Пекло 3

Александр Верт, 2021

– Если вы хотите спасти свою женщину, у вас осталось семь дней, – предупредил Шефа Дориан. Успеет ли теперь Зена заполучить тело Карин, если мешать ей готовы не только Демоны, но и Земная Армия Правопорядка? А главное, где заканчивается правосудие и начинается беспредел? Внимание! Содержит ненормативную лексику!

Глава 13

Франк легко вел свою капсулу по самым верхним закрытым транспортным потокам даже без сигнальных огней. Два часа назад он покинул Земную Академию Наук, дав несколько новых распоряжений. Он намеревался просто вернуться домой, но в пути задумался и в полном мраке стал кружить над городом — над бесконечным городом, который теперь назывался Землей. Академический квартал. Квартал правления. Военный квартал, большей частью своей возвышающийся прямо над океаном. На высоких штырях, закрепленных где-то там глубоко на дне, стояли высотки с множеством огней — не каменные, а сплошь металлические, блестящие ярче бушующей меж сваями воды. Иногда бурная волна вырывалась и била по стене, словно язык пламени, облизывающий котелок. Этот удар в здании никто не почувствует и не заметит. Франк это даже проверял, распахивал все окна в собственной квартире и пытался слушать. Иногда ему казалось, что он слышит море, но отчетливого шума, гула, описанного предками-романтиками, он точно не слышал.

— Когда-то люди содрогались пред стихией, теперь стихия преклоняется перед человеком, — прошептал Франк, снижаясь.

«И кто от этого выиграл?» — спросил он мысленно и внезапно понял, что только вот сейчас уловил мысль или зачаток мысли, непременно нужной ему.

Резко развернув капсулу, он заставил ее нырнуть под металлический остров и влететь в то самое дикое пространство бушующих волн, но даже там он мог легко не слышать шума моря, запертого в узком пространстве человеческого упрямства.

Там было темно, но режим ночного видения позволял подчеркнуть каждую колонну, каждую балку, каждый штырь, каждую волну.

От воды Франк не пытался увернуться. Включив наружный звукоприемник, он почти оглох от того самого рева, о котором прежде только читал. Волны били по капсуле, сбивали ее с курса, но утопить никак не могли, да и если б утопили, Франку всего лишь нужно было включить подводный режим и продолжить путь, как рыба…

«Жаль, я не рыба», — подумал Франк и тут же рванул рычаги, резко взлетая в столбе света, пролетая между двух металлических высоток в самую высь. Пришедшая в его голову мысль оказалась внезапно поразительна и проста.

У него было море, в котором ему нужна была рыба, чтобы найти другую рыбу, и ведь эта самая нужная ему рыба у него была, всегда была под самым носом.

— Напоминаю, — внезапно заговорил с ним строгий женский голос компьютера, — до начала запланированного сна осталось полчаса, если вы нарушите режим…

Франк не дослушал, а просто отключил этот голос — то, что происходило сейчас в его сознании, было важнее. Он разворачивал капсулу и мчался обратно в академический квартал, радуясь тому, что его полномочий достаточно, чтобы просто отключить компьютерную няньку-контролера. Потом, конечно, его ждут дополнительные препараты, корректировки, но это будет потом, а теперь он делал рывок, переходя на сверхзвук, только чтобы поскорее снова приземлиться на крышу за старыми латинскими буквами.

Он выпрыгивал из капсулы и вбегал в здание, прикладывая ко всем кодовым замкам свою руку с чипом-идентификатором. Франк Стелбахер мог открыть любую дверь. Даже в здание совета он мог влететь и открыть там что угодно: был у него на то доступ, разве что разрешения не было, а значит, стоит ему приложить свою ладонь к двери — и об этом узнают члены Совета и многие другие управленцы. Их компьютерные системы непременно сообщат им о вторжении ЗАП, и тогда это вторжение нужно будет объяснить, доказать его рациональность, или просто лишиться места. Впрочем, с доказательствами вломиться в здание совета — это подписать себе отставку. Таким его не потерпят на должности, никогда. Да и лицо свое он мигом рассекретит подобным поведением.

Совсем другое дело было с Земной Академией Наук. Тут он мог открывать почти все, не боясь никаких предупреждений. Вбегая в кабинет Симона Финрера, он точно знал, что никто не станет будить его друга сообщением о вторжении ЗАП на его территорию, главное было не трогать сейф и не взламывать лаборатории.

— Директора нет и не будет до утра, — совершенно серьезно сказал Люкс, вставая с кресла, на котором он сидел, глядя в окно, словно не робот, а меланхолик, влюбленный в звездные ночи.

