. Я ударила снова — опять бесполезно. Тварь, почуяв неладное, рванулась вперед, к Лэю, заклинания которого злили ее. Мальчишка ответил очередной магической атакой.

Я откатилась в сторону, чудом не попав под лапы существа. Вскочила, снова ударила пятипалым, на этот раз в бок насекомого. И опять щит выдержал, но я чувствовала, что сумею его преодолеть. Надо было только понять, как…

Вдруг сверчок снова затрещал, над его спиной развернулись блестящие, будто слюдяные крылья. Тварь оторвалась от песка, устремляясь вверх.

Вцепившись в ус насекомого, я прыгнула и оказалась сидящей верхом на части панциря, который прикрывал голову существа. За моей спиной стрекотали крылья, в лицо бил горячий ветер. Чудовище с безумной скоростью взвилось в небо. Взглянув вниз, я увидела друзей, которые стремительно отдалялись от меня. Вскоре они исчезли вообще. Мы поднялись под самые облака.

Я крепче сжала ноги, чтобы не соскользнуть с панциря. Взглянула на голову насекомого, пытаясь отыскать наиболее уязвимые точки. Такая нашлась: зрение раш-и помогло увидеть, что между глазами чудовища защита чуть тоньше, чем везде — место привязки.

Существо резко повернуло, понеслось к земле, вытянувшись как стрела. Я понимала, что сейчас оно просто проутюжит моих друзей. Но раш-и позволяло оставаться хладнокровной.

Земля все приближалась. Я собрала всю доступную мне силу антимага, сосредоточила ее в груди.

Тварь неслась быстрее и быстрее. Энергия наполнила меня, я направила ее в руки.

Насекомое было уже в нескольких десятках ярдов от земли. Я могла видеть друзей. Сжала пятипалый обеими руками, размахнулась и ударила между глаз твари, одновременно направив в него всю силу.

Меч пробил защиту, вонзился в голову насекомого, вошел по самую рукоять. Чудовище дернулось в воздухе, издало прощальный скрежет и рухнуло вниз.

Я успела лишь увидеть, как Роману и Лэй разбегаются в разные стороны. Когда до земли оставалось несколько ярдов, я оттолкнулась и прыгнула в сторону, чтобы не оказаться погребенной под гигантской тушей.

Эльф что-то выкрикнул, воздух подо мной сгустился, сделался упругим, смягчив падение. Я упала, прокатилась несколько шагов и осталась лежать, уткнувшись лицом в песок. Ко мне тут же подбежали друзья.

— Ты цела? — спросил ушастик.

Я перевернулась, села, выплюнула песок и кивнула.

— А сверчок издох, — довольно сообщил вор.

Тварь лежала в десятке шагов. Я поднялась и пошла к ней.

— Осторожно, — предупредил эльф.

— Оно издохло.

Я точно это знала, чувствовала. Насекомое было сгустком магии, но сейчас от огромной туши не исходило токов волшбы. Я выдернула из головы существа пятипалый, и тело жука покрылось сетью мелких трещинок, словно было глиняным. Одного дуновения ветерка хватило, чтобы чудовище рассыпалось в прах. Останки грозного монстра отличались от песка лишь грязно-серым цветом. Мы втроем стояли вокруг бархана, не в силах оторвать от него взгляды. Почему-то у меня кружилась голова. Я думала, что такие вещи случаются только со слабыми, трусливыми человеческими женщинами. Посчитав головокружение последствием полета под небесами, постаралась не обращать на него внимания.

— Ничего себе! — присвистнул Роману. — Что это было?

— Магия, — устало ответила я.

— Поэтому я и не чувствовал в нем жизни, — кивнул Лэй. — Чудный зверек сотворен какими-то могущественными волшебниками.

— Для охраны храма, — подтвердила я.

Эльф присел, зачерпнул горсть серого пепла, медленной струйкой высыпал его обратно:

— Интересно, давно ли это было?

— Очень давно. Десять веков назад, а может, и еще раньше…

— А что он жрал? — озадачился Лис. — Путники здесь нечасто ходят, а для прокорма такой здоровенной твари нужно много мяса…

— Думаю, он не жрал, — предположил ушастик. — Скорее всего, он спал. И просыпался, только когда кто-нибудь нарушал невидимую границу, которую сверчок призван был защищать. Ох, что-то голова кружится… — Эльф прикрыл глаза, с силой потер лицо.

— У меня тоже слегка, — признался Роману. — Но как же растяжение пространства? Разве оно недостаточно защищало замок?

— Растягивать пространство до бесконечности невозможно, — пояснил эльф. — Когда-нибудь мы все равно должны были дойти до пирамиды.

— Тут оно заканчивается, растяжение, — сказала я. — И вообще, волшба могла существовать, только пока живо насекомое.

— Магическое существо энергетически подпитывало и стабилизировало пространственное заклинание? — Лэй просиял, как будто узнал что-то очень приятное. — Закольцевали, значит… Интересное решение!

— Выходит… — Роману оторвался от созерцания пепла, огляделся и воскликнул. — Ну да, так и выходит! Смотрите!

Мы обернулись. Пространство стремительно сокращалось, а на нас надвигалась пирамида.