Никогда не бросай начатое

Александр Воронецкий

В партии нужно срочно оценить участок, на котором в пробе оказалось повышенное содержание золота. Но как просто пройти маршрут, набрать образцов и их посмотреть. И как трудно сделать вывод: что ожидать от участка, если здесь руда, а если есть, то какая и сколько. Каждый в сомненьях, но дело делает, набирает доказательств собственного варианта. А недалеко от партии и поселка горняков, при аварии с инкассаторской машиной, исчезает зарплата рабочих целого поселка. Причем аварии подстроенной, что невозможно, если преступники не были предупреждены о намеченной перевозке денег. Юра, старший из геологов, со своим другом механиком Евдокимом, включаются в поиски преступников и похищенных денег. Поначалу есть и результаты: найден схрон, с закопанной одеждой бандитов. Но через пару дней двое из них погибают,в перестрелками с солдатами блокпоста, и остается в живых один, который с мотоциклом, и кого никто не видел. А как наши герои выходили на похищенные деньги, какие при этом были приключения, и кто оказался главарем банды – это в книге.

Часть шестая

Давно такого не видел: Паша на работу явился не сонной тетерей, которой любой вопрос нужно повторить пару раз, если хочешь, что бы до него дошел смысл, а сияющим живчиком, переполненным энергией, умными мыслями и желанием их тут же претворить в жизнь. Так на него подействовали слова главного геолога о «ценности» образцов «нетипичной железной шляпы»!

В машину возле камералки заскочил первым, шустро выскочил из нее на любимом пятачке возле канавы, из которой легендарные образцы были отобраны, помог работягам выгрузить лопаты и кайла.

«Смотри, не напутай!» — из салона машины Владимир, удивленный не меньше моего метаморфозой коллеги, решился на ценное указание.

Паша возмущенно хмыкнул, мол, нечего командовать, сам все знаю,и не удостоив подсказчика ответом, с молотком в руках кинулся забивать колышки — энергия из него лучилась как никогда. Канавщики потянулись следом, а Владимир, хотя и трудился в пол километре от данного места, тоже выпрыгнул из машины и подошел к кабине со стороны пассажира, где тот в моем лице наблюдал за развитием событий.

«Пешком прогуляюсь,» — буркнул недовольно, что объяснялось неадекватным ответом на его указание, — «А ты все же малахольного нашего проконтролируй, видишь как дергается — обязательно что-нибудь напутает!» — и, еще раз продемонстрировав непреодолимую тягу влезть в любое, даже не требующее подсказки дело, пошагал в нужную сторону.

День прошел в привычной суете, работе молотком, рисовке на фотоплане деталей геологического строения. Обычный день, и как в большинстве случаев, ничего интересного не принесший. От пятачка, где трудился Паша, я был далековато, и навестить его — километр туда и столько же обратно — посчитал лишней тратой времени. А когда начал собирать людей по окончанию работы, наблюдал не совсем понятное. Один канавщик, как и намечалось, ковырялся в десяти метрах от теперь уже старой канавы, а второй — от нее метрах в ста пятидесяти, причем вместе с работягой там же маячила фигура сегодняшнего живчика, а вблизи ревел БКМ, проходя очередную дудку.

Чертыхнувшись в душе — в очередной раз Паша напутал — я попросил шофера вначале к нему и подъехать. Машина остановилась возле канавщика, который интенсивно шуровал совковой лопатой, выбрасывая из начатой выработки раздробленную породу, а мой коллега рядом молотил кайлом столь вдохновенно, что занятие не бросил даже при нашем появлении. Выпрыгнув из кабины, я медленно — этакое показное воплощение спокойствия — пошагал к энтузиазцам. Паша бросил в мою сторону взгляд фанатика-безумца, и вновь замолотил кайлом, работяга отложил лопату в сторону и вытер грязной майкой пот с лица и плеч.

Как любой геолог на моем месте, я поднял выброшенный обломок породы, надеясь найти в нем нечто, сподвигшее Пашу на невозможное — нарушить имевшуюся договоренность и самостоятельно, без одобрения мною или Владимиром, задать канаву непонятно где и непонятно для чего.

