Герой наших дней. Роман

Петр Алешкин

В центре остросюжетного романа – необычная трагическая любовь молодой девушки, вынужденной, чтобы выжить в наше непростое время, стать стриптизершей, а затем принять участие в криминальной афере, и современного Робин Гуда, мстящего за оскорбленных и униженных. В произведениях Петра Алешкина всегда острые ситуации, конфликты с неожиданными поворотами, поэтому критики считают, что он привнес в русскую литературу новый прием – поток действия.

© Петр Алешкин, 2016

ISBN 978-5-4483-3405-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Когда русский писатель герой сам

Представлять читателю автора — удовольствие сравнимое с чувством папаши, выведшего на первый бал свою юную красавицу-дочь. До сих пор мне представлялась возможность знакомить читателя с писателями молодыми либо выпускающими первую-вторую свою книгу.

На этот раз речь пойдет об авторе более 50 книг, секретаре Союза писателей России, авторе трех бестселлеров и выдающемся общественном деятеле Петре Федоровиче Алешкине, которого, как мне думается, читатель серии его произведений «Русская трагедия» знает если не лучше меня, то достаточно хорошо, чтобы перелистнуть это вступление и погрузиться в волшебный мир прозы Петра Федоровича, потрястись очередной историей из жизней бесконечно огромной семьи Анохиных-Протасовых-Чиркуновых, с которыми он познакомился в предыдущих книгах, успел полюбить их самих и возненавидеть их врагов.

Вступать в полемику с читательским восприятием художественного произведения — задача опасная. Но все-таки позвольте представить очередной роман Петра Алешкина и познакомить с человеком, которого встретил я на международной книжной ярмарке и искренне зауважал.

Предлагаемый роман «Герой наших дней» является, на мой взгляд, наиболее характерным для творчества именитого писателя и раскрывает собственный внутренний мир автора с большей отчетливостью, чем все прочие его книги, включая мировой бестселлер «Я — убийца», переведенный на множество иностранных языков. Потому следует говорить не только об этом романе, о его коллизиях и подтекстах, но и хотя бы вскользь упомянуть о предыдущих книгах этой серии. Хотелось бы рассказать о жизни и творческом пути писателя, осмелившемся в наше не столь уж демократическое время говорить не о виртуальном среднестатическом равноправии людей, как это делается в Европе и Америке, а о конкретном праве каждого человека на уважение окружающих и на счастье.

Следует отметить, что главный герой романа «Герой наших дней» — киллер Игорь Протасов — хоть в ряде своих монологов и высказывает те же самые мысли и аргументы в пользу униженных и оскорбленных, что терзают и душу Петра Алешкина, читатель должен в своем сознании четко разграничить: автор книги — это одно, персонаж — это другое.

Петр Алешкин никого не убивал. Тем более никогда не искал способа заработать на свою жизнь душегубством. Вся жизнь его — свидетельство тому, что благодаря упорному труду, точной постановке цели и честности во взаимоотношениях с людьми можно достичь успеха даже среди столь изощренной в подлостях части русского общества, как писатели и издатели. Примером признания честности этого человека может служить весьма интересный факт, поведанный мне одним из «слинявших за бугор авторитетов»: с руководимого Петром Федоровичем Алешкиным издательства «Голос» в конце 80-х годов бандиты «брали за крышу» в пятьдесят раз меньше, чем с других московских издателей.

— Почему? — удивился я, ибо знал уже по кинофильмам нового русского кино о том, что в России все издатели находятся «под крышей», что многие из них «отмывают грязные деньги» и прочие неологизмы постсоветского периода.

— Ну, ты, натуре… — заявил мне тот авторитет. — Что мы — совсем долбанутые, что ли? Он же премию Льва Толстого учредил. Блин, голодных писателей спасал. Что мы — кремлевские волки, что ли?

