Вкус к жизни

Александр Пономарев, 2021

Смех – одно из сильнейших оружий, способных раскрыть даже самые уродливые социальные изъяны. Сдобренный непредсказуемым гротеском, оригинальной карикатурой и эффектной гиперболой, он делает невероятным даже самый очевидный контекст. Сборник современных рассказов «Вкус к жизни» – это галерея самых разных новелл, каждая из которых ошеломляет потрясающим финалом и злободневностью, поразительно близкой сегодняшнему читателю. Комментарий Редакции: Каждый рассказ – это живое ощущение безвременья и одновременно – настоящее сосредоточение актуальной действительности. Написанные лаконичным языком, эти убедительные истории венчаются не менее эффектным финалом, оставляя в сознании читателя долгие мысли о самом главном.

Золотая рыба

На столицу потихоньку опускался знойный майский вечер. За окном неистовым прибоем шумела суматошная улица. Закатное солнце, хоть и погружалось с каждой минутой все глубже в разлитую на западе небесную бирюзу, но пока еще щедро наполняло лучистой энергией тесную квартирку без балкона, весело флиртуя с гранями расставленного на столе китайского праздничного сервиза.

Во главе стола, в старом, просиженном почти до пола кресле, высоко задрав колени, восседал он — высокий, голубоглазый блондин лет тридцати пяти от роду. Четко очерченный абрис тяжелых скул, ироничный взгляд и преждевременные потертости на лице выдавали в нем натуру волевую и не склонную к компромиссам, обогащенную к тому же самым разнообразным жизненным опытом.

Такой легко, с пол-оборота своей античной головы, сведет с ума любую красотку, точнее она, словно осенняя муха, сама упадет в расставленные им сети, стоит ей только заглянуть в эти влажные, с поволокой, глаза.

А если при этом она еще не обнаружит у него на безымянном пальце кольца, то вообще тушите свет: «Холост, ой, мамочки, пропадаю…»

У нашего блондина тоже не было на пальце кольца, впрочем, обет безбрачия он явно не давал. Мало того, он даже был когда-то женат, причем дважды, но оба раза коротко и неудачно.

Хотя посторонним об этом знать вовсе не обязательно, но нынче о не сложившихся браках ему напоминают лишь две фотокарточки дочерей над письменным столом, а также пачка исполнительных листов на верхней полке секретера. Сильно обжегся он тогда с двумя провинциальными резвыми хищницами. Вот потому-то с тех пор и зарекся связывать себя узами Гименея и жил исключительно в свое удовольствие. Правда, удовольствие в его понимании означало, преимущественно, веселые компании, разбитных грудастых девок и крепкий алкоголь. С годами такое времяпрепровождение вошло у него в привычку и даже превратилось в смысл жизни. Алкоголя, однако, со временем требовалось все больше и больше, а денег, увы, больше никак не становилось, ввиду того, что на разных производствах, где он, естественно, надолго не задерживался, терпели его выкрутасы все меньше и меньше. Пока не перестали терпеть совсем. После чего он, хлебнув вдоволь лиха на погрузочно-разгрузочных работах и схлопотав острый миокардит и хронический колит, в конце концов, дал матери клятвенное слово взяться за ум. Женитьба, естественно, стояла у него в списке добрых дел на первом месте, как самое из них простое и приятное.

Сейчас он пил из высокого бокала негазированную минералку и не сводил напряженного взгляда со своей гипотетической невесты. Перед ним, чуть сморщив аккуратный носик, сидела подтянутая, со вкусом одетая и сравнительно молодая женщина. Дамочку, наверное, можно было бы назвать симпатичной, если бы не ее круглые, слегка навыкате глаза и большой тонкий рыбий рот. Она меланхолично перемешивала в чашке кофейную гущу и оторопело смотрела по сторонам.

Между кухней и молодыми сновала ее гипотетическая свекровь, в старомодном вечернем платье и тапках на босу ногу.

— Анжелочка, дорогуша, — причитала она, — что же вы не едите-то? Неужто фигуру боитесь испортить? Так не надо, не надо бояться, от наших фирменных баклажанчиков никто не поправлялся еще.

— Да мне не хочется что-то, спасибо.

— А знаете что, откушайте-ка вы маринованных огурчиков, свои, с огорода, — никак не унималась та. — Или вот лучше грибочков, грибочков попробуйте! Мой Сережа сам их собирал, он у нас мастер по этому делу, давайте положу, не стесняйтесь.

— Я не стесняюсь, Маргарита Павловна, просто на работе сегодня плотно пообедала, — вздохнула она, потупив взгляд. Судя по кислому выражению лица гостьи, ее явно что-то удручало.

