Первые боги

Вячеслав Суриков

Могущество дракона и неуязвимость в бою – таковы дары змеиных богов. Но что за них рано или поздно потребуется взамен? Великий аль-Хидр придет в Египет, чтобы исполнить древнее пророчество. Вера в первых богов будет восстановлена. В их дома вернется истинное служение. Разве этого недостаточно, чтобы вернуть себе свободу?

Глава II. Акер

Мал больше не мог оставаться без движения. Сила, накопившаяся за время сна, заставила его встать и пойти. Но куда? Мал по-прежнему не желал никого ни слышать, ни видеть. На том берегу ждала неминуемая смерть. Вот туда ему и следует отправиться.

— Пусть змей думает, как ему спастись.

Мал огляделся, припоминая, откуда вышел на поляну, и, к своему удивлению, не смог вспомнить. Мал решил пробираться наугад. Но чем дальше он шел, тем меньше путь через лес напоминал дорогу к озеру. Мал вернулся, отправился в противоположную сторону, и снова не обнаружил никаких признаков близости воды. Еще несколько попыток пройти сквозь лес убедили в том, что дорога к озеру не просто без следов стерлась из памяти, она исчезла. Мал лег на землю.

— Как хочется заснуть и все забыть, как будто никого не знал и не любил до сих пор.

Кто-то словно бы коснулся его легким дыханием. Мал приподнял голову и осмотрелся. Ни одной живой души рядом не было. Он решил еще раз пройти сквозь лес, но уже не останавливаться и не возвращаться, пока не выйдет к озеру или к какому-нибудь поселению.

Мал шел по лесу, залитому солнцем, и проникался спокойствием, исходящим от могучих стволов деревьев, наслаждался пением птиц и чувствовал присутствие еще кого-то рядом. Мал слышал звуки, напоминающие бульканье пузырьков воздуха, всплывающих на поверхности воды. К концу дня бульканье участилось, словно бы незримый спутник попытался заговорить с ним. Но Малу не хотелось вслушиваться в слова невидимки. Он нарвал листьев, завернулся в них и уснул.

Утром Мал продолжил путь, все еще надеясь выйти к озеру. Он шел, внимательно прислушиваясь к булькающим звукам. На мгновение ему показалась фигура, напоминающая человеческую, и растворилась в воздухе. Он встал на то место, где только что находился невидимка, и почувствовал, что к нему кто-то прикасается. В булькающих звуках он смог разобрать обрывки слов. Мал понял, что его куда-то зовут. Он еще раз прислушался, но так и не смог различить, что именно ему говорят.

Трава становилась все выше. К полудню Мал достиг места, где ее стебли превышали человеческий рост. Трава мягко обтекала тело. Мала не покидало ощущение странности происходящего. Он пробирался по лесу, ведомый булькающими звуками, в ожидании, что ему явится тот, кто их издает. Но существо оставалось невидимым. Вечером ощущение присутствия еще кого-то рядом усилилось, но Мал не беспокоился.

— Пусть змей позаботится о самом себе и обо мне заодно.

Посреди ночи он проснулся. В нос ударил чужой запах. В темноте вспыхнули огромные глаза. Мал сжался и отскочил в сторону, схватил животное за пушистый хвост и отбросил его в заросли. Ему даже не пришло в голову обнажить меч. Мал разглядел глаза других обитателей леса, внимательно наблюдающих за действиями чужака. Лес жил по привычным для него законам. Опасаться новых нападений причин не было.

Утром Мал продолжил путешествие по лесу. Если бы он шел в верном направлении, то должен был давно обойти и озеро, и замок Незерби. Мал не сожалел ни о чем, он никуда не спешил, у него не было никакой цели. Он обрел покой, подобный тому, которым обладал его внутренний змей. Иногда Малу мерещилась светлая фигура, издающая звуки, напоминающие человеческую речь, и Мал следовал за ней. У него было все, что нужно: кров из листьев с бархатистым покровом и пища. Лес щедро одаривал его сладкими ягодами и маслянистыми тонкокожими орехами. Рано или поздно он из него выйдет. Мал в этом не сомневался. Когда это произойдет, не имело значения. Мал готов был умереть в любой момент. Вот только источник энергии, бьющий из его души, был неиссякаем. Мал ел и пил, чтобы избавиться от голода и жажды, заворачивался в листья, чтобы тело не страдало от холода, а когда наступала ночь, то засыпал, следуя привычному ритму жизни.

— Я пытаюсь выбраться из леса так же, как и когда-то Лесной воин, — подумал принц. — Но я вовсе не желаю найти выход, тогда как призрак стремился вырваться за пределы леса. Он пожирал пространство вокруг себя, а я всего лишь поедаю лесные плоды, не причиняя никому вреда.

Иногда его настигала тоска. Она пробуждалась где-то глубоко внутри, как память об ужасе невыносимой боли. Чтобы избавиться от нее, Мал прислушивался к булькающим звукам, сосредотачивался на них и шел вслед за невидимкой. Деревья росли все ближе друг к другу, их стволы переплетались и образовывали сплошную стену. Солнечный свет едва пробивался сквозь могучие ветви и плотную крону. Голос невидимки доносился из-за спутавшихся стволов и звал за собой.

