Чертова дюжина грехов

Светлана Алешина, 2004

Ирину Лебедеву, ведущую телепередачи «Женское счастье», с самого начала одолевали сомнения по поводу выбора героини очередной передачи. Имя ее землячки, а ныне иностранки и одной из богатейших женщин мира Марианны Масри, овеяно слухами и сплетнями. То и дело в мировой печати поднималась шумиха вокруг тайны древней золотой пластины, которая находилась в ее коллекции. Владелец этой пластины, по слухам, либо обретает мировое господство, либо его настигает возмездие Жреца Смерти. И в тот день, когда Ирина все же решает взять у Марианны интервью, таинственное возмездие настигает миллионершу – и теперь не жизнь, а смерть Марианны должна стать темой телепередачи. Только прежде Ирине нужно выяснить, что же действительно случилось с этой загадочной женщиной?..

Глава 3

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — Марианна Масри мертва.

Однако мы с мистером Скортом все-таки бросились к несчастной, а вдруг… Но Жрец Смерти явно настиг очередную свою жертву. Только как ему это удалось?

Я посмотрела за окно. Дом Марианны находился метрах в пятидесяти от отлогого склона оврага, заросшего деревьями, по большей части хвойными.

«Неужели оттуда?» — вот о чем подумала я, вглядываясь в просветы между деревьями. Я не была специалистом по стрелковому оружию. Но кое-что я заметила.

— Что это?! — воскликнула я, показав за окно.

Мистер Скорт меня не понял, он склонился над телом хозяйки, сокрушенно причитая, но Проханов был здесь же. Он быстро подошел ко мне и уставился вдаль, на склон, туда, где между деревьями мелькнула тень.

— Это, должно быть, он! — вырвалось у Проханова и, не говоря больше ни слова, он подозвал Скорта и указал ему на то место, где только что мелькнула тень. Видимо, того мерзавца, кто совершил очередное преступление.

— Вы знаете, как вызывать «Скорую» и полицию? — взволнованно спросил Эд, протягивая мне телефон. — Помогите, пожалуйста.

Я набрала номер «Скорой», а затем милиции и сообщила о случившемся. Поскольку я стала невольной свидетельницей происшедшего, то сочла нужным позвонить и своим на работу, чтобы сообщить, что задержусь. Затем, обратившись к Эду, сказала:

— Эд, там внизу мой водитель, я должна его предупредить. Видимо, мне придется задержаться до приезда милиции.

— Да-да, конечно, — согласился он. — Пойдемте. Не хочу тут оставаться.

Мы вышли из кабинета, закрыв дверь, и спустились вниз по широкой лестнице.

— С ней точно было все нормально, когда вы ее оставили в комнате? — спросила я, все еще находясь в шоке от всего произошедшего.

— Да, — спокойно ответил секретарь и прямо посмотрел мне в глаза.

Мне захотелось ему поверить. Да и вряд ли у меня были какие-то подозрения относительно этого милого мальчика. Он с таким жаром доказывал, что предпринял все возможное, чтобы предотвратить это убийство.

— Я виню себя, — сказал мне Эд, когда мы оказались внизу. — Я не учел одного — окно.

— Вы думаете, ее убили из окна? — спросила я, почувствовав приступ тошноты при воспоминании о Марианне, лежащей там, наверху.

— Да, — коротко ответил Эд. — Я открою вам дверь, а сам останусь здесь.

— Хорошо, — я уже взялась за дверную ручку, но остановилась. — Постойте-ка! — воскликнула я. — Вы ведь сами сказали, что весь дом снабжен камерами, значит, надо всего лишь посмотреть запись! — мне показалось, что моя догадка просто гениальна.

Однако секретарь не разделил моего энтузиазма, он глубоко вздохнул:

— Хозяйка не хотела, чтобы камера снимала ее, когда она оставалась с пластиной. Да, камера есть в кабинете, но за перегородкой ее нет.

— Но все равно, — не унималась я, — все равно, ведь кое-что можно разглядеть и при помощи одной только камеры.

— Что? — спросил он. — То, как мы зашли с ней за перегородку, а затем я вышел, а она осталась? Но так происходило каждый день. Я помогал ей достать пластину, а затем оставлял ее одну.

— Но время смерти! — я решила не сдаваться. — Не может быть, чтобы она даже не вскрикнула, когда ее… — Я сглотнула. — Когда с ней…

— Можете не продолжать, — секретарь провел рукой по глазам. — Да, вы, пожалуй, правы, стоит посмотреть. Может, действительно удастся что-нибудь обнаружить.

