Мутанты. Дети-волки. Книга вторая

Маир Арлатов

Волчица последние сутки еле волочила ноги, а теперь и вовсе не могла встать. От воя матёрого волка на её загривке дыбом вставала шерсть, она с тоской смотрела в чёрное безлунное небо и прислушивалась, не захрустит ли снег, не вернётся ли друг утешить и успокоить её взволнованное сердце. А может на этот раз ему удастся найти хоть одно живое существо, которое заглушит на время жуткий, непрекращающийся даже во сне, голод…«Мутанты. Дети-волки» является продолжением книги «Мутанты (не) доброй воли»

Дизайнер обложки Маир Арлатов

© Маир Арлатов, 2023

© Маир Арлатов, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-4483-9115-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1 Старец Гелиорий

Росс и Дерки ушли, а Дорито в тоске слонялся по поляне. В лес заходить было страшновато, уж слишком тихо там. Из леса на край поляны выбегала речушка, но словно испугавшись яркого солнечного света, её русло круто сворачивало обратно. Даже вода текла тихо, что пока не увидишь реки и знать о ней не будешь.

Помня, как опасно входить в неизвестные водоемы, Дорито даже не помышлял искупаться в реке. Он сел на траву, прислонился спиной к стволу дерева и долго, долго смотрел на проплывающие мимо листья. Иногда сам кидал что-нибудь, нарушая покой реки громкими всплесками.

Вообще-то Дор надеялся, что его спасители вернуться раньше, чем крылатое чудовище, объявившее себя их другом. Ему казалось, что Гефор убьёт его, он просто не сможет упустить шанс расквитаться за срезанное ухо. И дядя Дерки оставил его без средств защиты, а прятаться было ниже его достоинства.

Позади послышался негромкий шум. Решив, что вернулись дядя Росс и дядя Дерки, Дорито вскочил и, продравшись через кусты, оказался перед ясными очами того, с кем никак встречаться не хотел.

Гефор тоже не ожидал, что кто-то выскочит ему навстречу, и потому отскочил от кустов, приготовившись, если нужно сразиться с незваным гостем.

— Мальчиш-шка! — прошипел Гефор и замотал головой. — Ты опять встаёшь на моём пути!

Дорито был ни жив, ни мёртв, но всё же нашёл в себе силы ответить:

— Это ты на моём пути! Уходи!

— Какие мы смелые. Может, тебе следует научиться уступать дорогу старшим?

Глаза Гефора в упор смотрели на смельчака, но угрозы в них не было.

Дору казалось, если он уступит, то Гефор догадается, что он его боится. И потому решил стоять до конца.

— Я стою, где хочу! Почему бы тебе не убить меня за это?

— Была нужда связываться! — огрызнулся Гефор и, обойдя упрямого мальчишку, продолжил путь к реке. Вскоре его массивное тело скрылось за ветвями кустов, и воздух огласился шумом падения в воду. Он купался, а что ещё делать в жаркий солнечный день?

Дорито растерялся оттого, как повело себя чудовище. Он долго стоял прислушиваясь к звукам растревоженной реки. Сердце постепенно сбавляло темп, пока, наконец, окончательно не успокоилось.

Дор глубоко вздохнул и пошёл в сторону колодца.

Каменные тёмные глыбы, раскиданные в беспорядке, едва могли защитить от солнца своими причудливыми тенями, но мох, облюбовавший их теневые стороны, дарил прохладу.

Дорито устроился возле одной из глыб, выбрав такое положение, где появление чудовища или двух дядюшек не останется незамеченным.

Гефор, конечно, не ждал аплодисментов, когда появился на поляне. Он был довольный и мокрый. Отойдя от кустов, Геф встал на задние лапы, расправил крылья и замахал ими, как это обычно делают утки после купания. От него в разные стороны веером разлетались блестящие капли воды.

Дорито отвёл от него глаза, приняв самый невозмутимый вид. Ожидание утомляло.

Всё-таки крылатое чудовище невольно притягивало внимание мальчика, и он украдкой бросал в его сторону любопытные взгляды.

— Давай поговорим по-мужски, — первым предложил Гефор, распластавшись на земле.

— О чём? — небрежно спросил Дорито.

На самом деле, думал он, о чём ему говорить с этим существом?

— Ты смелый парень, — начал Геф, — не каждый решится рискнуть своей жизнью и жизнью брата, чтобы отомстить за друга.

— Ты был прав, — прервал его рассуждения Дор, — это был безрассудный поступок. Я не имел права рисковать жизнью брата.

Дорито не хотел встречаться глазами с Гефором, ему было трудно признаться в этом и злило, что он и брат имеют слишком крепкую душевную связь. Чтобы успокоиться, он поднял горсть мелких серых камешков и принялся медленно пересыпать их из руки в руку.

— Чего ты злишься? Разве я что-то не то сказал?

— Я злюсь на себя.

— За то что не смог довести начатое до конца?

— Нет. Что случилось, то случилось.

Гефор задумался на минуту, потом произнёс:

— Кажется, знаю, в чём твоя беда: тебе не нравится что ваши жизни так связаны.

— Это несправедливо! Почему я должен терпеть его страдания, а он мои?

— Увы, я не знаю ответ на твой вопрос. Несмотря на всё, что произошло, давай постараемся поладить между собой.

Дорито с усмешкой посмотрел на Гефора.

— Разве ты не хочешь отомстить мне за своё ухо?

— Да я и думать о нём забыл! Мух здесь нет, к уху некому приставать, а если бы они были — другое дело.

— Но я не знаю, кто ты, откуда взялся, и, если честно, не верю в сказочки про оборотней.

— Тебя даже не убедили слова Росса и Дерки?

— Они взрослые и говорят то, что им выгодно.

— Ну, в общем, — протянул Гефор, — ты прав. Давай слетаем к Глоре, ты всё увидишь своими глазами.

— Ага, откуда я знаю, а вдруг ты сбросишь меня в полёте?

Гефор возмущённо вскочил на лапы.

— Начинается! Я перед ним распаляюсь, пытаюсь доказать, что не собираюсь мстить, а он из себя Фому Неверующего корчит!

— Извини, — спокойно сказал Дор, — но ты не домашняя кошка…

— Значит, ты просто меня боишься? — Гефор нервно дёрнул хвостом.

Дорито с вызовом в голосе ответил:

— Что с того, что я не такой смелый, как тебе показалось? Но это не значит, что я не смогу за себя постоять!

