Поглощенные туманом

Анастасия Сергеевна Румянцева, 2019

Кастелло ди Карлини – замок, поглощенный туманом и хранящий множество тайн. Вероника – фотограф. В ее работах оживает потусторонний мир, неподвластный простым смертным. Она приезжает в Италию по приглашению графа Карлини, и с первого дня ее путешествие превращается в странную цепь мистических событий. Фотографии замка оживают и рассказывают кровавую историю. На берегу моря находят мертвых девушек с вырезанными глазами. А сам граф боится тьмы и того, что в ней прячется. Ника понимает, что надо бежать, но сердцу не прикажешь. И она не осознает, что, возможно, полюбила чудовище.

Глава 3

Викензо-потрошитель

— В Северной башне — комната Стефано, а это моя. Я отметила их крестиками. Предупредите заранее, когда решите фотографировать.

Паола и Ника склоняются над планом замка. Сквозь распахнутое окно доносится далекий шум прибоя, и в гостиной витает морской воздух. Он оседает на губах, проникает в легкие. Мама называет это заражением, когда человек больше не мыслит жизни без моря.

— А здесь спит Анджело, — карандаш порхает в руке Паолы, и она быстро подписывает белые квадратики на карте извилистым непонятным почерком, — спальни Люсы и Мими, кухня, прихожая, гостевые комнаты, одна из них ваша. Ох, что еще… Библиотека, Зал акробатов, Зеленый зал, Золотая комната, картинная галерея…

— Подождите, не так быстро. — Ника поправляет на шее ремень от фотоаппарата. — Я начну с библиотеки и буду методично проходить все комнаты. Вам печатать фотографии постепенно или в конце?

— Как хотите, главное — результат. — Паола вытаскивает смартфон и хмурится, глядя на экран. — Мне пора бежать, Ника. Запускаем новую коллекцию одежды в «Кей-Ви», без дизайнера им не обойтись! — Она подмигивает.

— Вы дизайнер?

— Да, большинство моделей разработала я. — Паола подхватывает сумку-конверт и на секунду замирает. Щелкает пальцами. — Надо будет свозить вас в один из наших магазинов. Возможно, вам что-нибудь приглянется.

— Пожалуйста, не надо, я не поклонница шопинга. — Но графиня уже не слышит.

Женщина открывает дверь и напоследок бросает:

— Если что-то понадобится, просите у Люсы. Оставляю вас под ее присмотром!

— Хорошо, — тихо произносит Ника сама себе, потому что остается в гостиной одна.

Задумчиво водит ногтем по карте. Палец замирает на комнате графа. Что заставило сильного, уверенного мужчину бояться теней?

Ника сворачивает карту и засовывает под руку. Пора работать, а не совать нос в чужие дела.

Хотя в замке ориентироваться еще сложно, Ника находит библиотеку без труда. Снова тот же запах ветхости, треск светильников. Они медленно разгораются над стеллажами, которые убегают вглубь.

Ника кладет карту на ближайший стол и смотрит на комнату сквозь объектив камеры. Она не ожидает увидеть нечто странное. Это всего лишь библиотека, а ведь Ника даже не любит читать. И все же ее не покидает удивительное желание открыть хотя бы одну книгу.

Щелчок.

Ника выбрасывает из головы ненужные мысли и погружается в работу. Обходит комнату по кругу, фотографируя с разных ракурсов. Она никак не может понять, что именно ждет Паола? Какие снимки ожидает увидеть?

Ника замечает на противоположной стене библиотеки высеченные из камня три рельефные колонны. Абсолютно одинаковые, лишь декор капителей различается. Правая голова колонны увенчана цветами, та, что посередине, — львиными лапами, а третья, возле которой в углу пристроился потертый круглый стол, скромно украшена выпуклыми завитками.

