Анонс для киллера

Юлия Алейникова, 2018

На этот звонок Вика и внимания бы не обратила, подумала бы, что сообщение о завтрашнем убийстве ее мужа, известного химика, – шутка. Но звонок оказался пророческим – на следующий день Викиного мужа и правда нашли мертвым. Вот только ничего криминального в его смерти на первый взгляд нет, его просто сбила машина на загородном шоссе. Чтобы разобраться в ситуации, Вика обращается за помощью к известной Евгении Потаповой, ведущей журналистские расследования…

Оглавление

Из серии: Новые петербургские тайны

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Анонс для киллера предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 8

— Ну, стерва, попалась? — Вынырнув из-за припаркованного джипа, незнакомец схватил Женю за горло и прижал спиной к бетонному столбу.

Они находились в самом дальнем углу подземного паркинга. Здесь было сыро, сумрачно и тихо.

— Вы что? С ума сошли? — испуганно прохрипела Женя. Еще ни разу за год своей расследовательской деятельности Женя не попадала в подобные ситуации.

— Ну, колись, дорогуша, кто послал? Что надо? — Женя с ужасом смотрела на схватившего ее типа. Она так испугалась, что даже не сразу узнала собеседника Ангелины. В ресторане она его практически не рассмотрела и теперь, как завороженная, не сводила глаз с круглого лица, заросшего рыжевато-золотистой щетиной, с маленьких глазок, окруженных такими же, как щетина, невыразительными ресницами. Маленький, почти безгубый рот был плотно сжат и слегка перекошен то ли в злорадной усмешке, то ли в приступе злобы.

— Никто меня не посылал, я к своей машине шла, — пропищала Женя, тут же поняв, что сморозила непоправимую глупость.

— Ну, давай. Где твоя тачка? — мгновенно оправдал Женины ожидания тип, кивая на припаркованные поблизости машины, среди которых, разумеется, не было Жениной. — Ну, — поторопил он насмешливым голосом, заведомо зная, что ответить ей нечего. — Кто послал? — повторил он, и вся смешливость исчезла с его лица как по мановению ока.

И тут из-за колонны появилась Ангелина.

— Еще один твой прокол! — тряхнул Женю тип, словно меховую шкурку, чтобы покупателю было лучше видно густоту и окраску меха.

— А может, твой? — огрызнулась Ангелина, пристально рассматривая Женьку.

«Хоть бы не узнала! — молилась в душе журналистка. — Хоть бы она меня не узнала. Или лучше чтобы узнала?» — тут же спохватилась она.

— Отпустите меня, — попросила вдруг Женя вполне нормальным голосом. — Не из-за чего так дергаться.

Рыжий с удивлением взглянул на свою добычу.

— Отпусти, говорю. Синяки потом останутся, придется в свитере с горлом ходить, а у меня день рождения скоро, — буркнула Женька, окончательно расслабляясь.

Тип недоверчиво осмотрел ее, но хватку разжал.

— Ну, слушаю, — бросил он грозно, не сводя с Жени прозрачно-серых глаз.

— Я за ней следила. — Женя кивнула на Ангелину.

— Я ж говорил! — хлопнул себя по ляжке тип и бросил на Ангелину многообещающий недобрый взгляд.

— Меня жена Ремизова послала, Наталья Семеновна. Ей кто-то настучал, что у мужа роман с лаборанткой, — еще раз, кивнув в сторону Ангелины, объяснила Женя несколько развязным, недовольным тоном. — Вот она и велела выяснить, что за девица и как далеко все зашло.

Тип бросил быстрый вопросительный взгляд на свою знакомую, потом снова посмотрел на Женьку. И Женька поняла, что шанс выбраться из гаража живой у нее все-таки есть.

— Что за Ремизов? — тем не менее спросил у нее рыжий. Лет ему на вид было около сорока, теперь Женька смогла спокойно его разглядеть и постаралась получше запомнить.

Среднего роста, плотный, коротко стриженный, почти бритый, оттопыренные уши, правое вздернуто. Крепкая шея, а вот ручки маленькие, с толстыми короткими пальцами, зато сильные и прокачанные, это Женя успела хорошо прочувствовать.

— Ну? — поторопил ее тип.

— Директор их института. — Женька снова кивнула в сторону Ангелины. Теперь она стояла, засунув руки в карманы джинсов, и пыталась нащупать мобильник. А в идеале позвонить Суровцеву и каким-то образом вызвать его на помощь.

Тип между тем снова вопросительно взглянул на Ангелину. Теперь та уже заметно кивнула.

— Кто ей настучал? — не успокоился на этом рыжий.

— Не знаю, не представились, — пожала плечами Женька. — Доброжелатели, наверное. — И она коротко хихикнула.