Я удовлетворенно кивнула и вышла из дома, направляясь к калитке, у которой меня ждал растерянный Костя, рядом с ним высилась фигура одного из охранников, это я поняла сразу. Я забыла предупредить мистера Скорта, что меня ждут, а охранник не понимал по-русски. Что ж, придется мне самой извиняться перед Костей.

— Костя, — обратилась я к шоферу, при этом детина покосился на меня очень подозрительно, — Костя, тут такое случилось! Марианну Масри убили. Ты ничего такого не видел?

— Что ты говоришь, Ира?! Убили эту дамочку? Но как? Когда?

Мне пришлось рассказать, детина все еще стоял, как приклеенный, и всматривался в наши лица.

— Ну? — снова вернулась я к своему вопросу. — Ты не видел ничего подозрительного?

— Да нет, — пожал плечами Костя.

И тут солнце над нами на мгновение закрыла какая-то тень — и мы посмотрели вверх. В не по-зимнему синем небе планировал дельтаплан.

— Что это? — довольно глупо спросила я.

— Похоже, тут у них база неподалеку, — откликнулся Костя. — За то время, что я тебя жду, уже пару раз пролетали.

— Дельтапланы?

— Ну да, — кивнул Костя.

Я нахмурилась. Странно, неужели еще есть люди, летающие на дельтапланах?

— Так как? — напомнила я.

— Ну, сначала выехал со двора какой-то парень в синей «Ауди», а затем вышел старик и пошел вон туда, — Костя махнул рукой в направлении заросшего лесом склона. — А потом выскочили четверо, один из них, — он покосился на подозрительно молчаливого секьюрити, — все время был здесь. Остальные все туда, — снова взмах рукой на склон, — побежали. Чего-то кричали не по-русски.

Я вздохнула.

«Не зря мне не хотелось приезжать сюда, — с грустью подумала я, — стоило все же довериться интуиции».

— Костя, я вызвала «Скорую» и милицию. Похоже, нам придется задержаться и дать показания.

— Понимаю, — со вздохом отозвался Шилов.

— Я сейчас схожу за секретарем, он скажет этому детине, чтобы оставил тебя в покое. Я быстро.

Я направилась обратно к дому, на ходу раздумывая над нашествием дельтапланов — как раз сейчас в небе кружил еще один. Откуда они? Я посмотрела на крутой склон и, кажется, поняла — откуда.

Ну и в историю ты вляпалась, дорогая!

* * *

Милиция прибыла через полчаса, «Скорая» — через тридцать пять минут. Мы с Костей честно рассказали все, что видели и слышали, но органы взяли на заметку всех, в том числе и нас, поскольку речь шла об убийстве не кого-нибудь, а богачки мирового уровня, к тому же гражданки США. Таким образом список подозреваемых составился сам собой. Я, Костя Шилов, Эд Проханов, Генри Скорт с пятью своими охранниками — ведь они тоже были здесь, мистер Маккински, племянник Дмитрий, несмотря на то что уехал почти сразу после полудня. Всех нас просили не покидать город, и все мы дружно дали подписку о том, что явимся по первому требованию следователя.

Однако, как только появилась бригада милиционеров, выяснилась интересная деталь — мистер Генри Скорт, оказывается, был еще и частным сыщиком. Он извлек из кармана свое удостоверение, а среди милиционеров даже нашелся один, молоденький, неплохо разбирающийся в английском. Получалось, что Марианна Масри действительно опасалась Жреца Смерти, если привезла с собой из Штатов персонального сыщика.

После этого труп увезли, а нам разрешили разъехаться по домам. Перед тем как покинуть дом Марианны, я попросила Эда звонить, если что-то понадобится. Бедный мальчик, он был так подавлен, что мое сердце сжалось. Эд обещал звонить, поблагодарив меня, он сказал, что у него здесь нет абсолютно никого из знакомых.

Да, о мистере Маккински. Как вы думаете, чью тень мы видели с Эдом на склоне? Это был этнограф, объяснивший охранникам, нашедшим его у подножия, что просто гулял. Их такое объяснение удовлетворило. Однако ни меня, ни милицию — нет. Зачем это понадобилось старику, и неужели он назвал обычную прогулку тем важным делом, под предлогом которого удалился? Впрочем, никакого оружия: ни лука, ни арбалета при нем не было, не было его и в лесу, который милиционеры, при помощи собак, прочесали. А больше-то, насколько мне известно, выпустить стрелу не из чего.

