Внуки лейтенанта Шмидта

Бернард Задунайский

Накануне Московской Олимпиады в Союз забрасывается группа диверсантов. Цель: проведение подрывных акций. Сюжет политического детектива закручивается в Таллине вокруг первой дискотеки СССР, которую КГБ использует в качестве полигона. На свет неона и под лучи лазеров в клуб слетаются диссиденты и агенты западных спецслужб. Главные герои романа: диджей, шпионы-романтики и офицеры ПГУ КГБ попадают на баррикады «Поющей революции». Спустя годы операция продолжается в генеральских и мэрских кабинетах.

Глава 6. Операция «Выборы»

Поверьте, мы моложе и сильнее вас, но если вы хотите войны, то напалма для оппозиции мы не пожалеем!

(Из речи мэра Таллина в Городском Собрании)

Поджигатели:

Майкл Шерман — резидент ЦРУ в Эстонии

Лора Майлс — финансовый директор фонда

Дик Аккерман — инвестиционный аналитик

Наши:

Володя Романов — глава крупного района Таллина

Ричард Таммо — Министр внутренних дел

Время и место:

Осень 1999 года, Таллин

Подрывные материалы:

CD Michael Oldfield — «Millennium Bell», коньяк

«Суворов»

В банановых джунглях Прибалтики

Грустный взгляд Шермана проводил последние предвыборные баннеры погибшего вице-мэра. При этом он успел отдать должное полиграфическим изыскам его здравствующих конкурентов. Наиболее авантажно смотрелась серия билбордов некого кандидата Романова, в котором внук сразу признал знаменитого ди-джея.

Постановочные сюжеты постеров, выполненных в духе раннего пролеткульта 20-х, наглядно демонстрировали избирателю борьбу кандидата «с бездорожьем, разгильдяйством и бюрократизмом». Политик в строительной каске яростно крушил эти пороки нэпа кувалдой и гидромолотом известной фирмы.

Глядя на эти озорные агитки, так хотелось верить в невозможное. Истерзанному Майклу окончательно надоело изображать крупного голландского инвестора, от которого ждали новых подвигов. На этот раз Лора без остановок доставила шефа в офис, где продолжалась работа по трём кандидатам.

После чашки крепкого кофе с коньяком внук открыл виртуальное «Дело гражданина Романова» в виде отдельных файлов, услужливо предоставленное американцу подшефной эстонской охранкой. Все архивные материалы, скачанные с разных носителей, дословно перевели на английский, не забыв скопировать и фотографии. Газетные публикации оформили отдельным документом на дискете. Подборка местной русской прессы, начиная с 70-х, занимала целый раздел.

Среди файлов с фотоматериалами Майкл нашёл и знакомые снимки канадского репортёра 20-тилетней давности, где жокей позировал в компании свежепреставленного вице-мэра.

Судя по всему, его старый знакомый Романов становился крупной шишкой столичного самоуправления. Собрав богатый урожай голосов на прошлых выборах в Городское собрание, Боб возглавил его ведущий комитет, а также стал главой крупнейшего района столицы.

В условиях жёсткой эстонской сегрегации он делал невозможное, карабкаясь на самый верх властной пирамиды. Правительство Эстонии жестоко рассчиталось с русским населением страны за 50 лет Советской власти. За репрессии и коллективизацию 50-х отдувались беззащитные рабочие союзных заводов, попавшие в Эстонию по зову партии. Конечно, здесь у финской границы не допустили резни, как на Кавказе, но вместо этого быстро провели национальные чистки в госучреждениях и муниципалитетах.

В городских управах русских массово сокращали за незнание, ставшего вдруг государственным, эстонского языка или за членство в репрессивной организации ДОСААФ. В глаза говорилось: — Вы нас 200 лет ассимилировали! А теперь наш черёд!

В новых телефонных справочниках реорганизованных учреждений и министерств русские фамилии, лишь изредка встречались на последней странице в графе «экспедитор». Как Романову в такой момент удалось пробиться в закрытый клуб эстонских политиков? Подняться на самый верх с такой ненавистной эстонцам фамилией!

Это и старался понять Майкл, копаясь в файлах охранки. И недаром он считался лучшим аналитиком Балтийского дивизиона, всего через час родилась первая версия…

Основательно изучив длиннющие списки фирм, связанных с первыми лицами города, Шерман установил ряд акционерок, где пересекались интересы Романова и бывшего мэра. В те годы крупные бизнесмены начинали свой путь в политику с поста городского головы, где моментально решали все свои проблемы за счёт налогоплательщиков. К тому времени возникала потребность «сходить в Министры Внутренних Дел», для зачистки своего распухшего от сигналов личного дела.

В кабинетах главы ведомства обычно долго не задерживались: для инвентаризации архивов хватало и полгода.

