Ловушка для супермена

Сара М. Андерсон, 2015

Триш – красавица, умница и лучшая студентка университета – озабочена грандиозным проектом, но на него нужны деньги. С помощью остроумной уловки она сумела так впечатлить миллиардера Нейта Лонгмайра, кстати, очень интересного мужчину, что он не отказал ей в помощи и назначил встречу, но… благополучно о ней забыл. Триш не отступила и явилась прямо в его особняк. Нейт все вспомнил и сделал девушке невероятное, но очень странное предложение, которое она приняла. А как было не принять, когда предлагают такой гонорар? Теперь у нее будут деньги на проект. Но вот беда, угораздило же ее влюбиться в миллиардера…

Глава 2

Триш потратила много времени, выбирая наряд. Теперь она решила одеться чуть более официально. Коралловая юбка до середины икры прекрасно гармонировала с белой блузкой, свежесть которой гарантировала лучшая общественная прачечная. Картину довершала отличная джинсовая куртка от Diesel, удачно купленная в секонд-хенде, и пара ковбойских сапог. Когда-то они были черными, но со временем выцвели и приобрели стильный винтажный вид.

Триш выглядела очень хорошо.

Она надела любимый кулон из кусочка яркой бирюзы, закрутила длинные темные волосы в строгий узел и украсила запястья парой серебряных браслетов, которые выглядели дороже, чем стоили на самом деле.

Таков был стильный образ бизнесвумен индейского народа лакота, созданный вовсе не для того, чтобы очаровать симпатичного миллиардера. Почти не для того. В конце концов, она же должна поддерживать интерес Лонгмайра к ее проекту!

Внутренний голос подсказал ей, что чек из химчистки Нейту отдавать не стоит. Доллар двадцать пять центов за общественную прачечную? Нет, точно нет.

От привычной поездки на велосипеде пришлось отказаться, нарядная юбка предполагала путешествие как минимум на автобусе. Итак, после полуторачасовой поездки в 5.08 она наконец добралась до офиса Нейта Лонгмайра в районе Филмор.

Фонд Лонгмайра располагался на четвертом этаже. Поднимаясь на лифте, Триш нервничала. Разговор с Нейтом в кафе был приятным и обнадеживающим — но кто знал, что могло измениться за эти две недели? Если ему не понравилось то, как ее поступок и дальнейшие события были освещены в прессе, он мог и передумать дать денег для ее подопечных.

Ушлые журналисты запечатлели момент, когда он пригласил ее за кулисы, и уже поползли слухи, что это было неспроста. Триш получила несколько телефонных звонков с вопросами от прессы. Разумеется, она была рада привлечь внимание общественности к фонду «Одно дитя — один мир», но вот беда: вопросы репортеров почти не касались темы благотворительности, их больше интересовала романтическая подоплека, которой не было. Действительно не было?

Триш старалась обходить ловушки, расставляемые репортерами, и, как ей казалось, очень ловко уходила от ответов на любые вопросы, связанные с ее отношениями с Нейтом Лонгмайром. Всякий раз, когда они пытались вызвать ее на откровения о миллиардере, она начинала говорить о бедности в индейских резервациях, обращая внимание на то, что даже пять долларов пожертвований могли бы помочь тамошним жителям. В итоге, отчаявшись получить от нее пикантные подробности, журналисты отстали.

Нейт Лонгмайр оказался очень симпатичным — еще лучше, чем на фотографиях. Ах, если бы он не был легендарным «мальчиком-миллиардером», а она — индианкой-оборванкой из резервации! Если бы она была просто женщиной, а он — просто мужчиной, все бы оказалось гораздо проще.

У таких отношений могло быть будущее.

А сейчас что? Сладкие девичьи мечты на протяжении двух недель?

Это просто мечты. Она не имеет права отрываться от реальности. А реальность такова, что быть с Нейтом ей не светит. Ведь у нее наверняка никогда не будет пяти миллионов долларов за всю ее жизнь, а этот парень просто спустил такие деньги на комикс…

Итак, Триш нашла нужную дверь. Черными буквами на стекле было написано: «412, Фонд Лонгмайра». Она попыталась повернуть ручку, но дверь оказалась заперта. Растущее чувство ужаса заполнило ее, но Триш все же постучала.

