Муравьиная ферма. Мистический триллер

Княженика Яноровна Волокитина

В сборник вошли две работы автора: «МУРАВЬИНАЯ ФЕРМА», повесть о загадочном успешном адвокате, чей приезд в захолустный городок повлек за собой череду жутких смертей, а также «НОВЫЕ ЭЛВИСЫ» – рассказ о неделе из жизни популярной поп-группы с непредсказуемой концовкой.

Пусть это будет…

Дизайнер обложки Княженика Яноровна Волокитина

© Княженика Яноровна Волокитина, 2017

© Княженика Яноровна Волокитина, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4474-4708-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая

Глава 1

Лейкфорд, штат Каролина.

Обычный унылый городишко, ничем не примечательный, из тех, где вы вряд ли станете искать комнату на ночь, если ваш навигатор показывает, что в пятидесяти милях есть еще один населенный пункт.

Те люди, что могли еще поднять боевой дух Лейкфорда, делать этого категорически не собирались. Один за другим вчерашние выпускники столичных колледжей, расцеловав на прощание родителей, собирали оставшиеся вещи и уезжали отсюда навсегда.

А вот Минни Бойлс любила этот город и покидать его не собиралась. Она была достаточно старой, чтобы помнить его другим, а может, не его, а себя в объятиях не то плечистого дровосека из рабочего поселка, не то клерка, служившего в конторе Бигсона… В те времена, что помнились ей, Минни была златокудрой и белокожей, в реке еще водились огромные рыбины, а в лесах в полумиле от границы города — жирные фазаны, и ни за что на свете Минни не променяла бы этот город и эти воспоминания на дом престарелых в Квинсе, который ей радушно предложили любящие внуки. Она хочет умереть здесь, объяснила она им, вдыхая воздух знакомых ей с детства высоких елей, и пусть ее здесь же и похоронят, как уже похоронили трех ее подруг, и того самого клерка, и как наверняка похоронили бы ее мужа Роя, если бы тот не сгинул в море двенадцать лет назад.

Минни не воспринимала всерьез участившиеся предупреждения муниципалитета о случаях нападения на одиноких женщин. Ни для изнасилования, ни для ограбления в качестве объекта она не годилась, поэтому спокойно отправлялась по своим неспешным делам каждый день с утра. В городе хулиганы, конечно, водились, но большинство этих верзил были ей знакомы и вызывали у нее лишь материнские чувства. Минни помогала нянчить непутевым мамашам малышей уже сорок лет.

В то утро она, как обычно, отправилась в «Уистлз» за покупками. Наполняя тележку, Минни с беспокойством ощутила, что за ней следят. Двери в супермаркете были прозрачными, и незнакомый ей молодой мужчина пристально наблюдал за ее движениями с улицы. Минни медлила, у нее вдруг возникло нелепое желание бросить тележку с продуктами у кассы и бежать через черный ход. Она тряхнула головой, отгоняя от себя эти мысли.

Выйдя на улицу, она огляделась по сторонам. Улица была пуста.

Но женщина не успела сделать даже шагу. Тот, кто поджидал ее, нанес резкий удар сзади по затылку. Потом еще и еще. Теряя сознание, она успела увидеть, как нападавший, схватив ее сумочку, прыгнул в стоявшую рядом машину, и та унеслась прочь. Потом в голове сильно зашумело и наступила тишина…

***

… — То есть вы подтверждаете, что видели нападение на миссис Бойлс, мистер…?

— Оуэнс. Гарри Оуэнс. Женщина лежала без сознания, и я счел необходимым ей помочь.

— А кто вы, мать вашу, такой и что здесь делаете? — недовольно поинтересовался помощник инспектора.

Его вопрос остался без ответа.

— И вы внесли ее в магазин, не так ли, мистер Оуэнс? — Инспектор был сосредоточен и собран, он никак не отреагировал на непрофессиональное замечание помощника.

— Не совсем так. Когда я пытался привести ее в чувство, появился этот человек из магазина, хозяин, он и предложил воспользоваться кушеткой в его кабинете до приезда скорой помощи.

— Вы видели номер машины, на которой скрылся нападавший?

— Я, я видела его! — Минни Бойлс, все еще слабая, решительно приподнялась на кушетке. — Это машина Билли Сандерса, я узнала ее.

— Билли Сандерса? Вы уверены? Миссис Бойлс, это серьезное обвинение. Как вам удалось рассмотреть номер, ведь все произошло так быстро?

— Нет… — Минни обессилено откинулась на подушку. — Я узнала его машину. У него эта наклейка сзади, «Короли дороги», и там нарисована голая девица, это все знают, и этот, как его, бампер, он выкрашен красной краской. Словно кровью забрызган, ужасная безвкусица, машина приметная, я узнала ее, говорю вам, офицер… — она умолкла, гримаса боли исказила ее лицо.

— На сегодня хватит, пожалуй, — вмешался в беседу человек в белом халате, молчавший до этого. — Женщина пережила сильнейшее потрясение, есть подозрение на сотрясение мозга плюс нам стоит провести полное тщательное обследование, учитывая возраст пострадавшей. Ее нужно немедленно доставить в больницу.

Инспектор махнул рукой, давая понять, что беседа окончена. Минни Бойлс со всеми предосторожностями погрузили в машину скорой помощи.

Человек по имени Гарри Оуэнс вышел из помещения, никем не удерживаемый.

***

— Так кто же такой этот Гарри Оуэнс, инспектор Томпсон, сэр? — спросил помощник Джонни уже в шестой раз за это утро.

Инспектор потер глаза и уставился на своего подопечного. Казалось, мысли его витают где-то далеко.

— За него поручились наверху, Джонни, мальчик мой. Сам старый судья Флинт дал ему блестящую характеристику. Я просмотрел данные на него в системе — превосходный оратор, ни одного проигранного дела, окончил престижный Принстон, юридический факультет, работал сначала на побегушках у одного продажного юриста, а когда того арестовали, забрал его старые дела. Прославился после того знаменитого дела о наркоторговце в Сан-Антонио, которого отпустили прямо в зале суда — общественность была в негодовании, люди устраивали демонстрации на улицах, но с точки зрения закона тут не подкопаешься, Джонни…

— Припоминаю, инспектор. Тот негодяй обвинялся в убийстве и изнасиловании трех или четырех девушек, кажется, там было еще хранение и распространение наркоты, все улики были у них на руках, отпечатки, ДНК, криминалисты поработали тогда на славу, но адвокат…

Да, его адвокатом был Гарри Оуэнс. А теперь скажи мне, Джонни, что такому превосходному защитнику понадобилось в нашем Богом забытом городишке?

Глава 2

Приезд Оуэнса в Лейкфорд породил немало слухов среди горожан. Дом, что он купил, пустовал на протяжении двадцати лет. Окраина города, вокруг нет ни жилых домов, ни городских зданий — огромный, неуютный, безумно дорогой особняк. Поговаривали, что там раньше жил какой-то богач, истязавший своих слуг. Потомки его оказались ничуть не лучше — садисты крупных военных чинов. Кое-кто даже поговаривал о том, что здесь в свое время проводились какие-то секретные военные эксперименты. За долгие годы выдумка обросла кучей леденящих душу подробностей, и горожане предпочитали не приближаться к этому месту.

Но Мелиссе Сандерс было наплевать на слухи. Опасность, грозившая ее единственному сыну, сводила ее с ума, она ничего не ела целую неделю и не спала вот уже четыре ночи. В зеркало она старалась не смотреть. Под ее зелеными глазами залегли черные круги, руки дрожали, так что она никак не смогла привести в порядок свои роскошные волосы, и те были стянуты в небрежный хвост. Боже, она стольким пожертвовала ради Билли… И если визит к этому Оуэнсу мог дать ей хоть один шанс на его спасение…

Ободренная этой мыслью, она нажала на кнопку звонка.

Дверь ей открыли сразу.