Гефор успокоился и произнес примирительным тоном:

— Ничего, всё нормально. Моя внешность должна внушать опасения. Как же тебе доказать правоту своих слов? Может, знаешь такой способ?

Дорито пожал плечами, попросив:

— Расскажи о себе.

Не зря ему показалось, что крылатое существо окутано тайной. Вряд ли Гефор подаст её на блюдечке с голубой каёмочкой. Дор и не надеялся на это, но узнать о нём хоть немного, чтобы удовлетворить свой интерес, разве он не имеет право?

Гефор тоже это понимал. В конце концов, он ведь сам пошёл мальчику навстречу.

— Хорошо, но ты должен пообещать, что никому услышанное не расскажешь, особенно дяде Россу.

— Пообещаю, если и ты пообещаешь мне не врать.

— То, что я тебе сейчас расскажу истинная правда, — Гефор замолчал, обдумывая стоит ли ему это говорить, и наконец, произнёс: — Я заколдованный человек.

— Надо же! — Дорито не очень — то удивился. — Ещё один.

— А ты знаком с другими заколдованными людьми?

— С тремя, если добавить к дяде Юлису, Винессию и Уланда.

— Юлис?

— Ты его знаешь?

— Мне его жаль…

Дорито не понимал за что его жалеть, лично он ему даже завидовал.

— Он слишком часто пользуется своим даром, — продолжал Гефор, — причём ведёт достаточно нездоровый образ жизни: много курит, в последнее время плохо питается.

— И что из этого?

— Он имеет все шансы однажды не стать человеком.

— Это правда? — испугался Дор. — Его надо предупредить!

— Ты вряд ли сможешь это сделать, даже если захочешь. И Юлис не станет серьёзно относиться к предупреждению.

Дорито молча согласился. Эх, если бы он знал об этом раньше!

— Это ты ловко на другую тему перескочил, — вскоре заметил Дор.

— Я не нарочно.

— Меня легко обмануть. Я даже поверю, если ты скажешь, что не можешь превратиться в человека из-за проклятья какой-нибудь колдуньи.

Гефор фыркнул и вдруг засмеялся. Его смех походил на громкое булькающее мурлыканье.

— Что смешного я сказал? — Дорито сердито посмотрел на чудовище.

— Фома Неверующий утверждает, что верит во всё. Вот рассмешил… или ты намекаешь, что не поверишь ни единому моему слову?

— Я ни что не намекаю. Сказал, что думаю.

— Не будем спорить. В общем, ты почти прав: человеком стать я не могу, но колдунья и проклятья тут не причём, — Гефор задумался. Последнее было ближе к истине, только мальчишке знать об этом не надо.

— Угадать было несложно.

— Мою тайну знает лишь твой дядя Дерки, но его жизнь зависит от его языка, а теперь ещё и от твоей болтливости.

— Я могу держать язык за зубами! Не надо мне угрожать!

Гефор довольно растянулся по земле.

— Я не угрожаю. Если ты так решил, то должен понимать, что слова мои — правда. Я вообще шутить не люблю.

Дорито долго молчал. Ему требовалось время, чтобы разобраться во всём услышанном. Он вспомнил, как дядя Дерки относился к этому существу: старался меньше говорить о нём, а с ним и того меньше. Но этого было мало, чтобы утверждать, что чудовище таит в себе опасность для его жизни. Дядя Росс говорил о Гефоре только хорошее, будто бы он здесь только для того, чтобы помочь ему вернуть жену и детей.

А сейчас это чудовище предупреждает его, даже нет — шантажирует жизнью другого человека. Ещё он навсегда запомнил безжалостный взгляд Гефора — это был взгляд беспощадного охотника.

И ясно лишь одно: зверь не стал бы тратить своё время, чтобы помочь другим существам. Значит, Гефу это зачем-то выгодно. Во всей этой истории получалось, что в полном неведении находился лишь дядя Росс. И ещё… звери не лгут. Если Геф солгал — он не животное, а если он сказал правду… он тоже не животное — звери не шантажируют и не плетут интриги. Но если задуматься: мир другой, другие законы природы.

Дорито вздохнул: можно целый день думать и гадать, кто есть кто, но так ни в чём не разобраться.

Гефор задремал, согретый лучами солнца. Его чёрно-рыжая шерсть лоснилась, а крылья казались искусственными, сделанными из пластмассы.

— Мы успеем вернуться до их возвращения? — спросил Дор, втайне надеясь, что Геф его не услышал.

Гефор поднял голову.

— Мне не послышалось? Ты хочешь увидеть друга?

— Я бы пешком дошёл, если бы знал, куда.

Гефор не скрывал радости.

— Росс и Дерки раньше вечера вряд ли вернуться. А мы за три часа слетаем туда и обратно. Идёт?

— Хорошо, но там зима: снег, холод, а у меня нет Бесконечной Материи.

— Она есть у меня, — и тут же спохватился: — Но ты ведь не станешь меня убивать? Я рискую: ты, сидя верхом, запросто сможешь отделить мою голову от тела. И даже не разобьёшься, если успеешь сделать это до того, как я взлечу.

Дор поднялся на ноги и искренне заверил:

— Я не буду этого делать. Я обещал и слово сдержу!

— Я чувствую себя таксистом, который предлагает своим клиентам кирпичи на случай, если кто-то в дороге решит долбануть его по голове и ограбить. Но я тебе верю, подойди.

Дорито подошёл. Стоять рядом с Гефором было не страшно, но сердце всё же билось слишком часто.

Гефор поднял левую лапу, повернул её, и выпустил когти, похожие на острые серпы.

— Возьми, — мордой он указал на белый комочек под первым когтем, который был хорошо виден среди огненно-рыжей шерсти лапы, и добавил: — Это я у Росса позаимствовал. Был уверен, что когда-нибудь пригодится.

— Спасибо, — сказал Дор, беря половину комочка.

Вскоре он смастерил себе тёплую одежду: штаны, куртку с капюшоном, сапоги. И всё это надел поверх своей.

— Ловко ты с ней обращаешься, — заметил Гефор.

— Я быстро учусь.

— Надеюсь, также быстро сможешь залезть мне на спину.

Залезть на спину получилось не так быстро, как рассчитывал Геф, пришлось помогать крыльями. Дор просто скатывался с него. Шкура была слишком гладкой, ухватиться не за что, а грива для этих целей совсем не годилась. Гефор удивлялся себе всё больше: и зачем он затеял это путешествие?