— А ты кто? — снова внимательно взглянул на нее рыжий.

Врать смысла не имело, в сумочке лежали документы, так что пришлось разыгрывать имеющиеся карты.

— Знакомая, — небрежно бросила Женя, но, поймав угрожающий взгляд, словно нехотя продолжила: — Журналистка я. Мне предложили подхалтурить, я согласилась. Людям — польза, мне — бабки. Да и дело-то плевое. Это вам не за звездами гоняться или депутатами.

Кажется, тип ей поверил. Во всяком случае, теперь и он засунул руки в карманы кожаной короткой куртки и отступил от Жени почти на шаг.

— Покажи, что нафоткала? — велел он.

К счастью, Женя действительно сделала несколько кадров, на каждом из которых Ангелина по очереди беседовала со своими поклонниками. Женька покорно достала айфон и показала снимки. Но рыжий этим не удовлетворился. Он просмотрел все кадры, открыл телефонную книгу и тщательно ее проштудировал. На Женькин жалкий протест внимания никакого не обратил. Только легонько оттолкнул, когда она сунулась за телефоном. Изучив все содержимое телефона и ничего подозрительного не обнаружив, он после минутного раздумья вернул его Женьке.

— Ладно, мышь. Считай, повезло. Можешь валить отсюда. За ней, — рыжий кивнул на стоящую молча Ангелину, — чтобы больше не таскалась, а то ноги повырываю. Ясно? — грозно спросил он на прощанье, отступая еще на шаг от Женьки.

Ангелина так ни слова и не проронила, хотя все это время была тут же и внимательно наблюдала за происходящим.

Женька пожала плечами, спрятала айфон. И бросив на прощанье «очень надо», потопала к своей машине. История произвела на нее тяжкое впечатление. Домой ехать она побоялась.

Больше всего хотелось отправиться в родное отделение полиции под крыло майора Суровцева. Но это было бы слишком демонстративно и могло спугнуть компанию рыжего и Ангелины, а у Жени на их счет четких планов пока не выработалось. Уж слишком она была напугана. И она поехала в единственное место, где ей всегда были рады и где она могла чувствовать себя в относительной безопасности. К Платону.

Платон жил в новом доме, с консьержем и подземным паркингом, окруженном железной решеткой с коваными воротами, Жене казалось, что ее сегодняшние знакомцы туда не сунутся.

Платону она позвонила, едва отъехала от ТК «Гранд Каньон», и он, полный беспокойства, ожидал ее у ворот дома, вооруженный фонариком и гаечным ключом.

— Женечка, разве так можно? — мягко укорял ее Платон, помогая снять куртку в просторной, ярко освещенной прихожей. — Это же опасно, вот так, без всякой страховки, одной распутывать дело об убийстве. Ведь если было убийство, то есть и убийца, а может, и не один! А ты хрупкая, слабая девушка, что угодно может случиться! Мне даже представить себе страшно! А что будет с Виктором Павловичем и Татьяной Сергеевной? О них ты подумала?

Нет, о родителях Женя не подумала, потому что вообще не думала о подобном развитии событий. До сих пор все ее расследования были совершенно безопасны, для нее по крайней мере. Никто за ней не охотился, никто ей не угрожал. Хотя, надо признаться, несколько раз она была готова к подобному повороту событий, но бог миловал. И нате вам!

Женя зябко поежилась, вспомнив ощущения чужих сильных пальцев на своей шее.

— Ой! — спохватился Платон. — Я тут тебе нотации читаю, а тебя успокаивать надо. Пойдем в комнату, я закутаю тебя в плед, приготовлю чай с мятой, кажется, у меня где-то была коробка шоколадных конфет и коньяк. Пойдем скорее, — заботливо обняв Женю за плечи, Платон повел ее в комнату, железный засов на дверях он с лязгом задвинул.

Только от Платона можно было ожидать подобного трогательного благородства. Он ухаживал за ней уже около полугода, сделал ей предложение, стал своим человеком в семье, именно к нему обращалась Женя в случае любых затруднений, и вот теперь, когда она беззащитная, испуганная, слабая и податливая попросила позволения провести ночь в его квартире, он с истинно джентльменским великодушием постелил себе в гостиной на диване, устроив Женю в спальне, и ни словом, ни жестом не посягнул на ее девичью честь.

Женя лежала в постели, умиляясь его великодушию, и всерьез размышляла о том, что со дня на день ей исполнится двадцать семь лет, личная жизнь не устроена, а тут — Платон. Преданный, искренний, надежный, любящий, заботливый. Чего еще ей желать? Родители его обожают, и Валерка тоже, а уж он-то в людях разбирается. «Может, пора уже остепениться и стать взрослой женщиной, обзавестись семьей?» С этой мыслью она и заснула.