Ника оглядывается, надеясь найти объяснение столь странному оформлению стены. Но натыкается взглядом на старую книгу в коричневой обложке, брошенную на столе. Она хмурится. Чувство дежавю неприятно колет между лопаток.

— Это же…

Та самая книга, которую вчера граф взял со стеллажа. Ника осторожно прикасается к ней и раскрывает на первой странице. Дробный почерк чернилами давным-давно вывел заглавие: «Викензо Росси».

— Викензо?

Ника опускается на стул и прижимает руку к колотящемуся сердцу. Главное — глубоко дышать. Но пульс учащается, кровь приливает к щекам. Она переворачивает страницы, они шелестят под ее пальцами и останавливаются почти посередине книги, там, где был оставлен карандаш вместо закладки.

«Я потратил годы, чтобы найти ответ, который лежал у меня на ладони. Столько времени ушло впустую, прежде чем я понял — они не подходят. Наша семья никогда не избавится от проклятья. Но она может обмануть его».

— Удивительно, до чего доводит любопытство.

Насмешливый голос врезается в спину Ники. Она вскакивает, как нашкодивший ребенок, и неохотно оборачивается. Серебристые глаза холодно смотрят на нее.

— Граф Карлини… — Ника переводит дух и силится улыбнуться, — доброе утро.

— Скорее добрый день.

Мужчина подходит к ней ближе и наклоняется за книгой.

Ника улавливает аромат дорогого парфюма — мягкий, теплый запах кардамона. Стефано так близко, что она видит, как бьется жилка на его смуглой шее, едва прикрытой воротником белой рубашки.

— Интересная книга?

Он не спешит отходить. Стоит на расстоянии ладони от Ники и словно наслаждается ее беззащитностью. Это угадывается в заметной полуулыбке на губах.

— Весьма. — Ника переводит дыхание. — Знаете, я у вас только второй день, но уже несколько раз слышала имя «Викензо» и слово «проклятье».

— Ну, каждая уважающая себя семья, история которой насчитывает более тысячи лет, обязана иметь личное проклятье…

–…и личного Джека Потрошителя? Так, кажется, Люса назвала Викензо.

— Люса никогда не держит язык за зубами. — Стефано сдвигает черные брови на переносице. — Вижу, вы тоже. Я думал, мы договорились. Вы не откапываете чужие скелеты, а я не выгоняю вас из замка.

Ника фыркает и скрещивает на груди руки, слегка отступает, чтобы чувствовать себя спокойнее.

— Я всего лишь спросила. Послушайте, Стефано, вы прекрасно знаете, на чем я специализируюсь. Можете считать меня шарлатанкой и так далее, но это ничего не изменит. Я приехала сделать каталог для вашей сестры, но если в замке есть призраки, то я выполню работу лучше и качественнее, а вы привлечете в замок больше туристов. Разве плохо?

Она надеется, что ее примирительный тон смягчит графа. Но его лицо остается бесстрастным. А ярко-серые глаза так же прожигают Нику, как и минуту назад.

— Мне это не интересно. У меня достаточно денег, чтобы содержать замок и без привлечения посетителей. Я не собираюсь выставлять историю семьи напоказ. И уж тем более меня не интересует ваша «специализация».

Он разворачивается и идет к выходу, но слова слетают с языка Ники прежде, чем она успевает осмыслить их:

— Конечно, у вас достаточно денег. Вы ведь пятьдесят первый в списке Форбс. Каково это — оказаться в одном шаге от пятидесяти?

Стефано замирает и оглядывается на Нику.

Она еще делает шаг назад, пока не упирается спиной в каменные колонны.

— Вы что, совсем меня не боитесь?

Его брови взлетают вверх, глаза широко раскрыты. Но секундное удивление почти сразу скрывается за скучающим взглядом.

— А должна?

— Немного.

— Я привыкла бороться со страхами. — Ника вскидывает подбородок.