Порода имела необычный светло-серый цвет, и на сколе искрилась мелкими кристаллами пирита. Повертев образец и осмотрев внимательно со всех сторон, понял, что это знакомые зеленые песчаники, но интенсивно окварцеванные и вдобавок с пиритом. «Березиты» — так мы называем подобные образования, и очень надеемся их встретить, потому что золото к ним тяготеет в большинстве случаев, хотя и не во всех ста процентах. Еще приятней тот факт, что, проследив взглядом по уже намеченному, но еще не тронутому лопатой продолжению канавы, увидел в ее контуре дудку БКМ, в отвале которой наблюдалась порода другая — рыхлая и бурая. Такая же, как и в уже пройденной канаве, и определенная нами как «нетипичная железная шляпа». Это что же — она уже на сто пятьдесят метров протягивается?

Паша наконец отложил кайло и гипнотизировал меня взглядом не то нашкодившего пацана, не то получившего неожиданную пятерку двоечника. Наверное, не был полностью уверен, что действовал правильно, хотя найденные «березиты» освобождали его от любой ответственности, потому что вмиг перспективность пятачка повышали в значительной степени. Пойдет так дальше — глядишь и рудопроявление замаячит! Уже сейчас здесь,с учетом, что и золотишко какое-то есть, без больших объемом вскрытия, опробования и заверочного бурения не обойдешься.

«Сам догадался канаву задать, или Владимир подсказал?» — улыбнулся я проявившему невиданную самостоятельность подчиненному.

«С Ленькой вместе решили», — доложил тот, выбираясь из канавы, — «пока я первую задавал, он здесь дудки пробурил, из одной «березиты» натуральные поднял, а из другой,» — кивнул на бурые обломки рядом, — «что-то вроде «железной шляпы.»

Ленька — только между нами. Вообще-то это Леонид, техник-геолог, в камералке имеющий постоянное место в нашей комнате и самый среди нас старший. Обычно он занимается канавами — и тогда на работу катается вместе с нами, но сейчас привязан к БКМ — показывает где и как проходить дудки, их же документирует, и в камералке появляется редко. Классный специалист, конечно обратил внимание Паши и на «березиты», и на бурую породу рядом. А тот проявил нужную самостоятельность — правильно решил, что «березиты», даже если в пробах золота миллиграммы, лучше, чем его пол грамма в похожей на «железную шляпу» породе, но среди неизмененных песчаников. Сейчас я должен подчиненного похвалить обязательно, что бы сподобить на самостоятельные решения и в других похожих случаях:

«Правильно решил. Золото с «березитами» напрямую связано.Теперь главное — пробы побыстрее отобрать, и на анализ отправить вне очереди.»

«Сделаю!» — обрадованный Паша был готов и на большее.

Не знаю, о чем говорили коллеги в салоне ГАЗ-66, пока мы час пилили по проселку до родной партии, но из машины оба выскочили взъерошенными как ежи и не глядя друг на друга. Пока добирались до комнаты в камералке, ко всему прочему и молчали. И только там, бросив в сторону вначале Паши, а потом и на меня порцию возмущенных взглядов, Владимира прорвало:

«Пока мы сапоги без толку стирали,» — как я понял, под «мы» подразумевался он сам и я, — «Паша месторождение нашел. Такие камни показывал — ну прямо руда! Золота только не видно!» Съехидничал он откровенно, но и мне «березиты» понравились, да и нужную самостоятельность коллега проявил. То-есть, заслужил моральной поддержки, в то же время не обижавшей и Владимира.

«До месторождения далеко, может и вообще не получиться, а до рудопрявления осталась самая малость. Так что с канавой Паша определился правильно,» — тот оторвался от бумажек на столе — демонстрировал «занятость» и нежелание видеть Владимира, и с усмешкой посмотрел в его сторону, оценив мои слова как поддержку не только действий на участке, но и мыслей по поводу возможного там золота.

«Да слава богу, что думать начал и без подсказки обошелся!» — не дал мне Владимир закончить, игнорировав слова насчет рудопроявления, — «Про руду не надо болтать лишнего, нет ее и не будет! А посмеяться над нами повод дадим точно!»