Бывший градоначальник, а теперь Министр архивов МВД, в первый же рабочий день назначил Романова главой района. Мэрия подготовила соответствующее распоряжение ровно в 10.00. И неудивительно, ведь фирмы Романова с конца 80-х поставляли ему «отходы цветмета» на миллионы долларов ежемесячно. На момент составления этой справки свеженазначенный министр успел оптимизировать своё личное дело с десяти томов до трёх страниц. Но кое-что из милицейских донесений, полицейские все же успели скопировать для резидента.

Вот что докладывал ещё советский стукач Крест своему гэбэшному куратору в мае 1990 года:

«Мне стали известны факты вопиющей государственной измены в Н-ском авиаполку, что в посёлке Клоога под Таллинном. Тягачи (номера указаны) с территории части ежедневно доставляют стратегические материалы в армейских ящиках на склады совместного предприятия „Текс“ на Ленинградском шоссе. Советско-финская компания принимает и сортирует вторчермет и цветные металлы, а после переработки отправляет их в капстраны».

Далее, вышеупомянутый Крест и его подельник Забор, таким же «фекальным» слогом продолжали изобличать преступную деятельность шайки перерожденцев:

«Со слов грузчика фирмы, содержимое ящиков (чушки из металла бело-серебристого цвета) перегружается в контейнеры с прессованной медной стружкой и морским путём доставляется в страну НАТО. Сам директор СП „Текс“ товарищ Таммо регулярно допускает антисоветские высказывания и с юных лет занимается незаконными валютными операциями».

А в последних доносах «барабанщиков» уже фигурировал и гражданин Романов, как «главный идейный вдохновитель хищений стратегического сырья». После длительного изучения оперативных сочинений, даже в виде файлов, Шерману очень хотелось вымыть руки. Зато он восстановил общую картину…

Конец 80-х, весёлые времена, и в Прибалтике в том числе. Советский Союз пока существует де-юре, а параллельно ему де-факто — независимая Эстония. Граница ещё не закрыта, но у Моста Дружбы в Нарве уже стоят какие-то ряженые в старых шинелях с вилами. Оживает морское сообщение с Финляндией и в Таллин потянулись первые аферисты-миллиардеры страны Суоми.

Вот-вот грянут незабвенные времена эшелонов спирта «Royal» и сигаретно-водочных караванов. Пока ничто не предвещало, что через три года маленькая Эстония возглавит список экспортёров цветных металлов. При нулевой добыче сырья.

Не случайным было появление Романова и в цехах крупнейшего авиаконцерна на Волге: он прилетел сюда по делам очередного кооператива. Теперь его друзья комсомольцы занимали начальственные кабинеты в администрации авиагиганта, который работал в основном на космос и оборонку. И как водится, мужчины со всех сторон окружили производство своими кооперативами и малыми предприятиями.

Начинающий металлург Романов, проходя по цехам в компании начальства, лихорадочно вспоминал среднюю часть таблицы Менделеева, сопоставляя увиденное с ценами на Лондонской бирже металлов. Всюду штабелями стояли на балансе или просто валялись неликвидные запасы кобальта и никеля. Безразмерные бетонные ангары ломились от запасов кобальта, ванадия и никеля в чушках, болванках и прутках. И хотя бухгалтерия велась идеально, фактические остатки, копившиеся в цехах со времён товарища Берия, учёту не поддавались.

Боб шагал по многотонным стопкам катодного листа ценой в миллионы долларов и спотыкался об отливки кобальта марки «КО». Он поднял с пола пятикилограммовый брусок, стоивший в Таллине 100$, а на проходной завода — бутылку портвейна.

Идеальная схема контракта родилась мгновенно в левом полушарии: «Малое предприятие выводит непрофильные активы заказчика, оплачивая их стоимость по балансу. Вывоз и утилизация бесплатно! Фактически — это копейки».

А вопрос доставки решился одномоментно: железная дорога и автотранспорт оставляли массу следов, поэтому выбрали заводскую авиацию. Оставалось подобрать подходящий военный аэродром под Таллином, что не составило труда, учитывая нездоровый интерес лётчиков к коммерции. С подачи Романова проект назвали «Полётом Валькирий», а через месяц первый «Антей» уже заходил на посадку над полосой в Клоога. Здесь в посёлке Эмари базировалась штурмовая авиация.

Не представляя всех нюансов сделки, Шерман отыскал в электронных папках серию платёжек по миллиону долларов каждая, проскочивших в офшоры через шведские банки. Установив давнюю связь двух политиков, Майкл собрался выяснить, как отреагировали тогда на эти сигналы советские спецслужбы. Впрочем, внук и сам участвовал в той операции, сохраняя этот факт в тайне. Архивы хранили молчание о «Полётах Валькирий» и Шерман облегчённо вздохнул.