Мы с Костей, совершенно расстроенные, вернулись в город уже в шестом часу вечера. Ехать на работу не имело смысла, а потому Костя довез меня до дома.

— Ирин, — спросил он, — как ты думаешь, это действительно сделал Жрец Смерти?

— Да, похоже, и очень не хотелось бы подозревать в этом Маккински.

— Ты думаешь, это он? Старикашка-профессор? Но зачем ему? — удивился Шилов.

— Не знаю. Впрочем, я ничего не знаю, — пожала я плечами. — Но Эд и начальник охраны были со мной. Может, завещание что-нибудь объяснит…

— Значит, ты все-таки не считаешь, что убили ее из-за этой пластины? — не унимался Костя.

— Да ничего я не считаю! — взвилась я. Костя вздрогнул, я устыдилась. — Извини, Костя, я пойду. Очень устала.

— Я понимаю, пока.

— Пока.

Дома я почувствовала, что совершенно разбита. Володьки не было, а я так нуждалась в отдыхе, потому, наспех приняв душ и отключив телефон, нацарапала мужу записку с просьбой не будить и рухнула в постель, приняв успокоительное. Здоровый крепкий сон, вот что мне сейчас было необходимо, иначе вся эта история грозила превратить меня в неврастеничку. Перед глазами все еще стояло тело Марианны Масри со стрелой в шее, а в мозгу настойчиво пульсировал вопрос: «Кто?»

Я проворочалась до тех пор, пока снотворное не начало действовать. Кажется, часы показывали около восьми вечера, когда я погрузилась в сон, успев еще подумать: а где же пропадает мой муж?

* * *

Утром меня разбудил Володя.

— Где ты вчера пропадал? — вот первое, что я спросила у супруга.

— Я не пропадал, — улыбнулся Володька. — Я пришел около восьми часов, помнишь, я говорил тебе о студентах, с которыми мне предложил позаниматься Валерка? — Я кивнула.

Валера Белоусов, бывший однокурсник моего мужа, периодически поставлял ему левый заработок в виде нерадивых студентов, ничего не понимающих в химии большую часть учебного года, но стремящихся все-таки сдать экзамены на «отлично» и хотя бы пару раз за год произвести впечатление на преподавателей.

— Так вот, — продолжал муж, удобно расположившись на кровати у меня в ногах, — я вчера два часа долбил этим балбесам, что такое химия.

— И как успехи? — спросила я. — Удалось хоть что-то вдолбить?

— Надеюсь, — хохотнул муж. — Сегодня мне опять предстоит этот сизифов труд. И завтра, и послезавтра, и всю эту неделю, — со вздохом закончил он.

— Что ж, — я улыбнулась, наблюдая за лицом супруга, на котором отражались почти древнегреческие муки, — теперь, похоже, моя очередь пожелать тебе выдержки и удачи. Не так ли?

— Да, — слабо улыбнулся он мне в ответ. — Кстати, а как прошла вчера твоя встреча?

— Лучше не спрашивай, — вздохнула я. Перед глазами снова возникла Марианна со стрелой. Это становится похожим на паранойю. — Отвратительно.

— Что такое? — вскинул черные брови Володя. — Эта цаца, что, не сочла вашу передачу достаточно престижной? Отказалась приехать? Да что она о себе возомнила!

— Я не знаю, Володя, что она о себе возомнила, потому что мне не удалось с ней поговорить, — вздохнув еще громче, ответила я и, сев поудобнее на постели, добавила: — Ее вчера убили…

— Как это?! — муж оторопел, его синие глаза расширились, он явно не понимал, шучу я или говорю правду.

Что ж, реакция вполне понятная. Чувствую, что сегодня мне еще не раз придется созерцать это выражение недоверия на лицах окружающих.

— Да, милый, ее убили, — подтвердила я.

— Не может быть! Как это случилось?!

— Не знаю. Я приехала, меня встретил секретарь, провел в дом, — я снова переживала весь вчерашний кошмар. — Выяснилось, что хозяйка будет занята ближайшие полчаса, и меня просили подождать в приемной. Там я познакомилась со свитой — начальником охраны, штатным этнографом и племянником. Последние двое вскоре удалились. Прошли положенные полчаса, секретарь заглянул в кабинет, а там она… Уже мертвая. И пластина эта дурацкая там же!