— Добрый вечер, мэм. Входите. Чем могу быть вам полезен? — Оуэнс был безукоризненно вежлив, если он и был раздражен неожиданным визитом, то, во всяком случае, никак не показывал этого.

Дом, пустовавший много лет, выглядел превосходно. Мебель «чиппендейл», не разномастная, а подобранная предметно — здесь явно поработал специалист. Потертости на комоде и платяном шкафу подсказали бы знающему человеку, что всё это стоит немалых денег. Разве что на освещении новый хозяин явно сэкономил. Широкий коридор освещала лишь одна тусклая лампа, обрамленная в бронзовый светильник.

— Мистер Оуэнс, меня зовут Мелисса Сандерс, я — мама Билли, Билли Сандерса. Прошу вас, умоляю помочь мне!

— Миссис Сандерс, присаживайтесь, да, вот сюда. Желаете выпить? Сегодня немного душно, стакан бурбона будет как нельзя кстати… Или вам больше по вкусу ликер? У меня осталось немного «Адвоката»… И немного содовой, верно? Эта жара кого угодно выбьет из колеи. — Его голос успокаивал, и полминуты спустя он уже протягивал женщине запотевший бокал с толстыми стенками.

— Вот, это поможет вам расслабиться. А теперь расскажите, миссис Сандерс, что привело вас ко мне? Откровенно говоря, я смущен визитом такой элегантной дамы, я, знаете ли, затворник по натуре.

— Мистер Оуэнс, мой сын, Билли, он обвиняется в совершении преступления, нападению на пожилую женщину. Пару недель назад, вы должны помнить об этом, вы были там, я знаю, мистер Оуэнс, сэр… — Голос ее начал срываться, и Оуэнс ободряюще похлопал ее по плечу.

— Ну-ну, успокойтесь, конечно, я помню тот случай, но пока мало понимаю, чем могу вам служить.

— Мистер Оуэнс, вы — блестящий адвокат, а мой сын, мой сынок, он не делал этого, его обвинили ложно. Я воспитываю его одна, он шалопай, но не преступник! Сейчас из-за показаний той дамы он заключен под стражу, скоро состоится суд, и нам нужен защитник…

Оуэнс покачал головой.

— Нет-нет, миссис Сандерс, с моей адвокатской практикой покончено, я боюсь, что вынужден вам отказать. Я приехал в этот милый город на заслуженный отдых, и рассчитывал, что найду здесь покой. Кроме того, мои услуги стоят немалых денег. Думаю, вам следует подыскать защитника среди местных жителей.

— О, мистер Оуэнс, прошу вас! — Если этот человек сейчас прогонит ее, то у нее не останется никакой надежды. — Это дело уже подняло на уши весь город, и никто из местных адвокатов не берется за него! Та дама, Минни Бойлс, кажется, ее зовут… Она — одна из самых старых жительниц этого города, и совершила немало для нашего блага, для блага всех горожан. Почти каждый житель знаком с нею лично, и все очень переживают о ее здоровье, а в своих показаниях она упомянула машину моего Билли, хотя та стоит в гараже уже семь месяцев, Билли работает на заправке рядом, и совсем никуда не ездит, люди требуют справедливости, а я… Я просто хочу спасти своего сына, мистер Оуэнс. Он так молод, и это не его вина, я знаю, и я никогда бы не посмела беспокоить вас, если бы знала, как справиться самой. Но я не смогу защитить его. Без вас — не смогу. Я найду деньги, назовите сумму, только умоляю вас — не отказывайте мне в помощи! Мне не к кому больше обратиться, мистер Оуэнс, у нас здесь нет друзей…. Мы переехали сюда пять лет назад, но так и не стали своими в городе. — Мелисса беспомощно смотрела на Оуэнса, глаза ее были полны слез.

Оуэнс внимательно смотрел на нее, лицо его оставалось бесстрастным.

— Когда намечено первое судебное заседание? — спросил он.

— В эту пятницу, мистер Оуэнс, я…

— Мне понадобится ознакомиться с материалами дела, — перебил он женщину. — У меня очень мало времени.

Казалось, Мелисса не верит своим ушам. Лицо ее исказилось, она упала на колени и беззвучно зарыдала.

***

— Скажите, инспектор Томпсон, сэр, разве может свидетель по делу выступать в роли защитника? — Джонни смахнул случайно попавшие капли кофе со стола рукой. — И почему мы не взяли под стражу этого Билла Сандерса?

— Джонни, мальчик мой, если бы ты читал те книги, что я давал тебе полгода тому назад — а ты не делал этого, верно? — то ты не задал бы мне такого вопроса. — Томпсон вытянул салфетку из стоящей рядом коробки и тщательно протер стол, неодобрительно покосившись на Джонни с его стаканом. — За Билли внесла минимальный залог его мать, Мелисса. Она приходила вчера вечером, ты уже ушел… И потом, разве я не просил тебя быть аккуратнее со своими напитками? Эти документы будут представлены в суд, а я не хочу, чтобы судья счел меня никчемным простофилей, неспособным уберечь документы, только потому, что ты всюду расставляешь эти свои стаканы. Ох, Джон, чувствую, дело это встряхнет этот городишко до самого основания… Этот Оуэнс — тот еще плут.

— Можете сказать это ему лично, сэр, — усмехнулся Джонни. — Его машина только что притормозила под нашими окнами.

Следующие два часа инспектор Томпсон ощущал себя нерадивым учеником, пытающимся во что бы то ни стало сдать экзамен.

Этот тип, Оуэнс, дотошно изучил материалы дела (всего-то пять листов!), указал на массу недочетов и ошибок, настырно выспрашивал не относящиеся к делу сведения и в конце концов настолько измотал и инспектора и его верного помощника Джонни, что они, выпроводив наконец Оуэнса за дверь, открыли бутылку виски прямо в кабинете Томпсона и твердо решили, что на пятничное заседание они ни за что не придут.

Глава 3

Рабочий день был окончен, и Билли Сандерс не спеша потягивал пиво неподалеку от заправки. Вообще-то хозяин строго — настрого запретил ему напиваться в радиусе полумили от рабочего места, «чтобы не спугнуть клиентов», как он сказал, а на самом деле, как понял Билли — чтобы держать пьяного юного Сандерса подальше от жестяного ящичка с деньгами, который старик называл кассой.

На запреты босса Билли было плевать. Паршивая работенка. Тут даже не склеить нормальную девчонку. Одни ненормальные вокруг. Вчера остановилась тут одна парочка. Парень, видно, тот еще гавнюк. Бросил девчонку возиться со шлангом, а сам пошел отлить. Билли даже предложил ей помощь (что было для него редкостью), но девчонка отшатнулась от него как от чумного. Поди пойми этих баб. Вечно они клюют на подонков. Билли долго смотрел вслед той парочке, пока их старая машина не скрылась за поворотом, подняв столб пыли в воздух.

В тот кабак он приходил каждый день после работы, пропускал пару кружек пива, обнимал официанток и перебрасывался остротами с пьяницами за соседними столиками. Кабак был дрянной, но, по крайней мере, его мать не стала бы искать его здесь — она не выносила такие места, и Билли это знал.

Вдруг он услышал, как кто-то произнес его имя. Оглянувшись, он увидел высокого мужчину, которого не встречал прежде.

— Билли Сандерс? Да вот он сидит, за третьим столиком! — Официантка Лорел, румяная и говорливая, кивнула в его сторону.

Незнакомец подошел и протянул ему руку.

— Билли Сандерс, верно? Меня зовут Гарри Оуэнс, я — ваш защитник на предстоящем судебном заседании, в пятницу. — Его серьезные темные глаза изучали Билли, и тому стало неуютно.

— Мистер Оуэнс, я не понимаю, чего все так на меня ополчились. Я целыми днями торчу на этой заправке — вон, гляньте в окно, видите? Вот там я и работаю, никуда не выхожу до самого вечера. Мать рассказала мне уже, что на меня хотят повесить нападение на какую-то бабку, но мне не нужен адвокат, мой босс, старый скупердяй, просто скажет, что я никуда не выходил, вот и все. Понимаете? Да и платить вам нечем. Мы не шикуем, знаете ли.