К счастью, зачищенные теперь до детсадовского возраста личные дела фигурантов, годились только для приёма в пионеры.

Раздосадованный внук как-то легко взломал защиту служебного сервера Горуправы и с помощью онлайн переводчика углубился в служебную переписку. Поиск материалов на фамилию Романова сразу дал результат, и резидент вытащил из входящих писем жалобу на политика, поступившую в избирком. С описанными в кляузе выборными технологиями, внук сталкивался впервые.

Электронный переводчик с эстонского намудрил, но сюжет романовской постановки и без этого смотрелся неординарно…

«На родительское собрание в школе, где в это время проходило предварительное голосование, неожиданно забегает глава района, он же кандидат в депутаты Романов. Случайно обнаружив в зале родителей, политик, тем не менее, разносит директора за незаконченный ремонт, предъявив залу испачканный краской пиджак от кутюр».

Майкл пролистал справочник управы: в районе 19 школ, а в зале могло находиться две сотни родителей. Анонимный доносчик не забыл про мелкие детали:

«Депутат быстро отвечает на заготовленные вопросы о ремонте дорог и исчезает под грохот дорожных машин за окнами школы. Онемевший директор получает на память покрасочный валик, а бригада дорожников с ходу принимается асфальтировать клумбы. За время собрания рабочие в коридоре сдирают половое покрытие и заливают проходы раствором. В результате, родителей выпускают через избирательный участок, где какой-то активист предлагает заодно и проголосовать за наших. В фойе проходит дегустация водки „Романов“ стаканами. А на улице натужно ревёт асфальтоукладчик».

Красиво! Значит, уже в предварительном голосовании ушлый кандидат в одиночку набрал свои 8% по округу. Личная квота — 5%.

Пробегая по страницам депутатских запросов мэру, внук скопировал из папок целую серию сочинений о связях градоначальника с бывшим руководством КГБ республики и местными криминальными авторитетами.

Известный диссидент, а ныне депутат парламента, мстительно сопереживал судьбам посадивших его майоров комитета, которые теперь руководили фирмой городничего. А когда мэр пошёл в министры, его просто завалили требованиями: «немедленно осудить палачей и сатрапов за преступления против личности».

Правда, в «жёлтой» прессе не подтверждалось диссидентское прошлое депутата, которого задержали за распространение программы финского телевидения, а накрутили срок за растление несовершеннолетних. Но борец с тоталитаризмом не унимался и даже затребовал в архивах МВД все материалы по своему делу.

По странному стечению обстоятельств, в министерстве как раз в эти дни подходила к концу кампания по ликвидации последних рудиментов советского бюрократизма. В итоге, депутат-правдоборец так и не дождался желанного многотомья уголовных дел.

Тележка со ржавым советским инвентарным номером ЛОХ-666 издевательски, да ещё со скрипом, вынесла из недр архива тонюсенькую жёлтую папку. Под грифом «Совершенно секретно» и литерой «Хранить 50 лет».

Говорят, рёв диссидента был слышен даже в кабинете министра на соседней улице. А убедительная демонстрация возможностей, освоенного на зоне великого и могучего, ошеломила группу гулявших под окнами, туристов из Магадана. В папке он нашёл старую справку из вендиспансера, парочку своих доносов на друзей журналистов и совсем непропорциональный ответ одного из них, ставший причиной посадки.

После фиаско в архиве диссидент так и не успокоился, и отставных комитетчиков перевели с глаз долой! На вечное поселение в Ригу.

Утомлённый газетной заказухой и депутатской писаниной, резидент отвернулся от монитора и поднялся к окну. Глядя на плакат Романова в каске с теодолитом, он сжато обобщил прочитанное:

— Мои соображения по материалам. Фирма «Текс» не могла начинать столь рискованную операцию без поддержки спецслужб. В 90-м подобное квалифицировалось, как измена родине и каралось вплоть до высшей меры. Оба майора числились записными исполнителями, прикрывая товарищей Таммо и Романова, а настоящий куратор сделки остался за кадром. «Зелёный» коридор от номерного авиазавода до морского порта в Таллине могли обеспечить только из Москвы.

Шерман проследил, как рабочие на площади меняли предвыборные плакаты. Место погибшего вице-мэра занял здоровяк в боксёрских перчатках. Отвернувшись, Майкл налил себе кофе:

— По нашим данным с 90-го резко выросли поставки кобальта из Швеции в Германию. Так что напарники работали с размахом и под надёжной крышей ГБ. А каждый рейс громадного «Антея» приносил партнёрам по миллиону долларс. Комитетские работали, не таясь, ведь страна загибалась вместе с конторой, а советский народ дружно изучал портреты долларовых президентов. Вот так!