Дорито и тут проявил немалую смекалку. Он закрепил себя на Гефоре ремнями из Бесконечной Материи, придав ей необходимую прочность. Он лишь надеялся, что не забудет мысленно поддерживать в них нужные свойства.

— Готов? — поинтересовался Геф.

— Можешь взлетать.

— Сейчас я проверю твою усидчивость.

— Если ты решишь меня сбросить, я успею повредить тебе шкуру! — испуганно заявил Дорито.

Гефор лишь рассмеялся в ответ.

В воздух он поднялся очень быстро. Дор успел лишь издать изумлённый возглас. Гефор летел стремительно, почти не махая крыльями. Из-за этих крыльев мальчику трудно было разглядеть что-либо внизу. Защищаясь от ветра и палящих солнечных лучей, Дор накинул капюшон и приник ближе к шее Гефора. Его почти укачало, когда существо, повинуясь воздушному потоку, начало снижаться. И только тогда Дорито смог увидеть лесной ландшафт, стелющийся под ними, верхушки крючковатых деревьев, временами почти касающихся лап Гефора. Воздушный поток то поднимал его, то опускал, то вдруг круто сворачивал в сторону, вынуждая крылатую «кошку» самостоятельно прокладывать себе путь.

— Сейчас начнётся самое интересное, — подбодрил заскучавшего наездника Гефор.

На первый взгляд ничего интересного Дор не находил. Лес всё больше редел, образуя участки абсолютно лишённые растительности, складывалось впечатление, что земли в этих местах стали бесплодными. Ландшафт приобрёл бурый оттенок. Далеко впереди было что-то белое, будто туман или огромное облако.

Дорито решил ни о чём его не спрашивать, скоро и так всё узнает.

Белое облако касалось земли, занимая весь горизонт, и Гефор летел прямо к нему.

Вот уж исчезли позади последние деревья, всё вокруг казалось безжизненной пустыней.

Облако приближалось, и вдруг Дор заметил, как бурая земля вмиг побелела, будто некто взял и провёл по ней ровную белую полосу. В воздухе сразу стало очень холодно.

«Зима…» — догадался Дор. Он удивился, как резко в природе этого мира может произойти перемена.

Гефор замедлил полёт. Его глаза внимательно осматривали землю. Он искал следы Глоры и её детей, по опыту зная, что обнаружить волков по их чёрной шкуре гораздо легче, чем их мать, блуждающую по снежным равнинам в лохмотьях из Бесконечной материи. Он свернул в сторону и полетел вдоль снежной границы.

— Вижу, вижу! — закричал Дор. — Вот они!

— Я тоже заметил. Мы должны увести их от границы.

— Зачем?

— Позднее расскажу.

Волки сначала не замечали летящего над ними Гефора, они рысью бежали перед ним вдоль границы, изредка сворачивая в сторону ледяных со сверкающими стволами деревьев. Порой они надолго исчезали с глаз под их раскидистыми белыми ветвями.

Заметили они крылатого наблюдателя только, когда его тень пересекла их путь. Волки замерли, принюхались и, приняв угрожающие позы, уставились на пришельцев.

Гефор, планируя, направился вглубь снежного мира. Как он и рассчитывал, голодные звери помчались за ним.

— А где может быть их мать? — спросил Дорито.

— Ходит где-нибудь. Обычно она идёт следом за детьми. Я редко её вижу.

— Ты часто летаешь сюда?

— Каждый день.

Волки быстро устали. Даже потеряв из вида объект преследования, они продолжали скакать, по брюхо проваливаясь в рыхлый снег. Впереди бежал крупный матёрый зверь, он злился от голода, всё чаще вспоминая момент, когда одним прыжком сбил с ног человека и готов был вонзить в шею зубы. Что его тогда остановило? Может то, что он был похож на другого, который ходит сейчас за ними следом и о чём-то говорит. Несмотря на лютый голод, волк был уверен, что убивать это существо нельзя ни за что на свете. Ему несколько раз приходилось устраивать хорошую трёпку капризной волчице, она всё чаще порывалась напасть на человека.

Гефор остановился в центре большой поляны.

— Не слезай. Они скоро появятся.

— Ты увёл их от границы. Зачем?

— То лето, откуда мы прилетели сюда — это Настоящее время, а эта зима — Прошлое. Прошлое постепенно захватывает этот мир, оно безжизненно. Даже ледяные леса, которые ты видишь — это всего лишь игра природы. Они растут из-за снега, как бы кристаллизуются в причудливые формы.

— Прошлое может захватить весь мир? И что будет тогда?

— Представь Прошлое — это то, чего нет, и если это ничто захватит мир, мир станет прошлым, то есть уйдёт в Прошлое — исчезнет. Затем Прошлое пересечет пространственный тоннель и попадёт в другой мир, которого тоже ждёт подобная участь.

— Странно, если прошлого нет, а по-твоему, мы сейчас в нём, то почему мы видим всё это? — Дорито заёрзал на спине Гефора, оглядываясь по сторонам. — Откуда здесь зима?

— Это парадокс времени. То есть, неразрешимая загадка. Прошлого нет, но оно когда-то было или стало таким, каким мы его сейчас видим.

— А причём здесь Глора и её дети?

— Ты не зовёшь её тетей? — заметил Гефор.

— Нет, она не хочет, чтобы её так называли. Говорит, что это слово её делает старой.

Гефор, смеясь, промурлыкал:

— Женщины! Они такие впечатлительные создания.

— Ты не ответил на мой вопрос, — напомнил Дорито.

— Они попали в своё время. В одной из прошлых жизней им довелось закончить здесь свои дни полные страданий и отчаяния. Если они перейдут через временную границу, они не смогут стать прежними. Попав сюда, им даётся шанс покончить с Прошлым, но через тех, кто сейчас находится в Настоящем, понимаешь?

— Значит, — начал рассуждать Дор, — они сами ничего для своего спасения сделать не могут?

— Увы, что поделаешь. Кто заварил кашу, тот её и расхлебывает.

— Это дядя Росс что-то натворил?

— Не совсем. В этом деле замешано много людей. Кстати, ты и Дерки тут не причём.

— А ты?

— В прошлом я много бед причинил Глоре и Россу, но давай не будем пока об этом. Смотри… — Гефор начал топтаться по снегу. — Крадутся. Пора уносить ноги, а то съедят, если им повезёт.

Зря волки прятались за сугробами, чёрная шкура подводила. И их отчаянная погоня не увенчалась успехом. Им оставалось лишь скалиться и рычать от злости, глядя вслед улетающему ужину.