— Да разве там подадут такие грибочки…

— Не беспокойтесь, у нас в"Нацпромбанке"хорошая столовая…

— Так-то вот — в"Нацпромбанке", — не без удовольствия отметил про себя блондин. В общем, с невестой ему, похоже, крупно повезло. Серега знаком с ней уже почти три месяца. Нашли друг друга в интернете. Парадокс, но, оказывается, заместители директоров банков тоже плачут, а их успехи в личной жизни по большому счету никак не зависят от количества нулей у них на расчетном счете. И эта тоже из таких — синий чулок, ударница капиталистического труда, со своей вечной карьерой, личностным ростом и гендерными комплексами, удивительно, как только умудрилась ребенка зачать. Зато не избалованная мужским вниманием, и влюбилась в него сразу словно кошка. Хотя разве могло быть иначе!

— Женюсь, непременно женюсь.

Впрочем, сейчас у них все к тому и идет.

Вон и мама его присела наконец-то за угол стола, стараясь унять свои непослушные руки, которые так и тянутся подвинуть поближе к Анжелочке тарелку с холодцом, и украдкой трет салфеткой счастливые глаза. А в глазах так и читается: «Неужели-таки остепенился, за ум схватился, видно, закончилась черная полоса у матери».

Он-то и сам понимает, что уже пора, вот он, вариант, который на всю жизнь, и в радости, и в горе. Надо только смело ковать железо и стараться не допускать оплошностей. По этому поводу он спиртное последнее время даже нюхать перестал. Чтобы не сорваться вдруг и не дай Бог как-нибудь не оскоромиться.

Сегодня он впервые привел Анжелу к себе домой на смотрины. Она давно уже хотела познакомиться с его мамой и с естественной средой его обитания. Серега все время откладывал этот момент, боялся. Что он ей тут покажет? Жалкие интерьеры, облупившийся шкаф времен позднего советского ренессанса, старенький телевизор Сони? Двадцать первый век, как-никак, уже на дворе.

Все время их знакомства Серега старательно обходил разговором только две темы — свою работу и свое материальное положение. Потому что ни того, ни другого у него не было. И, если с работой у Сереги туго было лишь периодически, то достатка в жизни он не видел отродясь. Квартира же с косметическим ремонтом двадцатилетней давности сегодня вообще превратилась в его главную боль. Это с предыдущим его контингентом можно было не комплексовать по такому поводу, с ней же совсем другое. Ее сиятельство из высшего общества, с претензиями. А тут такой «парафин». Но не пригласить ее в гости он не посмел, а чего соврать не нашелся. Одно Серега знал точно: если испытание домашним очагом он выдержит, то все остальное пройдет как по маслу. Летом они узаконят, наконец, свои отношения, и ему откроются врата в новую, полную невероятных возможностей и свершений, жизнь.

— А вы давно ремонт последний раз делали, мама? — наконец осведомилась Анжела, без особого восхищения оглядев окружавшие ее интерьеры. — Я тут, прошу прощения, руки помыть хотела, только у вас в туалете на месте раковины корыто какое-то стоит доисторическое. И как им пользоваться прикажете, если не секрет, конечно?

— Так раковина же раскололась зимой еще. А в тазике, кстати, умываться очень даже удобно. Естественней как-то.

— Ах вот оно что…

Анжела неодобрительно зацокала языком и на секунду задумалась.

— Значит, так, на днях я пришлю сюда знакомую бригаду. Как только она у меня с отделкой домашней сауны закончит, так сразу же и пришлю.

После чего она, не обращая внимания на установившуюся гнетущую тишину, прошлась по комнатам, что-то прикидывая в уме и распоряжаясь:

— Здесь, Серж, будет мамина спальня, мебель поставим из бука, пол, значит, положим из палисандра, в ванной и на кухне необходимо будет поменять всю технику, а в комнатах поставить кондиционеры, лето жаркое обещают. Гостиную, думаю, выполним в стиле Гранж…

Увидев округлившиеся глаза женщины, Анжела засмеялась:

— Да не переживайте вы так, Маргарита Павловна. Гранж лишь на первый взгляд по-деревенски простым кажется. На самом деле тут тщательно продумана каждая мелочь, мебель подбирается в люксовых магазинах. И, что немаловажно, только натуральные материалы используются: дерево, камень, керамика, ковка…

— Извини, детка, но для того, чтобы оплатить такой ремонт, мы с сыном должны прежде продать эту квартиру, — пролепетала та. — А если мы с Сережей продадим эту квартиру, то нам уже негде будет делать ремонт.

— Не берите в голову, мама, предоставьте мне самой обо всем позаботиться.

— Нет-нет, мы не можем принять такое. Сергей, ну ты-то хоть скажи…

Сергей все это время нервно хрустел огурцом, уставив глаза в потолок. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Я отработаю, — пробормотал он едва слышно, понимая, что говорит какую-то пошлость, но промолчать было бы совсем неудобно.