Архивы великодушно умолчали о том, как товарищ Таммо ещё в 90-м сдал свой партбилет в горком и проник в стан непримиримых борцов с режимом, свивших гнездо в обществе защиты памятников. Надо думать, по заданию руководства. В компании пламенных патриотов будущий мэр уничтожил и переработал на лом всё монументальное наследие советской оккупации. Предположительно, отходы бронзы торговались по 700$ за тонну.

Защитники памятников начинали с самых крупных объектов: монументов Владимира Ильича и Всесоюзного старосты Калинина, которых по республике набралось до сотни. Та же участь постигла и бронзовые фигуры трёх эстонских революционеров, которых карающий меч вторично настиг в дробилке. Затем настал черёд памятников героям Советского Союза Матросову и Никонову, а закончили проект утилизацией многотонных скульптурных групп в центре столицы.

Мемориал жертвам революции 1905 года, известный как «Алкаши ловят такси», пока не тронули. Революционные массы со вскинутыми руками оказались отлитыми из дешёвого чугуна.

А скульптурную группу памяти красного восстания 1924 года «За колбасой в Москву!» разрезали на месте при молчаливом согласии горожан. Бронзовых рабочих пилили прямо перед перроном московского поезда.

На посту мэра господин Таммо первым делом распорядился срубить старые липы, сохранившие память о Всесоюзном старосте. Бронзовым монументам на таллинских площадях исторически не везло: Пётр I простоял на постаменте 12 лет, а товарищ Сталин у Балтийского вокзала и того меньше.

После ротации городничего в министры, цепь градоначальника впервые в истории приняла дама, и Таллин стал самым читающим городом. Библиотеки открывались на каждом углу, а на опустевшей площади Свободы появился променад с цветочными клумбами, что окончательно погубило городское движение. В связи с цветником под окнами мэрии, даже распространились слухи об увлечении градоначальницы юными красотками, но они не подтвердились — её интересовали только мальчики.

Ну а следующий грандиозный проект опутал город паутиной велосипедных дорожек, проложенных вдоль разбитых и тёмных улиц. Идеально ровное асфальтовое покрытие велотрасс освещалось по евронормам, в то время, как рядом тряслись по ухабам главные участники дорожного движения — автомобилисты.

Предположение шефа о возможных многомиллионных доходах комитетчиков вызвало лёгкое замешательство в офисе. Как! Кто допустил? А томившийся у монитора Аккерман, резво вскочил и двинулся к стойке бара. Он только начал отходить после вчерашнего истребления конфиската и безуспешно боролся с канонадой в кишечнике. Шумные отправления организма Дик перекрыл громовым голосом и пощёлкиванием пальцев:

— Друзья, кажется, мы действуем слишком прямолинейно. Русские вот нашли свою нишу и напоследок плодотворно потрудились, раскрутив перспективный скандинавский канал. Оба майора из местного управления, как выяснилось, держали связь с московским генералом, а прикрывала операцию контрразведка. Боб и компания отрабатывали только технические детали, включая кассовые потоки.

Аккерман открыл окно и в провонявшее помещение ворвался свежий осенний воздух с примесью бутана:

— Деньги от продажи металлов в Союз не ввозились, что граничило с безумием. С этой целью русские открыли цепочку офшорных компаний на Кипре. Трафик отработал четыре года, а потом Россия вывела войска из Эстонии и упорядочила экспорт металлов. С уходом летунов закрылся и воздушный мост с Самарой. По информации наших шведских друзей годовой оборот проекта превышал 100 миллионов долларс! И это только через банки скандинавов.

При этих словах Дик торжествующе посмотрел на Майкла и молниеподобно стащил с полки графин с коньяком. Ещё мгновение, и наполовину наполненный бокал уже согревался в ладонях, а докладчик продолжил:

— Полученный стартовый капитал канализировали через операции с ценными бумагами и вложили здесь в перспективные проекты. Так в Эстонии появилась финансовая группа, монополист транзита российских углеводородов. Московские кураторы на сегодня занимают ключевые посты в Думе и столичной мэрии, обеспечивая грузопотоки. Их таллиннские партнёры тоже «в призах» и полным ходом готовят приватизацию целого ряда стратегических объектов, которые могут перейти под контроль москвичей.

Аккерман поставил опустевший бокал на стойку и закончил доклад. Измученный кишечно-желудочный тракт шпиона громко отблагодарил своего хозяина. Воспитанный по-пуритански Шерман не выносил подобного пещерного натурализма и демонстративно включил мощную вентиляцию. Брезгливо сморщив нос, он достал баллончик освежителя и подошёл к открытому окну, откуда потянуло сыростью:

— Ситуация снова выходит из-под контроля и нам нужен чёткий согласованный план. Со временем можно сбросить в СМИ эту металлическую сагу и хорошенько её раздуть. При стоящей оплате журналисты сделают из истории настоящую бомбу: «Бывший мэр и министр работает на русскую разведку». Но клеветать начнём только после выборов, в разгар коалиционных переговоров.