Никакого ответа.

Прошла минута. Триш не знала, что и делать. Стучать еще? Нейт сказал, что будет здесь и что его помощник Стэнли будет здесь. Он же не мог забыть об их встрече, правда? Или мог?

Она постучала снова.

Раздался недовольный мужской голос:

— Господи, да иду я, иду!

Дверь распахнулась. Вместо со вкусом и дорого одетого красавчика Нейта Лонгмайра к ней вышел мужчина в белой майке, бесформенных вельветовых штанах на огненно-красных подтяжках и с феерическим изобилием разнообразных татуировок.

— Чего надо?

— Э-э-э… здравствуйте, — начала Триш, стараясь не нервничать. У парня в ушах были тоннели. Она могла видеть прямо через них. Она сглотнула. — У меня назначена встреча с мистером Лонгмайром…

— А чего ты сюда-то приехала?

— Простите?

— Ты должна быть у него дома! Дома! Они не сказали тебе об этом?

Они? Кто они?

— Н-нет…

Мистер Татуировка закатил глаза к небу и вздохнул.

— Ты не туда приехала, тебе надо на Тихоокеанскую улицу, 2601. — Он посмотрел на нее с сомнением. — Тихоокеанская улица, 2601, — повторил медленнее и громче, будто объяснял ребенку или неполноценному. Показал рукой на выход и добавил: — Вот туда. Поняла?

— Да… — Она чувствовала себя совершенно сбитой с толку, но здравый смысл подсказывал ей, что не следует больше смотреть на мир через отверстия в ушах недружелюбного Мистера Татуировки. — Спасибо.

— Ага, удачи. Она тебе понадобится.

Здорово. Просто великолепно, это полный провал! Триш ощутила, как от паники холодеет под ложечкой. Что происходит? Не даст денег? Тогда с какой стати она должна была идти к нему в дом?

Триш выдохнула… и пошла.

Она любила гулять по Сан-Франциско, глядя по сторонам и размышляя, как здорово было бы жить в красивом викторианском доме, каждый день видеть из окна залив или мост Золотые Ворота и не думать о том, чем платить за аренду роскошного жилья…

Пэт, мать Триш, однажды рассказала ей об отце. Они познакомились в Сан-Франциско во время фестиваля хиппи. Теперь Триш, гуляя по городу, вглядывалась в лицо каждого прохожего, надеясь распознать в ком-нибудь маленькую часть себя. Может быть, он снова женился, завел детей, и Триш встретит единокровную сестру… Или новая женщина отца узнает в ней его черты и спросит, каким образом они связаны…

Триш прожила здесь пять лет. За это время ничего подобного не случилось, но она продолжала вглядываться в лица мужчин.

Она подошла к Пасифик-стрит и повернула за угол. Вот нужный дом — потрясающее трехэтажное строение в викторианском стиле, окрашенное в приятный синий тон с ослепительно-белыми колоннами и завитушками. Занавески на первом этаже были задернуты, дверь гаража закрыта. Широкая дорожка вела к летнему крыльцу.

Вид был просто прекрасным. Некоторая часть души Триш, которая не нервничала из-за всего этого «интервью в его доме», воспарила от счастья.

Пришлось вернуться с небес на землю, когда выяснилось, что дом заперт наглухо. Калитка заперта, дверь тоже. Оглядевшись, она увидела кнопку звонка и нажала на нее. Триш чувствовала себя не в своей тарелке. Нейт ясно выразил намерение встретиться с ней в офисе, а теперь возникли какие-то «они», которые должны были рассказать ей о переносе встречи.

Но ей были нужны пожертвования!

Триш позвонила еще раз. Она не собиралась сдаваться.

Наконец дверь открылась, и на крыльцо вышла невысокая коренастая женщина в сером платье и белом фартуке.

— Да-да?

— Привет, — сказала Триш, демонстрируя лучшую из своих улыбок. — У меня назначена встреча с мистером Лонгмайром, и…

— Ай, милая, так ты опоздала, — сказала женщина. В отличие от Мистера Татуировки она была рада видеть Триш. — Но проходи, проходи внутрь!