— Тот, кто живет здесь — не человек.

Все, что требовалось Малу: добыть одежду и разузнать, где он находится. От кого придет помощь, не имело значения. Причин останавливаться не было, как и искать выход. Лес давал все, что нужно. И все же что-то влекло его вперед, чему Мал не находил объяснения, и продолжал пробираться сквозь деревья.

Мал оказался в огромном коридоре. Его потолок и стены складывались из хитросплетений древесных стволов. Перед ним возник человек в набедренной повязке из зеленой ткани, обшитой золотыми нитями.

— Господин, вы видите меня? — спросил он.

Мал посмотрел незнакомцу в глаза.

— Вижу.

Человек улыбнулся и повел его по зеленому коридору. Вскоре они оказались среди цветущих садов, соединенных между собой арочными аллеями. Незнакомец завел Мала в одну из них.

— Дальше идите прямо, господин.

— Может быть, здесь найдется подходящая для меня одежда?

— Найдется, мой господин!

Незнакомец почтительно склонился и жестом указал путь.

Мал привык слышать обращение «мой господин» из уст Верна — преданного слуги, погибшего в Краке. Внезапно наплывшие воспоминания омрачили его. Но густая трава, мягко прикасающаяся к телу, омывающая каплями росы, успокоила его.

Мал вошел в сад, где ветви деревьев клонились под тяжестью плодов. Он срывал яблоки, груши, персики и с наслаждением поглощал их. Мал чувствовал себя так, как будто оказался в райском саду.

— Вот место, где человек ни в чем не нуждается.

Он услышал шум шагов, обернулся и никого не увидел. И все же кто-то наблюдал за ним, не желая показываться на глаза. Когда Мал приближался к дереву, где мог находиться неизвестный, тот незаметно перебегал в другое место.

— Пусть наблюдает.

На краю сада Мал разглядел висящее на одном из деревьев зеленое одеяние. Принц набросил его на себя.

Из-за дерева показалась маленькая девочка лет семи в белом платьице с красными кружевами. Дитя держала указательный палец во рту и смотрела широко раскрытыми глазами. Мала вспомнил о Маргарите и возненавидел девочку, навеявшую образ утраченной возлюбленной. Он подвязал пояс и прицепил к нему меч Рамзеса. Под деревом стояли кожаные башмаки. Недолго думая Мал обулся. Девочка подошла поближе.

— Мой отец рассказывал о тебе, змей, — произнесла она тонким голоском — Какая красивая кожа! Можно потрогать?

— Можно, — ответил Мал и отвернулся.

Девочка проникла ручонкой под зеленое платье и провела пальчиками по груди Мала. От ее прикосновений отвращение усилилось. Детская рука была холодной и скользкой. Из нежного рта исходило зловонное дыхание, так словно бы ребенок только что проглотил мертвое животное. Мал отдернул руку девочки и хотел было крикнуть, чтобы она убиралась прочь. Но та посмотрела на него таким беззащитным взглядом, что Мал сдержался. Девочка смущенно улыбнулась и мягко разжала на запястье пальцы принца. Заметив, что Мал сожалеет о своем порыве, она снова прикоснулась к его коже.

— Какая красивая! — с восхищением прошептала девочка и жадно втянула носом воздух вблизи змеиной чешуи.

Она пришла в возбуждение. Из ее рта капала густая слюна. В детском тельце проснулся хищный зверь, бездушный и коварный.

— С каким удовольствием она содрала бы с меня эту кожу живьем, — подумал Мал. — Впрочем, пусть кожа достанется ей, ведь мне все равно. И зачем я злюсь?

— Радость моя, прошу, дай нашему гостю отдохнуть, — прозвучал мягкий женский голос.

— Оставь его в покое!

Второй женский голос, в отличие от первого, резал слух.

Девочка с виноватым видом спряталась за деревьями. Мал оглянулся. На него смотрели две женщины одного роста, в одинаковых платьях и золотых украшениях. У одной были светлые волосы, у другой — рыжие. Одна смотрела на Мала с нежностью, другая — с ненавистью.

— Позволь мне проводить тебя в покои моего мужа и господина, рыцарь, — проговорила светловолосая.

— Мой муж и господин давно ждет тебя! — грубо, с вызовом произнесла женщина с рыжими волосами.

— Я благодарю вас за приглашение и готов следовать за вами, — ответил Мал.

Женщины повели его в самую глубину сада. Там их ждал человек в светлом одеянии. Он с задумчивым видом восседал на белом троне посреди зеленого луга, а рядом с ним лежали по одну сторону — лев, по другую — львица. Появление Мала в сопровождении женщин заставило животных сесть и принять величественные позы. Светловолосая прижалась к мужчине всем телом и нежно его поцеловала. Следом рыжая впилась мужчине в губы. Тот сначала погладил по голове светловолосую, а потом схватил вторую женщину за ее рыжие волосы, намотал их на руку, резко притянул к себе и обнял.

Тот, кого женщины называли господином, был красив и печален. Он обратил взор на Мала.

— Приветствую тебя, рыцарь.

