Напросились… она идёт убивать

Василий Боярков, 2019

Вихрева Мария обманута лесными бандитами и вероломно завлечена в их тайное поселение. Жестокий главарь, ранив бедную девушку в ногу, сообщает, что она является беспомощной жертвой и подвергается лютой «охоте». Не оставив другого выбора, беспощадный разбойник великодушно позволяет ей углубиться в дремучую чащу. Убегая от злобных преследователей, Маша случайно сталкивается с прежним возлюбленным Ковровым Иваном. Некогда он являлся спецназовским офицером, но с недавнего времени считается как «пропавший без вести». Вместе они решают вступить в неравную ожесточённую схватку.

Глава I. Трое в машине

Конец сентября 2018 года. По шоссейной дороге (направлением из города Томска) следует подержанный «опель» мрачного чёрного цвета. В салоне находятся две молодые девушки и мужчина-водитель.

Первую зовут Вихрева Мария Вадимовна. Она слывёт проституткой «среднего класса» и, нетрудно догадаться, направляется к очередному клиенту. Внешность её не является примечательной (не сильно красивая, но в общем и не отталкивающая), зато имеет особую притягательность; она присуща людям, неплохо знающим реальную це́ну. Из отличительных признаков, выделяются следующе особенности: невысокий рост, отлично сочетающийся с великолепным телосложением; овальное лицо, не слишком прекрасное, но наделённое обаятельной миловидностью; серо-карие глаза, украшенные специальными накладными ресницами; разноцветный макияж, выразительно нанесённый на верхние веки; впалые щёки, напудренные больше положенного (дабы скрыть многочисленные, дарованные природой, веснушки); симпатичные, едва ли не детские ямочки (хотя биологический возраст давно перевалил за двадцать семь лет); прямой и маленький нос, прекрасно гармонирующий с пухлыми, ярко напомаженными губами; рыжие волнистые волосы, скрытые ровнёхоньким париком, соотносящим со жгучей брюнеткой; соблазнительная фигура, отмеченная сочной, излишне вы́пуклой, грудью; тонкая талия, переходящая в безупречную ягодичную область; милые ножки, выделяющиеся незначительной кривизной, хотя и не слишком катастрофической (непривлекательный недостаток неплохо скрывался за сетчатыми колготками). Из верхнего одеяния на опытной путане вызывающе выделяются: короткая чёрная юбка, изготовленная из замшевой кожи и сочетающаяся с однотонной футболкой; красная болоньевая куртка, едва доходящая до простенького атла́сного пояса; эффектные туфли, отмеченные излишне завышенной шпилькой; дамская, рыжеватого цвета, сумочка, содержащая дешёвые аксессуары, предметы первой необходимости и недвусмысленную косметику.

Допотопной машиной управляет смурно́й сутенёр: поездка обещает быть дальней, а развратных девочек на сомнительные мероприятия (по понятным причинам!) одних старались не отпускать. Неотъемлемое правило сохраняется даже сейчас, когда за сексуальные эскорт-услуги заплатили хоро-о-шие деньги; в любом случае поставщику сексуальных утех требуется проследить, чтобы с его прямой подопечной ничего не случилось. Озлобленный человек, носящий имя Хрустова Андрея Викторовича, как никто другой подходит для выбранного рода занятий. Он выделяется особенными чертами: высоким ростом, сочетающимся с разви́тым телосложением и обладающим накаченной, мощной фигурой (что свидетельствует о значительной мышечной массе и подтверждает наличие немаленькой силищи); звероподобной, почти квадратной, физиономией, имеющей явное сходство с гориллоподобной тупицей (что подчеркивает банальное отсутствие практичного разума); нахмуренным лбом, как бы заранее говорящим, что настрой у него серьёзный, готовый к любым неожиданностям; тёмно-карими зенками, горящими лютой злобой и не выдающими рассудительной мысли; круглой башкой, коротко остриженной и выставляющей плотно прижатые ровные уши (как у типичного представителя криминального бизнеса). Похожее мнение складывается и из неброской одежды, предъявляющей на всеобщее обозрение спортивные «адидасовские» трико, коричневую куртку, чисто кожаную и изрядно засаленную, а также прочные, но дешёвые туфли. Возраст крутого мэ́на близится к тридцати семи прожи́тым года́м.

