Тектоника

Иванна Вишневская

Спокойная жизнь дизайнера Язмин Тэрада закончилась в один миг, когда на ее родной Городок обрушилось ужасное землетрясение, отбросившее девушку от ее родных по другую сторону прорванной дамбы. Чтобы добраться до них, героине придется одолеть четыре рубежа жутких испытаний, познать человеческую жестокость и злобу. А в конце своего тяжелого пути узнать, что истинная сущность человека познается только после смерти. Как и вся жизнь…

«И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу

и огонь от Господа с неба, и ниспроверг города сии,

и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и произрастания земли»

Бытие 19:24-25

Нулевой рубеж

Открывайте двери — я пришел

Яркие лучи утреннего солнца, теплые, почти такие же, как летом, зайчиками запрыгивали в комнату и играли на стенах. Они сверкали и бегали от каждого дуновения ветра за окном. Легкие нежные занавески развевались, освобождая путь свежему весеннему воздуху. Сквозь них можно было легко разглядеть синее, бесконечно синее небо, которое еще не омрачили ни грозы, ни проливные дожди.

Язмин приоткрыла глаза и с искренней радостью маленького ребенка, наблюдала за играющимся на стенах и потолке светом. Это напоминало ей те безмятежные дни детства, которые она проводила у бабушки.

В большом деревянном доме девочку всегда будили первые лучи восходящего солнца, играя такими же зайчиками на ее лице. Она любила бабушкин дом. Просторный, светлый, полон нежного трепета и гостеприимства. Ведь бабушка была удивительным человеком — открытой ко всем, радой помочь каждому, готовой приютить ночного гостья, никогда не ожидая от человека плохого. Ею восхищались все. Поэтому на каждый праздник к бабушке съезжалась вся родня, и огромной зал превращался в самую шумную комнату ее большого дома.

А за небольшой оградой начинался бабушкин сад. Он простирался, казалось, до самого горизонта, крася небо кронами деревьев и цветами плодов, которые яркими пятнами разбавляли мерцающую зелень листьев.

Но в городе, где девочка росла и училась, не было места ни природе, ни солнечным будильникам. И поэтому она вынуждена была вставать, как и все дети, под удручающие звуки грохотавшего без умолку молоточка, бессердечно отбивавшего стойкую краску серебряного колокольчика.

За дверью спальни было еле слышно шушуканье. Язмин улыбнулась и, когда дверь осторожно отворилась, она закрыла глаза, пытаясь не выдать своего преждевременного пробуждения.

— Мамочка, просыпайся, — тихо произнес малыш, который осторожно залез на кровать и сел рядом с ней.

— Мамочка, просыпайся, — ласково повторил муж, присев возле кровати.

Но мамочка, еле сдерживая улыбку, не «просыпалась» и дальше упорно «спала».

— Проснись, мамочка, — повторил малыш и чмокнул маму в правую щечку.

— Просыпайся, милая, — сказал Такуя и тоже нежно поцеловал жену в левую щечку, словно, и вправду, пробуждая ото сна спящую красавицу.

Язмин с улыбкой открыла сначала один глаз, потом — второй. Мальчик радостно засмеялся: им это удалось! Мамочка проснулась!

— Мамочка, мамочка, доброе утро, мамочка! — залепетал малыш.

— С добрым утором, дорогая!

— С добрым утром! — она села на кровати.

Раз мама уже проснулась, можно было начинать, решил малыш и заговорщически переглянулся с отцом.

— Мамочка! — начал мальчик. — С Днем рождения! — произнесли они оба в унисон. — Поздравляю тебя, мамочка, с Днем рождения! — повторил малыш и продолжил сам. — Самая лучшая в мире мамочка, желаю тебе только солнечных дней и таких же легких и красивых, как лепестки цветущей сакуры весной… — он все лепетал и лепетал подготовленное не без помощи отца поздравление. Такуя, присев возле жены, одобрительно кивал и улыбался.

— Поздравляю тебя! — повторил в конце малыш и захлопал в ладошки.

— Поздравляю! — сказал ей на ухо Такуя, обнимая за плечи.

— Спасибо, мои дорогие, — заулыбалась Язмин.

Она притянула к себе мальчика и обняла его. Малыш довольно заулыбался. Такуя придвинулся ближе, обнимая жену и сына.

— Мамочка, но это еще не все! — выкрутился с объятий мальчик и внимательно посмотрел на отца.

