Русская сага. Брак. Книга вторая

Тина Вальен

«Русская сага» – это народный роман о трёх поколениях простой семьи. Они не претендуют на спасение мира, но мужественно держат его на своих плечах. Не все – мужественно… и – держат, но чего только в жизни не случается. Главная героиня Ина вышла замуж. Не по любви, не по расчёту, а по велению свыше: «Чтобы вместе, в болезни и здравии…» Но! Об этом «но» автор расскажет не без юмора и даже сарказма, ибо в каждом браке есть свои нюансы, свои святые и грешники, своя школа сопротивления материалов. Книга содержит нецензурную брань.

Роды

Материнство — святая миссия женщины.

(Творец)

Беременность Ина переносила тяжело, и иногда ей хотелось расстрелять свою женскую природу за то, что поторопилась поставить её на шахматном поле жизни в Дамки, лишив поиска туманных грёз и смыслов. Потом она успокаивалась, усилием воли заменяя все свои предыдущие смыслы самым главным для женщины: продолжением рода человеческого.

Как только было принято окончательное решение рожать, Ина запретила себе дёргаться, начав готовиться к появлению на свет своего малыша. Ради него она вышла замуж, согласилась жить с родителями Игоря, съездила на море, чтобы укрепить здоровье, и приготовилась стоически принимать существующую реальность.

Игорь больше не млел от её фигуры и миловидности, но это бывает сплошь и рядом. Он не работает, зато она, Ина, получает достаточно, чтобы прокормить двоих. Свёкры не умиляются и не окружают её пуховыми подушками доброты, но приняли, дали их семье комнату, которую можно превратить в уютное гнёздышко.

На свадебные и остатки декретных денег Ина с помощью мужа обновила обои, с трудом отыскав более или менее приличные, купила трёхстворчатый шкаф, широченную тахту, не найдя ни в одном магазине дефицитного раскладного дивана, повесила шторы, за которыми пришлось ехать в Москву. Комната преобразилась.

Свекровь была потрясена выбором обоев, бежево шоколадного цвета с рисунком под кирпичную кладку, но именно они заиграли в их светлой комнате, придали ей камерность и даже благородство. Скоро и сами свёкры стали с удовлетворением демонстрировать комнату сына и невестки своим гостям.

Мария Михайловна приготовила своей доченьке Ине приличное приданое: дождались своего часа китайские покрывала, двуспальные простыни и пододеяльники, как и ковёр, который Ина положила на пол, а не повесила на стенку. Два кресла и журнальный столик были дополнены картиной-аквариумом с подсветкой: внезапным увлечением мужа. Чешские полки прекрасно смотрелись на парадной стене, сверкая подаренными бокалами и книгами.

Эстетическая потребность Ины была удовлетворена полностью, но вечный голод, в прямом его смысле, она никак не могла утолить, хотя её вес давно превысил норму. Живот стал таким огромным, что многие подозревали двойню.

Врачиха маленькой железнодорожной поликлиники, наблюдавшая её беременность, с самого начала не высовывала нос из книги. Ина заходила к ней в кабинет, молча становилась на весы, та отрывалась от чтения, фиксировала вес в журнале и отправляла домой. Вскоре живот Ины стал трещать, как трещит рвущаяся материя, что очень перепугало.

— Ничего страшного, — успокоила её врачиха, оторвав голову от очередного романа, — просто растягивается кожа на животе. Купите в аптеке бандаж.

А раньше сказать не могла? Этот бандаж помог Ине не потерять живот на последних месяцах беременности. Вскоре начались другие проблемы. Ноги от отёков стали похожи на надутые шарики, боль в суставах не давала спать, сердце бухало кувалдой. Ночью Ина металась по всему пространству спального места, поэтому Игорь спал в щели между тахтой и стеной, а потом не выдержал её мук и снова обратился к Лидии Ивановне. Та сразу положила её в больницу на сохранение.