Третий персонаж колоритной троицы — девушка, достигшая двадцатипятилетнего возраста. На ней необходимо заостриться особенно… Именно она и стала основным организатором нестандартного, чрезмерно далёкого, путешествия. Тем же днём, но разве чуть ранее, она обратилась к одному из томских закоренелых «су́теров». Озарившись благодушной улыбкой, заговорщицки объяснила, что её родной братец поехал с лучшим другом на лесную заимку, дабы хорошенечко поохотиться, а заодно отдохнуть от заносчивой, сварливой супруги. Помимо прочего (как заверяла вкрадчивым голосом), он собирается справить там день рождения; собственно, отменный подарок, выраженный в виде роскошной, да и услужливой, девушки, оказался бы на редкость уместным. Загородные вызовы в развлекательном бизнесе считались делом вполне обычными; однако в настоящем случае требовалось значительно удалиться от города и проследовать чуть более ста километров. Случай представлялось не слишком обыденным, но платили неплохо, а значит, особенно рассуждать да строить бессмысленные догадки виделось делом бесперспективным, неоправданно глупым.

Загадочная краля представлялась обычной наружностью: при среднем росте, сложение угадывалось неженственно плотным и прикрывалось плотно прилегавшим военным костюмом защитного цвета хаки; непривлекательная мордашка обозначалось округлой формой и выделялось чёрненькими глазами, по-звериному злобными и неприветливо «зыркавшими»; словно у хитрой лисы, они переходили в острый, чуть вздёрнутый, нос и прикрывались широкими, сведёнными к переносице, густыми бровями; тёмные длинные волосы сводились назад и стягивались в виде распушенного «хвоста». Весь её внешний облик выдавал натуру уверенную, способную и за себя постоять, и подчинить духовно более слабых. Как оказалось, звали странную пассажирку несколько необычно, а именно Шульц Гретой Карловной. Немецкое имя напрямую свидетельствовало о принадлежности к фашистским военнопленным, захваченным во время Великой Отечественной войны и сосланным когда-то в Сибирь; там они прочно обосновались и давно обрусели.

В честно́й компании двое выглядели абсолютно спокойными, а нервничала, единственно, Вихрева. Дальние поездки всегда вызывали неоднозначные ощущения, однако в прошлых случаях необъяснимая нервозность пускай и присутствовала; но… оно было нечто другое. Сегодня, на каком-то подсознательном уровне, она чувствовала неотвратное приближение чего-то непонятного, едва ли не жуткого; встревоженная путана никак не могла объяснить холодившие нервы стихийные домыслы. Хотя объяснение странноватой заказчицы выглядело вроде бы убедительным и не выходило за рамки принятых правил, сложившихся криминальных традиций. Но самое главное! Её сопровождал отъявленный уголовник, многоопытный сутенёр, являвшийся и грозным телохранителем, и грубым работодателем. Последняя характеристика являлась определявшей, ведь если уж он чего и решил, то тут (ну, что угодно почувствуй!), а текущий заказ оттарабанить придётся.

Мария давно привыкла к постылой жизни, связанной с постоянным риском и унизительным обращением, жестоким и хамским. Являясь воспитанницей детского дома, она прекрасно понимала, что несмышлёным, отчасти убогим, выходцам пробиться в чём-либо (кроме удачливо выйти замуж) представлялось крайне и крайне редко. Наверное, поэтому большинство детдомовских выпускниц выбирали незавидный вид скорого, ничуть не скромного, заработка, быстро свыкались с незавидной, презренно гадостной, жизнью и ни на что уж в дальнейшем не сетовали. Именно по причине излишней осведомлённости, опытная шалава, видавшая всякие виды, умело скрывала опасливую нервозность и, несмотря ни на какие предположения, казалась спокойной, уравновешенной, выдержанной; не выдавал её и ровный, размеренный голос, интонацию коего успешно получалось выдерживать в обычной тональности. Чтобы прояснить себе настоящее место, куда вела их злая судьба, да и сидевшая на заднем сиденье недобрая женщина, она, чуть повернувшись назад и глядя той прямо в глаза, настойчиво, но и заискивающе спросила:

— Вы, стесняюсь спросить, случайно не подскажете конечный пункт конкретного назначения?