Благодаря его положению, Франк бросил взгляд за окно и действительно заметил звездное небо, почти полупрозрачное от ярких огней засыпающего города. Сколько людей жило в округе? Сколько работало в лабораториях, а сколько на обслуживающих исследования заводах? Чего стоил только военный экспериментальный космодром с его обслугой? Во всем этом мире было как-то не до звезд.

«Замечательно, пришло время у искусственного интеллекта поучиться жить!» — сказал себе Франк и даже улыбнулся этой шпильке, загнанной в собственный бок.

— Я могу передать все, что необходимо, — продолжал Люкс.

— Но я не к Симону, — ответил Франк, махнув рукой. — Я к тебе.

— Чем могу быть полезен? — с готовностью поинтересовался Люкс и то ли действительно расправил плечи, то ли Франку это лишь показалось.

«Нет, он не мог. Не та конструкция», — откинул эту идею Франк и тут же улыбнулся.

— Присядь, поговорим.

— Может, чаю?

— Нет, ничего не нужно, — качая головой, сказал Франк и сел в одно из кресел. Вид за окном снова попал ему в глаза, и он даже усомнился в собственном решении.

Сам он был склонен доверять Люксу — за время своего существования, а это больше половины тысячелетия, тот сделал для человечества немало, и не было ни одного сведения, чтобы он пытался кому-то навредить.

«С уровнем его развития он легко обманет и меня, и систему, да кого угодно. Кто вообще знает, на что он способен?» — думал Франк, вспоминая, что Люксу с большим трудом позволили не уйти в утиль.

— Я могу только одно сказать, — возразил тогда Люкс, — это нерационально.

Франк смотрел запись того заседания. Искусственный интеллект не защищался, не боялся, да и, по словам специалиста, он был создан распознавать страх, а не испытывать его. Даная концепция Франка даже пугала. Он вообразить боялся, на что может быть способен совершенный разум, не способный испытывать чувств, не имеющий алгоритмов, границ и контроля — свободный чистый разум.

«Тот, кто его создал, явно сумасшедший», — подумал в очередной раз Франк, так и не определившись со своей стратегией.

— Sun of the sleepless! Melancholy star!^[1] — сказал Люкс тихо, но не без восклицания, какого-то почти неощутимого, но заставляющего Франка опомниться.

— Что? — спросил он.

— Цитирую Байрона, поэт был такой, — спокойно сообщил Люкс, — но дело не в стихах. Вы меланхоличны и напряжены. Не доверяете мне?

— Как ты понял? — напрягся Франк.

— Пришли и молчите уже четыреста двадцать семь секунд. Для человека вашего склада ума это слишком нерешительно.

— Ну и как тебе доверять? — со смехом спросил Франк.

Люкс отвечать не стал, видимо, и сам понимал, что никаких доказательств быть не могло. Он был создан для помощи людям, но его не ограничивали правилами. Он мог причинить вред человеку. Он мог его даже убить. В теории мог, но точно знал, что это плохо, а еще знал, что ничего не нарушал, кроме разве что запрета о выходе в сеть, но это никто и никогда не докажет.

Франк в итоге просто отмахнулся.

— Скажи мне, есть ли хоть какая-то возможность отследить, какие именно файлы просматривает искусственный интеллект в сети, если он не пытается изменить их структуру? — спросил он прямо.

— Хотите его узнать? — без колебаний, даже с какой-то готовностью ответил Люкс, будто развивался только для того, чтобы было, что выдавать.

— Нет, — качая головой, сказал Франк, а потом окончательно решился, расслабился, позволяя себе довериться. В конце концов, кто тут у кого идет на поводу? Люкс мог бы не намекать, что бывает в сети. Он так бы и поступил, если бы не был готов помогать.

— Что тогда? — спрашивал Люкс, действительно готовый на все.

— Тебе ничего не грозит. Я забуду наш с тобой разговор, — сказал строго Франк, — и никто никогда не узнает правду о твоих возможностях.

— Спасибо, — ответил Люкс и даже кивнул.

— Мне нужно знать, способен ли ты выследить, кто и что смотрит в системе, почему взламывает наши файлы ЗАП, открывает ли правительственные, человек это или искусственный интеллект, — выпалил Франк. — Это вообще возможно?

— Возможно, но мне понадобится время.

— А коды доступа? — опасливо спросил Франк.

— Коды не нужны, — уверенно ответил Люкс, даже не пытаясь скрывать, что давно обошел все системы защиты. — Я могу получить доступ к любым данным, кроме тех, что хранятся на отключенных от сети серверах.

— Тогда почему ты не нашел ничего на «Вилборн»?

— Потому что, если бы данные контрабандистов хранились в сети, вы давно бы их раскрыли.

— А как они передают данные? — спросил Франк, увлеченный мыслью.