Внук сладко потянулся: — Мемуары о московских связях Романова и компании сделают их героями в глазах русских избирателей, и рейтинг Боба подскочит до небес. А после выборов наша инфобомба всколыхнёт общественное мнение коренного населения. И эстонские политики не пойдут на союз с промосковскими силами, да ещё и замазанными с ГБ. Эту схему придётся отрабатывать до мелочей.

Майкл открыл и второе окно:

— Тебе Лори, задание по профилю — анализ денежных потоков русских партий. Найди московское финансирование, даже если его нет! Проверь, как и кем оплачиваются счета в СМИ и рекламных агентствах, а также ищи возможные пересечения с бюджетными организациями. Доступ к банковской базе данных получишь, как обычно. И не забудь про «чёрный» нал.

Монолог прервал резкий телефонный звонок аппарата спецсвязи и возбуждённый женский голос на том конце защищённой линии попросил Лору срочно включить телевизор. Аккерман, хлопнув залпом шестой бокал, вытащил телевизионный пульт из пивной кружки и активировал плазменную панель «В&O». Новостной блок с русскими субтитрами сразил даже много повидавшего Шермана.

Загорелый комментатор улыбался на фоне чеченских хроник пятилетней давности, бодро докладывая об очередных победах борцов за независимость Ичкерии. Далее на экране показались развалины жилого дома, и голос за кадром обвинил во взрыве российские спецслужбы. Блок местных новостей стартовал картинкой с места жуткой аварии: тяжёлый грузовик протаранил серебристую «Ауди» с номерами горуправы. Багажник и салон смялись в гармошку, а водителя спасли подушки безопасности.

Из остова кабины его извлекли аварийщики, не без помощи гидравлики. Тут же в кадре этот громила пообещал «разобраться с неизвестными отморозками». А тщедушный репортёр с горечью в голосе подтвердил:

— Машина господина Романова не подлежит восстановлению, а сам глава управы в момент аварии находился на совещании. Политик чувствует себя прекрасно. А жаль!

Таинственный водитель самосвала, со слов префекта полиции, скрылся с места происшествия. На экране появился и сам политик, который с ходу врезал журналистам:

— Нам хорошо известны заказчики этого покушения и, стоящие за ними кукловоды национал-радикалы. Виновных постигнет божья кара, а нас рассудят избиратели и история!

Но разбор депутатских полётов на этом не закончился, и репортёр порадовал телезрителей ещё раз:

— Охранная полиция производит обыск и выемку документов в районной управе и служебном кабинете господина Романова. Руководство подозревается в налоговом мошенничестве и расхищении бюджетных средств. Изымаются финансовые документы и договоры госпоставок. Пресс-секретарь Департамента Полиции отказался комментировать происходящее.

Блок новостей завершался нарезкой сюжетов из теленовостей с участием опального депутата. Шерман изучил бизнес Романова изнутри, но помалкивал об этом. Экран погас, и в офисе повисла гнетущая тишина, даже чувствительный организм Дика, затих на время. Резидент ещё раз подошёл к панорамным окнам и окинул взглядом поле боя.

На выезде с площади эвакуатор поднимал на платформу, раскуроченную «Ауди», которую безостановочно снимали репортёры и страховые агенты.

«Подбитую» фашистами «А8» окружала плотная толпа зевак. На подъёмнике красовался рекламный плакат конкурента из правой партии, когда-то лишённого Бобом диск-жокейской категории… за незнание биографии Рика Уэйкмана. Сегодня он злорадствовал на баннере с грозным партийным лозунгом: «Ворьё на нары!», держа наручники на весу.

Голосовать всем!

Все политики малюсенькой Эстонии, выйдя из коридоров политеха или университета, пережидали застой в тёплых комсомольских кабинетах. Сегодняшние политические оппоненты вместе писали шпаргалки и «стреляли конспекты» перед сессией, а некоторые дрались букварями ещё в школе. Доброе соседство продолжилось и за думскими партами всех уровней, где били компроматом.

Политическая жизнь этим утром бурлила в здании районной управы, расположенной прямо напротив офиса резидента. Молчаливые агенты в штатском, под охраной команды «К», загружали в фургон коробки документов, а счастливые репортёры и телеоператоры фиксировали выемку для истории. Шерман усмехнулся: место для штаб-квартиры резидента выбрали не случайно. Лоре очень хотелось порадовать босса.