— Приветствую повелителя здешних мест. Я, принц Мал, благодарю тебя за гостеприимство и прошу назвать свое имя.

— Ты можешь называть меня принцем Акером.

— Я сбился с пути и хочу знать, где нахожусь.

— Догадываешься ли ты, что попал в мир, живущий по неведомым тебе законам?

Мал кивнул.

— Все, кто живет в этом городе, подобны тебе.

— Разве это город? — удивился Мал.

— Ты видишь лишь то, что захотел увидеть. В твоих глазах отражаются желания твоей души. Окружающий тебя мир выглядит иначе.

— Я не понимаю тебя.

— Ты видишь лес, но в действительности его не существует. Лес лишь воплощает желание оградить себя от встреч с людьми. Ты блуждаешь по улицам города, но не видишь его, потому что не хочешь видеть. Ты получил то, что хотел — иллюзию одиночества. Мы пытались разбудить твою душу и заговорить с тобой, но ты никого к себе не подпускал. Ты смотрел на нас, но никого не видел. Ты продолжаешь спать и видеть сон, и никто не в силах тебя разбудить. Ты сможешь вырваться из плена иллюзии, если только сам этого пожелаешь. Пока это не произойдет, ты будешь видеть нас сквозь призму своих чувств. Всему причина — боль внутри тебя. Ты боишься встретиться с ней лицом к лицу. Стоит боли напомнить о себе, как ты бежишь от нее прочь.

— Хорошо, но откуда в воображаемом лесу взялись дикие животные? — с сомнением спросил Мал.

— Мне пришлось подыграть тебе. Все обитатели леса — мои слуги. Они убедили тебя в том, что здесь можно встретить и хищников.

— Но ведь я искал выход из леса. Я по-прежнему хочу выйти отсюда.

Мал отказывался верить Акеру.

— Если бы ты хотел найти выход, ты бы давно нашел его. Но ты слишком боишься встретиться с настоящей болью. Хотя тебе все равно придется ее пережить. Только так ты сможешь ее преодолеть.

Слова Акера еще больше запутали Мала. Теперь он совсем не понимал, что с ним происходит. Почему же он сам не может разобраться, что есть истина, а что есть ложь, и почему Малу в очередной раз приходится прибегать к помощи наставника? В конце концов, он пришел сюда, лишь для того, чтобы узнать направление пути.

— Я хочу, чтобы ты показал мне дорогу. Я нуждался в одежде и уже получил ее. Ты можешь дать мне пищи. Больше мне от тебя ничего не нужно.

— Я не в силах тебе помочь, потому что ты глуп и упрям. Ты не сможешь найти дорогу, даже если я много раз опишу ее во всех подробностях. Я скажу пойти направо, ты поблагодаришь меня и пойдешь налево, в полной уверенности, что следуешь сказанным мною словам. И твои чувства опять приведут тебя в воображаемый лес.

Мал вспомнил учение Ибн Луки о разладе между животной душой и душой разумной: одна стремиться найти выход, другая ввергает в иллюзию, и начал понимать, что с ним происходит. Вместе с гибелью оборотня отмерла и часть его звериной души. Не желая ничего ни видеть, ни слышать, она впала в слепоту и утратила чувствительность. Желание вырваться из леса порождает ум, но животная душа не следует ему. Теперь и она до конца не подчиняется Малу.

— Если мои чувства предпочитают бесконечно блуждать по лесу, то как я встретил тебя? Почему ты предстал передо мной человеком, а не желанным уму хищным зверем? Почему вокруг нас трава и деревья так, словно бы я все еще в лесу?

— Я не разбудил тебя, а всего лишь ненадолго проник в твой сон. Перед этим мне пришлось приложить немало усилий, чтобы ты заметил меня. Я выяснил, что ты воспринимаешь в искаженном виде, и создал ситуацию, в которой противоречия для тебя стали очевидны. Так ты смог увидеть меня.

Мал вспомнил лесного преследователя и понял, что мог различать его лишь когда воспринимал как нечто чуждое лесу.

— Знаками я вывел тебя к своему дому, чтобы у меня появилась возможность говорить с тобой. Когда ты полагал, что углубляешься в чащу, ты шел по ступеням лестницы, ведущей к входу в мое жилище. Сейчас ты находишься в моем саду, и по-прежнему не знаешь, как я выгляжу на самом деле, и каков истинный облик моих жен.

На этих словах Акер улыбнулся прильнувшим к нему женщинам.

— Могу ли я увидеть тебя? — полюбопытствовал Мал.

— Можешь, но при одном условии.

— Говори.

— Ты должен позволить существу, что скрывается в твоем уме, взглянуть на мир через твои глаза.

У Мала не было желания о чем-либо просить змея. Но ведь раньше он пользовался его силой. Почему бы не обратиться к нему открыто? Взять, да и попросить! Но Ибн Лука утверждал, что змею нельзя доверять, — тот только искажает правду и творит ложь. И Хуфтор говорил, что змей не кто иной, как Эблис. Филипп и Ари не раз предупреждали Мала о коварстве дьявола, обладающего змеиной природой. И лишь капитан убеждал в том, что змей действует во благо принцу.