«Тебе руда не нужна», — ввернул Паша, — «тебе важней предсказание, что нет там ничего!» — напомнил экстрасенсу о его недавней связи с космосом, и вновь уставился на стол, побаиваясь вступать в открытую перепалку. И что бы она точно не началась — а по виду разгневанного Владимира было очевидно, что вот-вот процесс пойдет, пришлось проявить полномочия начальника:

«Все, разговоры кончаем, сейчас пройдем к главному геологу и камни покажем. Достаточно того, что нашли «березиты», и о руде пока разговора нет. Вот и порадуем шефа!»

Владимир недовольно фыркнул, мол, подумаешь, «березиты», но лицом помягчел — не демонстрировать же главному геологу гнев и раздражение. Паша же заулыбался и бодро начал отбирать камни для показа.

Но до него дело не дошло. Дверь в комнату приоткрылась, и из коридора прошмыгнули две дамы — моя жена с подругой Наташей. На лицах гостей написано: есть новость, которую удержать в себе уже не могут. Владимир в момент остатки недовольства с лица убрал, и как штатный экстрасенс, в данном случае не имеющий возможности провести сеанс связи с космосом и опередить дам собственным предсказанием, на второй роли оставаться не собирался:

«Пока мы в поле мотались, здесь что-то случилось. Чувствую, но не пойму что. Или я, девушки, не прав?» — как говорится, не мытьем, так катаньем, носитель энергии космоса напомнил о своей некой исключительности по части предвидений и предсказаний.

Женщины разом открыли хорошенькие ротики, и перебивая и повторяя друг друга, в сумбурном виде и исключительно женском восприятии рассказали о утренних событиях, случившихся на ведомственном асфальте. Слава богу, никто из партийских в них не участвовал!

Теперь по порядку, с учетом необходимых с мужской стороны уточнений. На днях в Мирненский банк привезли деньги самолетом, для выплаты зарплаты трудящимся. А сегодня за частью этих денег приехали из Пионерного, в котором по причине его молодого возраста аэрордром построить не успели. При возвращении домой с деньгами, машина инкассаторов попала в аварию — на приличной скорости задела встречную и слетела под откос, перевернувшись пару раз. Шофера, кассира и охранника с тяжелыми травмами привезли в Мирненскую больницу, слава богу, все живы. А инкассаторский мешок с деньгами исчез. Исчезли и пассажиры встречной машины, почему-то оказавшейся без госномеров и полностью сгоревшей на асфальте.

Выпытывать у гостей детали происшествия (не катастрофы же — никто не погиб) было бесполезно, женщин как правило технические подробности не интересуют. Но Владимир отмолчаться не мог:

«А в каком месте машины столкнулись?»

Дамы переглянулись, пожали плечами. — даже этого не знают!

«И кто из шоферов виноват не знаете?» — не успокоился наш непоседа. Ответа не получил, хотя и услышал от Наташи:

«Говорят, там милиция работает», — а кто другой мог работать?

Пару минут мы еще потрепались, посочувствовали пострадавшим и все, можно было тему кончать, больше никаких подробностей гости сообщить не могли. Они это поняли, и продолжая вздыхать, комнату покинули. Теперь тему можно обсудить исключительно в мужском коллективе.

«Похоже, в одной машине придурки сидели», — поторопился Владимир с комментарием, — «могли бы и не лихачить,с деньгами все же ехали, А в другой полные дураки — машину бросили, а с деньгами смылись! Их же найти — раз плюнуть!»

Паша так быстро определиться не мог в силу некой своей малахольности или, мягко говоря, обстоятельности, а потому молчал, вследствии чего наш энергоноситель обратил взор на меня:

«Ты-то как думаешь?»

«А что думать? На асфальте каждый год несколько машин целуются, Теперь пришла очередь инкассаторов. Ну а с деньгами согласен — зря соблазнились хозяева брошенной машины. И хотя номера с собой унесли — найдут их быстро. »

Паша так и отмолчался, что никого не удивило, и на этом о происшествии мы закончили — пора было нести образцы к главному геологу.