Появившиеся накануне сомнения окончательно окрепли, когда из здания управы вывели I зама в наручниках. Ситуация требовала немедленного разрешения, и внук решил не церемониться:

— Чем вы здесь занимаетесь? Операция проходит без нашего участия и контроля, а план давно согласован. Идеальная позиция! А в случае провала виновников искать не надо. Романов легко мог и сам спровоцировать административный наезд, на который повелись наши подшефные. Отличный ход мастера самопиара.

Майкл поочерёдно закрыл все окна в конторе:

— Теперь ждите митингов в поддержку Луиса Корвалана и небывалой активности избирателей. Фактически, мы дружно работаем на рейтинг ди джея! А если стоит такая задача, возникает вопрос: с кем он?

Лора выдержала небольшую паузу и ответила, словно извиняясь:

— Хотела проверить твою проницательность, красавчик! Ты, как всегда, на высоте. Мы здесь не дифференциальные уравнения решаем, а простые задачки по арифметике для пятого класса. В первом действии применяем террор, ведь под прессом органов работать не просто. В глухой защите можно наделать ошибок.

Шерман громко рассмеялся:

— Романов в таком положении выживал 20 лет, тут он как рыба в воде. Вспомни его боевую юность. После вашей самодеятельности русская тройка отберёт голоса у центристов и левых, а партия Романова разделает правых под орех. После выборов мы загоним русских политиков в коалицию с национал-радикалами и возьмём Таллин. Как говорил автор «Истории государства Российского», он же великий реформатор: «Ничто не ново под луною».

Затихший было организм Аккермана, пробудился к жизни и активировал речевые центры:

— Да, есть мнение привлечь под знамёна ордена русские партии, но говорить об этом до выборов запрещено. Эстонские радикалы и романовцы — политические антиподы, поэтому идея общей коалиции не найдёт поддержки у избирателей. Голоса потеряют оба полюса. Сейчас главное вытащить из окопа протестный электорат и для этого политики поиграют в войну.

Лори оторвалась от монитора и приняла пятую позу Шерон Стоун. Для придания пикантности образу она закурила:

— Вскрытие после выборов покажет, где всплывут экскременты. По результатам мы отсеем самых перспективных из русских и под конвоем отправим их в коалицию. Потом этих лидеров вместе с союзами граждан откупят и растащат по радикальным партиям, где и сольют. Нам только не хватало «пятой колонны» Москвы! Под носом у НАТО.

Аккерман собрался и поставил эффектную точку крылатой фразой на русском: — Форма одежды караульная. Командовать парадом буду я!

Ощутив себя на трибуне президиума, докладчик завладел штатным графином и вскоре предстал рекламным лицом известного коньячного бренда. В обычной жизни Майкл не прикасался к таким раритетам, но через полчаса, как жертва навязчивой рекламы, уже находил общий язык с Диком. Их общение проходило в открытом космосе, на невербальном уровне подсознания.

Как выяснилось, Аккерман потомок остзейских немцев, населявших Ревель ещё до шведского владычества.

После репатриации 1939 года в Германию, его отец послужил в Абвере и вернулся в Таллин осенью 41-го с группой армий «Норд». Чем занимался Аккерман-старший в ревельском «Бюро Целлариуса», Дик говорить отказывался. Под крышей конторы работала сеть разведшкол в Эстонии и Финляндии — об этом сегодня знают даже дети. Предок отступал с войсками из Прибалтики, осел в разведцентре Гамбурга, где и сдался американцам.

Потом из «Организации Гелена» разведпапа попал в ЦРУ, а сын пошёл по его стопам. В конце исповеди, потерявший самообладание резидент, обругал коллегу «фашистом», за что в ответ был назван «краснопузым большевиком».

Исторический диспут закончился вместе с коньяком и стороны объединились в борьбе за демократию. Когда Лора вернулась из банка с анализами, она застала спорщиков у военной карты Северной войны. Финдиректор трезво оценила соотношение сил и заострила «польский вопрос», обвинив Советы и Гитлера в разделе Восточных территорий.

Директриса припомнила Шерману своего деда, офицера польской «Двуйки», расстрелянного органами НКВД в Катыни. Прочный мир в офисе установился только после упоминания внуком битвы при Ватерлоо, объединившей эти народы.

Лора решительно развела спорщиков по углам, едва убедившись в их полной недееспособности. Она направила шефа отмокать в апартаменты. Напоследок, дама напомнила стратегам о предстоящей завтра важной встрече и необходимости быть в форме.

Шерман некоторое время искал под ледяным душем точку опоры и нашёл её на полках уютной финской бани. Электрическая печь быстро нагрела обитую ольхой сауну до сотни по Цельсию.