— Что же делать? — Мала охватили сомнения. — Если мой ум желает покинуть лес, стало быть, змей пытается мне помочь, а я отвергаю его помощь. Но при этом я все равно не освобождаюсь от змея. И в трудный час он опять явится, чтобы спасти меня, даже если я не захочу его видеть. Но ведь и это самообман! Как только наступает смертельная опасность, желание жить пробуждается во мне, и змей тут как тут.

— Если думаешь, что я обманываю тебя, ты волен уйти. Я укажу тебе дорогу к озеру, соединяющему наш мир с тем миром, откуда ты вышел. И, уверяю тебя, ты снова заблудишься, и еще долго будешь искать выход из воображаемого леса. В этом случае я уже не смогу вновь встретиться с тобой, даже если ты захочешь этого. Твои чувства послужат тебе непреодолимой преградой. Принимай решение, принц-рыцарь.

— Что я должен сделать, чтобы увидеть вас?

— Закрой глаза и вслух попроси об этом змея.

Мал закрыл глаза.

— Змей, прошу тебя, покажи мне тех, кто находится передо мной.

— Смотри, — прозвучал голос в его голове.

Мал открыл глаза. Мир изменился. Он засиял ярчайшими красками. Под облаками в мерцании блуждающего солнечного света повисли дома неведомого города. Островерхие шпили вздымались в небо, отсвечивая золотистым блеском. Мал стоял рядом с дворцом, поражающим великолепием, а перед ним на малахитовом ложе восседал удав с человеческой головой. Из его огромного тела росли две руки. Змеиная чешуя красиво переливалась всевозможными цветами, а немигающие глаза излучали печаль и доброту. Его охраняли львы из чистого золота. Их морды были направлены в противоположные стороны света.

— Я знал, что ты — не человек, но ты ведешь себя совсем не как Тот или Анубис.

— Ты должен знать, что существуют боги, рожденные богами и рождённые людьми. У Тота и Анубиса — божественное происхождение, у меня — земное.

— Я хочу узнать про то, как ты был человеком. Расскажи.

— Я не помню жизни в человеческом теле, и человеческое имя стерлось из моей памяти. Когда человек становится богом, он получает право избавиться от памяти о прошлой жизни. Я воспользовался им в городе богов Саисе.

— Ты назвал Саис городом богов? Мне он известен как город-университет.

— В Египте есть города, где боги учат людей своей премудрости. Но не все ученики становятся богами, а лишь избранные.

— Вижу, что в Саисе ты встал на путь змея, я же отказался пойти по нему.

— Ты лукавишь перед самим собой, принц-рыцарь. Ты все-таки встал на путь змеиного бога, иначе откуда бы в твоей душе взялся змей.

— Я не буду спорить с тобой, бог Акер. Если ты умеешь читать души, подобно Анубису или Тоту, то можешь узнать, какую ненависть я питаю к змеиному роду.

— Эта ненависть не мешает тебе владеть змеиной силой, и змей верно служит тебе. Он защищает твою жизнь и наделяет тебя мудростью.

— Все это так, но из-за него я потерял свою любовь, а вместе с ней часть моей души, — возразил Мал.

— Нельзя лишиться того, что уже стало частью тебя самого. Любовь слилась с твоей душой, и ты не можешь ее потерять. Искоренить любовь из души невозможно, и даже боги не вправе решать ее судьбу. Ты не способен чувствовать любовь, но ее сила, порождаемая твоим умом, по-прежнему не имеет границ. Ты утратил то, что должен был утратить. Все человеческое, что непостоянно и изменчиво, обречено на смерть. Но та часть души, которую ты осознаешь с помощью ума, все также предана тебе.

Женщины-змеи обвивали тело Акера, и при этом оставались в пределах невидимой черты, отделявшей правую сторону от левой. Речь Акера, произнесенная глубоким проникновенным голосом, заворожила принца логикой и красотой. У него не было причин не доверять змеиному богу. Акер и его жены притягивали статью, красивой чешуей, плавными жестами, ритмичными движениями извивающихся тел — всем тем, что прежде у Мала вызывало отвращение. До сих пор он смотрел на изгибы змеиного тела, как на нечто неестественное, а потому достойное лишь ненависти и презрения.

— Вот посади змею в самое узкое горлышко кувшина, она и там извиваться будет, — любил повторять Мал, а теперь испытывал стыд за то, что отвергал змеиный народ.

Принц снова закрыл глаза.

— Змей, верни мне мое зрение.

Когда Мал открыл глаза, золотые львы ожили, змеи обрели человеческие тела, а город обратился в бесконечный прекрасный сад. Но взгляд Акера остался неизменным. С самого начала он вызывал сомнение в человеческом происхождении Акера и его жен. Теперь, когда все встало на свои места, оставалось выяснить, зачем бог помогает ему? Почему он приложил столько усилий, чтобы проникнуть в его иллюзию? Какие цели он преследует? Какую выгоду ищет? Ведь боги ничего не делают без умысла.

— Что тебе от меня нужно, бог Акер? — спросил Мал. — Неужели ты решил заключить со мной сделку?

