Я посажу тебя в клетку

Ася Невеличка, 2021

Юля привыкла, что по одному щелчку пальцев исполняются все ее желания. Наверное, так и продолжалось бы, но однажды в ночном клубе она встретила симпатичного парня, которого решила «снять» на ночь. Но он ее отшил. Тогда папина дочка пошла на крайние меры, чтобы проучить неблагодарного. Вот только мужчина тоже оказался не таким простым. Хватит ли ей сил укротить зверя до того, как он укротит ее?

Глава 3

Содержание

Я увидела, в каком он состоянии, только когда Глеб втащил бесчувственное тело в квартиру, а Юра предупредительно открыл и закрыл дверь. Даже успела представить, как точно так же заботливо открывал и закрывал багажник.

А вот в чуткости Глеба я сомневалась. Он сбросил с плеча мой новый подарочек на диван в гостиной, даже не поправив свесившуюся голову.

— Он хоть жив? — оглядела я помятого лухаря.

— Очухается к утру, Юлия Андреевна.

Вот так тупые секьюрити обламывают мне приключения на день рождения. Я-то планировала поюзать гордость зарвавшегося деревенского пижона. Если раскается, осознает, кем посмел пренебречь, то, может быть, трахнуть его. Как-нибудь унизительно, чтобы до пенсии краснел от воспоминания. Но не планировала оставлять его у себя дольше чем на ночь! Попользовать и выпихнуть в туманное серое утро.

И как я теперь останусь в квартире с ним наедине? Очнется, придушит меня — нормально?

— Э, стоять. Я вас еще не отпускала, — тормознула я ребят, бодро шагавших на выход. — Разденьте его и суньте в клетку, что ли…

— Это в собачью? — с сомнением уточнил Глеб.

— А у меня еще какая есть? — язвительно поинтересовалась я и ушла смывать макияж и переодеваться.

— Юлия Андреевна, мы закончили.

— Он в клетке?

— Ну да.

— Убрался?

— Ну… да. Всунули.

Я тяжело вздохнула. Встала, чтобы самостоятельно оценить масштаб упаковки подарка. И конечно, неприлично выругалась.

— Зачем вы его всего раздели?

— Вы же сами сказали, Юлия Андреевна.

— Глеб, я имела в виду пиджак, ботинки… А, плевать.

Пока я сокрушалась на исполнительность телохранителя, глаза пировали, разглядывая идеальное подтянутое мужское тело. Даже в том положении, в котором мужчину запихнули в собачью клетку, он выглядел потрясно. Офигенное тело, офигенные яйца и… да, орган тоже впечатляющий.

— Чего же ты заартачился, придурок? Нам было бы так хорошо этой ночью…

— В смысле, Юлия Андреевна?

Я закатила глаза.

— Это не тебе. Можете уходить.

— Завтра как всегда?

— Нет, Глеб, завтра я буду высыпаться и знакомиться с новым песиком.

— Как скажете, Юлия Андреевна. Позвоните тогда, как надумаете выходить.

Через минуту захлопнулась входная дверь, и я без лишних свидетелей приблизилась к клетке. Рука сама потянулась погладить растрепанные вихры мужчины, провести ладонью по груди к прессу. И даже зарыться пальцами в короткие аккуратные кудряшки на лобке.

Никогда не думала, что деревенщины ходят в салоны и следят за своей интимной зоной.

Мужчина был красив. Без всяких «но» и оговорок. Если бы не грязный язык.

Напоследок я провела рукой по члену, сжала, чувствуя его мягкую упругость, и с сожалением пошла в постель спать. Одна.

* * *

Утренние потягушечки быстро прервались воспоминанием о подарочке. Или я сейчас обнаружу холодный труп в клетке и нужно срочно вызывать Глеба — закапывать, или мой песик очнулся и хочет объяснений.

Так вот, нет ничего лучше, чем вдыхать аромат свежесваренного кофе и надменно поглядывать на униженного и морально распятого кобеля.

Вот только своей самоуверенности и наглости песик не растерял.

Я впервые почувствовала азарт! Сколько понадобится времени, чтобы обломать этого лухаря? В себе я больше чем уверена. Через неделю он будет ползать у меня в ногах и вилять хвостиком.

Прихлебнула кофе, довольная мыслями и предстоящим развлечением, когда парень изменил положение в клетке, нацеливаясь своим хвостиком в меня.

— Ты охренел, что ли?

В ответ он просто окатил меня мочой.

Я отбросила чашку и развернулась к выходу, но поскользнулась на луже и рухнула навзничь, головой к клетке. Лухарь закончил мочиться мне на лицо, стряхнул член и, смотря на меня сверху вниз, произнес:

— А теперь метнулась за ключами и открыла клетку. Живо.

Я отползла, встала на ноги и не удержалась: подошла к клетке и трижды пнула в бешенстве. Отшвырнула тупые тапки на каблуках и спряталась в ванной. Под струями горячего душа поливалась гелем и рыдала.

Урод! Кобель! Деревенщина! Сгною.