Пока он наслаждался контрастом температур и благодарил неизвестных строителей, перед стеклянной дверью показалась готовая к банным процедурам Лори. Её нехитрый гардероб ограничивался только полотенцем, которое, впрочем, специалист по внедрению держала в руке.

Бросив его на полки, директриса уселась на колени резиденту, кокетливо прикрыв подстриженный лобок. Шерман оживал на глазах, почувствовав необыкновенный прилив сил, который попытался прикрыть полотенцем, но не успел. Протянув руку, новосёл нащупал склонившуюся к нему Лори. Оставалось закрыть глаза и повиноваться.

— Уже 120, отличная температура для яиц всмятку. — отметил он, с трудом ворочая языком. У Лоры это получалось лучше, что всегда приводило к желанному результату. Временно неразговорчивая банщица распахнула дверь ударом пятки.

Первый заход в парилку, согласно предписанию, продолжался не более пяти минут. А расслабляющий массаж в предбаннике, по той же инструкции, — никак не более получаса.

Изнурённый оздоровительными процедурами, Шерман с трудом нашёл дорогу в опочивальню. Допрос с пристрастием продолжался.

Едва открыв глаза, внук понял, что наступившее утро не сулит ему ничего хорошего. У входа в контору его встречал небритый Дик с двумя кружками баварского и подносом закусок. Опорожнив кружку эля одним большим глотком, резидент восстановил кровообращение головного мозга и нырнул под холодный душ. В ледяных потоках мелькнули стоп-кадры вчерашнего вечера, которые хотелось быстрее смыть.

Две выпитые вчера тандемом бутылки «Суворова» не принесли Шерману желанного душевного спокойствия. А серьёзный повод для беспокойства был.

По просьбе отца он негласно занимался поисками родственников в России, следы которых обнаружил в архивах ЦРУ. Родной брат деда перешёл на службу к большевикам и поднялся до штабных высот. Но в 37-м попал под каток репрессий, и его старшему сыну пришлось сменить фамилию. Так из ниоткуда появился студент Ленинградского Университета Сергей Шмелёв, сын осуждённого комбрига артиллерии.

Осенью 41-го рота студентов-ополченцев оборонялась под Лугой и полегла, отбивая атаку танков. Контуженый Сергей попал в плен.

Эсэсовцы построили раненых на краю окопа, приказав выйти из строя комиссарам и евреям. Когда вперёд шагнула вся шеренга, немецкие пулемётчики открыли огонь. Ночью раненый Шмелёв выбрался из братской могилы сокурсников и на опушке леса наткнулся на партизан.

В отряде его определили в разведку: пригодилось знание немецкого и разряд по боксу. Весной 45-го в Берлине капитан фронтовой разведки Шмелёв мог невзначай встретить коллегу и двоюродного брата Шермана-старшего.

В дальнейшем, следы Шмелёва затерялись. Скорее всего, он как контрразведчик был засекречен и приписан к штабу округа. В 91-м после ликвидации КГБ часть архивов «забыли» в Эстонии и, естественно, папки сразу же перекочевали в Лэнгли. Большинство материалов представляло только узкоспециальный интерес для историков и аналитиков. Все совсекретные агентурные и личные оперативные дела заблаговременно вывезли в Ульяновск.

Но копаясь в каких-то бухгалтерских документах, командировочных предписаниях и аттестатах, Шерман нашёл фамилию полковника Шмелёва, прибывшего на усиление из Ленинграда. Анонимное родственное чувство и стало причиной вчерашней ссоры с Диком, которая закончилась пьянкой. Через полчаса Шерман привёл в порядок себя и бледного Аккермана. Дружно благоухая букетом ментола с одеколоном «Кензо», они предстали перед Лорой.

Придирчиво осмотрев дебоширов, финдиректор безжалостно освежила их опухшие физиономии дорогим «Hugo Boss». Строгий фейс-контроль забраковал и галстуки того же производителя. Их пришлось перевязывать заново. Удовлетворённая во всех смыслах Лора, вывела группу через чёрный ход во двор к «Тойоте» со спецномерами.

Послушно заурчал мощный турбодизель, и машина через подворотню выехала к заброшенным складам. В салоне установился сложный ароматический букет ментола, одеколона, обивки, освежителя и коньячного перегара. Лора сморщила нос и приоткрыла стёкла задних дверей.

Впереди показалась громадная коробка корпусного цеха разграбленного судоремонтного завода, украшенная крайне уместным на сегодня лозунгом «Вперёд по пути к. о..унизму»! Содержательный призыв, назло демократам, не смывался самыми крепкими растворителями.

Прямо под буквами догнивала старая табличка: «По путям ходить строго запрещено». Сам же железнодорожный путь давно растащили охотники за металлом.