— Между мной и тобой не может быть сделки. Ты такой же змей по крови, как и я. Различие лишь в том, что я смиренно принял судьбу и стал таким, какой есть, а ты нет. Я покровительствую всем, ступившим на путь змеиной силы. Таков обет, принятый мною по собственной воле. Мой долг помочь тебе понять твое истинное положение, и потому я не намерен брать что-либо взамен.

Мал вспомнил, как Анубис при встрече назвал его змеиным князем.

— А если бы в моих жилах текла кровь обычного человека, мог ли я ожидать от тебя помощи?

— Тогда бы я тебя просто не заметил. Все, что обладает человеческой природой, проходит мимо моего взгляда.

Акер говорил просто, ничего не скрывая, и Мал все больше проникался к нему почтением.

— Скажи, повелитель Акер, в городе, сокрытом от моей души, живут твои сородичи? — принц подумал и добавил — И мои…

— Сюда попадают те, кто совершил подвиги в мире людей. Кому-то здесь достаются наслаждения, кому-то — пытки. Город героев невидим для людей, и только те, кто встают на путь бога, обретают способность его видеть.

— Означает ли это, что прежде, чем попасть сюда, я умер в мире людей?

— Этот город не похож на Туат — обитель мертвых. Здесь живут те, кто познал себя в том мире, откуда он родом и обрел дар видеть свою душу. Здесь люди продолжают путь познания. По воле богов им открываются самые сокровенные тайны души. Но, если человек пожелает вернуться, ему не будет препятствий.

— Выходит, здесь живут люди из разных миров?

— Именно так. И озеро каждого возвращает в свой мир и в свое время.

Мал посмотрел в немигающие глаза змеиного бога.

— Я хочу задать тебе еще один вопрос.

— Спрашивай, и я отвечу тебе.

— А если человек не пожелает становиться богом?

— Это его право.

— И он в любой момент может сойти с этого пути? — спросил Мал вслух, а про себя подумал, — ведь у меня нет цели становиться богом, зачем же мне открыли дорогу в невидимый мир?

— Человек всегда может отказаться от божественного дара. Боги не могут нарушать принадлежащую человеку свободу выбора. Только по доброй воле люди дают обет следовать высшим законам и таким путем становятся равными богам.

— Если боги избирают человека, а тот не оправдывают их ожидания, означает ли это, что боги ошиблись?

— Человек подчиняет жизнь желаниям, поэтому им легко управлять, надо только распознать, что именно желает. Люди куда чаще ошибаются в богах. Те просто не в силах воплотить в реальность все безумные мечты, возникающие в человеческих головах.

Мал вновь задумался.

— Вот почему Анубис пытался выведать мои желания. Так он хотел поймать меня в ловушку. Ведь желание делает человека зависимым от того, кто может его исполнить. Но если бы у человека не было желаний, был бы он тогда человеком?

Акер услышал мысли Мала как слова, произнесенные вслух.

— Их немного. Они непохожи на всех остальных. Их не соблазнит радость победы и не смутит горечь поражения. Они так жаждут избавиться от страха, гнева и вожделения, настолько презирают человеческую ограниченность и неустанно стремятся к совершенству, что заставляют восхищаться собой и безудержно притягивают нас — богов. Стать нашим избранником сможет тот, кто способен отбросить все, что привязывает к непостоянному миру людей. Вспомни, принц-рыцарь, как однажды ты возмечтал об этом.

Акер встал с трона. Вслед за ним поднялись его жены. Светловолосая по-прежнему смотрела на Мала с нежностью, а рыжая с ненавистью. В присутствии Акера они не проронили ни слова.

— Мы оставляем тебя. Ты волен находиться здесь сколько пожелаешь, — сказал напоследок Акер и вместе с женами покинул сад.

Мал был сокрушен. Акер, несмотря на простоту и доступность, был не только равен в величии Анубису и Тоту, но и превосходил их в понимании человеческих душ. Акер обладал даром видеть душу как на ладони, и с легкостью распознал охватившее Мала желание свободы.

— Вот что должен был предложить мне Анубис, — вспомнил принц мрачного бога с собачьей головой, — тогда я не смог бы устоять.

Мала захотел уснуть. Взамен способности ощущать боль Мал получил иную чувствительность. Она была намного тоньше и пронзительней. Если раньше им двигала страсть, то теперь он был ведом змеиной мудростью. До сих пор Мал полностью зависел от своих желаний. Любовь к Маргарите затмила собой все, но даже тогда Мал поддавался любопытству и сбивался с пути. Смерть оборотня иссушила страсть, но не любовь. Желания все также пробуждались в душе Мала, но облечься в чувственную ткань и обрести прежнюю силу они не могли.

Принц проснулся в саду с мыслями о Маргарите и о тех, кто был ему близок.

— Змей прав. Я жесток. После смерти оборотня я думал только о себе. В итоге все погибли, а я обречен на одиночество. Теперь я слеп и блуждаю среди иллюзий. Если позволю себе смотреть нам мир зрением змея, то лишусь всего человеческого. Но я и так завишу от его мудрости и неуязвимости. Что же делать?

Мал восстановил в памяти увиденный им во сне лик Христа из храма святой Гертруды и зашептал:

— Господи, да пребудет воля твоя во мне.