— Где ваша машина, мистер Сандерс? — отрывисто спросил Оуэнс, и по его тону Билли сразу понял, что валять дурака тут не выйдет.

— Я не знаю, сэр, — ответил парень, на сей раз серьезно. — Месяц назад я… мы поехали кататься с ребятами, взяли пива, уехали на озеро…

Оуэнс, не отрываясь, смотрел Билли в глаза.

— В общем, пива было много, а потом какие-то девки мне подсунули косячок, и… Я не помню, как оказался дома. И не помню, где я мог оставить свою машину. Мать думает, она у Рика в гараже стоит, своего-то у нас нет гаража. Но я уже месяц ее не видел.

— Мистер Сандерс, вам предъявлено серьезное обвинение, по которому вы можете получить семь или даже десять лет тюрьмы.

Билли отшатнулся.

— От черт… черт… — Он взъерошил свои спутанные волосы. — Я не делал этого, сэр, клянусь вам, я даже не знаю всей этой истории. Мне, мне никак нельзя в тюрьму…

Разумеется, мистер Сандерс. И именно поэтому вы сделаете то, что я вам скажу. — Оуэнс поманил Билли в свою машину, и как Лорел ни старалась, она не смогла понять, о чем они там договорились.

***

Как и предсказывал инспектор, судебное заседание стало событием. Театром одного актера.

Пятница выдалась солнечной, но изнуряющую духоту развеял свежий западный ветерок, и все участники заседания пребывали в благодушном настроении.

Дело представлялось совершенно ясным: юный Сандерс, разгильдяй, дурно воспитанный матерью-одиночкой, напился в стельку и напал на беззащитную милейшую Минни.

Скоро ему вынесут суровый, но вполне справедливый приговор, и можно будет отправиться пропустить по стаканчику на открытой веранде у Шейна или Доусона — эти заведения были ближе всего к городской мэрии Лейкфорда, в которой и проводились судебные заседания. Одно время поговаривали о том, чтобы построить специальный зал для таких случаев, но преступность в Лейкфорде носила характер эпизодический и негрубый, и общим решением предложение было отклонено.

Тем сильнее было возбуждение горожан от предстоящего суда. Заседание было открытым и в небольшой зал пришли, казалось, все жители городка.

Минни Бойлс, с прямой спиной и нахмуренным лбом, восседала на жестком стуле за небольшим деревянным ограждением.

Секретарь суда, Морган Уоллес, попытался было втолковать ей, что нет никакой необходимости в этом фарсе, что Минни будет вполне удобно за широким столом напротив судейской трибуны, но старуха была непреклонна — ей грозила опасность, заявила она недотепе-секретарю. Сандерс опасен, он может попытаться напасть на нее прямо в зале суда, и лучше бы властям позаботиться о том, чтобы поставить рядом с ней парочку крепких офицеров, чтобы ничего экстраординарного не произошло.

Морган привык к капризам вздорных пожилых дамочек — работа обязывала, да и его собственная бабуля выжила из ума три года назад и периодически называла внука то именем покойного мужа и требовала приласкать ее, то кличкой собаки. Он вежливо улыбнулся и заверил Минни, что все будет так, как она захочет.

На скамье подсудимых вжался в спинку сиденья бледный Билли Сандерс.

До последней минуты он не верил, что всё это на самом деле происходит с ним, пил пиво перед телевизором и не ходил на работу. Кажется, его мать уже заплатила какой-то штраф, и нужно просто подождать, пока суматоха уляжется.

И когда этим утром в двери его дома требовательно постучали офицеры, надели на него необязательные в общем-то наручники и усадили в машину, он просто разрыдался.

Билли пытался поймать материнский взгляд, но Мелисса сидела слишком далеко, в самом дальнем конце зала у выхода. Не отрываясь, она смотрела на широкие дубовые двери, боясь пропустить появление адвоката.

Однако сколько ни вглядывалась она, а приход Оэунса все же пропустила — он вошел через служебный вход, боковую дверь, следом за старым судьей Торнуэллом.

Когда Гарри Оуэнс вышел на середину зала суда, готовясь выступить с речью, женщины, сидящие в зале, не смогли подавить дружный мягкий вздох — слишком красив был этот адвокат, в своем безукоризненном костюме, наглаженной сорочке, с чисто выбритыми щеками.

Долгие месяцы после этого суда жены будут просить мужей надеть костюм в субботу вечером, чтобы хоть на час ощутить себя женой красивого мужчины, успешного мужчины — и всегда будут получать отказ.

Элегантность была не в чести у жителей Лейкфорда — здесь больше ценили честность, отзывчивость, открытость… А этот высокий человек в костюме, несмотря на выдающуюся привлекательность, казался закрытым. Запечатанным наглухо.

— Миссис Бойлс, — обратился адвокат к Минни совершенно свободно, — вы утверждаете, что этот мужчина напал на вас с целью ограбления?

Секретарь Морган только хмыкнул восхищенно. Обычно адвокаты рисуются на заседаниях, ведут себя нарочито важно — но этот Гарри был опытным законником, это бросалось в глаза. Его безграничная уверенность, раскованность в жестах… Казалось, он посетил миллион судебных заседаний — и отовсюду выходил победителем.

Минни вздернула морщинистый нос.

— Да, мистер Оуэнс. Этот мальчишка напал на меня, безоружную…

— Не бросайтесь обвинениями, которых вы не сможете подтвердить, миссис Бойлс, — мягко прервал ее адвокат. — Видели ли вы четко мистера Сандерса в момент нападения?

Минни слегка замялась.

— Я уже говорила полиции, что узнала его машину. Другой такой нет ни у кого в городе.

— Миссис Бойлс, если я покажу вам сейчас фото этой машины, вы сможете повторно опознать ее?

Минни уверенно кивнула:

— Разумеется. Я видела ее совершенно отчетливо — так же, как вижу вас сейчас.

Адвокат с легкой полуулыбкой повернулся в сторону судейской трибуны.

— Ваша честь, вы позволите показать несколько фотографий — вам и потерпевшей?

Получив утвердительный ответ, Оуэнс достал из кожаного портфеля несколько снимков и протянул их Минни.

— Это и есть та машина, на которой, как вы утверждаете, скрылся с места преступления якобы ограбивший вас Уильям Сандерс?

Минни близоруко прищурилась, разглядывая фото.

— Да, — в конце концов признала она. — Это машина Билли. Я узнаю наклейку.

Адвокат еле заметно усмехнулся.

— Ваша честь, я прошу занести в протокол и присовокупить к материалам дела то, что я сейчас озвучу. На ваших глазах потерпевшая показала, что автомобиль, который она увидела на этих фотографиях, был совершенно отчетливо увиден ею в момент совершения преступления. Я прошу секретаря передать эти фото в руки судье. А еще — передать вот эти документы на автомобиль Уильяма Сандерса, также лично в руки судьи.

Морган проворно исполнил поручение адвоката.

В абсолютной тишине судья Торнуолл рассматривал снимки и документы.

— Это… Это черт знает что такое… — пробормотал он.

Присутствующие заволновались, по залу прошел шепоток.

— Тишина в зале суда! — привычно призвал к порядку Морган.

Судья поднял взгляд от документов.

— Мистер Оуэнс, я прошу вас растолковать всем присутствующим…

— Охотно, ваша честь, — непринужденно прервал его адвокат. — В документах на автомобиль Уильяма Сандерса указано, что принадлежащая ему машина — красного цвета. На фотографиях, которые любезно согласилась рассмотреть наша потерпевшая — автомобиль зеленого цвета. На автомобиле Сандерса — фривольная наклейка с обнаженной женщиной поперек заднего бампера. На зеленом автомобиле — логотип «Харлей Дэвидсон», изображенный на заднем лобовом стекле. Дабы избежать домыслов о том, что автомобиль Сандерса был похищен и перекрашен, я прошу вас посмотреть в окно. Перед входом вы можете видеть оба этих автомобиля. Один из них принадлежит Билли Сандерсу. Последние тридцать дней он простоял в гараже Рика Морриса, о чем подтверждает вот это заключение независимого автомеханика и показания матери Рика Морриса. Второй автомобиль — мой собственный. Я лично приклеил наклейку «Харлей Дэвидсон» на заднее стекло сегодня утром. Миссис Бойлс! — От его голоса старая Минни вздрогнула. — Как давно вы проверяли ваше зрение?