— Я Триш Хантер.

Женщина вцепилась в протянутую руку и принялась энергично трясти ее.

— Кто это, Росита?

Триш узнала голос Нейта, донесшийся сверху.

— Девушка!

— Пусть поднимается.

И тут Триш услышала плач младенца.

Это еще больше утвердило ее в мысли, что дело неладно, и это еще мягко сказано.

Триш не ошиблась.

Она увидела Нейта Лонгмайра — того самого «мальчика-миллиардера», который произносил пламенные речи о социальной ответственности и который настаивал на оплате ее химчистки за неосторожно облитые кофе джинсы. Мистер Нейт Лонгмайр, который выглядел столь притягательным в своих хипстерских очках и фиолетовом галстуке, стоял перед детским манежем и пытался успокоить орущего младенца. На малыше не было ничего, кроме сползшей пеленки, и, если Триш правильно угадала, подгузника тоже не было.

— Что происходит?

Нейт повернулся, услышав ее голос. Малышка Джейн в его руках тоже изогнулась всем тельцем. Черт! Почему младенцев так трудно удержать? Он успел перехватить ребенка, спасая его от падения — впрочем, от этого Джейн закричала еще громче. Каким непостижимым образом ее маленькие легкие могут выдавать столь громкие звуки?

— Господи, Нейт, дай ее мне!

В следующий миг Джейн оказалась в руках красивой молодой женщины-индианки с поразительными темными глазами, и… О боже!

— Триш!

— Да, привет, — отозвалась она, взяла девочку, держа ее столбиком, и прижала к себе. — Где памперсы?

— Почему… э-э… я хочу сказать… почему ты здесь?

Триш на миг приостановила активный процесс поиска подгузников и адресовала ему уничижительный взгляд. Это был взгляд, который он заслужил. Никогда за всю жизнь он не чувствовал себя большим идиотом.

— У нас была назначена встреча.

— Д-да…

Она огляделась, пытаясь сориентироваться в помещении, которое неделю назад, вероятно, было комнатой, а теперь стало похоже на хлев.

— Ты хочешь поговорить насчет работы няней?

Она бросила на него другой, не менее красноречивый взгляд:

— Мистер Лонгмайр. — Она подхватила одеяло и, придерживая орущего младенца, вполне успешно расстелила его на полу. — У нас была назначена встреча в вашем офисе в пять часов, сегодня. Мы собирались обсудить ваш взнос в мой благотворительный фонд «Одно дитя — один мир».

Черт возьми!

— Значит… ты не хочешь поговорить насчет работы няней…

Триш изящно опустилась на колени, разложила на одеяле памперс и аккуратно опустила на него малышку.

— Ну вот, девочка, да, — проговорила она успокаивающим нежным голосом, который Нейт с трудом расслышал за визгом и плачем малышки. — Тебе холодно, крошечка моя? Да, так трудно быть маленькой…

Триш ловко упаковала девочку в памперс и только после этого посмотрела на Нейта снизу вверх:

— У нее есть одежда?

— Почему ты такая спокойная? — поразился он.

— Ухаживать за детьми нетрудно, мистер Лонгмайр. У нее есть какая-нибудь одежда?

Нейт повернулся и принялся рыться среди разбросанных вещей.

— Одежда? Как платье или что?

— Как ползунки, мистер Лонгмайр. О, я знаю, — снова произнесла она мягким, успокаивающим голосом, обращаясь к малышке Джейн, — он пытается быть лучшим, но при этом не знает, как обращаться с ребенком.

О блаженный миг! Джейн замолчала, словно по волшебству, и издала тихий протяжный звук, будто разговаривала с Триш.

Но спустя мгновение она начала кричать с новой силой.

Нейт схватил что-то, напоминающее детскую одежку. Оранжевая махровая ткань с розовыми бабочками и зелеными цветами; длинные рукава и пинетки, прикрепленные к штанишкам.

— Это?

— Замечательно.

Нейт ошеломленно наблюдал, как внезапно появившаяся девушка запихивает извивающееся тельце в детский комбинезон.