На него навалилась усталость. Принцу опять захотелось спать, так же как и во время последней совместной с Филиппом и Ари молитвы в Краке. Затем появилось раздражение и гнев на самого себя. Гнев был такой силы, что Мала затрясло.

— Откуда это гнев? Кому он принадлежит? — спрашивал себя Мал и не находил ответа.

Голова раскалывалась, глаза застилала пелена, но Мал повторял молитву, пока не утратил способность мыслить.

Он очнулся, когда солнце едва поднялось над горизонтом. Один из золотых львов смотрел на восток, а второй, как и прежде, вглядывался в западную сторону. Солнечные лучи высвечивали башни невидимого города.

— Неужели теперь я вижу, все как есть на самом деле? — удивился Мал. — Змей, это твои глаза смотрят через меня?

В ответ не прозвучало ни слова.

— Змей, зачем ты показываешь мне этот мир? — повторил вопрос Мал.

— Ты видишь его сам, без моей помощи.

— Стало быть, чувственная душа вовсе не умерла вместе с оборотнем, и у меня есть шанс вновь обрести самого себя, — подумал принц и увидел ползущего к нему Акера.

— Я вижу, ты принял решение покинуть наш мир, принц-рыцарь, — сказал Акер. — Я знал, что ты обретешь змеиное видение, но не предполагал, что это произойдет так скоро.

— Люди, в отличие от богов, непредсказуемы, — ответил ему Мал.

— Мои дочери проводят тебя к озеру, принц-рыцарь, — произнес Акер и посмотрел в сторону ползущего по траве еще одного человека-змея.

Это был слуга змеиного государя. Он сначала привел Мала к отхожему месту, а затем проводил принца к садовому ручью, чтобы тот омылся, и привел во внутренний двор. Мал понял, что его хотят поскорее выпроводить, хотя еще вчера ему казалось, будто Акер готов оставить его у себя.

— У богов свои законы гостеприимства, и не мне судить о том, насколько они справедливы.

Во дворе, между обвитых зеленью разноцветных колонн, стоял Акер и держал за золотую уздечку красного коня.

— Я отдаю тебе скакуна по имени Амфал. Он донесет тебя до пределов Халдеи. У ворот города Айя отпусти его обратно. Знай, что Амфал питает отвращение к обители смертных. В мире людей ему не место. Что бы ты ни обрел на своем пути, то дано тебе с благословения змеиных богов. Прощай, принц-рыцарь!

Акер протянул Малу сияющую уздечку. Могучий конь склонил перед принцем огромную голову с шелковой гривой и ударил по земле острым копытом. Из его пасти вырвались клубы дыма, немигающие глаза животного дико сверкали.

— Благородный Акер, ты пробудил у меня веру в богов, и мне хотелось бы отблагодарить тебя, — сказал Мал.

Змеиный государь бросил взгляд на слугу, и тот пополз во дворец. Вскоре он вернулся с луком и колчаном со стрелами.

— Твоя судьба мне неизвестна, — произнес Акер. — Но я знаю, что на том берегу ты встретишь лучника, который будет сопровождать тебя в твоих скитаниях. В нем ты обретешь верного друга. Вручи ему этот лук от имени сокола Гора — сына Изиды.

— Я исполню твое поручение, — пообещал Мал и огляделся в поисках выхода.

Ворота, ведущие из сада, были широко открыты. Мал оглянулся, чтобы проститься со змеиным государем, но на его месте сидела девочка-змея в белом платье с красными кружевами. Серебристая кожа ее длинного и гибкого тела была покрыта зигзагообразными красными полосами.

— Пойдем скорее, я хочу познакомить тебя с сестрой.

Девочка смотрела на Мала синевато-стальными глазами и улыбалась.

— Мне с лихвой хватит и одной попутчицы.

Мал не скрывал холодности.

— Мой папа говорил, что ты добрый, но я знаю, что ты злой, — с обидой произнесла девочка.

Мал с недоумением посмотрел на дочь Акера.

— У тебя красивая кожа, но ты гадкий! — продолжала девочка. — Ты не любишь ни нас, ни себя. Лучше бы папа не приводил тебя. Хорошо, что ты уходишь! Жаль, что ты змей!

— А если бы я не был змеем — что тогда? — полюбопытствовал Мал.

Девочка мечтательно запрокинула голову и прищелкнула языком.

— Я бы сначала позволила старшей сестренке поиграть с тобой, а потом мы бы принесли тебя в жертву богу солнца вместе с бабочками и цветами.

Мал улыбнулся.

— Мне жаль, что я не могу доставить тебе эту радость. Помни, что Акер велел вывести меня к озеру.

Девочка вздохнула.

— Я помню. Отца нужно слушаться во всем! Он очень мудрый змей, и я его люблю.