— Куда смотрел твой врач! — возмущалась она, назначая спасительные уколы, после которых Ине стало гораздо легче.

После денежной благодарности Лидия Ивановна пообещала принять и роды. Стало не так страшно. А зря. Двадцать второго сентября во второй половине дня отошли первые воды, которые жутко напугали Ину. Оказывается, что в то время были курсы для беременных и курсы по уходу за ребёнком, но почему-то никто из врачей её туда не отправил, чтобы подготовить к важному событию. Хорошо, что свекровь в это время вернулась домой из сада, всё объяснила и сказала: «Собирайся в роддом».

Вовремя пришёл с работы Игорь. В конце августа он перевёлся на заочный факультет и пошёл работать слесарем на станкостроительный завод, на глазах превращаясь в мужчину. Отец устроил его в самый престижный цех, который на протяжении многих лет отсылал на экспорт станки-гиганты. Вместе с ними за границу уезжали слесаря, собирающие их. Впереди замаячила прекрасная перспектива, но начинать путь наверх надо было с самого низа. Игорь, став настоящим главой семьи, сразу взял в кредит телевизор, нисколько не задумываясь об особом питании для беременной жены, предстоящих тратах на роды и жизнь после них, поэтому они продолжали жить только на деньги Ины. Тем не менее он обещал дать Лидии Ивановне сто рублей, чтобы та приняла у неё роды, чем и успокоил.

До роддома Ина под руку с Игорем еле дошла, после подготовительных процедур её положили в десятиместную палату с девятью роженицами. Она присела на железную кровать с сеткой и провалилась чуть ли не до пола. Пришлось лежать в ней, как в гамаке. Лидия Ивановна зашла к ней перед концом дежурства.

— Раскрытие хорошее, через пару часов родишь, — спокойно сообщила она и ушла.

Ина не сомневалась, что она к ней вернётся. Серьёзные схватки начались в десять часов вечера, а Лидия Ивановна не приходила. Приступы боли стали уже невыносимыми, но никто к ней не подходил, как и к остальным охающим и стонущим роженицам. В этот момент Ина в полной мере осознала своё полное одиночество и ненужность: родит — хорошо, помрёт — похоронят… Мысль мелькнула и заглохла от очередного приступа боли. Время исчезло, остались только они.

Ина еле сдерживала крик, ей было жалко себя, но больше — малыша, который в таких муках пытается явиться на свет божий, а его никто не ждёт. Видимо, его папенька не нашёл каких-то поганых ста рублей, чтобы врачи и медсёстры помогли сделать из его рождения праздник. Шалопай, баламут, свистун, оболтус!

Ина с трудом вылезла из гамака и выглянула в коридор. Он был пустынным. Если Лидия Ивановна не пришла, то вместо неё кто-то же должен прийти!? Не пришёл никто. Отошли вторые воды.

Сейчас Ина понимает, что надо было отыскать акушерку или сбросить матрас на пол и рожать на нём. Сразу бы появились, суки. И родила бы без проблем.

Где-то в полночь в палату пришла совсем молоденькая медсестра и… легла спать на свободной койке. Терпеть уже не было сил, и Ина обратилась к ней. Та сделала ей какой-то укол и снова легла спать. Пять рожениц заснули, три продолжали ходить по палате и стонали, а она лежала на мокрой клеёнке, почти теряя сознание. Как дожила до утра, не помнит.

Пришла и Лидия Ивановна, которая была потрясена тем, что Ина ещё не родила.

— Вторые воды, когда отошли? — спросила она нервно.

Ина молчала, сил не было даже говорить.

— В родильную, отвезти срочно!

Ину повели.

— Вы с ума сошли! Я же приказала отвезти! У неё ребёнок уже между ног!

Наконец, Ина на родильном столе. Схваток уже нет. Ребёнок ушёл внутрь, потому что сильно обиделся и не хотел смотреть на это родильное безобразие. Только врачи знают, что такое роды на сухую.