«Если бы я увидел Глору, — с грустью подумал Дор, — то, пожалуй, действительно поверил бы в этот бред. Никто не заставит меня поверить, что Уланд стал волком!»

— Ну как тебе сказочка про оборотней? — вкрадчиво поинтересовался Гефор.

— Почти… быль.

Гефор вдруг совершил резкий поворот.

— Я так и знал, что ты сомневаешься. Теперь посмотри внимательно направо. Ты видишь следы, которые пропадают под деревом?

— Вижу!

Гефор пролетел намного над макушкой дерева, и завис, часто взмахивая крыльями.

— А на этой стороне их нет. Даю десять к одному, что под деревом сидит Глора.

— Мы приблизимся? — с надеждой в голосе спросил Дор.

— Нет. Зачем зря травмировать несчастную женщину. Но ты можешь её увидеть.

— Как это сделать?

— Позови. Она откликнется.

— Позвать? — и он громко выкрикнул её имя: — Глора!

Когда ледяное эхо, осыпав с ближайших деревьев снежинки, затихло, в ответ донёсся печальный зов больше похожий на плач.

— Ани-эль!.. Ран-дит!..

Гефор продолжал висеть в воздухе.

— Смотри внимательно, скоро она вновь отправится в путь.

Действительно, очень скоро Дорито увидел, медленно идущую по цепочке волчьих следов женщину в белой шапке и шубе. Если бы не чёрные волосы, рассыпавшиеся по плечам, различить её было бы почти невозможно.

— Нам пора возвращаться, — сообщил Гефор.

От волнения Дорито некоторое время не мог вымолвить ни слова.

Гефор выждал паузу и спросил:

— Надеюсь, ты не думаешь, что всё увиденное обман?

— Нет, не думаю.

До границы они летели молча. Так же молча её преодолели и, наконец, когда добрались до первой зелени лесов, Гефор вновь обратился к Дорито с вопросом:

— Ты случайно там наверху не замёрз?

— Нет, не замёрз, — равнодушно ответил Дор.

— О чём задумался?

— Это всё так жестоко!

— Дня три и всё закончится.

— Как закончится? Они умрут?

— Я для того и помогаю Россу, чтобы предотвратить худшее.

— А чем могу помочь я?

— Не знаю. Скорее всего, и ты оказался в этом мире неслучайно.

Обратная дорога показалась мальчику слишком короткой. Занятый мыслями об Уланде, Винессии и их матери, он не заметил, как подлетели к лагерю.

Прежде чем начать опускаться, Гефор напомнил:

— Не забудь про обещания.

— Не забуду.

— И желательно не говорить, где мы были.

— Не скажу.

— Нас уже ждут, — Гефор заметил двух приятелей. — Десять к одному, что они решили будто тебя нет в живых.

Тут и Дорито увидел дядюшек. Дядя Дерки напряжённо всматривался в небо, подставив руку ко лбу, а другой походил на неподвижную статую.

— Сто к одному, что они уже искали мои косточки, — добавил Дорито.

— Дерки наверно волосы на себе рвал, за то что обезоружил тебя.

— Скоро узнаем.

Гефор спикировал на поляну и мягко приземлился. Первым подбежал Дерки, он помог мальчику спуститься. Видеть Дорито живым и невредимым было для него несказанной радостью.

— Замечательно, что вам удалось помириться, — и тут же крикнул другу: — Росс, с ним всё в порядке! Куда вы летали?

— Так, маленько развлеклись, — ответил Дор.

— А откуда у тебя это? — сурово спросил Дерки, заметив Бесконечную Материю.

Дорито вопросительно посмотрел на Гефора, и тот пришёл ему на помощь:

— Дерки, не придирайся! Без неё наш маленький друг не удержался бы на моей спине. А так он целёхонек остался. И чем ты недоволен?

— Я не сержусь, честно. Я очень рад, что Дорито не использовал её во вред.

— Я же обещал, — напомнил Дор. — Ой, а у тебя на лбу кровь!

— Это пустяк, — отмахнулся детектив, — не смертельно.

Гефор поинтересовался:

— Расскажешь, что случилось?

— Пусть лучше Росс всё объяснит сам.

Втроём они подошли к Россу. Тот услышав их приближение, встречал друзей радостной улыбкой и, картинно возмущаясь, проговорил:

— Ох, и прибавили вы седины на мою голову!

— Я думал мы появимся здесь раньше вас, — сказал Дорито.

— Не надо оправдываться, Дор, ты же не в чём не виноват, — сказал Дерки. — Пойдём лучше в лес, чего-нибудь к ужину нарвём.

Дорито не стал отказываться от предложения дяди Дерки. Он охотно последовал за ним.

Росс подошёл вплотную к Гефору и, коснувшись его шкуры, стал приближаться к голове.

— Ты чего? — недоумевал Гефор.

— Хочу добраться до твоей головы.

— Зачем она тебе?

Росс не ответил. Он нащупал шею и добрался до усов морды. Гефор снисходительно ждал продолжения.

— Спасибо, — прошептал Росс, обняв его. — Спасибо…

— За что?

Гефор чувствовал, как от тёплых человеческих рук, поглаживающих его морду, по телу пробегают мурашки, заставляя дыбом вставать на загривке шерсть.

— Мне почти захотелось мурлыкать, — гортанно проговорил Геф. — Может, объяснишь по какому поводу телячьи нежности?

— Я благодарю небеса за то, что они послали тебя мне в помощь, а тебя за всё, что ты для меня делаешь.

— Помощи от меня не так уж и много, — оправдывался Геф, — но и вреда почти нет. Неужели ты мог подумать, что я вопреки обещанию отправлю мальчишку на тот свет?

— Но я подумал именно так, — откровенно признался Росс, отстраняясь от него. — И если бы худшие мои предположения сбылись…

— Хватит фантазировать! — возмутился Гефор. — Лучше пообещай, что не будешь больше делать поспешных выводов.

— Обещаю!

Гефор немного подумал и продолжил:

— Обещай, что если вдруг завтра выяснится, что я не тот, за кого себя выдаю, ты сначала во всём разберёшься.

— Обещаю! Для меня не имеет значения, кем ты являешься, я чувствую, что сердце у тебя доброе, а это самое важное!

Гефор тяжело вздохнул и отвернулся. Он уже предчувствовал грозу, которая скоро разразится, и обещание Росса, данное так поспешно, вызывало в его душе ещё большую тревогу, чем раньше. Скоро всё закончится. Гефор понимал, что он вряд ли может что-то изменить. Да и незачем. Скоро, очень скоро он узнает, до конца ли использован его шанс, если нет, возможно повезёт в другой жизни.