Мал направил коня к выходу, и Амфал неспешно сдвинулся с места. За воротами огромной спиралью шла вниз длинная дорога, огражденная каменными стенами. Оказалось, что дворец Акера располагался на высоком холме, а вовсе не в низине, как показалось Малу, когда он только вошел во владения змеиного государя. Теперь его взору открылся до сих пор неведомый ему город. Он был застроен устремленными к небу башнями, стены которых были исписаны таинственными знаками. Башни были настолько высоки, что взор Мала не достигал их вершин. Принц догадывался, что в них живут существа, подобные Акеру. Лишь немногие из редких прохожих, встреченных Малом, напоминали обычных смертных. Их тела объединяли человеческую и звериную плоть. Они могли быть покрыты шерстью, чешуей или птичьим оперением. Странные создания сильные, свирепые, тонкие, гибкие, большие, маленькие, не обращая ни кого внимания медленно ползли, скользили, переступали по дороге. У кого-то были всего одна нога и один глаз, у другого — две лошадиные или козлиные ноги, у третьего — четыре львиные лапы. Встречались и существа, похожие на рыб, со скользкими продолговатыми телами, с ногами, напоминающими плавники, и каплеобразными лицами, в которых едва угадывались человеческие черты. Каждый из обитателей города богов обладал присущим только ему величием и грацией. Они поражали и привлекали Мала особой силой, заключенной внутри причудливых тел, покрытых роскошными одеяниями, украшенных золотом и драгоценными камнями. Никто не произносил ни слова, и принц тоже не испытывал желания говорить. Лишь шум шагов и цоканье копыт Амфала нарушали городскую тишину. И это было как раз то, что нужно пробуждающейся душе Мала.

Жизнь города текла по неизвестному ритму. Амфал очень медленно продвигался по бесконечно длинной улице свивающейся вокруг солнца. Город представал гигантским храмом, заставленным золотыми статуями богов. Среди них Мал узнал Тота, Анубиса и Акера. Небо над городом пронзали высокие стелы, испещренные надписями. Странно, но Мал не испытывал желания прочитать ни одну из них. Этот город был для него чужим, Мал хотел как можно скорее покинуть его. Здесь для него было слишком много сияния и блеска.

К полудню они достигли персиковой рощи. В ней протекал ручей, по краям которого росли розы, жасмин и шиповник. Ветер подхватывал цветочный аромат и разносил его по воздуху. Птицы перекликались между собой сладкозвучными голосами. Успевший проголодаться Мал спешился, сорвал персик и с наслаждением впился в него зубами. Рядом раздался грубый возглас. Мал оглянулся на девочку и не узнал ее. Глаза дочери Акера сверкали холодным блеском на побелевшем лице. Кожа змеиного тела густо покраснела. На руках проступили жилы, и было видно, как по ним течет кровь. Девочка злобно смотрела на принца чужим лицом.

Мал почувствовал опасность. Ему захотелось выхватить меч Рамзеса и разрубить дочь Акера на куски, хотя никакой ненависти он к ней не испытывал.

— Что с тобой?

— Кра-а-а-асавец — протянула девочка низким голосом и прикоснулась к Малу хвостом.

Прикосновение прохладной змеиной конечности на удивление понравилось Малу. Змея хохотнула и резко бросилась вперед. Ее шея молниеносно вытянулась, и она поймала ртом маленькую птичку, пролетавшую мимо на свою беду. Белоснежные зубки пронзили тонкое оперение. Птичка вскрикнула, беспомощно замахала крыльями, но дочь Акера безжалостно откусила ей голову и принялась пить кровь из бьющегося в судорогах тельца. Утолив жажду, она отбросила в сторону останки жертвы, не вытирая окровавленных губ, поползла к дереву, над которым кружились другие птицы. Мал сорвал еще один персик, а змея застыла под деревом, не отрывая немигающего взгляда от кружащихся птиц. Наконец, одна из них упала, угодив прямо в пасть змее. На этот раз дочь Акера проглотила птицу целиком и поползла обратно к Малу. Насытившись, она вернула прежний облик, опять став спокойной и счастливой.

— Не бойся, — девочка посмотрела на Мала невинным взглядом, — это была не я.

— Не ты? — переспросил Мал.

— Конечно, не я, — завертела головой девочка.

— А кто же тогда? — усмехнулся Мал.

— Какой же ты глупый! Это была моя любимая сестричка, и ты ей понравился. Она тебя полюбила. А ты ее?

Мал сделал вид, что не понимает, о ком она говорит. Девочка залилась смехом и принялась резво ползать вокруг Мала, весело выкрикивая:

— Глупый! Глупый! Глупый!

Мал догадался, что сестра, так же как и его змей, живет внутри девочки, и та всего лишь разрешила ей выйти наружу.

— Что же произойдет, если я позволю своему змею также проявиться? — подумал принц.

Они миновали рощу и вновь вышли к башням, стелам и статуям. Дух, царивший в городе богов, навевал на Мала тоску по силе и свободе, правдивости и чистоте помыслов.

— Я должен совершить то, что когда-то пообещал рыцарю — найти обитель. Я змей в образе человека. Этого не изменить. Меч Рамзеса и змеиная неуязвимость — больше ничего не надо, чтобы осуществить задуманное.

Мал поймал себя на мысли, что считает силу змея своей. Он был вынужден обратиться к ней, несмотря на то, что ему рано или поздно придется за это платить. Принц не знал, какой договор заключил со змеем его предок, но если он намерен отыскать обитель, то никак не может отказываться от живущего внутри него змея.