Аргумент прозвучал, как апперкот на ринге. Если уж бандит уважает Алешкина за то, что тот не печатал в то дебильное горбачевско-ельцынское время мемуаров проституток и советов, как стать богатым в один день, предпочитая им произведения В. Распутина и В. Белова, то речь идет о действительно русском писателе и настоящем русском интеллигенте. Сразу припомнилась издательская деятельность Н. Некрасова, С. Маршака, их проблемы взаимоотношения с властями. И тогда я понял: мне надо познакомиться с Петром Алешкиным, одну из первых книг которого в виде рукописи я рецензировал много лет тому назад.

И судьбе было угодно столкнуть нас во Франкфурте на международной книжной ярмарке, посвященной России, где Петр Федорович вместе со своей очаровательной женой Татьяной (тоже писательницей, печатающейся под девичьей фамилией Жарикова) представлял издательство «Голос-Пресс». Он оказался единственным русским издателем, кто привез на суд мировой общественности книги современных русских поэтов и отечественные прозаические произведения не криминального чтива. Я сразу узнал Алешкина по фотографии, виденной на обложке одной из его книг. Но прежде, чем представиться самому, спросил у Петра Федоровича:

— Почему книги серии «Русская трагедия» нет на ярмарочных стендах?

— Слишком много книг пришлось везти, — ответил писатель. — Наше издательство представляет сейчас свыше пятидесяти авторов. Каждому надо купить место на стенде, книги надо доставить сюда из Москвы не только на самолете, но и на собственном горбу. А «Русскую трагедию» надо представлять аж пятью книгами. Это значит, что я должен был выкинуть со стендов пятерых писателей и занять их места своими книгами. Согласитесь, это не по-русски.

После бесконечного яканья буккеровских лауреатов в тот день слова П. Алешкина прозвучали громом в моих ушах. Как раз незадолго до этого я вступил в полемику со Львом Аненнским в «Литературной России» о роли русской интеллигенции в истории страны — и вдруг такая фраза: «Согласитесь: это не по-русски». Именно тогда я твердо решил: прочту все книги этого человека, все, что он написал.

Сейчас, когда «Герой наших дней» Петром Федоровичем написан и лежит в виде компьютерной распечатки на моем столе, когда эта новая книга вот-вот отправится в типографию, я в очередной раз вспоминаю те бесхитростные слова, сказанные писателем незнакомому человеку на чужбине, и попытаюсь рассказать читателю о книге, которую ему предстоит прочитать…

Русский человек — это, в понятии Алешкина, русский крестьянин. Пусть даже герой его давно москвич и давно инженер, учитель, торговый работник, рабочий-лимитчик. Всякий герой «Русской трагедии» остается тем самым крестьянином, что был рожден на воле, рос под покрытой ржаной соломой крышей, первые шаги сделал по пыли окруженного ивовым плетнем двора навстречу гогочущему гусиному стаду. И обязательно все герои эти (или, в крайнем случае, их отцы и матери) родом из Тамбовской области, из Уваровского района, из села Масловка — того места, что досужие журналисты-москвичи периода правления Брежнева назвали Малой Родиной, а, по сути, это — место, что является источником силы и мужества автора книг, рассказавших о судьбе страны своей со столь беспощадной правдой, что прозвучала она словосочетанием «Русская трагедия».

Русский человек Петр Алешкин отказался представлять себя на самой престижной в мире ярмарке, чтобы дать возможность выйти на мировой книжный рынок вологодскому поэту И. Тюленину, сибиряку В. Ломову и другим авторам издательства «Голос-Пресс». Русский человек киллер Протасов, убив торговца женским телом из ближайшего окружения мэра Москвы едет в Масловку, чтобы по дороге спасти от убийства снайперами спецназа замордованного районной мафией молодого отца двух так и не увиденных Протасовым дочек. Странный сей Робин Гуд мчит дальше, чтобы прекратить готовую разразиться в Уварове войну между бандитами и предпринимателями, чтобы накормить впавших в нищету стариков целого района. И, не задумываясь о последствиях, несется спасать мирного чеченца, арестованного милицией просто так, на всякий случай, потому что хочется доблестным защитникам, сидя в глубинке России, получить к государственной зарплате не облагаемый налогами приварочек в размере 500 долларов.

