Доктор воровских наук

Валерий Гусев, 2001

He было бы счастья, да несчастье помогло: не сломалась бы у Диминого с Лешкой папы в пути машина, не пришлось бы всей семье задержаться возле старинного монастыря – не довелось бы ребятам в который уже раз пережить захватывающее приключение. И то сказать,разве усидишь на месте, когда рядом с древними стенами раздается странный гул, а затем внезапно вспыхивает ослепительный свет? Да и в деревне неподалеку творятся непонятные вещи: полакомишься яблочком – и засыпаешь как убитый. `Нет, мы ни за что не уедемотсюда, не разгадав всех этих тайн!` – говорят себе братья и решают немедленно отправиться в монастырь. И вот тут-то за тяжелой дубовой дверью…

Глава VI

ГРАНАТЫ К БОЮ!

И рина Петровна, когда мы к ней пришли, на этот раз не спала и даже не зевала. Она стояла в глубине двора и держала за рога симпатичную, пеструю, как спаниель, корову. А человек в белом халате и белой шапочке делал ей (корове, конечно) укол в… заднюю ногу, можно сказать. Корова, повернув к нему печальную морду с карими очами в длинных ресницах, молча и грустно смотрела на него, будто хотела сказать: «Когда же это кончится, Ваня?»

Попробовал бы он козе Ваське какой-нибудь укол сделать!

— Все, все, Милка, — сказал доктор и похлопал корову по круглому пятнистому боку. — Иди спать.

Корова легонько, вежливо так выпростала свои рога из рук Ирины Петровны, повернулась и, вздохнув, послушно побрела в сарай.

Оказывается, мы брали молоко и яблоки там, где делать этого нам не советовали — в доме доктора.

— Сегодня Милку не доить! — распорядился доктор. — А утреннее молоко — мне в лабораторию, на анализ. А вы чего? — он повернулся к нам. — Простудились?

— Мы ведро принесли, — сказал я.

— Зачем нам ведро? — удивился доктор. — У нас своих полно.

— Это я им давала, — объяснила Ирина Петровна. — С яблоками. Еще возьмете? — Это она нас спросила.

Мы подумали и согласились.

— Только ведро верните, — опять напомнила она на прощанье.

Мы поблагодарили, попрощались и потащили ведро к своей любимой палатке.

Алешка был задумчив. Он машинально грыз яблоко за яблоком и о чем-то усиленно размышлял, даже лоб морщил.

Не зря папа говорит, что у Алешки какой-то там аналитический ум. Он, говорит папа, мыслит нестандартно. И делает всегда свои выводы — дикие, но симпатичные, как сказал Карлсон. Если, к примеру, прилетают птицы, то кто-то скажет: «Весна!», а Лешка подумает и скажет: «А может, их просто кто-то спугнул?» И чаще всего оказывается прав…

На самом краю деревни, из густых кустов, появилось вдруг на нашем пути непреодолимое препятствие. В виде козы Васьки. Она и не думала удирать в далекие леса.

Коза стояла посреди дороги в боксерской стойке. Или как бегун на старте. Голова опущена рогами вперед, ноги напряжены, хвостик подрагивает от предвкушения большого удовольствия.

Мы остановились и огляделись — где же ее хозяин, дед Степа? И не сразу заметили, что он сидит, свесив ноги, на толстой ветке придорожной ветлы. Дед болтал ногами — ветка поскрипывала — и хихикал, тоже очень довольный. Ну и Пеньки!

— Ща она вам задаст! — сказал дед. Ему Васька, видно, уже задала. — И скомандовал: — Фас!

Коза ринулась на нас, как камень из рогатки. Но Алешка не растерялся. Выбрал из ведра самое большое и крепкое яблоко, взвесил его в руке. И когда Васька, пыля копытами и азартно задрав хвост, приблизилась на хорошее расстояние, Алешка точно и смачно влепил ей в нахальный лоб, прямо между рогами, зеленое яблоко. Оно брызнуло во все стороны, словно взорвалось. А Васька, от неожиданности затормозив сразу всеми копытами, позорно вильнула в сторону и скрылась в кустах.

Хорошо еще, что Алешке в ведре яблоко попалось, а не чугунное ядро XVI века.

— Так ей и надо! — взвизгнул предатель-дед и так подскочил на ветке, что она треснула и рухнула на землю.

Справедливость восторжествовала!

Мы помогли деду выбраться из ветвей. Он оглядел себя, ощупал и остался доволен:

— Во грохнулся, да? Давно я так не падал.

Мы тоже подумали, что давно, лет шестьдесят, не меньше.

— И что с ей делать? — дед развел руками. — Продать, что ли?

— А вы ее к доктору сводите, — посоветовал я. — Пусть он ей какой-нибудь усмирительный укол сделает.

— Еще чего! — взвыл дед. — Она и так с придурью. Чего он ей там вколет? Еще лаять начнет! Или песни петь! Ну его, обойдемся. Яблочком-то угости, — попросил он Алешку.

По глазам братца я понял, что за такие шуточки он и впрямь с удовольствием угостил бы деда яблочком. Как и его козу. Прямо в лоб. С удобного расстояния… Но пожалел все-таки — то ли дедов лоб, то ли красивое яблоко.

Мы забрали ведро и постарались поскорее удрать из этих одичавших Пеньков с их лающими козами и поющими коровами.

— Добытчики явились! — провозгласил папа.

Они с дядей Федором занимались благоустройством нашего походного лагеря. Даже ямку для мусора выкопали. Похоже, что мы застряли здесь надолго. Потому что дядя Федор, поворчав под нос, сказал:

Конец ознакомительного фрагмента.