Такуя ему подморгнул и потянулся рукой к полу, где стояла небольшая коробочка. Он на раскрытой ладони протянул ее жене.

— Что это? — спросила Язмин.

— Открой и посмотри! — в предвкушении выпалил мальчик.

Язмин потянула за ленточки и открыла коробочку. Внутри был браслет. Она вытянула его и положила на ладонь. На изысканной цепочке высели три кропотливо сделанные фигурки собачки, тигренка и зайчика со сверкающими малюсенькими камешками глазками.

— Это — наша семья, — радостно объяснил малыш. — Вот это — папа, — он указал на милую собачку слева. — Это — ты, — его пальчик дотронулся до зайчика справа. — А это, — довольно протянул мальчик, указывая на тигренка посредине. — …Я!

— А на свободные звенья можно повесить еще зверят, — улыбнулся муж.

Это прозвучало, как заманчивое предложение, и Язмин согласительно кивнула.

— А теперь не будем мешать маме собираться и приготовим ей завтрак, а, Исехан? — позвал мальчика Такуя.

— Да! — радостно засмеялся малыш и, поцеловав маму еще раз, побежал к папе.

Такуя тоже поцеловал жену и, взяв мальчика за руку, пошел вниз. Язмин улыбалась: ведь чем не один из самых счастливых дней ее жизни? Бабушка всегда говорила ей, что счастье в самых простых вещах. В тепле, уюте, в заботе родных.

Май радовал теплой, порой даже жаркой, погодой. Можно было без опасения надеть легкую одежду. Язмин так и сделала — развевающаяся юбка пастельного цвета и нежная блузка со спокойным цветочным мотивом создавали ощущения настоящего лета. Они уже лежали на кровати. Но одеваться она не спешила. Ей так хотелось остаться дома, снова надеть свой халат и провести весь день с мужем и сыном. Однако чувство ответственности взяло вверх — она нехотя начала одеваться.

Язмин взяла с комода браслет и с радостью надела его — отныне он ее верный спутник всегда и везде, маленькая копия ее семьи.

Она сошла вниз, ступая по прохладным деревянным ступеням. Слева на стене висел коллаж с семейными фотографиями и живописными картинами, пропитанными японскими мотивами. Язмин собственноручно сделала его, когда отделывала дом.

— Мамочка, садись, — подбежал к ней Исехан и потянул за руку к столу.

Мальчик взял тарелку с тостами и торжественно поставил перед мамой. Потом он обернулся к папе и потянулся за чашкой только что налитого ним кофе.

— Осторожно, она горячая, — предупредил его Такуя, внимательно следя, чтобы малыш не обжегся.

— Я знаю, — уверенно произнес мальчик. — Приятного аппетита, мамочка!

— いただきます! ^[1] — сказал Такуя и улыбнулся.

Исехан быстренько залез на стул рядом с Язмин и, положив ручки на стол, внимательно следил за ней. Понравиться ли маме их угощенье? Такуя же сел напротив жены и с улыбкой наблюдал за сосредоточенным лицом мальчика.

— いただきます! — Язмин укусила кусочек тоста с джемом и глотнула кофе. — Вау! Это самый вкусный завтрак, который я когда-либо ела, дорогие! А тосты — просто объедение! — мальчик расплылся в довольной улыбке. Ведь это именно он приготовил их, пока отец варил кофе.

— А вы уже поели?

— Да, — быстро ответил Исехан. — Папочка сварил вкусную рисовую кашу!

— Какой у нас папа молодец! — подморгнула мужу Язмин.

Когда с завтраком было покончено, Язмин уже привычно сказала: «ご馳走様» ^[2], и встала из-за стола.

— Тебе обязательно сегодня ехать? — хмурясь, спросил Такуя.

— Да, — грустно ответила Язмин. — Сегодня встреча с заказчиком. А он из тех людей, которые не любят, когда встречи переносят или кто-либо опаздывает. Но ничего — я вернусь сразу же после этого. Я уже договорилась с господином Неметом.

Такуя вздохнул — это значило, что он смирился, но был крайне недоволен. Язмин обняла мужа и поцеловала, чтобы немного умерить его безмолвное возмущение. К ним подошел Исехан, который принес мамину папку с эскизами. Девушка обулась в туфли, забрала из рук мальчика папку, и, накинув на плечо сумочку, присела возле Исехана.