— Кто доедет — узнает, — пытаясь выдавить дружескую улыбку, некорректно ответила Шульц; понимая, что может посеять тупые сомнения, мгновенно поправилась: — Я, кажется, объяснила старшо́му, что мой любимый братец, находится на заимке, где празднует тридцать восьмое рождение. Я вот, как добрая и чувственная сестра, хочу сделать ему хороший подарок, чтобы он немного расслабился и отдохнул от гнусной «кобры-кобылы».

— Извиняюсь, — не удержалась Мария, — а «кобра-кобыла» у нас — это! — кто?

— Его жена, прости меня Господи, — промолвила невзрачная пассажирка, совсем не скрывая, что от неудобных высказываний (то ли вопросов, а то ли допросов?) начинает изрядно нервничать (о чём свидетельствовало характерное постукивание нестройных пальчиков по округлым коленкам), — она ему просто продыху не даёт — совсем запилила! Не знаю, как на двухдневную охоту-то отпустила?

— Печально, — согласилась молодая путана, — и где он сумел — такую! — найти?

— Отыскал вот, — на сей раз, вроде бы соглашаясь, отвечала сочувственная сестра, — они в одной школе вместе учились. Та давно его заприметила — вот и захомутала.

Был ещё немаленький интерес, очень разволновавший Марию. Пользуясь, что таинственная попутчица охотно делится полезными сведениями, снова её спросила:

— Не единожды покажусь нескромной, но сколько всего народу находится на отдалённой заимке?

— Мой брат да ещё один человек, — не задумываясь ответила Грета, но, смекнув о завуалированном подвохе, улыбчиво продолжала: — Не переживай, обслужить тебе придётся лишь единственного клиента; правда, сколько раз — покамест не знаю. Второй является моим постоянным парнем. Похотливые же оргии?.. Они меня ничуть не устраивают, тем более что я сурово ревнива.

Последние слова обрусевшая немка произнесла с нескрываемым омерзением, но и забывая озариться самодовольной ухмылкой. Истинная натура проявлялась недолго, и она быстренько вернула выражение прежнее, наиболее дружелюбное.

— Хватит здесь всех доставать! — резким окриком вклинился Хру́стов, прекрасно понимавший, что неудобные вопросы доставляют второй пассажирке весомые неудобства (деньги заплачены неплохие, а терять солидную выручку, из-за чрезмерно подозрительной шлюхи, совсем не хотелось); зло посмотрев на любознательную шалаву, он рыкнувшим говором выпалил: — Пикнешь ещё — поедешь в заднем багажнике.

Неплохо зная бешенный норов, Вихрева то́тчас же замолчала; она предполагала, что как с ней поступить — бесшабашный «сутер» вообще не будет раздумывать, а в случае чего, незамедлительно исполнит грубое, сплошь неприятное, обещание. Она закрыла усталые очи и попыталась заснуть. Непонятная тревога никак не позволяла отключиться от жутковатой действительности, сильнее обычного будоражившей нервы. Так она и ехала, сомкнув отяжелевшие веки и размышляя над смутными опасениями; основная их суть сводилась к неясным сомнениям: почему вдруг разыгралась прозорли́вая подозрительность?

Она считалась девушкой с особо развитой интуицией, а та ещё ни разу не подводила. Вот и сейчас, она начинала воображать, что должно случиться нечто плохое, скорее ужасное. Спорить с Андреем? Не имело разумного смысла, поэтому пришлось безропотно покориться печальной судьбе да надоевшей, трижды прокля́той, работе.

Тем временем захудалая иномарка миновала дорожный знак, обозначавшие жилое селение Мельниково. Не доезжая Володино, она свернула с шоссейной трассы на грубую лесную дорогу. Непроверенный маршрут указала скользкая Шульц — именно она и попросила свернуть с удобной прямой магистрали. Поначалу, примерно три километра, пробирались с невыразимым трудом, постоянно буксуя и продвигаясь со скоростью, не превышавшей семи-десяти километров.

— Далеко ещё ехать? — не выдержал разгорячённый водитель, грубовато обращаясь к загадочной провожатой. — Не то у меня — «мать вашу не по-хорошему!» — горючка топливная скоро закончиться…

— Не волнуйтесь, — спокойно молвила Грета, — через двести метров ухабистая колея вконец прекратится и пойдёт дорога нормальная, забитая каменным гру́нтом. Бензин же? Не переживайте, его вам обязательно дозапра́вят.