— Вот видите, мама, он отработает…

Зато следующей ночью, которую они провели у Анжелы на подмосковной даче, он полностью реабилитировался за дневной афронт и набрал утраченные очки, даже с лихвой. Показал, значит, ей, где раки зимуют.

После любовных трудов праведных они, изможденные, но счастливые, лежали на разворошённой, огромной, не меньше чем в пол-спальни, постели и, закрыв глаза, курили. Она бесстыже разметалась по пуховым подушкам и, впервые не стесняясь своей наготы, даже балдея от нее, прокручивала в уме кадры неземных наслаждений, которыми ее только что потчевал Серега.

"Развратница, — хихикала она про себя удовлетворенно. — Блудница Вавилонская. А Серж, тот еще жеребец, но сколько же в нем страсти и нежности".

Сегодня он вытворял с ней та-акие штуки, которые она раньше смотрела только в интересном кино, да и то стыдливо прикрыв глаза ладошками.

"Нет, каков самец, какой же он все-таки самец, бабоньки, умираю. Как же я раньше-то жила без всего этого", — Анжела вздрогнула и положила Сергею на плечо свою горячую ладонь, убеждаясь, на всякий случай, что все, происходящее с ней, это не сон.

— На следующей неделе прилетают из Ялты мама с Ксюшкой, пора бы начинать знакомить тебя уже, что ли, — блаженно промурлыкала она наконец, пуская кольца дыма в нависавший над ней барельеф Венеры.

— С кем, с мамой? — отчего-то испугался он.

— С обеими.

— Еще не легче…

— Ты меня извини за бестактный вопрос, но что ты скажешь ей по поводу своей работы, своего статуса? — Она вернулась, наконец, с небес на землю, будто прочитав его мысли. — Моя мама, в отличие от меня, чересчур консервативна в таких вопросах. Мне будет крайне нелегко объяснить ей нашу с тобой разницу в социальном положении. Не обессудь, но я должна была затронуть эту тему, — поежившись, добавила женщина и набросила на себя шелковый халат с вышитым огнедышащим драконом.

— Ну хорошо, хорошо, — произнесла она, услышав его тяжелое прерывистое дыхание, — давай зайдем с другой стороны. Чем бы ты хотел заниматься в принципе? К чему у тебя душа лежит?

— Ну, как тебе сказать… — закашлялся Серега, неловко подавившись дымом. — Автомобильным ремонтом, например. — Сейчас он выдавил первое, что пришло ему на ум, вспомнив вдруг, как он порой любил ковыряться в своей старенькой"девятке". — А что? Я всю жизнь мечтал ремонтировать автомобили, запчасти всегда можно толкать левые, чаевые опять же идут. Только возьмут ли с улицы на такое хлебное место — вопрос.

— Будет тебе авторемонт, старче.

— Старче? А ты кто, не золотая ли рыбка часом?

— Лучше, — лукаво улыбнулась Анжела. — Рыба она и есть рыба, холодная и скользкая. А я, к твоему сведению, все-таки женщина, чувственная и горячая, — плотоядно сощурилась она и скинула с себя халат.

Через несколько дней Анжела усадила его в свой"шевроле"и отвезла на городскую окраину, в район новостроек, где остановилась возле красного двухэтажного здания с неоновой вывеской «СТО. Автоцентр».

— Нравится? — спросила она.

— Что нравится? — переспросил он, недоуменно озираясь по сторонам.

— Как что? Это вот все, — кивнула она на вывеску. — Твой автосервис. Завтра я оформляю купчую. А со следующей недели можешь смело приступать к своим обязанностям директора и совладельца данного предприятия. Ну что, подойдет тебе такой стартап — два цеха, кузовной и слесарный, покрасочная камера, склад запчастей, автомойка?

— Нет слов, ну ты прямо, — не поверил своему счастью он. — Ну ты и рыба, нет — женщина мечты, золотая моя, золотая…

И поцеловал ее так, что у нее закружилась голова, а по всему телу пробежал электрический ток.

— Слушай, у тебя какие ближайшие планы? — выдохнула она, с трудом оторвавшись от его лица. — Думаю этот уикенд провести в Японии. С тобой. Сакурой полюбоваться. На северном Хоккайдо она как раз в цвету сейчас. Тебя ведь ничего не держит дома в выходные, так ведь?

— Не переживай, если вдруг что, я под тебя подстроюсь, — ответил он как можно небрежнее, несмотря на то, что внутри у него все пело и плясало от нечаянной радости.