Если вначале хотела помучить и дать под зад, пусть летит на все четыре стороны, то теперь не выпущу, пока не сдохнет, козел.

Не знаю, сколько я проторчала под душем, но опухшее от слез лицо, покрасневшие глаза и раздувшийся нос окончательно добили.

— Глеб? Нет, никуда не еду. Приезжай ко мне. И возьми Юру. И веревки. Или гвозди. Прибьем козла к стенке.

— Какого козла, Юлия Андреевна?

— Которого вы мне вчера привезли, — зло огрызнулась я.

— Хотите золотое руно растянуть на стене? — блеснул познаниями древнегреческих легенд Глеб, чем выбесил меня еще больше.

— Золотое говно хочу растянуть! Кишки из него выпустить!

— Тогда гвозди не подойдут, Юлия Андреевна. Соскользнет. Лучше саморезы.

— Лучше так лучше. Бери саморезы и быстро ко мне.

Вот сейчас, лухарь, ты поймешь, как просчитался. На Юлю Обухову еще никто член не стряхивал.

Я поджала губу, осознавая, что теперь есть такой козел. Ну, значит, после этого еще ни один не выживал.

Очень хотелось выглядеть эффектно во время казни, поэтому поспешила в спальню: наложить макияж, сделать укладку и выбрать сногсшибательный костюм. Пусть подохнет с осознанием своего ничтожества, козел.

Уже выдавив на кисть тональник, вспомнила о состоянии кухни. Мать моя! Глебушка с Юркой догадаются же, что тут произошло. Надо срочно спрятать улики.

Смазала тональник салфеткой, схватила телефон, чтобы вызвать уборщицу, и снова застыла.

Мать! Она еще больше ржать будет, если сопоставит мочу и разлитый кофе. Отложила телефон.

Так что, мне самой убирать за ним мочу придется?!

С невыносимой брезгливостью на лице, под презрительным насмешливым взглядом козла я возила тряпкой по плитке, матерясь оттого, что вонючая жидкость не собирается в тряпку, а размазывается по кухне.

— А ты не пробовала взять ее двумя руками и наклониться пониже? — комментировал из клетки козел.

— Сам возьми, — огрызалась я.

— Открой клетку.

— Открою-открою, — пообещала я, усмехаясь и роняя тряпку на пол.

Зачем мне ее вообще трогать? Я вспомнила, что в подсобке были палки. Принесла одну и уже с ее помощью возила тряпкой по плитке. Когда почти все впиталось, я так же, палкой, закинула тряпку в мусорный бачок, принесла освежитель воздуха и под мат козла обильно побрызгала плитку и кухню. Не удержалась и почти облила лухаря аэрозолью магнолии.

— Сучка!

Он тряхнул клетку, и я отскочила. Вот реально же зверь. Правильное я ему место определила. В клетке.

И тут пришли ребята.

— Куда его, Юлия Андреевна, приколачивать?

— Приколачивать? — Лухарь побледнел, потом сверкнул глазами и схватил руками прутья клетки. — Прекрати. Прекрати, пока еще не поздно.

— Поздно. Я такие ошибки никому не прощаю.

Он зарычал, вызывая во мне подсознательный страх перед зверем. Ну нет, теперь я точно не смогу его отпустить.

— Вытаскивайте его и отделайте, как отбивную перед жаркой.

Я не успела уйти, когда услышала звук вибрации и незнакомый звонок.

— Глеб?

— Да, Юлия Андреевна?

— У тебя телефон.

— Нет, это не мой, Юлия Андреевна.

Я перевела взгляд на Юру, тот сразу помотал головой, показывая мне свой смартфон с темным экраном.

— А вещи этого урода куда кинули?

— Дык в подсобке.

В подсобке. Ну конечно. Я брезгливо вытянула двумя пальцами пиджак от Армани, достала из внутреннего кармана вибрирующий и неумолкающий айфон. Даже присвистнула, поняв, что это последняя, только анонсированная модель, за которой я еще стою в очереди. И посмотрела на список пропущенных.

Там с постоянным упорством названивали Тем, Алина и Даша.

— Твои соски уже хватились тебя. Ах, какая будет потеря для общества!

Пленник зло прищурил глаза, не опуская прямого взгляда. А вот я не выдержала, опустила. Все его тело напряглось, выступили вены, красиво обвивая накачанные мышцы рук, ног и пресса. И я снова с сожалением вздохнула. У нас все могло бы получиться по-другому. Но не сложилось.

— Глеб, один справишься?

Тот оценивающе посмотрел на мужчину в клетке и кивнул.

— Тогда Юру забираю. Поеду с девочками потусую.

Юра помимо охраны моего тела еще подрабатывал личным водителем. А в Глебушке я была уверена: он отмудохает парня так, что уже завтра тот ссать под себя будет.

Вечер прошел задорно, у меня даже из головы вылетело, что творится дома. Я пригласила девчонок к себе на продолжение вечеринки. И только с порога, вдохнув навязчивый аромат магнолии, вспомнила про гостя.