— Так все-таки была пластина? — удивился Володя так же, как и я накануне.

— Да, была. Но тут, знаешь, какие странные вещи…

— Какие?

— Ну вот, смотри, — я встрепенулась, чувствуя, что все равно не смогу остаться в стороне от этой истории, тем более что в ней так много таинственных загадок…

Нет, не то чтобы во мне проснулся детективный дух, хотя, не скрою, всегда мечтала почувствовать себя в роли следователя, и иногда мне это, опять-таки не стану скрывать, удавалось. Но сейчас было иное. Сейчас я видела вокруг этой смерти слишком много тайн, словно все это происходит в голливудском фильме о маньяке, а я страсть как не любила подобных продуктов киноиндустрии, полагая, что маньяк — находка для бездарного сценариста, ведь тут не нужно искать никаких мотивов. Нет, в этом деле явно были мотивы, и серьезные. Ну не верила я в этого, как его, Жреца Смерти. Я даже фыркнула про себя. Не верила.

— Итак, смотри, что там происходит. Странная история. Марианна получает пластину полностью, обе ее части, это я вчера с этнографом разговаривала, — пояснила я мужу, приготовившемуся меня внимательно слушать. — Пластина эта — действительно реликвия, и действительно на ней выбит заговор на богатство и власть, и она, пожалуй, этого я еще не уточняла, но вполне возможно, была проклята. По крайней мере, со слов секретаря, в Штатах все с ума посходили из-за этого Жреца Смерти, особенно после историй с последними владельцами пластины. Кстати, интересная деталь. Секретарь — наш с тобой соотечественник, хотя его историю я еще плохо знаю, так вот, этот парень — сын одного из последних владельцев пластины. Его отца разорили, и он не вынес позора — умер от инфаркта. Так вот, мальчик поклялся найти убийцу отца…

— Подожди, — перебил меня муж, у него уже тоже горели глаза. — При чем тут убийца? Ты ведь сказала, что его отца разорили.

— Да, но в том-то все и дело, это тоже убийство, по крайней мере было сделано все для того, чтобы дядечка скончался. Про подметные письма Жреца, выходит, тоже правда. И Марианна такие получала.

— Откуда ты знаешь?

— Эд сказал, — коротко ответила я.

— А Эд это кто? — прищурился мой благоверный.

— Ну, это секретарь. Я же тебе говорила, что он русский по корням и говорит по-русски чисто. И фамилия у него русская — Проханов. Так вот, — я не стала обращать внимания на подозрительно выпяченные губы мужа, — я о прежних владельцах. Вся Америка точно обезумела, все полагают, что смерти этих несчастных — дело рук Жреца, — я немного нафантазировала тут, конечно, я ведь не знала, сходят ли они там с ума и полагают ли именно так, а вскользь брошенная фраза секретаря не давала мне такого права, но меня уже, что называется, понесло. — Дядьки умирают, Марианна становится следующей владелицей пластины. Рисковая дамочка, правда? — Муж кивнул. — Потом и она начинает получать письма с угрозами. А последнее она получила уже здесь, за день до своей смерти. Выходит, Жрец ее выследил? — я немного помолчала. — А секретарь, между тем, вместе с начальником охраны клянется, что предпринял все меры безопасности, мол, дом начинен техникой, в комнату с пластиной только один вход, везде установлены камеры наружного слежения. Везде, кроме той комнатушки, в которой Марианна… Ах, да, — я спохватилась. — Марианна-то, оказывается, камлала потихоньку. — Муж снова выразительно поднял брови. — Она-то верила в силу этого заговора. Вон, даже этнографа себе завела, чтобы он перевел письмена на пластине. И она, как положено, каждый день в полдень оставалась с этим чудом наедине и читала этот заговор. Каково?

— Фантастика да и только!

— Вот то-то и оно, — я нахмурилась. — Теперь получается что?

— Что? — в тон мне вопросил Володя.

— А то, что во всем доме, значит, камеры есть, а в той комнате, где она шаманит, — нет. Но есть окно, и, как я полагаю, через это окно ее и убили.

— Пристрелили? — спросил Володя.

— Да-да, только тоже не так-то просто. Не пулей, а стрелой.

— Стрелой, говоришь? — он прищурился. — Странно, странно.