Минни растерялась.

— Я… я не знаю. Год назад. Или два…

Адвокат эффектным движением вынул из портфеля очередную стопку бумаг.

— Дамы и господа, я держу в руках справку-заключение от офтальмолога, проверявшего зрение миссис Минни Бойлс. Обычно такие справки выдаются лишь на руки пациентам, но, ввиду исключительности сложившихся обстоятельств, мне удалось получить эту справку без ведома потерпевшей. Как давно вы не различаете цветов, миссис Бойлс?

Старуха стушевалась окончательно.

— Я… Я не…

— В данном документе указано, что несколько лет назад вам был поставлен диагноз «прогрессирующий дальтонизм», что на фоне развивающейся катаракты и наличия искусственного хрусталика в вашем левом глазу, бесспорно, ставит под сомнения достоверность всех ваших показаний.

В зале поднялся шум. Люди начали переговариваться, сначала вполголоса, потом всё громче и громче.

— Но кто же тогда на нее напал? — выкрикнул с места какой-то толстяк.

Адвокат, не поворачивая головы на окрик, обратился к судье.

— Ваша честь. Как мне видится, дело абсолютно пустячное. Довольно странно, что местные власти оказались не в состоянии самостоятельно исполнить законы и квалифицированно расследовать его. В данный момент стоит вопрос лишь о невиновности моего подзащитного — а вовсе не о том, кто же напал на Минни Бойлс. Поиск настоящего преступника — дело полиции, а вовсе не сторон судебного процесса. Ввиду отсутствия улик, доказывающих вину моего подзащитного, я прошу снять с него все обвинения.

Судья крякнул, озадаченно покачал головой.

— Билли… То есть Уильям Сандерс признается невиновным в преступлении, которое ему инкриминировали. Предписываю ответственных за расследование возобновить поиски преступника, виновного в нападении на Минни Бойлс. Дело закрыто.

Билли Сандерс был освобожден прямо в зале суда. Мелисса сидела молчала, обливаясь слезами.

***

— Я даже не знаю, как вас еще благодарить, мистер Оуэнс, — в который раз повторяла Мелисса Сандерс после того, как все закончилось, и народ высыпал на улицу покурить и посудачить.

— Думаю, то, что вы полностью оплатили мои услуги, мэм — достаточная благодарность за мой скромный труд. — Оуэнс уже садился в свою машину.

— Может быть… Мне так неловко, но вы столько сделали для нас, вы спасли моего сына… И я… Я хочу пригласить вас на ужин, мистер Оуэнс. Завтра. Скажем, в семь.

Оуэнс внимательно смотрел на нее без улыбки.

— Я приду, мэм.

Мелисса была на седьмом небе от счастья. Опасность, грозившая ее сыну, миновала, а еще этот красавчик завтра придет к ней в дом! А уж она-то знает, как отблагодарить мужчину. Да и готовит неплохо.

На следующий день Мелисса встала спозаранку — нужно было тщательно приготовиться к приходу адвоката. У нее уже семь лет не было свидания, и она буквально летала от переполнявших ее эмоций. Напряжение последних недель улетучилось без следа, в эту ночь ей наконец удалось отменно выспаться, и черные круги под глазами исчезли. Она приготовила салат и свиные отбивные, достала из шкафа свое новое шелковое платье, купленное еще год назад и висевшее все это время без дела, а Билли сказал, что придет поздно… Так что все должно было пройти великолепно.

Оуэнс пришел ровно в семь, и Мелисса при виде его охватил еще больший восторг. Букет цветов — Джед никогда не дарил ей подарков — комплимент ее платью, а рубашка на нем сидела просто отменно, он напоминал Мелиссе киногероя, таинственного, привлекательного.

— Итак, что привело вас в наш богом забытый городишко, мистер Оуэнс? — соблазнительно улыбнувшись, она склонилась над ним, чтобы положить еще салата в его тарелку.

— Благодарю вас, миссис Сандерс, достаточно. Вы прекрасная хозяйка. Я решил снизить темп. Ритм больших городов бывает весьма утомителен, если выдерживать его годами без отдыха.

— Прошу вас, зовите меня Мелисса! И чем же вы собираетесь заняться здесь? Я так понимаю, с юриспруденцией вы решили покончить навсегда?

— Какое тяжелое слово — «навсегда». Нет, Мелисса, таких обещаний я не давал. Но позвольте спросить у вас, а где же мистер Сандерс? И я имею в виду не Билли.

Мелисса растерялась. К такому повороту разговора она не была готова.

— Мы… Мы разошлись… Билли был еще маленьким, а мой муж… он… он уехал, уехал в Огайо и больше не вернулся. Вот так. Так бывает.

— Надеюсь, я не смутил вас этим вопросом? — Оуэнс нахмурился. — Мне просто показалось странным, что такая привлекательная молодая женщина живет совсем одна.

«Боже, кажется, пронесло… Он считает меня красивой! Все идет отлично!»

— Еще вина, мистер Оуэнс? И, кстати, раз уж мы уже делимся секретами, могу ли я звать вас Гарри?

— Благодарю, позвольте, я налью вам сам. Разумеется, думаю, мы уже стали с вами друзьями, Мелисса. — Невероятно, но даже после этих слов на его лице не появилось ни тени улыбки. Смутное предчувствие царапнуло ее, но она списала все на природную застенчивость своего гостя. Ей вообще было несвойственно излишне сильно переживать из-за кого-то. Кроме Билли.

Ужин подошел к концу. Она решила, что пора приступать к активным действиям.

— Гарри, как вы относитесь к старым комедиям? Сегодня показывают «Солнце и дождь», скоро начало, я его просто обожаю, даже обвела в газете время карандашом. Может быть, возьмем эту бутылочку вина и переместимся в гостиную?

— В гостиную? Ну что ж… — Оуэнс поднялся из-за стола. — Спасибо, было очень вкусно.

Мелисса удобно устроилась на диване, сняла туфли. Кружевная полоска чулок виднелась из-под ее платья. Она растормошит этого Железного Человека! Нажав на кнопку пульта, она рассыпала очаровательный смешок.

— Боже, я обожаю эту комедию. А что нравится вам, Гарри? — Она придвинулась поближе, тон ее был совершенно определенным.

— Я никогда не мог оценить всей прелести этого жанра, миссис Сандерс. Но, если вам будет приятно, я посмотрю фильм вместе с вами.

Снова «миссис Сандерс». Вот бесчувственный сухарь! Ну ничего, у нее достаточно терпения.

Это была катастрофа. Фильм подходил к концу. Оуэнс наблюдал за происходящим на экране, ни разу не улыбнувшись, а Мелисса никак не могла придумать, как затащить его в спальню.

Отчего-то ей казалось крайне важным заняться с ним любовью сегодня. Уже давно она так не теряла голову из-за мужчины. Она отпила еще немного вина. Две пустые бутылки уже стояли на полу, в голове у нее зашумело, и Мелисса с запозданием поняла, что Оуэнс практически не прикоснулся к спиртному.

«Что ж, если вино не расслабило его, то, может, оно придаст удачи мне». Эта мысль показалась ей забавной, и Мелисса хихикнула. Оуэнс повернулся к ней, лицо его выражало вежливое недоумение.

— Гарри… — Она склонилась к его уху, практически касаясь губами мочки. — Знаете, в моей спальне есть парочка очень интересных… ммм… книг, книг по праву, да! И вам, наверное, захочется взглянуть на них? — Она вскочила с дивана, слегка пошатнулась, ухватила мужчину за руку. — Идемте же, ну!