— По вам заметно. — Стефано снова подходит к ней, но отступать больше некуда, и она невольно задерживает дыхание. Мужчина усмехается и нависает над ней, опираясь рукой о стену над ее головой. — Вы всегда говорите то, что думаете?

— Я не боюсь высказывать свое мнение, если вы об этом.

Сердце учащает бег, и голос дрожит, как бы сильно ни старалась Ника успокоить его.

Он слишком близко, слишком близко.

Она делает глубокий вздох. Главное, не удариться в панику.

— Но вы боитесь другого, — тихо замечает Стефано.

— У каждого свои страхи, — выдыхает Ника и смело встречает его взгляд.

Зрачки графа расширяются, и он отступает назад:

— Вы правы, Верóника. Простите за вчерашнюю грубость. Я был зол на сестру за то, что она не предупредила меня заранее. И выместил злость на вас.

— Все в порядке. Я привыкла к нападкам людей. Есть вещи, которые сложно понять. А то и вовсе — невозможно.

Стефано молча кивает и уходит, ни разу не обернувшись. Как только дверь за ним закрывается, Ника без сил падает на стул. Впервые за последние три года она провела наедине с мужчиной слишком много времени.

* * *

Ника кусает горячую пиццу, с которой стекает плавленый сыр, и блаженно прикрывает глаза. Время за работой промчалось незаметно, и она очнулась, только ощутив ароматы с кухни.

— А где Мими? — Ника вытирает крошки с губ и запивает холодной кока-колой. Кубики льда звонко ударяются о стакан.

Люса садится за широкий деревянный стол напротив Ники и мельком глядит на квадратные часы, которые висят над дверью. На кухне царит чистота. Посуда намыта и расставлена по местам, раковина блестит. Нике даже неуютно, не хватает вчерашнего хаоса.

— Скоро должна вернуться из школы. Но эта чертовка может и опоздать. — Женщина грустно вздыхает и подпирает щеку рукой. — Жаль, что она не хочет стать поваром. Поступит в какой-нибудь важный университет и уедет от меня. Наверное, я тоже перееду жить в город, иначе с ума сойду в замке. Здесь слишком одиноко.

— А ее родители?

Люса морщится и отворачивается к окнам, но за ними ничего, кроме серого тумана, не видно.

— Они погибли в автокатастрофе, — безразлично бросает женщина, словно не о своих родных говорит.

Ника молчит. Что говорить в такие моменты, она не знает. Извиняться за то, в чем не виноват? Сожалеть о незнакомых людях?

Люса сама нарушает тишину:

— Стефано много сделал для нас. Выделил личного водителя, платит жалованье, которое я вряд ли заслужила. Я бы не хотела уезжать из замка. Я здесь выросла. — Она любовно гладит столешницу.

— У вас очень близкие отношения с Паолой и Стефано, верно?

Ника отодвигает пустую тарелку и улыбается.

— Я их вырастила. — Люса оживляется. Мечтательный взгляд туманится от воспоминаний. — Эта троица вечно попадала в переделки. Еще те сорванцы были.

— Троица?

Женщина вздрагивает и поспешно убирает со стола посуду.

— Столько воды утекло. Они уже совсем взрослые стали. Вы ведь познакомились со Стефано?

— Да, конечно.

Взгляд Люсы бегает, лишь бы не встречаться с Никой глазами. Снова секреты. Возможно, надо быть наглее, но, с другой стороны — это не ее дело. Если им хочется, пускай молчат. Ника сделает каталог и уедет домой.

— Значит, вы их вырастили. А как же их мама?

— Она умерла при родах. Стефано оказался крупным младенцем для столь хрупкой синьоры.

Люса проводит дрожащей ладонью по зализанным волосам. Льет на посуду моющее средство и впопыхах закрывает бутылку, когда выливается чересчур много.

Ника задумчиво кусает нижнюю губу. По напряженной спине видит, что Люса нервничает от лишних вопросов. У самой Ники уже голова кругом от тайн.

