Азиатские белые горы

Вячеслав Александров, 2009

Автор книги рассказывает о своих экспедициях в горах Азии: Тянь-Шане, Памире и Гималаях и о людях, которые были спутниками в этих непростых, а порой и опасных путешествиях. Книга предназначена для широкого круга читателей, для тех, кто хочет знать, что там – за горизонтом и зачем люди ходят в горы.

Чаткальскии марафон

Все перекаты, да перекаты.

Послать бы их по адресу.

На это место уж нету карты —

Плывем вперед по абрису.

А. Городницкий

Знойное марево Чуйской долины осталось позади, и под крылом «Яка» потянулись бесчисленные отроги Киргизского хребта. Вершины бережно несли на себе ледяные шапки — остатки снежной роскоши, которую съело ненасытное среднеазиатское лето. Токтогульское водохранилище открылось неожиданно. Сверху оно было похоже на сказочного дракона, который растянул свой хвост далеко вверх по долине, лапы растолкал во все ущелья и отщелки. Как будто он бежал по долине, ударился о плотину, упал в обморок, да так и не очнулся.

Наманган встретил жарой, пестрыми красками и модерновым аэропортом, на котором не было обычной дорожной суеты.

Ленивый шепот фонтана, медленный сизый дымок над мангалом, манящая тень виноградника — все располагало к неге и неторопливости. Да здесь никто никуда и не торопился. Мы были на Юге.

Вера Шишлякова: А может, ну его на фиг?!

И что я в этих порогах потеряла?

Еще два дня мы тряслись по забытым богом и ГАИ пыльным горным дорогам на попутных грузовиках, между кирпичом и цементом. Через перевал Чапчама спустились в Чаткальскую долину, и у поселка МЖС цивилизованно-моторизованная часть нашего путешествия окончилась.

Древних жителей Полинезии толкала на путешествие в бурных водах Тихого океана суровая необходимость общения друг с другом. Пуститься в плавание на тростниковом плоту «Кон-Тики» Тура Хейердала заставила необходимость проверить на себе научную идею. Что же толкало моих знакомых ребят, туристов-водников из Фрунзе, сплавляться по бешеной горной реке на утлых самодельных плотах? Недостаток острых ощущений? Жажда славы?

Со мной все было ясно. Я должен был запечатлеть авантюрное мероприятие на кинопленку. Местом проведения этой сомнительной затеи была выбрана река Чаткал. Год подготовки, и мы у старта — поселка МЖС.

До финиша в Чарвакском водохранилище, у аула Бричмулла, 180 километров горной реки, зажатой Чаткальским, Сандалашским и Пскемским хребтами. Полтора километра перепада по высоте и 20 порогов различной сложности. Для сухопутного «краба», вроде меня, эти цифры не проясняли существа дела, но впечатляли. Вся моя информация на эту тему — это отрывок документального фильма о переправе красноармейцев и местных жителей через памирскую реку Кызыл-Суу на бурдюках. При этом двое из них перевернулись. О дальнейшей судьбе смельчаков фильм не рассказывал, и поэтому энтузиазма такой способ переправы не вызывал. А про аул Бричмулла напоминала прекрасная песня Сергея Никитина «Сладострастная отрава, золотая Бричмулла» да сведения из книги «Приключения Ходжи Насретдина», герой которой на берегах Чарвакского озера дурил местных богатеев.

Река зовет! На абордаж, братва! Вперед!

Итак, что представлял из себя плот для сплава по горной реке, так сказать последнее слово технической мысли. Это рама, сооруженная из связанных веревкой стволов молодого тополя, поверх настил из веток или капроновой сетки. На корме и носу два огромных пятиметровых весла, называемых гребями. Основной несущий элемент — подвязанные снизу к настилу автомобильные камеры, но не от презренных легковых автомобилей, а от «тяжелой артиллерии»

— МАЗов и КРАЗов, даже две списанные камеры от самолета Як-40. Команда из пяти опытных речных «пиратов» строит такой плот за два дня. Через три дня два таких плота «Дредноут», «Утюг» и резиновый спасательный плот ПСН-10, попросту «Тазик», качались в заводи на спокойной воде.

Вскоре и третий плот, по имени «Матильда», был подготовлен к торжественному спуску на воду.

Адмирал Леонтьев

На берегу царил ажиотаж. Жребий разбить бутылку шампанского о «Матильду» пал на речную «нимфу» Веру Шишлякову. Вера, с известной долей грации, схватила бутылку, подвешенную за гребь, и запустила ею в плот… Нет, не послышался звон разбитого стекла, не брызнуло шампанское. Бутылка ударилась о резиновую камеру и отскочила назад. Это была дурная примета. Мне почему-то сразу расхотелось плыть на этом плоту. С четвертого раза бутылка налетела на что-то твердое, с всхлипом треснула, и жидкая струйка шампанского оросила настил.

— Ну вот! Я же говорил, что бабы на борту — к беде. Бутылку разбить не могут! — глубокомысленно изрек знаток женской психики Валера Метальников, в просторечии — Вареник. И добавил: — Хороший плот они не построят, а плохую кашу мы сварим сами!

Так или иначе, наша «армада» двинулась вниз по реке. Пятерых девчат мы поделили — по одной на плот. В нашей команде их было две. И плот, конечно, назывался «Матильдой». Но назад хода уже не было. Первые три дня сплав проходил по «болоту» — так на жаргоне речных «волков» называется течение со скоростью менее 8 километров в час. Изумрудная вода реки, обрывистые берега из красной глины, яркое среднеазиатское солнце, приклеенное к голубому небосводу, острозубая пила Чаткальского хребта, подпирающего небо, — все предвещало спокойное и удобное путешествие. А ночевка в тополиной роще с вечерним костром и туристскими песнями способствовала окончательной потере бдительности.

Конец ознакомительного фрагмента.