— И еще, совсем забыла, купи себе нормальный костюм, что ли, сорочку там, штиблеты. Завтра мама уже приезжает. Хочу, чтобы ты ей понравился, а то ведь она у меня консервативная слишком. Наше шампанское не бери, только"Клико", не забудь еще взять торт, цветы и фрукты, а дочери лошадку купи.

"Бог мой, да где же это я столько денег-то возьму. Сберкассу разве что пойти ограбить", — сник Серж, но тем не менее коротко кивнул. Хотя, наверное, это просто тик у него случился такой нервный.

— Насчет лошади что-то сомневаюсь, — только и смог произнести он в ответ, — вряд ли до завтра управлюсь. В питомник же надо ехать.

— Игрушечную, дуралей. Ей пока еще рано настоящую, в десять-то лет. Может быть, на следующий год только. Да, кстати — держи вот, — она протянула ему красненькую пачку. — Тут триста тысяч.

— Ничего себе! — Такого количества денег, и к тому же сразу, он никогда еще не видел. — Я отдам, — совсем уже смешался он, — сейчас вот только развернусь с бизнесом и сразу же верну, правда.

— Не надо, любимый, считай, что это мой тебе подарок на завтрашнюю помолвку.

«Чудеса, не?» Сердце Сержа трепетало. Богатство, новая работа, насыщенная жизнь, под боком почти что симпатичная женщина, а на подходе его будущий «подрощенный» ребенок. Все это счастье свалилось на него в одночасье, неизвестно почему и непонятно за что. Там, наверху, наверное, просто устали смотреть на Серегины мытарства и злоключения, и, в ответ на его решение взяться за ум, тут же проявили встречную инициативу.

"Бог целует и намерения", — вспомнил он подслушанную где-то фразу.

— Что ни говори, а есть все-таки Бог, — рассуждал он по дороге домой, — есть. Не захлебнуться бы сейчас мне от счастья, с ума бы только не сойти…

Домой он вернулся на такси, навьюченный коробками, пакетами, тюками и разнокалиберными плечиками. На голове у него неловко сидела фетровая шляпа, под мышкой свесила деревянные копыта каурая лошадка.

— Обмыть бы надо обновки-то, — подкатил к нему вечно бухой Игорек — завсегдатай двора и постоянный спутник его бурной молодости. Он сидел на лавочке и зорко отслеживал оперативную обстановку с тайной надеждой опохмелиться.

Тем же вечером темно-вишневый"шевроле"Анжелы затормозил возле подъезда Сержа.

Из огромного"джипа"вышли двое — она и еще какой-то жилистый мужичок юго-восточной наружности, вооруженный рулеткой и блокнотом. Азиат, едва успевая, семенил за Анжелой, которая, подгоняемая любовью, незаметно для себя перешла на рысь.

— Сейчас я тебе покажу объект, Бахром, — объясняла она на ходу работнику, даже не глядя в его сторону, — а ты уже сам смотри, что тут можно сделать, случай запущенный, конечно, но не безнадежный.

Через минуту ее лёгкие каблучки уже стучали по лестничной площадке перед квартирой суженого. Дверь в его обитель была приоткрыта. Странно. Из квартиры доносилась громкая музыка и разнузданный дикий смех. Приказав своему спутнику обождать в коридоре, Анжела неуверенно прошла внутрь помещения. То, что она увидела там, заставило ее в изнеможении сесть на стул и схватиться за сердце.

В прокуренной кухне дым стоял коромыслом и гулял отчаянный мат, по комнатам в обнимку с бутылями бродили непонятные человекообразные тени и бормотали что-то нечленораздельное. На тахте, завернутый в простыню, словно римский консул в тогу, полулежал ее будущий супруг и самозабвенно щипал за голые ягодицы радостно скалящуюся молодую плебейку.

Увидев Анжелу, Серж с сожалением выпустил добычу из рук и пьяно ухмыльнулся.

— О, Анжи, пррривет, а мы тут с корре-шами по-помолвку на-шу празднуем, не дрейфь, присоединяйся.

Анжела хотела что-то сказать, но ей вдруг стало трудно дышать, и она в ответ только несколько раз схватила губами воздух. Прогоняя наваждение, Анжела махнула пышным хвостом золотистых волос и, пошатываясь, вышла на улицу.

— Эй, да ты все не так поняла, праздник ведь у нас. Забыла? Помолвка, мальчишник…

Путаясь в надетых задом наперед штанах, Серж побрел за невестой, не теряя надежды ее удержать, разобраться, объясниться.

И он уже почти ее нагнал, да только три литра «Балтики» и пол-литра"Столичной", как назло, сделали свое дело. В самый что ни на есть неподходящий момент.

Почувствовав вдруг непреодолимое желание вывернуться наизнанку, он оставил свое преследование и свернул в туалет, где в расколотой раковине его уже ждало старое эмалированное корыто…