— Не скучайте тут без меня, — щелкнула она сына по носу. — Я скоро вернусь.

Малыш радостно заулыбался. Он будет с нетерпением ждать этого.

— Язмин, может, все-таки возьмешь машину?

— Лучше я, как всегда, на автобусе. Я же трусиха у тебя, заячья душа. Еще раз сесть за руль без тебя просто не смогу, — заверила Такую девушка. — Ой, — она взглянула на часы. — Уже опаздываю! — она быстро чмокнула в щеку сына и мужа и выбежала из дома.

Такуя подхватил сына и посадил его на руки.

— Береги себя, милая, и знай, что мы тебя очень любим, — улыбнулся ей вслед Такуя, маша рукой на прощание.

— Очень, очень, — поддакнул малыш и совсем тихо добавил: «Возвращайся скорее, мамочка…»

— Я тоже люблю вас, — помахала им в ответ Язмин, идя по дорожке к калитке.

Недалеко от их дома был припаркован черный седан. Он невольно привлек ее внимание, своим грозным, немного зловещим видом. Вроде бы на таком не ездил никто из соседей, но, возможно, к кому-то приехали гости, решила Язмин и пошла дальше.

До лета оставалось меньше двух недель. Еще немного и все плоды созреют, июнь окрасить клубнику в красный цвет, и Язмин с радостью побалует своих мальчиков вкуснейшим кексом по бабушкиному рецепту.

— Доброе утро, госпожа Надь! — поздоровалась Язмин с соседкой.

— Здравствуй, дорогая, — улыбнулась ей женщина. Она всегда была мила с ней и приветлива. — Погожий денек сегодня должен быть? — взглянула она на чистое небо без единого облачка.

— Да. Дожди начнутся только через неделю, если верить синоптикам. Пока можем наслаждаться весенним летом, госпожа Надь.

— Весна… весна… — вздохнула женщина. — А ты случайно не видела мою Мисси? Не могу найти ее со вчерашнего дня. И не только я. Вот и у госпожи Олах тоже пропал ее любимец.

— Нет. Но если увижу — сразу принесу ее Вам, — пообещала Язмин.

— Спасибо, дорогая. А то я без нее начинаю грустить.

— Мисси найдется. Прибежит обратно еще до обеда, вот увидите, — улыбнулась ей девушка.

Старая госпожа Надь согласительно кивнула и вернулась к своим делам, сосредоточено размышляя о том, едать ли японцы котов. Собачек же, вроде бы, не жалеют.

На остановке было мало людей — большинство уже уехало на предыдущем автобусе. Язмин, как обычно, села возле окна и, улыбаясь, перебирала пальцами подвески на запястье.

Дорога занимала всего сорок минут. Сначала автобус проезжал через весь Городок, на окраине которого и находился дом Язмин. Потом он сворачивал на главную дорогу, ведущую в Город, и по прибытию высаживал пассажиров на вокзале. Оттуда на метро к зданию ее фирмы было каких-то десять-пятнадцать минут.

— Доброе утро, Язмин! — поздоровалась с ней Анна. — А господин Немет, как всегда, не щадит своих сотрудников. Назначить встречу с таким придирой в последний день перед выходными — это просто бесчеловечно, — девушка прошептала ей это почти на ухо, чтобы никто не услышал.

— Я с ним быстро управлюсь, — улыбнулась Язмин. — Я все приготовила. Вопросов быть не должно, — она довольно похлопала по папке рукой.

— Ты еще плохо знаешь этого господина Дьярмати. Еще тот дотошный зануда. Ему всегда ничего не нравится. Пока не доведет дизайнера до сумасшествия — не отступится. Мне кажется, он делает это специально. Хотя какое-то сомнительное удовольствие доводить людей до нервного срыва.

— Ну, пусть только попробует. Я с радостью посмотрю на его попытки, — засмеялась Язмин. Если она может выдержать молчание Такуи, то придирки какого-то господина Дьярмати — и подавно.

— Не зарекайся, ой, не зарекайся! — пожурила пальчиком Анна.

В офисе все немного суетились в предвкушении будущих выходных, активно обсуждая, кто и куда собирается поехать на эти несколько дней. Госпожа Альмонд, немолодая женщина за сорок, увлекающаяся садоводством, взяла лежащий возле нее букет роз с собственного сада и подошла к Язмин.