— Ты мне не веришь? — встревожился Росс.

— Всё может измениться, когда ты станешь зрячим. И это может произойти в любое время.

— Твои слова обнадёживают. Я очень этого хочу, но если это цена за спасение жены и детей, то пусть я останусь слепым.

— Расскажи, что ты узнал, и что случилось с твоим другом?

Росс подробно поведал Гефору о том, как они напрасно пытались изменить Прошлое.

— Геф, ты говорил, что Прошлое можно изменить, — закончив рассказ, напомнил Росс, — похоже ты ошибся.

— Возможно, — не стал спорить крылатый друг, — но что-то мне подсказывает в Прошлом времени можно изменить многое, но в нём есть моменты, которые нельзя изменить. Они как горы: толкай, долби, но все усилия пропадут даром. Это стрежни Прошлого, на них держатся истории миров, и даже отдельных существ.

Россу нравилось слушать мудрые слова Гефора. Его голос будил в душе странные чувства: уважение, удивление и тревогу. Он словами мог поведать суть вещей, разложить по полочкам то, что никак не получалось понять, тщательно «разжевать» все тонкости и сложности важного дела, начатого ими. Геф внушал веру в успех и успокаивал. Именно таким Россу вспоминался отец: добрый и сильный, но таким он был совсем недолго — несколько месяцев после приезда с ним в город, где в двадцать лет назад сочетался браком с его матерью. Потом, после её гибели, всё изменилось. Отец Росса стал постоянно что-то требовать от него, всегда был чем-то недоволен и, несправедливо критикуя, он возвёл между собой и сыном стену непонимания и откровенной, а потом скрытой ненависти.

Росс всегда старался изгнать мысли об отце. Они мешали ему сосредоточиться и делали невнимательным. Вот и сейчас он упустил что-то важное, что уже никак не поймёшь. «Придётся додумывать самому, — по обыкновению решил Росс, прогоняя остатки тягостных воспоминаний. — И почему в наш разговор всё чаще вклинивается доктор Фогер? Я его убил, он заслуживал смерть за свои дела. Так пусть его призрак сгорит в аду и не мешает мне жить!»

— Ты меня не слушаешь? — заметил Гефор.

— Извини, мешают призраки прошлого.

— Призраки прошлого этой жизни или других?

— К сожалению, этой.

— Чтобы избавиться от них, нужно встретиться с ними лицом к лицу и выяснить всё раз и навсегда, — и осторожно поинтересовался: — А когда чаще на тебя находят воспоминания?

— С тех пор, как я оказался здесь.

Гефор лёг на землю, приготовившись к долгому разговору.

— А на этот раз что вспомнил?

— Неужели тебе хочется знать, что я думаю о каком-то там докторе Фогере, горящем в аду? Ведь ты и так всё обо мне знаешь.

Гефор понял, что зря начал этот разговор. Он перевалился на бок, обдумывая, как закрыть взрывоопасную тему. Лучший способ — соглашаться со всем и побыстрее сплавить его к приятелю, который уже развёл костёр.

— Конечно же он мне нисколько неинтересен. Он наверно неприятный был тип, там ему и место.

— Я как вспомню о нём, так кровь моя кипит от ненависти. Он испортил мою жизнь, сделал меня изгоем!

— Но до этого момента ты, кажется, жил вполне счастливо, — Гефу стало любопытно слушать о самом себе. Делая робкие попытки обелить свою сущность, он рисковал раскрыть инкогнито.

— Всё хорошее со мной произошло только после его гибели, так что мне не за что его благодарить.

— Не верится, что какой-то доктор смог вселить в тебя столько ненависти, — Геф мысленно укорил себя за то, что лишь подталкивает Росса раскрывать свои чувства. Он знал, не к добру он бередит затянувшуюся рану, но не мог остановиться. Он хотел знать причины своих конфликтов с сыном и искал способ примириться, пусть заочно, скрываясь под маской Гефора. Ведь он любил сына и сейчас любит, и разве он мог предположить, что его любовь сеет ненависть? Да, Фогер признавал, что был эгоистом, хотел видеть сына своей копией и воспитывал его так, как считал нужным, но сейчас здесь он понял, что зря потратил море сил и энергии на неосуществимую мечту. Сейчас Росс ему нравился таким, какой есть, и недостатки уже не кажутся проблемами, над которыми он бился при жизни, он их просто не замечал. И если бы Росс став его точной копией, попал в схожую ситуацию, то он вряд ли бы внушал ему желание помочь. Сейчас он помогал сыну, ничего не требуя, и стал ему другом, и от этого чувствовал себя самым счастливым существом на свете.

— Ты можешь ничего мне не рассказывать, — произнёс Геф. — Дерки и Дорито уже заждались тебя.

— Мне нечего скрывать, — заявил Росс. — Этот доктор был моим отцом.

— Это серьёзно… — раненое ухо Гефора внезапно зачесалось, и он почесал его.

— Но это ещё не всё… Его убил я! И нисколько не жалею.

Гефор молчал, давая Россу возможность выговориться. Он чувствовал, что слова даются ему с трудом.

— Если ты думаешь, что убив его я не сплю ночами, то это не так. Я не вспоминал о нём до этих дней. Я даже во сне его ни разу не видел. Но находясь рядом с тобой, я вспоминаю о нём, не хочу, ни ничего не могу с собой поделать. Может, я мозги отморозил за одно, когда ослеп и поседел, не знаю. А может дело в том, что ты напоминаешь мне его.

— Чем?

— Наверно голосом. Когда он был монстром, голос его был так похож на твой. И у тебя тоже есть крылья…

Гефор недовольно фыркнул.

— У тебя точно мозги отморожены. Может, тебе стоит дождаться, когда прозреешь, тогда убедишься, что все твои призраки лишь плод воображения.

— Ты прав, прав, надеюсь, всё что я сказал, останется между нами?

— А разве это тайна?

— Нет, ничего секретного в этом нет. Просто… — Росс дружески похлопал друга по шее, — я тебе очень доверяю, Гефор.

— Спасибо за доверие, — и прокричал: — Дер-ки!!!

— Иду, иду, — послышался ответ. Дерки вскоре подошёл. — Что наговорились?

— Проводи меня, — попросил Росс.

— Пойдём, приятель.