Бывший советский человек с победой господ над товарищами обрушился в мир страшный, кровавый и грязный. Преступление перестало быть социальной болезнью общества, стало его нормой — вот о чем кричит душа писателя Алешкина.

И как это отлично от произведений ныне наводнивших книжный рынок страны поделок жанра так называемого иронического детектива, где на первом плане представлены богатые суперкрасавицы и суперкрасавцы, которым мешают жить уроды из народа. Да и преступления в тех книгах совершаются от рук лишь патологических типов и психически больных людей. Алешкин же заявляет со страниц данного романа: «Общество смертельно больно! Страной руководят преступники, которые ежесекундно предают интересы нации и всего народа! Спасение страны возможно лишь хирургическим путем! Процесс уничтожения населения на всей территории России приобрел необратимый характер!»

То есть перед нами налицо — роман высокого гражданского звучания, удивительного мужества и глубокого понимания сущности происходящих в России процессов. Такие книги в 19 веке звучали набатом и отзывались болью в сердцах русских людей, звали и вели их на баррикады. В 20 веке такие книги новые владельцы страны их запрещали, чтобы книги тут же появлялись «за бугром» с криком в газетах: «Вот какие сволочи большевики!» Сейчас не только написание подобного романа, но и его публикация есть акт мужества отдельно взятого человека, бросившего перчатку вызова международной мафии во главе с правительством США и их марионетками в Кремле.

Признаюсь, линия Наташи Чиркуновой в романе «Герой наших дней» меня не тронула. Хотя именно детские характеры и женские судьбы в романах Алешкина волновали меня и заставляли надеяться, что вновь встречусь с образом настоящей русской женщины. Чиркунова же предстала в романе фигурой обычной в современной русской литературе: стриптизершей, сделавшей карьеру соответствующую свой профессии, то есть с помощью мафиози ставшей женой хоккеиста-миллионера.

Вызов, брошенный ею бывшему милицейскому генералу — руководителю бандгруппировки, кажется мне плохо мотивированным, а слова ее о любви то к одному своему кавалеру, то к другому, то третьему не вызывают доверия.

Впрочем, такого рода образ имеет право на жизнь хотя бы потому, что в мире немало баб, которые лгут, когда говорят о любви. И жанр криминального романа, его необходимая действенность не позволяют автору более глубоко копаться в душе той, кого так крепко любят и Игорь Протасов, и Алексей Бушуев, и Сергей Малахов — личности сильные, но разные.

Стремительно развивающийся сюжет совсем не тормозится авторскими отступлениями и монологами героев о наболевшем — в этом и сила романа, и его слабость. Ибо ряд отступлений подразумевает знание читателем перепетий судеб второстепенных героев романа в предыдущих томах «Русской трагедии». И выкидывать их нельзя, ибо они органически вклиниваются в сюжет именно этого романа.

Поэтому читателю следует просто искать вышедшие раньше книги П. Алешкина и узнать, например, о судьбе фактического родоначальника всех Анохиных — Егора Игнатьевича, убившего, как мимоходом сказано в «Герое наших дней», Михаила Трофимовича Чиркунова. События эти описаны в романе «Откровения Егора Анохина» и рассказывают в большей своей части о крестьянской войне тамбовских мужиков против той самой советской власти, за которую они же сами воевали во время Гражданской войны.