— И где же эти ваши книги, миссис Сандерс? — сухо обратился к ней Оуэнс, когда они вошли в спальню.

Здесь Мелисса почувствовала себя увереннее — по крайней мере, ей удалось оторвать его задницу от дивана в гостиной.

Она приблизилась к нему вплотную и обвила руками его шею.

— Гарри… Гарри-Гарри-Гарри… — пропела она. — Отчего вы такой серьезный, Гарри?

Оуэнс продолжал стоять неподвижно, в его лице ей почудилась насмешка.

Мелиссе стало стыдно. Она отпрянула от него, повернулась к полке, чтобы скрыть смущение, и сняла с нее несколько книг.

— Вот, взгляните, может, вы захотите их забрать себе, это книги моего мужа, они мне не нужны.

— Так это принадлежало вашему мужу? И вы не возражаете, если я оставлю их себе? — Ей показалось, что впервые за весь вечер Оуэнс был заинтересован.

— Конечно, конечно, они ваши. Знаете, Гарри, я должна извиниться перед вами. — На нее вдруг накатила жуткая усталость, и женщина села на край кровати. — Я не знаю, что на меня нашло. У меня уже семь лет не было свидания. А вы так мне помогли. Я хотела быть вам благодарной. А теперь вижу, что была просто дурой. Еще раз извините меня.

— Все в порядке, миссис Сандерс. Спокойной ночи. И спасибо вам еще раз за ужин. — Оуэнс бережно взял книги, развернулся и вышел.

Мелисса не знала, что в одной из этих книг была фотография ее мужа, Джеда. Старая фотография, которую он использовал как закладку.

Глава 4

Шумиха вокруг суда над Билли стихла через неделю. Потянулись скучные дни, похожие один на другой. Люди изнемогали от духоты, кондиционеры выходили из строя один за другим. Весь день улицы стояли пустыми, и только с наступлением темноты, когда жара немного спадала, от домов начинали тянуться цепочки в ближайшие лавки и магазины — в основном за пивом и прохладительными напитками.

Особенно изнывали от жары и от скуки дети. Каникулы должны были закончиться только через месяц, а Дэну и Крису уже хотелось вернуться обратно в школу — в первый раз в жизни. В школе есть кондиционеры, питьевые фонтанчики и вентиляторы, там друзья и новые приключения после уроков. Всех других ребят родители увезли к морю, подальше от духоты и пыльных городских улиц. Но их матери не могли себе этого позволить. Крис и Дэн отчаянно скучали. В городе уже не осталось стройки или свалки, которую они не излазили бы вдоль и поперек.

Крис, плотно сбитый, коротко стриженый, обычно задавал темп их развлечениям. Дэн охотно подчинялся ему, у Криса всегда были в запасе отличные идеи, а в его широких карманах лежал складной ножичек, который можно было метать в старое дерево в конце улицы, а еще — несколько пыльных карамелек, которые Крису совали продавцы всех лавок города. Мама Криса, Джули Пайз, была приходящей уборщицей и частенько брала с собой сына, не желая тратиться на няньку.

Мать Дэна, Стефани, работала стенографисткой в суде. И хотя ее маникюр выглядел получше, чем у Джули, времени на сына у нее тоже не оставалось. Мальчишки целыми днями болтались по улицам, пытаясь придумать себе занятие.

В кино без конца крутили фильм про детективов из Нью-Йорка. Крис был в полном восторге от главного героя, он раздобыл себе где-то похожую шляпу и целыми днями придумывал преступления и раскрывал их.

Следить за Оуэнсом — это, конечно, была идея Криса.

— Я чувствую, что с ним что-то неладно, — заявил он Дэну.

— И что же именно, по-твоему? — Дэну эта идея не пришлась по душе.

— А вот это мы с тобой и выясним. — И Крис увлек друга в сторону окраины, к дому адвоката.

Дэн не смог переубедить своего друга. Весь путь его не покидало смутное ощущение беды, он даже подумывал сбежать, но тут же представил себе, что Крис расскажет ребятам в школе о его трусости («Ко-ко-ко!») — и усилием воли заставил себя идти дальше. Вот уже среди буйно разросшихся кустарников — разве у такого богача нет денег, чтобы нанять городского садовника? — показались серые очертания особняка. Начинался закат, и стены дома были словно окрашены багряно-красным. Дэн поежился.

— Не нравится мне это, Крис, — пробормотал он.

Но Крис не обратил никакого внимания на его слова. Перепрыгивая через валяющиеся тут и там ветки, он добрался до окна, расположенного на задней стене дома, и прижался лицом к стеклу.

— Ух ты, Дэн, только посмотри, что там внутри!

Дэн нерешительно заглянул внутрь, за пыльное стекло.

Он увидел огромный письменный стол, покрытый сукном, кресло на гнутых ножках и много бумаг, исписанных и разбросанных на столе и вокруг него. Отдельно на столе лежали книги, аккуратной стопкой. А сверху — фото Джеда Сандерса. Дэн их сразу узнал — их Билли Сандерс предлагал выкупить отцу Дэна два года назад, книги по юриспруденции в приметных кожаных обложках, Билли нужны были деньги, чтобы отдать какой-то старый долг, но отцу Дэна эти книги были ни к чему.

— Что здесь делают книги Сандерсов? — прошептал он, обращаясь скорее к самому себе.

Крис невероятно оживился, услышав эти слова.

— Может, этот Оуэнс — вор? Похититель книг? Нам нужно вернуть книги их законным владельцам! — И с этими словами Крис попытался открыть оконную раму снаружи.

— Крис, стой! Я что-то слышал!

Притаившись за окном, надежно укрытые занавеской, висевшей с другой стороны стекла, они увидели, как дверь в комнату медленно открылась, и хозяин дома вошел в комнату. В руках его были свечи и несколько мотков то ли проволоки, то ли веревок — из-за бликов стекла они не смогли разглядеть.

Оуэнс удобно устроился за столом и принялся не спеша расставлять свечи. Мальчишки, затаив дыхание, наблюдали за ним.

На большом листе плотной бумаги Оуэнс нарисовал какой-то знак. Свечи он зажег от длинных спичек, и теперь они освещали равномерным мягким светом весь стол, а блики на стекле, через которое друзья наблюдали за ним, удвоились.

В середине листа Оуэнс расположил книги Сандерса-старшего, взял одну из свечей, поставил ее прямо перед собой и, не отрываясь, глядел на пламя.

Через несколько минут он удовлетворенно откинулся в кресле, словно увидев то, что ему было нужно, через огонь. Взяв один из мотков, он не спеша размотал его и начал что-то складывать. «Все-таки проволока» — мелькнуло в голове Дэна.

Разинув рты, ребята, не отрываясь, смотрели, как проволока в руках Оэунса превращается в подобие куклы. Самой настоящей куклы, с руками и ногами, непомерно длинным туловищем и огромной головой. Куклу эту хозяин дома расположил на нарисованном им знаке, ровно посередине. Пролистнул одну из книг, удовлетворенно крякнув, достал оттуда какое-то фото. Большой скрепкой прикрепил фото к жуткой кукле. И запел.

Мальчиков мороз пробрал по коже от этого пения. Деревянная рама отлично пропускала звуки, они слышали каждое слово, но не могли ничего понять. Язык песни, гортанный и грубый, был им незнаком.

Песня Оэунса оборвалась так же неожиданно, как и началась. Он взял одну из свечей и поджег стопку книг Сандерса. Книги горели ровным пламенем, и в это пламя адвокат поместил куклу. Внимательно вглядываясь в огонь, он вдруг заговорил.

— Привет, Джед.

Пламя погасло. Кукла рассыпалась, словно была сделана из щепок, а не из проволоки.

На лице Оуэнса появилась улыбка, которую так долго и безуспешно пыталась вызвать миссис Сандерс. Но если бы она увидела сейчас лицо этого мужчины, она испытала бы ужас.