***

Ночью Россу не спалось. Он лежал на спине, закинув руки за голову и думал. Сначала прокрутил в голове разговор с Гефором, потом его одолели мысли о жене и детях. Думая о Глоре, он вдруг поймал себя на том, что лежит с открытыми глазами и… видит звёзды! Видение звёзд было таким неожиданным, что Росс вскочил. Не доверяя первому чувству — накатившей внезапно радости, он быстро коснулся руками глаз. Он увидел, как пальцы, словно чёрной тенью, закрыли часть звёзд, и едва сдержался, чтобы не закричать от радости.

Росс стал осматриваться. Он видел себя, увидел мирно спящего Дорито, укутанного от ночной прохлады толстым одеялом из Бесконечной Материи. Тут же рядом с ним спал Дерки. Ночь не была слишком тёмной: легко различались каменные глыбы, местами фосфорицирующие слабым зеленоватым светом, были видны не совсем потухшие угли костра, даже можно было найти кожуру плодов, съеденных за ужином. Росс не увидел лишь крылатого друга Гефора.

Понимая, что на эту ночь бессонница ему обеспечена, Росс решил не тратить время зря, а отправиться в Прошлое на поиски истины. Дерки будить он не стал, так как в его помощи больше не нуждался. Венок ждал своего часа в рюкзаке, и найти его не составило труда.

Вскоре Росс, словно призрак, растворился в воздухе, оставив друзей безмятежно спящими. Некоторое время спустя на поляну опустился Гефор. Он любил летать под звездами, особенно когда одолевала бессонница и разные мысли. Ночные полёты хорошо сказывались на его самочувствии, и едва лапы касались земли, как бог сна накрывал его покрывалом из ярких сновидений, и горе тому, кто решится разбудить спящего «кота» раньше, чем это сделают первые лучи солнца.

Росс оказался у горы поросшей старыми соснами и мелким колючим кустарником. Занимался рассвет. Воздух был наполнен прохладой, запахом хвои, перекличкой малюток-корольков, деловито перепархивающих среди ветвей и далёкой дробью сонного дятла.

«Знать бы зачем меня сюда занесло, — подумал про себя Росс. — Вспоминай, Росс, вспоминай. Может, это место тебе знакомо? — и тут же отвечал: — Росс тут не причём. Спрашивать надо с Эдисседа. Ну-ка, Эдис, что ты скажешь об этом месте?»

Но Эдиссед молчал, и Росс уж было решил, что попал сюда случайно, и поскольку в тёмный лес идти не хотелось, то надеть венок и продолжить путешествие наступило самое подходящее время. Как вдруг где-то в стороне послышался треск ветвей. Кто-то шёл ему навстречу и вот-вот должен был появиться. Росс подавил желание скрыться, он вспомнил, что его не видно.

Вскоре среди деревьев показался силуэт человека. Он продирался через кусты, иногда пуская в ход свой меч.

— А Эдиссед! — обрадовался Росс, узнав его. — Привет! Никак идёшь проверять ловушки?

Росс понимал, что Эдиссед его не слышит, но поговорить с кем-нибудь ужасно хотелось.

— А ты очень похож на меня… Только мускулистее.

Эдиссед прошагал мимо Росса с самым невозмутимым видом, но его поведение лишь больше развязало язык невидимого попутчика.

— Может, сбавишь шаг, а то я не успеваю? И куда ты так спешишь?

Росс едва поспевал за ним, он то и дело врезался в деревья. Один раз он слишком близко подошёл к охотнику, что тот, увлёкшись рубкой кустов, преграждающих путь, несколько раз полоснул по невидимке мечом.

— Эй, приятель, полегче! — возмутился Росс.

Внезапно Эдис остановился и прислушался. Где-то рядом трепыхалась птица. Охотник быстро нашёл спрятанный на земле силок, и вот уже вскоре серая куропатка забилась в его руке в предсмертной агонии. Когда птица затихла, Эдис засунул её в мешок, поправил ловушку, замаскировал её и продолжил путь.

Когда охотник остановился ещё раз, Росс решил, что причиной тому ещё одна ловушка. Он даже почувствовал разочарование: ходить за самим собой лишь наблюдая, как ставят ловушки на птиц, казалось тратой времени.

— И не надоедает тебе шастать по лесу с утра пораньше? Лучше бы сидел дома и кур разводил.

Эдиссед, настороженно прислушиваясь, начал взбираться на гору. Сначала подъём не был крутым, но постепенно идти даже ему становилось труднее.

— Утомил ты меня своей беготнёй, — проворчал Росс, безнадёжно отставая.

Догнал он его только, когда путь пересекла широкая тропа. Следуя по ней, Эдиссед сбавил ход, он к чему-то всё время прислушивался.

Внезапно тропа оборвалась. Впереди возникла глубокая пропасть.

— И что дальше? — вкрадчиво поинтересовался Росс.

А дальше Эдисседу взбрело в голову начать спуск по едва заметным заросшим мхом ступеням, выдолбленным в горной породе.

— Я так и думал, — вздохнул Росс, последовав за ним. — Если свалюсь тебе на голову, не сердись.

Ступени уходили вправо, затем незаметно исчезли, превратившись в тропинку, которую через несколько шагов преградила груда камней, обрушившихся в пропасть во время обвала. Росс даже заметил место, откуда они упали. Эдиссед сбросил заплечный мешок и меч и начал расчищать тропу. Груда была не маленькая, а камни не из легких. Росс безучастно стоял в стороне.

Оказывается тропы дальше не было, она исчезала в пещере, вход в которую открывался всё больше.

— Старец Гелиорий, ты жив? — вдруг прокричал Эдиссед, начав с остервенением освобождать вход. Работа продвигалась медленно.

Росс, заинтригованный появлением в истории охотника Эдисседа нового персонажа, тоже начал помогать разбирать завал.

Вдвоём работа пошла быстрее. Камни тяжело падали в пропасть, оглашая горы многократным раскатистым эхом.

Эдиссед не замечал, что камней становится меньше. Если бы он не думал о старце Гелиорие, окликая его время от времени, то, пожалуй, удивился бы, увидев, как камни по воле невидимых сил летят в пропасть.

— Ну, кажется, всё… — устало выдавил Росс.

Эдиссед был уже внутри пещеры, оттуда раздалось приглушённое эхо его шагов. Он искал старца и не находил его.

Росс тоже собрался войти, как услышал позади себя осторожные шаги.

«Это наверно и есть старец Гелиорий, — подумал он, увидев длиннобородого старца, опиравшегося на трость. Одет он был в рваное тряпьё, а за плечами висела корзина, сделанная из ивовых прутьев, сквозь неё просвечивала небогатая снедь.