— Как ты это делаешь? У меня не получилось ее одеть. И я не мог заставить ее прекратить кричать…

— Я заметила. Как ты кормишь ее?

— Хм, мама говорила что-то по этому поводу… Пойдем вниз, в кухню.

Триш помассировала животик Джейн. Как только малышка снова затихла, она ловко обернула ее одеялом и закрепила концы. На Нейта посмотрел глазками-пуговками младенец-буррито.

— Пусть полежит, не трогай ее. Просто присмотри, пока я руки помою, ладно?

Что ему оставалось? Малышка еще плакала, но, чудесным образом, ее крик становился тише и тише — наверное, впервые с тех пор, как Нейт увидел ее.

— Где ванная комната?

— Сюда.

Для человека, чья мыслительная активность стала предпосылкой миллиардного капитала, Нейт сейчас соображал слишком туго. Триш Хантер. Как он мог забыть о ней? Даже похороны брата и его жены, даже двухнедельный недосып не могли стереть из памяти их разговор в кофейне. Она была умна и хороша собой. Она нравилась ему. У него, черт побери, в кои-то веки возникло поразительное чувство, что ей интересен он сам, а не его деньги.

Вот черт! Он совершенно забыл о встрече, которую назначил этой девушке. Забыл после того, как рухнул его мир. Это произошло сразу после разговора с Триш в кофейне.

И сейчас девушка, которая так понравилась ему, стала девушкой, которая с большим успехом справилась с его маленькой племянницей. Ого! Она необычайно ловко упаковала орущего ребенка в памперс и комбинезончик, а потом завернула в одеяльце. И если быть точным, уже вымыла руки, чтобы приготовить молочную смесь.

Лучшего кандидата на должность няни для Джейн, похоже, не найти.

Триш вышла из ванной.

— Так, дальше, — сказала она, нежно прижимая Джейн к груди. — Могу поспорить, ты голодна и хочешь спать. Давай начнем с кормежки.

Джейн издала тихий мяукающий звук, который можно было принять за согласие.

— Где, ты говоришь, кухня?

— Сюда.

Нейт чувствовал: ему нужно что-то сделать, но не мог сориентироваться, что именно. Он показал Триш путь в кухню. Там сидела Росита, которая выглядела как последняя крыса, оставшаяся на тонущем корабле. Когда она увидела, что малышка притихла в руках Триш, ее лицо засияло от счастья.

— О, мисс! Мы так рады, что вы пришли!

— У вас есть чистые бутылочки и соски?

Росита тут же бросилась на подмогу, бормоча с ярко выраженным акцентом:

— Я пыталась, мисс, но мне не приходилось ухаживать за детьми, своих Бог не дал, так что понимаете, мисс…

Она принесла банку смеси, плеснула в бутылочку молока…

— Подождите, стоп! — В голосе Триш явно слышался ужас. — Мистер Лонгмайр, сядьте.

Он сел.

— Протяни руки, Нейт. И не опускай!

Триш вложила ему в руки сверток с младенцем. Отстранилась, не отпуская рук, и посмотрела так, будто хотела убедиться, что такой неудачник, как Нейт, украшенный явными признаками недельного недосыпа, не уронит малышку.

Нейт взглянул на Триш. Сегодня она была еще красивее, чем тогда, в кофейне — если такое, конечно, вообще возможно.

— Я так рад, что ты здесь, — сказал он тихо и серьезно.

Ее ладони все еще касались голой кожи его рук. В точках соприкосновения вспыхнул и загорелся жар. Впервые за это время Нейт почувствовал, как успокаивается. Успокаивалась и Джейн.

— Хорошо, — сказала Триш. — Эту бутылочку мы оставим в покое. У вас есть другие, чистые и пустые? Я сама сделаю смесь.

— Мисс… — нерешительно произнесла Росита.

— Никакого молока. Оно не нужно. Смесь надо разбавлять водой.

— О, — одновременно произнесли Нейт и Росита.