Глаза его горели ядовито-зеленым огнем, растянутые тонкие губы обнажили острые белые зубы, и весь его вид наводил ужас. Медленно он повернул голову в сторону окна. И взглянул прямо в глаза Дэну. Продолжая при этом улыбаться.

Дэн, не чуя под собой ног, бросился бежать. За своей спиной он услышал короткий вскрик и звук падения, но не оглянулся, а лишь прибавил скорости.

Он видел перед собой страшное зеленое лицо Оэунса, слышал его смех, и через этот смех словно пробивались мольбы о помощи, сердце Дэна выскакивало из груди, но он продолжал бежать, пока ноги его не отказали, и он не рухнул на землю. Солнце к этому времени давно скрылось за горизонтом, и вокруг было темно. Вдали слабо горели огни лавок города, и Дэн еще успел удивиться, как это он так быстро преодолел почти весь путь назад. Потом он потерял сознание.

***

Очнувшись через некоторое время, он безучастно огляделся вокруг и побрел в сторону дома. Мать спала на диване, она часто засыпала перед телевизором после работы. Он взял одеяло, укрыл ее, чувствуя себя смертельно уставшим, дошел медленно до кровати и рухнул на нее, не раздеваясь.

Его разбудил стук в окно. Так Крис вызывал его на редкие ночные прогулки, кидал в окно камешки. Дэн, ощущая сильную головную боль, подошел к окну, но улица была пуста. Он вышел во двор. Криса нигде не было видно, Дэн уже решил вернуться в кровать, но ощутил за спиной чье-то тяжелое дыхание. Он резко обернулся.

Огромный волк стоял прямо за его спиной, обнажив желтые клыки, с которых капала кровавая слюна. Дэн заорал что было силы и бросился бежать. Ночные улицы были пусты, никто не мог помочь ему, Дэн попытался крикнуть, позвать на помощь, но легкие резануло болью. Остановиться он не мог. Зверь был все ближе, Дэн чувствовал его зловонное дыхание на своей спине. Одним резким прыжком волк догнал свою жертву и повалил на землю. Дэн издал дикий крик, пытаясь вырваться из когтей зверя, отбивался от него как мог, но внезапно ощутил, как молотит кулаками пустоту. Открыв глаза, он увидел перед собой лицо Криса, друг улыбался, и его зубы были окрашены слюной и кровью в розовый цвет. Крис коснулся его груди ладонью, и Дэн, перепуганный насмерть, успел увидеть твердые желтые когти на руках друга. Крис склонился над его ухом, и зловоние, запах бешеного дикого зверя ударил в нос Дэна.

— Тебе водить, Дэнни-малыш! — шепнул Крис ему на ухо и расхохотался.

Дэн проснулся. Сердце его колотилось так, словно он и впрямь только что убегал от смертельной опасности. На губах явственно ощущался соленый привкус. Вкус его собственных слез, знакомый ему с детства, вкус, который невозможно перепутать ни с чем. Кроме вкуса крови.

Дэн рывком подскочил с кровати и подлетел к зеркалу.

В нем он увидел свое собственное отражение — бледное лицо, под глазами — черные круги. Он что, и вправду думал увидеть там что-то другое?

Только сейчас он вспомнил о Крисе. Успел ли тот убежать? Как он мог, бросил друга в беде, сбежал, как трус и предатель, не оглянувшись? Мысль эта пронизала его, и Дэн вылетел из дома.

Он уже почти прибежал к дому Криса, когда увидел его мать — с ведром и пакетом тряпок, она шла на очередную смену.

— Миссис Пайз! — задыхаясь от быстрого бега, выкрикнул Дэн. — Миссис Пайз!

— О, привет, Дэнни, — Джули явно не ожидала увидеть одноклассника сына ранним утром. — Ты чего не спишь в такую рань?

— Миссис Пайз, вы не видели Криса?

Джули поставила ведро на тротуар, убрала волосы, упавшие на лицо. Она всегда выглядит такой усталой, подумалось Дэнни.

— Твой дружок дрыхнет в своей кроватке, Дэнни. Что вы, мальчики, вытворяете целыми днями? Болтаетесь без дела, словно вам не велели готовиться к школьным занятиям на каникулах! Мой оболтус пришел вчера поздно, развел жуткую грязь — трава, ветки, волосы какие-то или шерсть, раскидал все это, и преспокойненько улегся спать, словно его матери мало уборки на работе! Вот что — иди к нему, разбуди его и скажи, что я велела ему убрать все то, что он устроил. А если ты хороший друг, то поможешь ему. Мне пора идти. Счастливо, Дэнни.

«Если ты хороший друг, то поможешь ему!» Эта фраза пульсом билась в его виске, и, влекомый ею, он толкнул заднюю дверь дома Пайзов — они ее никогда не запирали.

— Крис? — крикнул он. — Крис, ты тут? Ты спишь? Вставай, Крис!

Он рывком открыл дверь в комнату Криса и увидел своего друга, мирно спящего в кровати.

— Крис!

Крис вздрогнул, открыл глаза и непонимающе уставился на Дэна.

— Дэн, как хорошо, что ты тут. Мне снился странный сон.

— Крис, как тебе удалось сбежать вчера? — выкрикнул Дэн.

— Сбежать? — Крис расхохотался, и от его смеха, веселого и беззаботного, струна, натянутая в груди Дэна, наконец лопнула. — Сбегать, дружище, это по твоей части. Ну-ка скажи, чего это ты вчера удрал в самый интересный момент? Я тебя так и не догнал. Думаешь, этот Оуэнс увидел нас?

— Он увидел нас, я знаю это, Крис. Я боялся, — Дэн запнулся, — боялся за тебя. Что он может схватить тебя. Боже, какой же я дурак.

— Это уж точно. — Крис сладко зевнул и выбрался из кровати.

— Что это у тебя в постели, Крис? — резко спросил Дэн.

— Черт… — Крис оглядел свою постель. — Че-е-е-ерт. Мать меня убьет. Она ненавидит стирать простыни.

— Я встретил ее на улице, Крис. Твою маму. Она сказала, что ты принес в дом кучу дерьма, велела тебе прибрать всё… Что у тебя в постели, Крис? — Дэн почувствовал, как паника, отступившая было, снова сжимает свои железные пальцы на его горле.

Казалось, Крис был удивлен не меньше его самого. Он сгреб всё лежавшее на кровати в одну кучу и принялся рассматривать.

— Трава… ну это понятно… земля, только почему она мокрая… шерсть, волосы… нет, это шерсть, шерсть!

Дэна мороз пробрал по коже. Он выскочил из комнаты и помчался в гостиную. Крис последовал за ним.

Крошечная гостиная была просто завалена комьями земли. Земли, смешанной с клочками шерсти. Тут и там лежали сухие ветки, почерневшая прошлогодняя трава, на полу были какие-то тошнотворные бурые пятна.

Дэн присел на корточки и дотронулся до пучка травы.

Где ты взял старую траву в середине лета, Крис? — прошептал он.

Глава 5

А через два дня Мелисса Сандерс вновь увидела своего мужа — спустя семь лет. Ночью она проснулась от мягкого прикосновения к волосам. Открыв глаза, она окаменела от парализовавшего ее страха. Джед стоял перед ней, в той самой рубашке с пятнами рвоты на воротнике, и, раскачиваясь, напевал:

— Мелисса, Мелисса, ты встанешь со мной, пройдешь по росе свежим утром…

Она ощутила, как слезы катятся по ее щекам.

— Ты… Ты умер.. Я знаю, ты умер… Уходи… Джед. Уходи..

— Конечно, ты знаешь, дорогая, — Джед улыбался ей, и в его голосе, мягком, обманчиво нежном, она услышала угрозу. — Это ведь ты убила меня, Мел.

— Нет… Этого не может быть… — Мелисса вскочила с кровати и схватила настольную лампу. — Не подходи ко мне, Джед!

