Телохранитель. Танец в живописной технике

Анна Владимирова, 2018

Однажды я нарисовала его портрет… Портрет мужчины без будущего, загнанного в угол и связанного по рукам и ногам лишь потому, что в его глазах тлела жажда жизни и смертельно опасная ярость. Он никого не пожалел на своем пути. И у него были на то причины…Казалось, у нас не было шансов на вторую встречу…Если бы меня не угораздило продать его портрет!Автор обложки Екатерина Круглова.Содержит нецензурную брань.

Пролог

— Дэйран…

Вздрагиваю и вновь поднимаю на него глаза.

Спокойный взгляд темно-серых глаз прожигает психопатическим спокойствием. Он сидит, расслабленно откинувшись на спинку стула. Но эта его «расслабленность» кажется гораздо более угрожающей, чем если бы в его руках было оружие.

Не вижу его рук, и это нервирует. Но не потому, что страшно. Мне просто нужно их видеть… В голове крепнет безумная мысль, что мне хочется написать с него портрет… Он — настоящий вызов. Возможно ли передать на холсте ту адскую смесь из спокойствия, что крошится льдом о неудержимую жажду жизни, опасно тлеющую в его глазах?

Но его руки сцеплены за спиной. Ошейник с «ампулой мгновенной смерти» на случай внештатной ситуации еле заметно подмигивает зеленым светодиодом — все по стандартам.

— Мое имя Дэйран Кросс, доктор Грин, — повторяет он. Холодно и твердо, словно это я сижу перед ним с ошейником.

Губы сами приоткрываются от удивления: ни один киборг не сказал моим коллегам своего имени…

— Ты — киборг, Дэйран?

Да, этот вопрос был очередным у меня в списке. Идиотский.

— Нет.

Не выдерживаю его взгляд и опускаю глаза. Не могу больше этого выносить. Не понимаю, зачем я ввязалась в это… Порывисто выключаю планшет. Внутри все взрывается в гневе на происходящее вокруг.

— Ты можешь задать вопрос о количестве убитых мной людей, — слышу его усталый голос, — тебе, возможно, станет легче.

Он смотрит на дверь. А я — на него. Да, скорее всего, цифра будет впечатляющей. Но разве не для этого создавались киборги?

— Доктор Грин… — он возвращается взглядом ко мне.

— Я не доктор, — обрываю его жестко.

Взгляд снова срывается с его лица. Я хмурюсь, не в силах продолжать…

— Ты рисуешь? — не обращая внимания на мою интонацию, спрашивает он.

Его голос такой холодный и равнодушный. Ни издевки, ни презрения.

— У тебя на запястье остатки красной краски…

Мы смотрим друг на друга.

— Очень редко, — моргаю, наконец, я, — из-за учебы времени почти не остается…

Он усмехается и слегка меняет позу, но взгляд с меня не спускает.

Все мои моральные приготовления к этому «интервью» не помогают. Я с самого начала знала, что не смогу быть равнодушной, как того требовали от меня, как от кибернетика-аспиранта. Эти киборги на самом деле — живые люди, производственная ошибка, от которой просто хотят избавиться, доказав, что они опасны для общества, не подчиняются приказам и имеют свое мнение, что совершенно недопустимо.

— Красный тебе должно быть очень идет…

До сих пор вижу его взгляд во сне и слышу голос с продирающей душу хрипотцой… В этом мужчине ясно читалась решимость загнанного в угол зверя. Я видела это. Но никого об этом не предупредила…