Однако вышел облом — Игорь Георгиевич в камералке отсутствовал. Пришлось молчуну грустно повздыхать — очень ему хотелось продемонстрировать шефу «березиты». А Владимир наоборот повеселел, и теперь посматривал на приятеля сочувственно, потому что друзьями они оставались несмотря на все разногласия по работе. Но в то же время и с налетом некого пренебрежения, показывая этим изначально отрицательное отношение к не состоявшейся показухе. И не забыл напомнить:

«Не вздумай никому голову дурить, что руду нашел! Хватит одного раза!»

Дождавшись окончания рабочего дня в службах, не связанных с полем, я навестил своего компаньона по делам рыболовно-охотничьим. В камералке мы встречались редко — Евдоким, или Дока, трудился механиком, а потому обитает в гараже, да и там его частенько найти не просто. Вот я и притопал к нему домой, с надеждой узнать о ЧП на ведомственном асфальте поподробней. Все же Дока день провел в поселке — поближе к месту аварии, да и сам — как бы поточнее выразиться — по работе связан с машинами и получше разбирается во всяких с ними происшествиях. Не говоря о том, что и в Мирном, и в Пионерном у него масса знакомых среди работников тамошних гаражей.

Дока оказался информированным лучше представителей прекрасного пола.

«Машины то — в знакомом месте поцеловались, на знаменитом трамплинчике,» — сообщил с нескрываемым ехидством, — «Каждый год две-три разъехаться не могут, а дорогу подправить время не находят, хотя делов ерунда!»

Действительно безобразие, а трамплинчик местные шофера знают отлично. Дорожники в свое время не удосужились срезать либо выровнять бугор, и дорога не просматривается на подъезде к нему уже с полкилометра с любой стороны. По закону подлости, встречные машины, водители которых не могли видеть друг друга, частенько выскакивают на его верх одновременно. Сознательные товарищи, помня об опасном месте, перед трамплином скорость снижают и максимально прижимаются вправо — а я от греха подальше так и на обочину съезжаю — асфальт настолько узок, что и на ровном месте разъехаться не просто, а лихачи находятся всегда.

Конечно, как и Дока я не замедлил возмутиться. Сколько о трамплине говорят — и все бестолку! Ладно бы одни железяки в утиль превращались — так ведь люди в больницу попадают, а некоторые прямиком на кладбище! Но в последнем случае исчез мешок с зарплатой горняков целого поселка — сумма запредельная, и это меня воодушевило:

«Теперь трамплин срежут», — удивил я Доку, — «Железки и люди у нас не ценятся,не то, что деньги — из-за них и про трамплин вспомнят, и про все аварии на нем, и крайнего найдут, кто за дорогу отвечает.»

«Должны бугор убрать,» — согласился Дока, — «А насчет аварии я не врубаюсь: хозяева второй машины с деньгами смылись — это понятно, но зачем госномера с собой забирать! На двигателе и кузове они же остались!»

И тут меня озарило: а действительно, зачем снимать госномера? Что там в машине, дураки сидели, что ли? А если не дураки, то машина и была без них, и очень может быть, что возле этого трамплина инкассаторов ждали, потому что авария была запланирована, а место для нее удобное!

Мысль была бредовой, но не отпускала и конечно определило то, что немедленно сорвалось с языка:

«Тебе не кажется, что авария подстроена?»

У нас с Докой головы работают в сходном направлении, что тут же подтвердилось:

«Очень кажется,» — с оптимизмом согласился с моим бредом, — «а если так, то люди были «рисковые», не побоялись под машину подставиться!»

«Могли просто поставить за бугром в нужном месте, самим в ней сидеть не обязательно,» — бредовая мысль получила дальнейшее развитие.

«Точно!» — теперь у Доки и глаза загорелись, — «А рядом вторая поджидала, на которой с деньгами умотали!» — ну прямо мою очередную мысль озвучил! И как страстный любитель всяких приключений, особенно если они с криминальным оттенком, тут же мне предложил: «Давай к трамплину смотаемся, посмотрим все на месте!»

Я не против, только что увидим? Милиция необходимые действия закончила, разбитую и сгоревшую машины наверняка увезли на штраф-стоянку в Мирный. Но время, как говорят, «детское», почему бы и не прокатиться?