Пишу об этом, чтобы читателю стало ясно, сколь серьезные задачи ставит перед собой П. Алешкин, работая над «Русской трагедией». История жизни русской деревни, протянутая через десятилетия, походит на полилогию У. Фолкнера. Только вот американский писатель предпочел выдумать округ в Южных Штатах и его жителей, а Петр Федорович взял за основу серии романов судьбы своих односельчан и, лишь изменив имена и фамилии, рассказал о тех, кого знает, о трагедии русского мужика и русской женщины, поведал миру о том, о чем большинство нынешних так называемых постмодернистов просто-напросто не подозревают: русский народ достоин лучшего настоящего и будущего, нежели то, что могут и хотят дать им нынешняя власть: законодательная, судебная и так далее. Масловка с разваленным коровником и людьми, боящимися работать — это истинный символ нынешней России. Вся московская и американская бутафория, описанная в романе со знанием дела, меркнет рядом с образом некогда богатого села, ставшего вдруг никому не нужным и заброшенным.

В лирических и пейзажных отступлениях Алешкин оказывается сугубо русским писателем, мастером художественного слова. Столь тонкого описания русской природы я не встречал у русских авторов вот уже лет двадцать. Стало модным у современных писателей вскользь сказать о месте действия, мельком отметить одну деталь — и кадр готов. У Алешкина и земля дышит, и улица пахнет, и поле полно разнотравья, и все остальное живет вне сознания героев и одновременно параллельно с ним. При этом текст точный, ясный, каждое слово несет прямую смысловую нагрузку, метафоры естественные, не заставляют спотыкаться, ими не перегружен текст, а расцвечен.

Но вот Алешкин переходит к описанию Москвы и Америки — и стиль слегка меняется, оценки окружающего героев мира приобретают оценочные характеристики: столица России с приходом к власти бандитов потеряла свое лицо, все более и более походит на Денвер — город унылый, однообразный с единственным интересным зданием — Капитолием, да и тот — всего лишь добротная копия с вашингтонского.

Название «Герой наших дней» П. Алешкина перекликается с «Героем нашего времени» М. Лермонтова не только текстово, но и по своему гуманитарному смыслу. Печорин был «лишним человеком» (по учебнику «Русской литературы» под редакцией Бархударова) из-за комплекса Гамлета, то есть из-за отсутствия достойной цели в жизни, из-за нежелания совершить общественно-значимый поступок. Потомок антоновского командира Егора Анохина Егор Протасов — лишний человек потому, что он — напротив — человек действия и точного знания целей сегодняшнего дня и, возможно, будущего. Оказывается, человек становится лишним в измененном времени. На смену детям героев восемьсот двенадцатого года пришли внуки и правнуки девятьсот сорок пятого года.

Печорины жили в стране, которая гордилась, что раздавила гадину Наполеона и спасла Европу от диктатора, который уничтожил более половины населения собственной страны, не говоря о миллионах людей других национальностей. Егоры Протасовы однажды проснулись в стране, которую предали Горбачев, Ельцин, Гайдар, Чубайс и прочие аристократы Советского Союза. Не желая выдавать авторский замысел, скажу лишь, что концовка романа подразумевает продолжение, в котором «лишний человек» Егор Протасов просто обязан скинуть с себя плащ не совсем уж отчетливо видимого Робина Гуда и совершить подвиг, пусть даже жертвенный, но во имя любви.

И лишь тогда образ этого человека будет выписан до конца, сможет стать примером если не для подражания, то для вслушивания даваемых им оценок современной действительности. Ибо герой наших дней — увы! — мыслит правильно, оценивает окружающих тоже умно, — но поступает, однако, вопреки собственным оценкам и собственным принципам. В романе главный герой именно тем и интересен, что слова его в нравственной своей основе разнятся с делом: Егор Протасов убивает за деньги одних людей, чтобы на эти деньги накормить своих односельчан, ограбленных его собственными жертвами и… заказчиками.

Круговорот американских дензнаков в России выглядит некой дьявольской пентаграммой в небе над страной и объясняет истинную причину продолжающейся вот уже столетие войны Запада с православной державой. Суметь в художественной форме донести до читателя эту мысль — задача архитрудная, практически невыполнимая, но писатель Алешкин Петр Федорович с ней справился.

Валерий Куклин, Берлин