— А ты осталась такой же тупицей, Мел, — ласково проговорил Джед. — Разве ты не понимаешь, что нельзя убить мертвого? Или ты решила, что это сойдет тебе с рук? Я видел, как ты пыталась подставиться этому адвокату — какая же ты убогая, Мел, убогая, как ты могла подумать, что тебя кто-то захочет?

Женщину начал бить озноб.

— Зачем ты пришел, Джед? Убирайся прочь!!!

— Ты знаешь, зачем я пришел, Мел. — В его улыбке больше не оставалось ничего человеческого. — Ты, наверное, забыла — а я вот хорошо помню, как ты клялась вечно быть со мной рядом. Вот я и пришел забрать тебя. Чтоб ты была рядом. Вечно.

— Нет… Пожалуйста, пожалуйста, нет… — Мелисса сорвалась на крик, ноги ее подкосились, и она рухнула на пол, захлебываясь в рыданиях.

— Разве я не молил тебя вызвать мне доктора, Мел? — продолжал ее мертвый муж. — Когда ты налила мне отравы в пиво, и я подыхал на твоих глазах, захлебываясь собственной кровью — разве я не молил тебя? Так как смеешь ты умолять меня теперь? Вместе, Мел. — В его руке она увидела бокал с какой-то светлой жидкостью. — Вместе и в горе, и в радости. Пей до дна, моя дорогая. За нас. За меня.

Она истошно закричала. Джед мощным рывком запрокинул ей голову, намотав ее длинные волосы на кулак, и влил содержимое бокала прямо в глотку Мелиссы.

Горький вкус миндаля обжег ее губы. Джед оттолкнул ее, расхохотался:

— Теперь-то ты точно будешь знать, каково мне пришлось, Мел.

Мелиссу охватила паника. Ее сильно затошнило, но голова оставалась ясной. Если только ей удастся добраться до кухни… Тогда она спасена.

Удивительно, но Джед не препятствовал ей. И только ухмылялся своей кривой усмешечкой.

Шатаясь, натыкаясь на стены, Мелисса наконец пробралась в кухню. Она знала, что Джед стоит позади, наблюдает за ней, но ей было все равно. На столе стояла большая сахарница, долгие годы со смерти Джеда она была всегда полной. До самых краев.

Но не сегодня.

Мелисса истошно закричала, и крик ее смешался со смехом мужа. Сахарный песок, сладчайший антидот, был рассыпан по всему полу, а фарфоровая сахарница была разбита. Мелисса упала на колени.

У нее открылась рвота, резко рвануло сердце. Джед стоял над ней, равнодушно взирая на то, как она корчилась на полу в предсмертной агонии. Через несколько минут все было кончено. Джед улыбнулся в последний раз и исчез.

***

Помощник инспектора Джон постучался в дверь магазинчика на заправке.

— Билли? Билли Сандерс? Ты здесь? Это полиция, откройте дверь!

Дверь открылась, на пороге стоял хозяин заправки.

— Добрый вечер, сэр. Я ищу Билла Сандерса, дело серьезное.

Старик усмехнулся.

— Я бы и сам не прочь узнать, где носит этого сукина сына.

— Сэр, вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, офицер, что этого работничка со вчерашнего дня нет ни на работе, ни в кабаке напротив, где этот засранец проводит большую часть своего рабочего времени. Если найдете его, передайте ему, что он уволен.

Джон попрощался с хозяином, взял с него обещание, что тот позвонит ему, если Билли появится, и отправился в участок, доложить об этом разговоре инспектору.

Старому заправщику не пришлось увольнять Билли. Его нашли в канаве, неподалеку от любимого бара, со сломанной шеей.

***

Дэн знал, что с его другом творится неладное. Нет, внешне это был все тот же Крис, выдумщик и шалопай.

Но Крис больше не заговаривал ни об игре в шпионов, ни о той ночи. А после заката лицо Криса неуловимо менялось, и в глазах друга Дэн видел полосы красного цвета, неуловимые и страшные.

Впервые он заметил их, когда прибежал к Крису вечером, чтобы рассказать ему о том, что тело Билли Сандерса нашли.

Крис спокойно выслушал сбивчивый рассказ, изобилующий ненужными подробностями, а когда Дэн дошел до того места в своем рассказе, где тело Билла вытаскивают из канавы, он… улыбнулся. Кривая улыбка растягивала его губы в стороны все сильнее, и наконец из горла Криса вырвался гортанный смешок. Дэн оторопел и умолк на полуслове.

— Крис… Ты чего смеешься, Крис…

Крис продолжал хохотать, громко, взахлеб смеялся, утирая выступившие слезы ладонью, и когда Дэн поймал его взгляд, то увидел в нем кровавые всполохи. Дэну даже почудилось, что в зрачках Криса бились яркие мотыльки пламени. Дэн отпрянул.

— Что у тебя с глазами? Крис, что с твоими глазами???

Крис перестал смеяться и красные всполохи в его глазах исчезли.

— Извини, Дэнни. Сам не знаю, что на меня нашло. Бедняга Билли Сандерс. — Крис выглядел виноватым, и Дэн тут же устыдился. Они оба пережили нелегкую неделю, и он принял свет заката за… Сам не знает, что.

Дэн похлопал Криса по плечу.

Это ты меня извини. Черт знает что творится. Сперва миссис Сандерс травит себя, потом Билли умирает. Паршивое вышло лето.

***

Инспектор Томпсон придерживался схожего мнения.

— Скажи-ка мне, Джонни, сынок, что за чертовщина происходит в городе этим летом? Сколько лет уже здесь не было насильственных смертей и самоубийств? И зачем, скажи на милость, этой Мелиссе понадобилось убивать себя, даже еще и таким дерьмовым методом? Отравление цианидом, мальчик мой, это жуткая смерть. Она не застрелилась, не спрыгнула с башни и не повесилась — и поэтому, прости за отвратительный каламбур, это дело повесили на нас с тобой.

— Что вы думаете по поводу Билли, ее сына, сэр? Эти смерти связаны между собой?

Разумеется, Джонни. Вот только найти концы всей этой истории нам будет очень непросто.

Глава 6

Крис Пайз теперь боялся ночи. Он не мог вспомнить, когда впервые ощутил недомогание, однако каждую ночь его сильно рвало, голова раскалывалась от страшной боли, и в ушах непрерывно звучали крики. Крис рыдал в подушку, зажимал себе уши и до крови искусал губы, пытаясь вести себя тише, чтобы не разбудить мать.

В ее комнате под подушкой он нашел таблетки, которые Джули принимала на ночь, и отсыпал себе несколько штук. Впервые ему удалось уснуть спокойно, но уже на следующую ночь таблетки не подействовали.

У Криса начались провалы в памяти.

Он никому бы не признался, что в ночь перед предполагаемым убийством Билли, он проснулся у себя дома от собственного крика, а в его кровати вновь лежали комья тяжелой влажной земли и медальон Билли, который тот всегда носил на шее. Мелисса Сандерс, узнав медальон, могла бы оказать неоценимую услугу полиции. Но она уже ничего не могла опознать.

Крис зарыл медальон на пустыре, отстирал простыни и отсыпал из баночки еще немного снотворного. Пусть одна таблетка перестала действовать, он выпьет две и даже три, лишь бы урвать несколько часов сна. Тогда он почувствует себя лучше, и возможно, вспомнит, где бывает по ночам.

Крису было очень и очень страшно. Он даже подумать не мог о том, чтобы рассказать матери о том, что с ним происходит. Может, священник мог бы ему помочь.

Приняв две таблетки снотворного, Крис действительно забылся тяжелым сном. Тело его благодарно отключилось, а сознание, воспаленное и измученное, больше не могло сопротивляться и впустило Зверя внутрь Криса.

Зверь был в ярости. Он все знал. Он знал о снотворном, знал, что утром Крис твердо решил пойти к местному священнику и все ему рассказать.