— Мать сказала, что каждые три часа ей нужно давать молоко, и я подумал, что нужно именно молоко. Так вот что она имела в виду…

— Мне очень жаль, сеньор Нейт, — тихо сказала Росита. — Я…

— Не волнуйся, Росита. Мы оба сплоховали. Но мы же не причинили вреда ребенку таким кормлением? — Он снова взглянул на Триш. — Не причинили?

— Наверное, нет, — ответила Триш, наливая воду в чистую бутылку и высыпая туда ложечку молочной смеси. — Мы можем где-нибудь сесть? У меня есть несколько вопросов.

Нейт не мог вернуться в зону бедствия, которой стала детская комната. По правде говоря, такой бардак не следовало показывать никому, а уж тем более — привлекательной молодой женщине, единственной из них способной управиться с младенцем.

— Росита, не могла бы ты прибрать в детской, пока мы с мисс Хантер поговорим?

— Да! — с готовностью ответила Росита. Она явно была счастлива убраться подальше от крикливого младенца и поспешила из кухни с такой ошеломляющей скоростью, которой не развивала ни разу за все три года добросовестной службы у Нейта.

Нейт повел Триш в гостиную. Эта комната, в которой он обычно принимал гостей, была вне времени и вне технологий. Ни мигание лампочек разнообразных гаджетов, ни настойчивые трели телефонного звонка не отвлекли бы здесь взрослого человека от раздумий, а младенца — от спокойного сна.

Триш с малышкой на руках устроилась в его любимом кресле с мягкими подлокотниками и удобной подставкой для ног. Она чуть облокотилась и начала кормить Джейн из бутылочки. Со второго раза девочка уверенно втянула в рот соску и зачмокала. Нейт был поражен.

— Расскажи мне обо всем, — попросила Триш.

Нейт не любил говорить о семье. Он предпочитал держать свою частную жизнь под семью замками. Но теперь он был в отчаянии.

— Обещай, что информация не покинет эту комнату.

— Договорились.

— Не подумай, я не собирался отменить нашу встречу…

— У тебя что-то случилось. Правда, маленькая? — Она обратилась к успокоившейся маленькой девочке, которая с довольным чмоканьем поглощала молочную смесь.

Нейт был рад видеть, что веки девочки постепенно тяжелеют. Джейн понемногу засыпала.

— За последние две недели мне не удавалось спать больше двух часов в сутки, — объяснил он. — Я не смог сказать родителям, что не справлюсь, но… я ничего не знаю о младенцах.

— Это точно. — Триш тихонько запела колыбельную.

Он сделал глубокий вдох. О том, что произошло, он рассказал только двум людям, не принадлежащим к его семье, — Стэнли и Росите.

— Мой старший брат и его жена… Они оставили свою дочку Джейн, вот ее… оставили родителям, чтобы пойти поужинать.

Песня прервалась.

Он знал, что не должен выглядеть слабым. В начале своей деятельности он едва не потерял компанию, потому что пытался быть милым. Зато Диана не желала быть милой и тем более уступать. Он выиграл и извлек урок: нельзя показывать слабость, тем более в мире бизнеса. Но ужас последних двух недель сильно повлиял на него.

— И их не стало. Водитель фуры потерял управление, фура перевернулась. Они… — Слова застряли в его горле. — Они погибли мгновенно.

— Боже мой, Нейт, я очень сожалею!

— Ты знаешь, Брэд… так звали моего брата… было нелегко расти в его тени. Самый классный, самый симпатичный парень в школе. Он был в футбольной команде, все девушки хотели с ним встречаться. Мы… перестали конкурировать… потом. У меня стало намного больше денег, а он все так же классно выглядел и был душой компании. Мы решили на этом остановиться… в конце концов.

Возникла пауза, прерываемая только чмоканьем Джейн.

— Зачем ты так говоришь? — недоуменно спросила Триш. — Ты невероятно привлекательный.

Его снова пронзило чувство, будто воздух между ними звенит, как натянутая тетива. Нейт ошеломленно посмотрел на девушку и ничего не ответил. Он никогда не размышлял над тем, насколько привлекателен, даже когда вошел в десятку самых желанных холостяков Кремниевой долины. А вот Триш действительно очень красивая, умная, к тому же гораздо более осведомленная о детях, чем он когда-либо сможет быть, считала его привлекательным.