— Почему Стефано в замке? Анджело говорил, что он много работает. — Она с облегчением меняет тему, и повариха охотно ее подхватывает:

— Стефано действительно много работает. Но дома. Он редко выезжает в офис. И вообще избегает лишнего общества. — Она поворачивает кран и подставляет под воду большие руки.

— Даже женщин?

Люса оглядывается на Нику и лукаво улыбается:

— Я не лезу в его личные дела. Но можешь мне поверить, с этим у него проблем нет.

Ника хмыкает. Перед глазами встает серебристый взгляд графа, и мурашки охватывают тело.

— Охотно верю. Его замкнутость связана с фобией?

— Вероятно. Когда в восемь лет встречаешься с призраком, все может быть. — И Люса испуганно ойкает.

— Проболтались!

— Только не говори ему. Он не любит об этом вспоминать и был в ярости, когда узнали журналисты. Кажется, так ему отомстила бывшая любовница. Не знаю, зачем он вообще с ней связался. Фрэнка ничем не интересовалась, кроме его денег.

— Я не разбираюсь в мужской логике и не хочу, — Ника водит пальцем по столу и замирает, когда осознает, что вырисовывает инициалы графа. — Расскажите, пожалуйста, о его болезни. Никогда не слышала о подобном.

Ника не видит лица Люсы, только замечает, как ее плечи напрягаются. А затем медленно расслабляются, словно женщина дает себе молчаливое разрешение.

— Стефано говорил, что он проснулся от женского крика. Замок всегда полнится звуками, но в ту ночь крик был особенным. Неестественным. Мертвым.

— Вы тоже его слышали?

— Хочешь верь, хочешь — нет, но да. Слышала. — Люса выключает воду и поворачивается к Нике с отрешенным лицом. Глаза заморожены и смотрят в одну точку. — Но решила, что это сон, а вот Стефано пошел искать. И встретил призрака. Он молчал несколько дней. — Женщина моргает, и глаза обретают былую яркость. Она снова садится и тщательно вытирает руки белым полотенцем, словно хочет стереть с них невидимые прикосновения. — С тех пор он боится спать в темноте, хоть и отрицает это. Но я-то знаю. И никакие психиатры не помогли. Лишь поставили диагноз — фазмофобия. — Люса выплевывает слово.

— А кого он увидел?

Люса подозрительно щурится:

— Конечно, может прозвучать грубо, но какое тебе дело? Ты хорошая девушка, но много расспрашиваешь.

Ника смеется:

— Не вы первая упрекаете меня в бестактности, — она пожимает плечами, — и прямолинейности. Но если мне удастся сфотографировать призрака в замке — то это будет удачная фотография. И, возможно, граф Карлини перестанет считать меня шарлатанкой.

— Ты тоже видела призраков? Паола что-то говорила насчет твоих работ, но, если честно, я не прислушивалась.

— Лично не видела, — Ника пододвигает к себе камеру и накидывает на шею ремень, — но часто ловила на фотографиях. Они попадают в капкан, стоит мне заснять их на пленку.

— Ух, — женщина порывисто трет ладони, — даже холодно стало от этих разговоров. Черт возьми, где Мими носит?

Стрелки часов сходятся на цифре четыре, и дверь с грохотом раскрывается.

Ника с Люсой испуганно дергаются. Мими бесцеремонно входит на кухню и швыряет рюкзак на пол. Глаза горят нездоровым блеском.

— Смотрите, на первой странице. — И она бросает смятую газету бабушке.

Люса нервно разглаживает ее и вчитывается. Краска сходит с лица, глаза вваливаются, а губы вытягиваются в тонкую линию от страха.

Ника растерянно смотрит то на женщину, то на ее внучку. И Мими зловещим шепотом цитирует статью:

— На берегу моря найдена молодая девушка с выколотыми глазами. Итальянский Потрошитель вернулся.