— Необходимо поговорить с ним и понять, что ему нужно. Возможно, наши цели совпадут. Так будет честнее.

Когда они подошли к очередному оазису, зеленеющему на их пути, Мал спросил дочь Акера:

— Ты очень любишь свою сестру?

— Да, очень, — охотно ответила девочка.

— А она тебя?

— Тебе ли не знать? Мы неразлучны.

Мал покачал головой. Он присмотрел себе место возле ручья и предложил:

— Давай отдохнем.

— Ты отдохни, змей, а я покатаюсь на лошадке.

Девочка взобралась всем змеиным телом на коня.

— Покатай меня, Амфал! — приказала она и поскакала в рощу.

Мал напился воды из ручья, закрыл глаза и настроился на разговор со змеем. Он не сомневался в верности избранного пути.

— Змей, ты слышишь меня! Я хочу говорить с тобой!

— Говори, — ответ всплыл на поверхность из глубины сознания.

— У тебя есть желания?

— Нет.

Ответ не обескуражил Мала. Возможно, он неверно задал вопрос.

— А как же твое желание покрыть земли Египта мертвой человеческой плотью?

— Мне необходима кровь так же, как тебе пища.

— Не хочешь ли ты сказать, что если мой меч не покинет ножен — ты умрешь?

— Я заставлю тебя убивать.

— Ты тверд в своем намерении.

— Мы похожи, брат мой.

Малу было неприятно, что чудовище называет его братом, но он не стал об этом говорить.

— Что было в том договоре, который ты заключил с моим предком? Что ты должен мне? Чем я обязан тебе?

— Я дал твоему роду власть, могущество и неуязвимость в бою. Взамен твой предок обещал вечно служить мне и моим братьям.

— Но причем тут я?

— Смотри.

Мал не понял, что от него хотят.

— Открой глаза, — повторил змей.

Мал открывает глаза и видит воина в плаще из шкуры леопарда, стоящего на берегу лесного озера, в центре круга, очерченного огнем двенадцати факелов.

— Я отрекаюсь от силы леопарда! — трижды произносит воин, срывает с себя шкуру и бросает ее в огонь.

В лесу раздается грозный рык зверя. Но когда огонь гаснет, рык стихает. В круг входят девы в одеждах, прошитых жемчугом, чьи головы увенчаны сверкающими диадемами, а шеи увиты ожерельями из драгоценных камней. Они надевают на воина плащ из змеиной кожи. Ему подносят две чаши, в одной — змеиный яд, в другой — змеиная кровь.

— Я убиваю в себе леопарда, — кричит воин, поднимает чашу с ядом и осушает ее.

— Я впускаю в себя змея, — снова кричит воин, поднимает вторую чашу и выпивает ее без остатка.

Над водной гладью приподнимается змеиная голова. Змей долго осматривается по сторонам, и, наконец, вытягивает зеленую с серебристым отливом шею над озером. Воин преклоняет перед ним колено, взгляд его безумен.

— Клянусь служить тебе верой и правдой, мой господин и старший брат.

Змей отвечает:

— Я принимаю твою клятву. Отныне твой род связан с моим. Ты получишь неуязвимость в бою, ты покоришь многие земли и прослывешь великим воином. Ты получишь власть и станешь королем. Но запомни, брат мой, если кто-нибудь из твоих потомков по мужской линии обратит меч против нас, он по своей воле станет нашим данником, а твое королевство падет в междоусобицах.

— Вот почему мы были обречены на поражение, дерзнув штурмовать Рим — город, которому покровительствовали змеиные боги, — понял Мал. — Значит, я и есть тот самый данник.

— Ну как? Ты отдохнул, змей? — игриво спросила девочка.

Мал вернулся в город змеиных богов. Он спал с открытыми глазами. Мал посмотрел на девочку, мысленно все еще пребывая в сновидении. Улыбка немедленно сошла с ее уст, а в глазах появился испуг. Мал продолжал молча смотреть на нее. Девочка не выдержала, стремительно проскользнула под дерево и там свернулась в клубок. Мал поднялся на ноги, взял коня за уздечку и подошел к ней.

— Не смотри на меня так, — умоляюще проговорила девочка и закрыла лицо руками.

Весь оставшийся путь она ехала молча, стараясь не заглядывать Малу в глаза. Они покинули оазис и вышли на единственную улицу города. Принц не переставал размышлять об увиденном. Больше всего его поразило то, что данником он должен был стать по своей воле. Дважды Мал мог отречься от змея, и леопард пытался ему в этом помочь, но принц так и не решился расстаться со змеиной силой.

— Насколько велика моя дань змеиному роду, и в какой срок я должен ее исполнить?

Разговор остался незавершенным.

К вечеру Мал и девочка достигли очередного оазиса, а когда деревья расступились, принц увидел озеро и туман, нависший над водой густым слоем. Миссия дочерей Акера была завершена.

— Там твой мир, — сказала девочка, указывая на недоступный взгляду противоположный берег. — Уходи!

В лучах закатного солнца Мал верхом на красном коне вступил в воды озера, отделяющего мир змеиных богов от мира людей. Принц возвращался, чтобы исполнить обет, данный Филиппу.