— Кто вам сказал, что у них нет своей сети? — спросил Люкс в ответ. — Как вы о ней узнаете, не найдя хотя бы один сервер?

— Да, я тоже об этом думал, — согласился Франк. — Уже велел искать. Спасибо.

— Пока не за что.

— Вот сюда сможешь прислать? — тут же спросил Франк, быстро вставая и выписывая адрес своей личной почты прямо на графической доске в кабинете от руки, а рядом код. — Вот с этим кодом отправителя невозможно будет определить.

— Я все понял, — сообщил Люкс.

— Тогда просто отведи меня в отдел нейросетей, — вздохнув, попросил Франк.

Люкс при этом больше ничего не стал говорить, молча провел Франка на два этажа вниз по лестнице, предупредив, что лифт в ночном режиме экономии энергии в главном здании не работает.

— Я могу его запустить, но это может привлечь внимание, — сообщил он.

— Нет надобности. Я пойму, где я, и лестницу найду, — отмахнулся Франк. — Не жди меня.

Люкс кивнул и удалился, зато Франк приложил ладонь к очередному замку, и тот тут же открылся, впуская его в кабинет с большим мягким креслом и шлемом, позволяющим заглянуть в сознание, почти любое (все же люди со спец подготовкой умели прятать свои секреты даже от машин), добавить знания, изъять секреты и, если нужно, убрать что-то из кратковременной памяти навсегда. Уничтожить воспоминания многолетней давности тоже возможно, но никаких гарантий, что разум их не восстановит, нет, а вот то, что было сегодня, а лучше прямо сейчас, уничтожить можно наверняка.

Достав из кармана крошечный блокнот и написав себе записку, Франк настроил машину, сел в кресло, надел шлем и без страха нажал на кнопку на пульте управления.

Он уже не один раз так поступал с собой. Такая уж у него была работа — знать порою даже собственные планы было опасно для себя или для других. Его учили этому.

— Главное правило корректировки собственной памяти, — говорили ему во времена третьего высшего образования, уровня высшего военного командования, — создайте себе знак. Он может быть очень простой, но никто, совсем никто не должен знать, как именно вы сообщите себе, что вы сами влезли в свою голову!

Это говорил кто-то из таких же засекреченных военных. Кем был этот человек во времена своей службы, Франк, конечно, не знал, но, открывая глаза и снимая шлем, он вспоминал его голос и моргал, пытаясь понять, где находится.

Открыть глаза в незнакомом месте и не знать, как ты там оказался, все же неприятно. Прежде это случалось в знакомом помещении, изученном вдоль и поперек, а тут он просто попрощался с Симоном, пошел на крышу — и вот сидит уже, непонятно где.

«Спокойно, — сказал он себе, чувствуя, как нервно стало биться сердце, — это мог быть я сам».

Первым делом он достал блокнот. Старомодной бумагой мало кто пользовался, а ему нравилось. В нем он иногда делал заметки и всегда закрывал. Сейчас блокнот был открыт. Это был добрый знак.

«Делай вид, что ничего не происходит. Жди информацию от неизвестного источника на личную почту. Источник не ищи. И да, гул моря существует», — гласила записка, завершенная росчерком — этаким зигзагом, который вместе с почерком был подтверждением его собственной причастности к происходящему.

— Что ж, теперь самое трудное — не пытаться угадать, что я сам задумал и причем тут море, — прошептал Франк, но улыбнулся, понимая, что еще совсем не стар.

Оторвав записку, он изорвал ее на части и бросил обрывки в утилизатор, нажал на кнопку и убедился, что мелкие бумажки превратились в пепел, теперь можно было разбираться, где он. Это оказалось куда проще, чем он думал. Стоило выйти в коридор, как он узнал вид из окна Финрера. Лестница тоже нашлась.

Поднявшись наверх, он заглянул в кабинет. Симона там предсказуемо не было, а Люкс сидел в кресле, но, услышав шаги, поднялся и сообщил:

— Директора нет и не будет до утра.

— Ну и правильно, — ответил Франк, решив, что Люкс страшная зануда. Мысли о том, что он уже это слышал от него, еще и сегодня, даже не возникло. — Пойду я тоже спать.

— Директору что-нибудь передать?

— Нет, спасибо. Доброй ночи, Люкс.

— Доброй ночи, капитан Стелбахер.

Франк кивнул, вышел, взлетел, посмотрел на часы и покачал головой — слишком сильно он припозднился сегодня, но это совсем ему не мешало пролететь над самым морем и прислушаться к тому самому гулу, который почему-то есть, а он его совсем не слышит.

Примечания

1

«Неспящих солнце! Грустная звезда!» — строка из стихотворения Джорджа Гордона Байрона, в переводе А.К.Толстого.