Ему, Крису, выпала великая честь служить Мастеру, а он, словно жалкий мышонок, дурманит себя химией, смеет сопротивляться! Крис хочет умереть? Или Крису мешает его мать? Тогда Зверь устранит ее, эту досадную грязную помеху, устранит руками Криса, чтобы выжечь все то, что осталось в Крисе от его жалкой человеческой душонки!

Крис, в забытьи, метался по кровати, лоб его горел, веки дрожали. И когда он проснулся утром, свежий и отдохнувший, он твердо знал, что именно ему следует делать. Предрассветную темноту комнаты освещал красный свет, исходящий из его зрачков.

Глава 7

Дональду Уизерби до векового юбилея оставалось два года. Он был еще крепок и свеж, а его состояние было одним из самых внушительных среди жителей Лейкфорда.

Поговаривали, что Уизерби сколотил свое состояние во время войны, продавая кое-что япошкам, но подробностей никто толком не помнил, да и война казалась чем-то таким же древним, пыльным и забытым, как сам старый Дональд.

Дом Уизерби был таким же огромным и старым, как тот, что купил Оуэнс, и с каждым днем Бетти Уизерби было все труднее убирать его в одиночку.

Некоторые комнаты были заперты вот уже несколько лет, но ведь оставались еще кладовые, просторная гостиная с персидским ковром на полу, который не брала ни одна щетка, и кухня, и спальни — Дональд был нежадным и нежно любил свою жену, несмотря на то (а может, благодаря тому), что прожил с нею без малого шестьдесят лет. Он легко согласился с ее робким предложением нанять помощницу по хозяйству.

Эми Джонс появилась в их доме через неделю. Бетти она сразу пришлась по душе — молодая, но почтительная и такая расторопная! В первые же дни дом стал просто сверкать чистотой. Эми бесстрашно залезала в самые темные и пыльные углы, куда старики не могли забраться уже долгие годы, боясь свернуть себе шею.

Девушка поселилась у них — это было обязательное условие, и настояла на нем Бетти.

Решение обзавестись помощницей стоило жизни пожилой женщине.

***

Старый Дональд сидел в кресле, наблюдая, как Эми стирает пыль с камина. На ней была плиссированная юбчонка, и, когда она вставала на небольшую скамеечку, чтобы дотянуться до верхних полок, Дональд мог видеть узенькую полоску ее трусов.

Он совсем забыл, как это выглядит. Забыл, какого он пола, и зачем живет. Эта мерзавка издевалась над ним, Дональд был в этом уверен. Нарочно виляла задницей, нарочно наклонялась, протягивая ему газету, и тогда большие белые сиськи болтались прямо перед его лицом, и он с трудом сдерживал себя, чтобы не вцепиться своими зубными протезами в эту молочную мякоть.

Дональд ненавидел молодых.

Он завидовал им, их жизни, тому, что они будут жить — а он умрет, и умрет очень скоро, не сегодня-завтра, и кто-то другой, молодой и наглый, укусит эти сиськи, а не он, не Дональд, а чем он хуже… Он заслуживал жить, как никто другой, и на войне он зубами рвал глотки врагов, чтобы только жить, дышать и чувствовать, только чтобы знать, что кто-то другой сегодня ляжет в неглубокую братскую могилу, но не он, не Дональд. И он убивал молодых, таких же, как он сам, и каждый раз, спуская курок, молился о том, чтобы вражеская пуля не задела его самого. Потому что он очень хотел жить.

И от этих мыслей невиданная злоба поднималась в его груди, и поднимала его член в потертых штанах, чего с ним вот уже столько лет не случалось. Эти короткие эрекции радовали Дональда и злили одновременно, ведь каждая из них могла оказаться последней.

— Хотите, чтобы я почистила эту решетку, мистер Уизерби? — голос Эми, звонкий и высокий, сверлом врезался в закостенелый старческий мозг, и Дональд заскрипел зубами, еле сдерживаясь.

— Это может подождать, Эмили, — сипло проговорил он. — Не поможешь мне подняться наверх? Я хочу лечь в постель.

— Конечно, мистер Уизерби.

Мистер Уизерби. Мистер. Так вот какого он пола. Мужского. Он — мужчина. И всегда был им. Оставался все эти годы. Это Бетти убивала в нем мужика, год за годом, ночь за ночью, когда ложилась рядом в своей линялой сорочке, а римские полководцы вызывали к себе в палатки по ночам юных красавиц, и те грели их своими упругими телами, и утром те шли на подвиги, напоенные их страстью допьяна.

Он мог поклясться, что Эми заметила его эрекцию. Она бережно помогла ему подняться с глубокого кресла и повела его в спальню. И слишком сильно прижималась к нему грудью, когда они поднимались по лестнице.

Эми кайфовала от этой игры. Она видела, как тяжело дышит Дональд Уизерби, когда она словно невзначай оглаживала свою блузку на груди, облизывала губы розовым язычком, ловя на себе его тяжелый взгляд, и даже пару раз потерлась о его сухие бедра через заношенные брюки, когда вела старика наверх, в его спальню.

Старик тяжело дышал, глаза его налились кровью, когда Эми со всеми предосторожностями устроила его на постели.

— Если вам что-то понадобится, мистер Уизерби — только скажите, — она обольстительно улыбнулась.

— Cними с меня штаны, — прохрипел он.

— Что, мистер Уизерби?

— Ты слышала, Эми, — Дональд смотрел ей прямо в глаза. — Помоги мне снять штаны. У меня рука отнимается…

Глаза Эми были прикованы к твердому бугорку на штанах старика. Она с явным непониманием переводила взгляд с лица Дональда на его бедра, и он видел, что она была действительно смущена происходящим.

— Я… Я, пожалуй, пойду, мистер Уизерби, — пролепетала она. — Позовите, если что-то понадобится. — С этими словами она юркнула за дверь.

— Непременно, Эми, непременно… — Дональд взялся за член и начал неистово мастурбировать, прикрыв глаза складчатыми веками. С уголка его рта стекала тонкая струйка слюны, а вскоре еще одна струя, густая и желтоватая, стекла вниз по простыням на пол.

Той же ночью Зверь велел Крису навестить старого Дональда. Тело мальчишки вскоре станет непригодным для использования, отсутствие сна его измотало практически до предела возможностей человеческого организма, такого хрупкого и неуклюжего… Но еще немного мальчишка все же сумеет помочь.

Дональд тоже не спал по ночам. Если ему удавалось задремать на пару часов, забыться беспокойным сном — это была «счастливая ночь», как он ее называл. Но счастливые ночи бывают редко, и полуночная тьма для него была борьбой с демонами прошлого. Приходили люди, мертвые люди, садились без приглашения на краешек его постели и начинали долгие беседы. Они рассказывали ему обо всех его старых друзьях, о том, как хорошо им живется там, где нет живых, с их больными душами, расспрашивали — отчего старина Дональд так задержался? Отчего не присоединяется к ним на Великом Пиршестве?

Потом духи стали приходить днем. С нарастающей тревогой следила Бетти за мужем, пока он, сидя в кресле с закрытыми глазами, бормотал что-то, размахивал костлявыми руками, и речь его в такие моменты была вполне отчетлива — вот только Бетти не могла ее разобрать. Она сама не заметила, как оглохла на одно ухо семь лет назад.

Зато Дональд прекрасно знал о том, что сошел с ума. Однако он был уверен, что это вполне нормально для его возраста, и даже втайне гордился собой — смотрите-ка, дожил почти до ста, а спятил лишь под конец, не то, что его закадычный друг, отставной полковник Смиттсон, который слетел с катушек, едва выйдя на пенсию.

Каждый вечер Бетти, приняв лошадиную дозу транквилизаторов, засыпала до самого утра, и Дональд был рад, что духи мертвых приходят к нему поговорить, без них он бы спятил еще быстрее, от скуки и одиночества.

И когда в его комнате появился худенький девятилетний мальчик той ночью, старик не удивился, а принял его за очередного ночного друга. Крису даже не пришлось рассказывать наспех придуманную легенду, чтобы не испугать старика.

Конец ознакомительного фрагмента.