— Конечно, странно, — подхватила я. — Напротив окна метрах в пятидесяти склон оврага, поросший лесом. Как ты думаешь, с такого расстояния можно пустить стрелу?

— Не знаю, — пожал плечами муж. — Я не специалист. Может, и можно. Хотя, нет, вряд ли. А что была за стрела? — он снова прищурился, а это у моего мужа означало, что он о чем-то думает, о чем-то догадывается.

— Не знаю, обычная, по-моему, стрела. Может, только короткая. Мне всегда казалось, что стрелы — они намного длиннее. Хотя… — я пожала плечами. — Я в них не знаток. Посмотрим, что скажут эксперты.

— А больше никак не могли ее убить?

— Да я не знаю, Володя! — вспылила я. — Этнограф, кстати, — добавила я уже задумчиво, — в то время, когда ее убили, гулял по склону оврага…

— Да уж, поздравляю, ты снова вляпалась по самое не хочу! — язвительно резюмировал муж. — Полагаю, что менты и тебя на заметку взяли?

— И меня, и Шилова.

— Так там с тобой был Шилов?

— Володя, он был внизу у ворот, ждал меня в машине, — я не хотела заводить разговор о Косте, прекрасно зная, что муж ревнует меня к этому немому обожателю, хотя я ни разу не давала Косте повода. Честное слово!

— Ну, а ты сама что думаешь? — муж, видно, тоже почел за лучшее не ввязываться в наш бесконечный спор о роли в моей жизни водителя нашей телестудии.

— Ничего я не думаю! Вернее, — я вздохнула, — думаю-то я постоянно, даже ночью во сне, по-моему, думала. Да вот только понять ничего не могу! Да еще оказалось, что начальник ее охраны по совместительству частный детектив, каково? — Муж снисходительно улыбнулся. — И надо же было мне так неудачно явиться! Ну, потянула бы еще денек и… — Я устыдилась своих слов. — Ладно, пора собираться на работу, — и я встала.

— Но теперь по крайней мере понятно, отчего ты вчера так рано спать завалилась, — сказал Володя, поднимаясь с кровати. — Да еще и записку написала, чтоб я тебя не беспокоил. Менты небось долго пытали?

— Долгонько, — отозвалась я уже по дороге к ванной.

* * *

Я опоздала на работу на целых пять минут! Такое со мной случается крайне редко, потому что вообще-то я девушка пунктуальная.

В редакции меня уже ждала Лера, и даже Галина Сергеевна умудрилась прийти сегодня раньше меня. Видимо, они уже знали, что случилось вчера, так как сразу после приветствия усадили меня за стол и принялись расспрашивать о вчерашнем визите.

— Так что там случилось, Ириночка? — спросила меня Моршакова. — Неужели все так страшно? — и в ее глазах сверкнуло нескрываемое любопытство.

Меня неприятно поразил этот блеск. Как все-таки падки люди на чужое несчастье! Даже самым лучшим из нас очень нелегко устоять перед этим искушением — праздным любопытством, особенно же если речь идет о несчастье богатого человека. Сколько раз я сталкивалась уже с этим проявлением человеческой натуры, да чего уж, сама бываю грешна…

Но, кажется, я отвлеклась. Галина Сергеевна ждет ответа на свой вопрос, а главное — жаждет узнать подробности.

— Как «так»? — попыталась съязвить я.

— Ну так, как рассказывают об этом журналисты, в частности наш Валера, — охотно объяснила режиссер. Видимо, она ожидала и от меня более пространных объяснений.

— Галина Сергеевна, — со вздохом призналась я, — поверьте, мне очень не хочется говорить об этом. Тем более что, как я понимаю, вам уже все известно от Валеры. Правда, мне не совсем понятно, откуда он-то узнал, но не сомневаюсь, что материал у него получился отличный. — Я помолчала, затем снова вздохнула. — Давайте так, вы мне расскажете, что там узнал Валера, а я по ходу вашего рассказа добавлю, если что-то понадобится.

— Обещаешь? — подозрительно прищурилась Моршакова.

— Ну конечно, — обреченно ответила я.

Галина Сергеевна кивнула и принялась рассказывать. Лера, до сей поры скромно молчавшая, загадочно улыбнулась, облегченно вздохнула и приняла позу — само внимание. Вот что мне удалось услышать от моих коллег:

Конец ознакомительного фрагмента.