— Чтобы этот день был еще лучше, — протянула женщина цветы Язмин прямо в руки и улыбнулась. Все знали, что сегодня у девушки будет встреча с господином Дьярмати и искренне ей сочувствовали. Не каждому так повезет — только прийти в компанию и сразу кинутся в самое пекло. Поэтому госпожа Альмонд, любившая милую Язмин, словно дочь, решила поддержать и порадовать ее хоть чем-то.

Язмин, неловко улыбаясь, взяла цветы. Но ей хотелось сразу отбросить их от себя.

— Прости, Язмин, — забрала из ее рук букет Анна. — Я забыла предупредить, что у тебя аллергия на розы.

— Я не знала, милая. Прости. Я лишь хотела поднять тебе настроение в такой важный день, — неловко сказала госпожа Альмонд.

— Спасибо Вам, — обратилась Язмин к женщине. — Мне нужно было сказать Вам раньше. Но цветы очень красивые, правда. Спасибо.

— С тобой все будет хорошо? — подошел к ним господин Немет. Приступ аллергии был последним, что должно было случиться в такой важный день.

— Да, не беспокойтесь, — заверила его девушка. — Дайте мне пару минут, и я буду в порядке.

Язмин знала, что с ней ничего не произойдет: аллергия у нее было исключительно психологическая. После похорон бабушки, где все было просто завалено розами, которые та так любила выращивать на заднем дворе своего старого дома, девушка не выносила ни их запах, ни вид. Когда Язмин оказывалась поблизости от каких-либо роз, она начинала задыхаться, как и тогда — из-за отвратительного удушающего чувства внутри.

Госпожа Альмонд сочувствующе посмотрела на Язмин и заверила ее, что больше не будет приносить розы. Язмин же убедила ее, что не стоит переживать из-за подобных пустяков. Она же сама никому, кроме Анны, не сказала о ней. Да и даже если она не может взять эти цветы, ей все равно приятна подобная забота.

Господин Немет ожидал Язмин у двери — опаздывать было нельзя. «Господин Дьярмати ждать не будет», думал про себя мужчина, для которого работа была воистину превыше всего. Он относился к тому типу людей, для которых даже смерть не являлась оправданием для срыва сроков или невыполнения заказов. «Сначала Вы должны предупредить меня за две недели, чтобы я нашел Вам замену», то ли в шутку, то ли взаправду, как-то сказал он одному сотруднику, который попал в больницу в тяжелом состоянии.

Дизайн дома господина Дьярмати был уже детально обсужден, но, как и раньше, мужчина нашел к чему придраться. Ему не нравились две панели, которые, словно колоны, должны были поддерживать задуманную мужчиной массивную лепку.

— Вы уверены, что эти панели здесь нужны? Они мне кажутся лишними.

— Если мы уберем их, то не сможем сделать желаемую Вами стену, господин Дьярмати, — спокойно объясняла ему Язмин. — К тому же они органично вписываются в общий интерьер, разве Вы не видите? У Вас же такой изысканный вкус, господин Дьярмати. Я надеялась, что Вы оцените такое решение, — она очаровательно улыбнулась.

— Да, вкус у меня отменный, — согласительно кивнул мужчина. — Я уже десятый год занимаюсь постройкой коттеджей. Таким не каждый может похвастаться. Еще ни один клиент не уходил от меня недовольным, — хвалил себя он.

Еще несколько въедливый вопросов, приятных фраз в ответ, и проект, над которым она упорно работала, был полностью одобрен. «Сегодня мой счастливый день», подумала про себя Язмин и улыбнулась.

А господин Немет был больше чем просто доволен. Когда он брал Язмин на работу по совету своего давнего друга, упорно хлопотавшего за нее, он не верил, что она после такого долгого перерыва сможет сразу же эффективно разрабатывать интерьеры. Как-никак прошло больше пяти лет с ее последнего проекта и тенденции в современном дизайне значительно изменились. Но Язмин удивила его: их компания уже давно работала с господином Дьярмати, обустраивая его ВИП-коттеджи, но еще ни разу он так легко и без особых споров не соглашался на готовый дизайн. Преимущественно приходилось долго убеждать его и по несколько раз переделывать проект, чтобы он ему понравился, и он его утвердил.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Itadakimasu [Итадакимас] (яп.) — Приятного аппетита!

2

Go-chisō-sama deshita [Го-тисо:-сама дэсита] (яп.) — Это было очень вкусно! / Спасибо за угощенье!