Он понял, что краснеет.

— Извини, — сказал он, пытаясь сохранить контроль над собой. Я не знаю, почему я начал рассказывать такие вещи про брата. Я…

— У тебя были сложные две недели. Когда произошел несчастный случай?

— Мне позвонили, когда я выходил из кафе. Поэтому я начисто забыл, что ты придешь. Прости меня.

— Нейт, — сказала она мягко, и Нейт вспомнил о своих ощущениях, когда она прикасалась к нему. — Все в порядке.

— В порядке, да. — Его сердце гулко колотилось в груди.

— Так эта малышка — дочь твоего брата и его жены?

— Джейн. Да.

— Привет, Джейн. Если не возражаешь, я спрошу: почему с ней занимаешься ты, а не твои родители?

Говорить об этом было еще труднее.

— Они не могут.

— Даже на недельку? Без обид, но детская комната выглядит как смертельная ловушка.

— Я… — Он сглотнул. — У меня есть еще один брат. Он серьезно психически болен.

— Современная медицина позволяет не считать это приговором.

— Не в этом случае. Он некоторое время находился в лечебнице… а теперь живет с мамой и отцом…

— Никто не знает об этом? — тихо спросила Триш.

— Стараюсь, чтобы так было. Находились люди, которые хотели использовать эту информацию против меня и моей семьи.

— Поэтому ты финансируешь исследования в области психического здоровья.

— Из-за Джо, да. — Он вздохнул. — Ему нужен ежедневный уход. Мама заботится о нем, я оплачиваю медицинский персонал. Но эти две недели выбили родителей из колеи, они потрясены смертью Брэда и Елены. Вот почему. — Слова падали, как тяжелые камни. Я ее опекун.

— Понимаю, — ответила Триш. — Ах, умница, Джейн. Вот так. — Она протянула Нейту бутылочку со смесью, а сама подняла малышку на плечо и начала поглаживать ее спинку. — Так ты пытаешься нанять няню?

— Да. Тебе же нужна работа?

Триш промолчала, а потом рассмеялась — немного натянуто.

— Я не поэтому пришла.

Нейт не так много понимал в женщинах, но он много понимал в бизнесе. Ему нужна была няня. Ей были нужны деньги.

— Ты же знаешь, что делать?

Чем больше он думал об этом, тем более привлекательной ему казалась его идея. Он уже общался с Триш. Она нравилась ему. Наверняка работа по смене подгузников и вытиранию попки — не предел ее мечтаний, зато Нейту с ней комфортно, он может ей доверять и уверен, что она ответственно подойдет к выполнению всех поручений.

Она вздохнула:

— Конечно, знаю. У моей мамы было девять детей от… четырех разных мужчин. Потом она вышла замуж за моего нынешнего отчима, у которого было четверо своих ребят от двух других женщин. Я была самой старшей.

Нейт лихорадочно пытался обработать эту информацию.

— Выходит, у твоей мамы было десять детей?

— Ну, она не заботилась о них, — ответила Триш, и впервые Нейт услышал нотки горечи в ее голосе.

— Ты присматривала за ними, да?

Ее улыбка стала жесткой.

— Да, я.

— Идеально!

— Прости?

— Слушай, мне нужна няня. Скажу больше: мне нужна ты! Мне рекомендовали очень опытных, надежных людей. Трое из них побывали здесь, но никто не смог справиться с Джейн за пять минут. Я клянусь: впервые за две недели я успокоился сам и могу хотя бы попытаться думать!

А еще, если быть до конца честным, ему нравилось прикасаться к ней…

— Мистер Лонгмайр, — сказала она, и глубокое сожаление читалось в ее голосе. Я не могу. Через полтора месяца мне предстоит получить диплом. Мне нужно получить образование и…

— Ты сможешь заниматься учебой здесь, пока она спит.

— Я работаю на двух работах, — продолжила она с нажимом. — Провожу исследование для профессора, который выдвинул меня на тот грант, и работаю секретарем на своей кафедре.

Уже лучше. Она вступила в переговоры.

— Секретарь? За десять долларов в час?

Она напряглась.