— Тужься, тужься! — командовала сестра.

Боль ушла, а тужиться после бесконечно жуткой ночи не было сил. На соседнем столе возле второй роженицы началась паника: ребёнок шёл неправильно. Вызвали заведующего. Интересно, почему он не знал заранее о предстоящих сложных родах?! Ина с любопытством наблюдала, как он примчался и начал спасать положение. — Тужься! — уже злобно приказывала и ей пожилая акушерка.

Ина честно изображала потуги, но бесполезно. Ей сделали укол. Процесс пошёл оживлённее. Живот исчез, она родила.

— Девочка, почти двухмесячная! — услышала Ина восторженный голос…

Её доченька заголосила басом. Бедное дитя… Врачи — сволочи…

Вопреки им, 23 сентября 1973 года в десять часов утра, в день осеннего равноденствия случился праздник! Родилась новая жизнь, и старая не загнулась. Чудом.

Дочку Ины унесли, а про неё опять забыли. Она лежала перед огромным окном, из которого невероятно дуло. В бедре торчала иголка от шприца. Паника на соседнем столе прекратилась, видимо, несчастная все же родила. Через пятнадцать минут к Ине подошёл молодой врач и стал зверски зашивать порывы.

Наконец нянечка повезла её на каталке в палату. Белье на койке было чистым. Нянечка посмотрела на него и решила выдавить из живота Ины излишки крови. Маленькой женщине было неудобно, она встала на табурет и угрожающе нависла над ней. «Вот и пришла моя смерть…» — равнодушно подумала Ина. Нянечка обрушилась на живот, и из чрева с бульканьем выпрыгнуло что-то большое и тёплое.

— Сволочи! — прошипела уже нянечка.

На другой день в их огромную послеродовую палату пришёл врач и доложил результат общих потуг этой кошмарной ночи, которые разрешились родами только утром, когда врачи выспались. Ина услышала данные своей дочурки: вес 4 килограмма 200 грамм! Остальным до неё было далеко, максимум дотягивали до 3,200, что и есть норма. Стало прибывать молоко, пришла медсестра и прочитала инструкцию о кормлении, после чего им принесли деток.

Дождались! Произошла долгожданная и осознанная встреча Ины с дочкой. Она взяла на руки свёрток с малышкой, только что бывший её плотью, испытывая счастье и тревогу одновременно: справится ли с первым кормлением, возьмёт ли доченька грудь? Ура, получилось! Малышка стала сосать, а она — рассматривать своё чудо. Носик, глазки, губки, бровки, волосики… Красавица! Её! Жаль — развернуть не дали.

Ина успела покормить свою девочку только один раз, потому что у неё подскочила температура. Видимо мало попрыгала на её животе нянечка, дай ей бог здоровья. Пришлось сделать чистку, хорошо под наркозом, иначе хана котёнку.

Очнулась она от боли в набухшей груди, на тумбочке стояли цветы и пакет с едой. Муж принёс цветы, а свекровь — кефир, толстую сардельку и мягкий белый хлеб. Ина ощутила зверский голод и проглотила, не жуя, сразу всё. После этого её смогла спасти от смерти только кружка Эсмарха, выданная ей, как нечто недоступное и драгоценное. Слава бесплатной советской медицине!

Пришла Инга, которая рассказала, что рожала одна, акушерка не отходила от неё и вовремя повела на родильный стол. Только из этого разговора Ина узнала, что и у неё акушерка должна была быть, но не была. Ей не повезло. Скандальная картина одного художника, увиденная ею лет через пять после родов — идущие по коридору врачи в развевающихся забрызганных кровью халатах с окровавленными руками — чистая правда.

В одном из них она узнала хирурга, вырезавшего ей гланды, во втором, в менее кровавом халате, — акушеров-гинекологов их роддома, а с третьим, у которого в руках топор, лучше вообще не встречаться.

Вскоре пойдёт мода рожать дома в ванне. С чего бы это?