— Старец Гелиорий! — радостно воскликнул Эдис. — Я очень рад, что ты не попал под вчерашний обвал.

— Эдиссед, рад тебя видеть в моём доме, — прохрипел старик, входя в пещеру.

Росс не мог пропустить такую сцену, он вошёл следом. В нос ударил запах старости и гнилья.

— Спасибо, ты единственный откликнулся на мой зов и освободил мой дом от каменного плена.

— Но я просто шёл сюда и не слышал никакого зова, — искренне признался Эдис.

Старец тяжело опустился на каменное, застеленное старыми шкурами ложе. Отставляя в сторону трость, он тихо проговорил:

— Это был зов сердца. Оно вело тебя сюда.

— Я сейчас, — Эдис выскочил наружу и вскоре вернулся, неся с собой тушку куропатки. — Я принёс её тебе.

— Спасибо, — поблагодарил Гелиорий и грустно вздохнул. — Твой народ забыл обо мне.

Эдис понуро опустил голову. Это было правдой: вот уж третий год, столы ломятся от плодов земли, благодаря молитвам этого старца, а он сам не получает должных даров. Он ходит по улицам и просит подаяния. Когда-то всё было по — другому…

— Они считают меня грудой никчемных костей и забыли, какие тайны скрывает моё одиночество.

— Они тебя просто боятся, — несмело предположил Эдиссед.

— Возможно, но ты не стой у порога. Сегодня я хочу рассказать тебе одну тайну, которая поможет тебе, если ты правильно распорядишься знанием.

Эдиссед сел перед старцем на корточки и спросил, внимательно вглядываясь в его морщинистое лицо:

— Поможет в чём?

— Оно исполнит самое заветное желание. Ты готов к этому?

— Готов. Если моё желание исполнится, я стану самым счастливым человеком на свете! И я обещаю, что мой народ будет чтить тебя!

Старец, улыбаясь, потряс головой. Россу показалось непрост этот старик, что-то прячется в его глазах помимо смирения и мудрости. Что-то задумал старец и вряд ли доброе…

Росс пожалел, что оставил Дерки спать. Будь его друг здесь, он бы сразу вывел старца на чистую воду.

— Слушай Эдиссед, в Межлесье на восточном склоне ветреной горы есть потайная дверь, которая открывается при помощи крепкой палки вставленной между двумя камнями, заросшими незабудками. Дверь приведёт тебя в пещеру. В центре на полу, если внимательно поищешь, увидишь шкатулку. Она тоже имеет потайной замок, думаю, ты сможешь её открыть и без моей подсказки. В ней лежит Камень Равновесия. Он белый, словно снег. Этот камень исполнит любое твоё желание, но помни, желание должно быть добрым. Если произнеся вслух желание, камень потемнеет, тебя ждёт беда.

Эдиссед слушал внимательно, и в глазах его отразилось непонимание.

— Старец, почему ты сам не воспользуешься камнем, чтобы изменить свою жизнь?

— Зачем? Жизнь моя прожита, а прошлое он не возвращает, и к тому же я его Хранитель. А Хранитель имеет право обращаться к камню лишь в редких случаях.

— Но почему ты решил рассказать о нём мне?

— Мне нечем больше отблагодарить тебя за доброту. Прежде чем воспользоваться знанием, обдумай всё. Желание должно быть добрым, а камень оставаться белым.

— Хорошо, старец, спасибо. Твой подарок не имеет цены! — и Эдиссед поспешил к выходу. — До свидания, старец Гелиорий!

— До встречи, — промолвил, вздыхая, Гелиорий.

Вскоре шаги молодого охотника затихли. Росс остался в пещере: что будет дальше с Эдисседом — он знал, а вот, что задумал старец, его очень интересовало.

Старик долго сидел неподвижно, задумчиво глядя перед собой, потом поднял глаза на Росса, и того пробрал холод, словно Гелиорий увидел его.

— Только Боги вправе судить меня, — сурово сказал старик. — А ты не Бог.

— Ты видишь меня? — удивлённо спросил Росс.

— И вижу, и слышу. Ты был здесь во время нашего разговора. Ты вошёл со мной и почему-то не уходишь. Что тебе надо от меня?

— Скажи, ты знаешь, какое желание загадает Эдиссед?

— Да, знаю.

— Тогда почему камень потемнеет?

— Нельзя заставить одного человека полюбить другого — это насилие над его душой.

— Но почему ты позволяешь ему это сделать? — Росс заволновался. — Тебе лучше сразу сказать, что ты задумал, иначе я буду ходить за тобой по пятам и портить жизнь!

Старец засмеялся.

— Так, тебе весело! — рассердился Росс. — Из-за тебя невинные дети станут волками. Из-за тебя разрушатся семьи…

— Я понял… Ты тот, кем станет Эдиссед спустя много жизней.

— Ты угадал, Гелиорий. Я хочу всё изменить. Ты заварил эту кашу, и ты обязан мне помочь!

— В течение многих жизней я буду тем, кто будет вносить в твои жизни хаос и смерть, и в тоже время я тот, кто уже помогает тебе. Но сейчас здесь я не стану ничего менять. Эдисседу придётся пережить всё от начала до конца. Так же, как и я, он будет страдать.

— За что? — вскричал Росс. — За что? Это твоя месть народу, который перестал уважать тебя? Скажи, я прав?

— Нет, — старец покачал головой. — Нет. Просто ты тоже Хранитель камня. Ты должен был стать отшельником, но вместо этого ты стал охотником, приближённым старейшины. А мне нужна замена. Кто-то должен хранить мои тайны. Всё было бы по-другому, если бы я смог выкрасть тебя ещё ребёнком и воспитать как Хранителя.

— Это чудовищно!

Росс выбежал из пещеры. Он не знал, что делать. Очень хотелось придушить этого старика!

Свежий горный воздух освободил его лёгкие от запаха старости и затхлости, которыми пропиталась пещера. Росс несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться и очистить голову от дурных мыслей, а сердце от злости. Росс был зол, он редко так злился. Это было очень сильное чувство, которое просто необходимо было обуздать, иначе под его влиянием можно было натворить таких дел, жалеть о которых он будет все последующие жизни.

Но избавиться от гнева было не так-то просто. Хотелось что-нибудь сломать, разрушить или закричать так, чтобы задрожали горы.