— О-о-о-ой, девки! У меня тако-ой мальчик есть! Пошли все на кухню, покажу, — пьяно рассмеялась я, уверенная, что мой песик уже смирно лежит в клетке, обломанный Глебушкой, а уборщица уничтожила все следы утреннего столкновения.

Все было почти так, как я и думала: в кухне чистенько, песик на месте. Помятый — кровоподтеки на боках я видела даже от входа, лицо он закрыл содранными до крови руками. Так и сидел, не пошевелившись.

— Ого! Юлька, ты его держишь в клетке?

— Вот это причиндалы!

— Офигенный экземпляр. А лицо чего закрыл? Эй, пацан, руки убери, дай тебя рассмотреть.

Девчонки обступили клетку, бездумно просовывая внутрь руки и теребя, тыкая зверя. Но это я знала, что он кусается, а их никто не предупредил.

— Эй, аккуратнее с ним, я еще прививку от бешенства не сделала.

Девки рассмеялись шутке, расползаясь по кухне, перекидываясь идеями, как занять вечерок с учетом наличия обнаженного пса. Я как раз достала две бутылки игристого, когда зверь отнял руки от лица и хрипло произнес:

— Воды дай.

Слова словно прострелили пространство кухни, мгновенно выключив звуки девичьего щебетания на кухне и сосредоточив внимание всех на мужчине в клетке.

— Боже, я бы ему отдалась, — сразу прозвучал вердикт подруги, а я хмыкнула, потому что сама на это попалась.

Вот только непонятным осталось, почему лицо у песика целое, без единого кровоподтека? Я отдала бутылку шампанского девчонкам, моментально сгрудившимся возле клетки, а сама набрала Глеба:

— Ты теперь плюешь на мои приказы?

Он что-то ответил, но за общим гамом и визгом девок я не разобрала.

— Почему ты его не отделал? Я вообще завтра его выбрасывать хотела. А он сейчас сидит и жрать-пить требует. Нормально вообще?

Глеб снова что-то говорил в свое оправдание, но я отвлеклась от разговора, охреневая, как подруги быстро включили парня в вечеринку, поливая его шампанским из бутылки и скармливая нарезанные фрукты и виноград.

— Эй-эй! Он у меня на собачьей диете, — перекричала я их восторженные крики, видя, что парень покорно берет губами дольки персиков из их рук и улыбается. Улыбается, а не скалится, как мне.

Признаюсь, я даже подзависла над этим эротическим кормлением. Но уже в следующий момент поймала на себе его злой взгляд. Значит, не смирился? Одной порки маловато, кобелина?

Я отодвинула девочек, достала из нижнего ящика собачий сухой корм, который привезли вместе с клеткой для моего будущего щенка из элитного питомника, взяла горсть и швырнула в парня. Тот даже не дрогнул.

Так мы и застыли друг напротив друга, с ненавистью глядя глаза в глаза.

— Юль Андреевна, вы меня слышите?

Глеб все прорывался с оправданиями в телефон.

— Ну?! — резко крикнула я.

— Отец ваш звонил! Я не брал трубку, но понял, что овца-то у вас в клетке не простая, а золотая, раз сам Обухов в справочник телефона забит.

— Куда мой отец звонил? — не сразу сообразила я.

— Дык в телефон. В его телефон, который вы в прихожей оставили.

У меня подкосились колени. Я нервно сглотнула, не отрывая взгляда от с моего подарочка, отрубила свой телефон и взяла его. Девки сразу заулюлюкали. Ясное дело, ни одна из нас еще не держала в руках последнюю модель.

Открыла журнал звонков и сползла по стенке на пол. Три пропущенных от папы на айфоне лухаря.

Мне ка-пец!

А может, это не папа? В столице же до фига Обуховых. К тому же у этого деревенщины наверняка вообще в столице знакомых нет.

Дрожащими пальцами я нажала на контакт и поднесла телефон к уху, требуя у девок помолчать с минуту.

— Ох, Руслан! — без предисловий завопил на том конце соединения мой папа. — Как же ты меня, черт, перепугал! Где ты? Мезуров тут всех на уши поставил. Грит, последняя, с кем тебя видели, — моя дочь, Юлька. Да не может же быть…

— Па-а-ап, — жалостливо пропищала я в ответ. — Это я.

— Юлька?! А где Ермаков?

— Какой Ермаков? — Я не сбавляла жалость, жопой чувствуя, что мне еще тонны понадобятся.

— Твою мать! Юлька! На хрен!

— Папочка…

— Заткнись, дура. Скажи, что это он тебя заграбастал, а не ты его?

— Я…

И тут из меня полились слезы. Кажется, я не на тот подарочек покусилась.

— Твою ма-а-ать! Ты где? Он жив?

— Дома. Он со мной.

— Щас буду. Близко к нему не подходи, поняла?

Я кивнула, даже не заморачиваясь, что папка по телефону не увидит. Отложила айфон и повернулась к девочкам:

— Ни одна из вас Руслана Ермакова не знает?

Девчонки замотали головами, а козел громко расхохотался.

— Черт, — досадливо пробормотала я, пнув подвернувшийся пуфик. — Капец мне, а не Милан.