— За двенадцать пятьдесят, если тебе так интересно. Но не в этом дело.

Именно это понравилось ему в кофейне. Она не боялась дать отпор.

— А в чем?

— У меня есть план. Обязанности в университете, перед работодателем, а также благотворительные обязательства, которые я должна выполнять. Я не могу бросить все потому, что тебе нужна няня для племянницы. Ты найдешь себе другую.

— Я уже нашел.

— Нет, мистер Лонгмайр.

Он должен был удержать ее. У каждого был свой решающий аргумент. Каков он у нее?

— Я лично позвоню твоему профессору и все объясню.

Ее глаза недоуменно сверкнули.

— Ты этого не сделаешь.

— Ты сдашь диплом. Жить и заниматься здесь в течение месяца — не проблема.

— Что? — Она посмотрела на него возмущенно.

Ребенок, который давно перестал плакать и начал засыпать, снова завозился.

— Я заплачу тебе пять тысяч долларов за один месяц.

— Что?

— За этот месяц я найду другую няню — профессиональную и умеющую держать язык за зубами. Но сейчас мне нужна ты.

— Мистер Лонгмайр…

— Нейт.

— Мистер Лонгмайр, — настойчиво повторила она.

Малышка снова закряхтела и беспокойно заворчала. Триш встала и начала ее укачивать.

Образцовая няня!

— Один месяц. Временная должность няни.

— А моя съемная квартира? Я потеряю ее, или хозяйка утроит мне ренту за такие выходки.

— Десять тысяч. Соглашайтесь, мисс Хантер. Имея в кармане десять тысяч, вы найдете жилье и получше. Всего месяц, в течение которого вы научите меня ухаживать за племянницей, а я найду постоянную няню. Кроме того, что-то подсказывает мне, что вы все равно съехали бы со своего съемного жилья после окончания учебы. Мы всего лишь внесем небольшие изменения в ваш первоначальный план. Назовем его «План няни».

Она открыла рот.

— Небольшие изменения?

Это не было отказом, но не было и согласием. Какой аргумент мог стать для нее решающим?

Благотворительность.

— Двадцать тысяч, — сказал он. — Помимо этого, я пожертвую в ваш фонд «Одно дитя, одно…» что бы там ни было. Сто тысяч долларов.

У Триш подогнулись ноги, и она рухнула обратно в кресло, прижимая к себе ребенка.

— Ты этого не сделаешь.

— Сделаю.

Между ними начался поединок двух заинтересованных лиц с сильной волей. Черт возьми, что значили для него эти сто двадцать тысяч баксов? Ничего. Он даже не ощутит их отсутствия, однако эти деньги смогут серьезно изменить ее жизнь — и жизни многих индейских детей!

— Хорошо. Две пятьдесят. Мое последнее предложение.

— Две… пятьдесят?

— Две сотни и пятьдесят тысяч долларов в твой благотворительный фонд — половину я заплачу сейчас, остаток в конце месяца — при условии твоего круглосуточного пребывания здесь, ночных кормлений и всего, что еще требуют маленькие дети. Кормить по часам и учить меня тому, что может ей потребоваться.

— Пока ты будешь искать мне замену?

Она была на крючке.

— Таков план, да.

Повисла тишина. Он ждал ее окончательного решения.

Триш тихонько раскачивалась из стороны в сторону, за ее плечом виднелась кудрявая головка Джейн. Что-то в его груди сжалось. Наверное, это от хронического недосыпа… Ему показалось, что Триш, успокаивающая младенца, — самое прекрасное зрелище на земле.

Смог ли он убедить эту женщину остаться здесь? Спать под одной крышей с ним?

«Останься, — подумал он. — Останься здесь. Со мной».

Она глубоко вздохнула:

— Это… щедрое пожертвование. Моя работа будет включать в себя что-то еще?

— Например?

— Я не стану с тобой спать.

Он усмехнулся:

— Я так плохо выгляжу?

— Не хотела тебя обидеть.

Ее взгляд снова скользнул по нему. Он одновременно вспомнил печальное состояние своей рубашки и ее слова о том, что она считает его привлекательным.

Конец ознакомительного фрагмента.