«Этот старик в одной из прошлых жизней, как паук сплёл сеть, в которую я угодил. Он надругался над моими чувствами, он использовал их, чтобы достичь своей цели — превратить меня из человека в раба камня. Это жестоко! И если я убью этого мерзавца, ничего не изменится. Это можно сделать раньше ещё до разговора с Эдисседом. Только тогда будет польза… — думал Росс. — Но если слова Гефора о стержнях прошлого верны, мне вряд ли удастся это сделать. Всё равно Эдис узнает о камне и станет его рабом. А если всё получится, что тоже вероятно, я могу никогда не встретить Глору, не буду знать своих друзей. Я потеряю слишком много и даже не буду об этом помнить…»

Росс в волнении ходил по узенькой тропинке над пропастью, иногда ударяя до боли в каменную стену, уходящую вверх.

В небе парили два орла — беркута, они долго кружились, следя друг за другом, и вдруг сцепились. Они дрались за своё будущее и были равны по силам. Их драка была жестокой, но походила на танец. Птицы поочередно зависали вниз спиной, при этом крепко держась когтями за соперника. Наступал момент, и они расцеплялись, чтобы вновь ринуться в бой. Они то падали в пропасть, едва избегая гибели, то ударялись о ветви деревьев. В воздухе кружились перья, а на вершине одной из сосен сидела орлица, ей было безразлично кто победит. Она с остервенением рвала на куски какого-то зверька и с голодной жадностью глотала их.

Кто-то из двух орлов будет побеждён, возможно, из-за этой драки он сильно пострадает и в скором времени погибнет. Росс смотрел на их схватку, ощущая, как чувство обречённости зависает над пропастью. Словно клеймом, от которого не избавит даже смерть, она войдёт и в его жизнь.

Росс знал, что уйди он сейчас, то вряд ли появится здесь снова. Он должен о многом расспросить старика, ведь тот не всё ему рассказал. Не может человек быть рабом камня по своей воле. Что за этим кроется? Ах, если бы всё вспомнить!

Возвращаться в пещеру было невыносимо тяжело. Смрад выворачивал наизнанку. Пересилив отвращение, Росс вошёл и остановился напротив старца.

— Я знал, что ты не сможешь уйти, не получив ответы на свои вопросы, — с усмешкой прокряхтел Гелиорий. — Я чувствую твою злость.

— Ты знаешь ответы на вопросы, которые я ещё не задал, так ответь на них, и я уйду.

— Я не стану ничего говорить. Приходи позднее.

— Что? — ещё больше разозлился Росс. — Я никуда не уйду! Я буду мешать тебе спокойно доживать последние дни. Я буду твоим проклятьем!

Росс демонстративно уселся посреди пещеры, начав обдумывать с чего начать издевательство над стариком.

— А ты точно такой, как Эдиссед. Нисколько не изменился. Вспыльчивый и упрямый. Мне нравятся такие…

— Мне нечего терять, — заявил Росс.

— Ошибаешься, — старик с трудом поднялся и, опираясь на трость, заковылял к выходу. — Все бояться терять то, что имеют. А тебе есть, что терять.

Росс поднялся и молча последовал за Гелиорием.

— Потерять не самое страшное, иногда обрести что-нибудь оказывается гораздо страшнее. И тебе страшно обрести то, отчего столько жизней отказывался.

— Что же это?

— Это… память. Ты заставил себя забыть всё и забыл. Забыл так крепко, что вынужден путешествовать во времени, когда как проще было бы заглянуть в себя.

— Я ничего не помню, так помоги мне, если можешь.

Старец остановился на середине пути и посмотрел на дерущихся птиц.

— Они просто живут, но не властны над своей судьбой. Человек может смягчить её удары, но устранить целиком последствия своих ошибок не в силах.

— О чём ты говоришь?

— Так, бред стариковский… Ладно, я помогу тебе вспомнить всё, но ты за это сейчас заберёшь меня в своё время.

— Зачем? Чтобы опять навредить мне? Даже не думай об этом!

— Ты всегда спешишь с выводами. Я хочу всего лишь увидеть себя. Неужели моя прихоть тебя пугает?

Росс не сомневался, старик не по прихоти захотел оказаться в Будущем времени. Он решил и туда запустить свои руки, а может просто уйти от опостылевшей действительности?

— Тебе там нечего делать! — объявил своё решение Росс. — А я жил без памяти и дальше проживу!

Старик долго молчал. Нельзя было понять, какие мысли бродят под копной седых волос. Наконец, он повернулся к Россу и пристально посмотрел в его глаза.

— Это твоё окончательное решение?

— Да.

— Если отказываешься от моей помощи, так почему ты всё ещё здесь?

— О какой помощи ты говоришь, Гелиорий? Почему я должен тебе верить? Будто мне мало того, что я узнал.

— То что ты узнал — это всего лишь крупицы сахара на яблочном пироге. Начинка гораздо интереснее. Подумай хорошенько, неужели Кантпанелла должна умереть ещё несколько раз прежде, чем ты поймёшь, что порождение всех несчастий не я и ни кто-нибудь другой, а ты сам, — старец ткнул пальцем в грудь Росса. — Это ты преступил клятву! И всё, что с тобой случилось — кара!..

Гелиорий, вздохнув, опустил руку и повернул к пещере.

— Продолжай, прошу тебя, — Росс преградил ему путь. — Какая клятва? Кому и что я обещал? Говори же, Гелиорий!

— Похоже, у тебя много времени на бесполезную болтовню… Я могу годами молчать. Мне будет не так скучно, если ты всё это время будешь рядом.

— Что ж, похоже, у тебя хватит терпения ждать, когда я освобожу тебе дорогу.

— Тебя нет и ты не можешь мне помешать вернуться в пещеру!

— А ты проверь…

Старец закрыл глаза, шагнул вперёд и упёрся в невидимую преграду, он попытался обойти, но движения его были слишком медлительны, и Россу ничего не стоило опередить его действия. Росс легко удерживал старца за плечи.

— Наше противостояние может длиться долго, — устало произнёс Гелиорий. — С этого времени я не произнесу ни слова, если только ты не передумаешь.

Старик сел на землю. Он казался воплощением дерзости и упрямства.

Орлы продолжали драться, но их силы были на исходе.

У Росса не было в запасе нескольких лет, и он никогда не отличался терпением. Гелиорий это знал и был уверен, Росс сдастся раньше, чем птицы перестанут драться.

Росс вынул из кармана венок и возложил его на голову старца, а рук убирать не стал. Минуту спустя странные существа, за которыми с любопытством наблюдала сытая орлица, исчезли и в это же время орёл — победитель пропел над горами победную песню.