Прямо под грозной вывеской: «Курить запрещено, штраф — 5 рублей!» демонстративно дымили сигарами румяные от пива скандинавы. Строители финской модели социализма с человеческим лицом (в составе первички) запустили по кругу трёхлитровый графин «Столичной». Шерман с отвращением отвернулся.

Пробудился к жизни и кишечник Аккермана, существенно изменив кислотно-щелочной баланс в салоне. Возмущённая Лора приоткрыла окно водителя.

«Тойота» резво выскочила на Морской бульвар через ворота магазина «Sex shop-second hand». Тем временем, у помпезного Центра Русской Культуры, известного таллинцам, как Дом Офицеров, выстроилась целая автоколонна шикарных лимузинов.

«Бентли», «Ягуары», «Мерины» и «Бумеры», как зеркало русской культуры 90-х, отдыхали у парадного подъезда под охраной шведских орудий времён Гангута. Представленные здесь, «гэнгмобили» новых русских, традиционно числились за полочными фирмами и инвестиционными фондами солнечного Кипра.

Первым из дома вышел офицер Романов в компании двух очень крупных инвесторов. Он быстро заскочил в новенькую «Ауди» и в сопровождении трёх чёрных джипов пересёк условную границу своего территориального округа.

Данный рубеж между районами проходил через холл и туалет отеля «Виру», но чиновники двух соседних префектур, регулярно нарушая границу, получали дань с киосков на чужой территории. Вслед за Романовым к лимузинам спустились ещё более авторитетные члены советов спортклубов и обществ инвалидов, культивируя на ходу великий и могучий.

Пока Лори пропускала у шлагбаума бесконечный состав с мазутом для замерзающей Голландии, вниз по лестнице сбежали пассажиры «Бентли» и «Порше». Так начиналось привычное маски-шоу 90-х. Прямо напротив центра культуры с грохотом распахнулись ворота магазина «Всё для охоты. Товары для калек и инвалидов».

На площадку перед Домом офицеров ворвались два «Лэнд Ровера» с заляпанными грязью номерами «BIM I» и «BOM II». Из джипов, как по команде, высыпали автоматчики в масках и открыли в честь бизнесменов дискотеку… двумя новыми дисками от Калашникова.

Известные в столице руководители фонда Джим и Скок, мгновенно укрылись за лафетами трофейных орудий. Стрельба велась поверх голов и больше с целью устрашения, пули крошили сталинские колонны здания. Сменив рожки, стрелки перенесли огонь на автомобили и изрешетили «Бентли» и «Порше». Обе машины загорелись, а в ход пошёл гранатомёт.

Заряд «Мухи» почему-то поразил армянский киоск на отшибе парка, который за год незаметно разросся до размеров универмага. Пострадала только галантерейная секция павильона и налётчики скрылись в густых облаках китайского пуха. Глядя на результаты обстрела, Шерман отметил преимущества старого «РПГ-7».

Новости по радио сообщили о перестрелке у культурного центра, отметив отсутствие жертв и пострадавших, а также упомянули изувеченные автомобили и взорванный киоск. Предвыборная кампания проходила на фоне войны крупных магазинов с киосками и рыночной торговлей.

Подорванный армянский мини-маркет, получил разрешение на уличную торговлю с площадью 12 кв. метров, но на глазах поглотил парковку и детский городок. До обстрела объект занимал 800 кв. метров городской земли, составляя серьёзную конкуренцию соседним супермаркетам. Районный отдел торговли получал от армян рекордный калым и игнорировал все жалобы хозяев торговых сетей.

После открытия в мини-маркете отдела бытовой техники, глава торговой комиссии Горсобрания Романов собирался прикрыть армянский «Супершоп». Но жизнь сама внесла коррективы и торговую точку обстреляли по заказу владельцев алкогольного магазина за углом, чей оборот упал в разы. Армяне бесстрашно торговали контрабандной водкой.

У входа в разрушенный мини-маркет топталась пара безработных финских маркетологов. Как обычно, на автопилоте.

Северные соседи, выпучив глаза, разглядывали невиданный BMW-850 редкого серебристого цвета, припаркованный рядом:

— Эх, жаль лабаз взорвали. Здесь самая дешёвая водка. Говорят, её делают из стеклоочистителя в подвале.

— Пекка, смотри таких «Бемари» не бывает! Самая навороченная модель — 780S. Откуда, вообще, взялась эта восьмая серия? Русские всё могут!

— Нет, Юсси, я видел такую «Бэху» в автожурнале… у Бекхэма. Но у нас в Суоми их и близко нет! Ни одной. А стоит она!

— Это значит, мы помогаем виронцам гуманитарно, а они на это покупают крутые тачки. Лучше выпьем!

Тем временем, знакомый кандидат с плаката на фасаде обнадёжил всех присутствующих: «До выборов осталось 3 дня»!