Проснулась Женька поздно. Платона дома уже не было. На столе был сервирован завтрак и лежала записка. Платон советовал ей на работу не ездить и никуда без него из дома не выходить, а, как проснется, срочно ему позвонить.

Но Женя звонить ему не спешила. Ей надо было подумать. Настало утро, она выспалась, отдохнула, вчерашний испуг прошел, и она могла спокойно подумать о вчерашнем происшествии. Во-первых, она вдруг вспомнила, что вчера, когда Суровцев диктовал ей данные Ангелины, фамилия у девушки была вовсе не Шапорезова, как представил ее Баранец. А Барсукова! Вот какая. Значит, в институт она устроилась под чужой фамилией или сменила фамилию в связи с замужеством. Может, рыжий — ее муж?

«Да нет», — тут же отмахнулась Женя. Он был работодателем.

Женя постаралась как можно подробнее вспомнить разговор Ангелины с рыжим и пришла к выводу. Ангелина была работником наемным и, кажется, недешевым и выполняла какой-то определенный заказ. Какой, догадаться несложно. Она воровала информацию, а после смерти Кайданова саботировала разработку препарата. Кому это понадобилось, тоже догадаться нетрудно. Одной из конкурирующих компаний.

Вопрос в другом, какое отношение эта парочка имеет к смерти Кайданова?

Рыжий сказал: если бы ты справилась с заданием, Кайданов мог и не погибнуть. Что это может значить? Если бы она соблазнила Кайданова, а совершенно очевидно, что именно для этого ее главным образом и нанимали, и склонила его к сотрудничеству с конкурентами НИИ, то Олега Дмитриевича не пришлось бы убивать? Или, если бы Ангелина не засветилась, его не пришлось бы убивать? Или, если бы она сорвала раньше исследовательский процесс, его не пришлось бы убивать? Наиболее правдоподобной Жене представлялась первая версия. Она же самая интересная.

Другое дело, что теперь делать с этими версиями ей, Женьке? Ведь она уже засветилась. Теперь они будут следить за ней, а не она за ними. Наверняка эта парочка уже пробила ее и выяснила, что журналистка Евгения Потапова не мелкая сошка на побегушках у профессорских жен, а грозная сила. И теперь, возможно, ей угрожает определенная опасность.

Что делать в подобных ситуациях, Женя не знала и очень нуждалась в умном совете опытного человека. Таких было двое, Трупп и Суровцев. Поразмышляв недолго, Женя пришла к выводу, что Трупп ради сенсации легко пожертвует даже такой «звездой», как Женька, а вот Суровцев ее в обиду не даст, хотя и будет ворчать и ругаться.

Женька набрала Суровцева.

— Петр Леонидович, ну что вы молчите? — обиженно тормошила майора Женька.

Она уже минуты три, как закончила свой рассказ, а он, кроме как «Та-ак», и слова не сказал.

— Я не молчу, у меня душа кричит, — сухо ответил майор. — Просто кричит она матом. Вот скажи, Потапова, ну что ты за человек? Ну что тебя понесло за этим мужиком следить? Вообразила себя Шерлоком Холмсом? Комиссаром Мегре? А ты никогда не слышала, что слежка — это тоже искусство? Или ты думала на своих дилетантских фокусах проскочить? Артистка погорелого театра!

— Между прочим, все говорят, что у меня талант! — обиделась Женька. — Мне для поступления в театральный одного бала не хватило.

— Лучше бы хватило, мне бы сейчас меньше мороки было, — вздохнул Суровцев. — Ладно, сиди где сидишь. Из дома не выходи, жди моего звонка. Ах да. Дверь еще никому не открывай, — посоветовал Суровцев и отключился.

Платону Женя так и не позвонила, потому как он ее опередил. Услышав, что Женя остается у него и никуда до его возвращения не уедет, он очень обрадовался и обещал вернуться домой пораньше. А Женька, закончив разговор, отправилась на кухню стряпать праздничный ужин, потому как потребность накормить мужчину была записана у нее на генетическом уровне. К тому же накануне закончились съемки «слабительного» клипа, и Женька могла отдыхать с чистой совестью.

— Женечка, детка, куда ты пропала? Я тебе полдня по-домашнему дозвониться не могу, — посетовала Жене бабуля.

— Бабуль, я же работаю, — бросая взгляд на часы, ответила Женя. — К тому еще только пять, а я раньше восьми редко возвращаюсь.

— Да? Ну ладно, — покладисто согласилась Анна Ивановна. — А я уже с работы! Хотела тебе прямо из института позвонить, да тебя не было.

— Бабуль, из института не нужно, опасно очень, — заволновалась Женя. — Тебя же подслушать могут.

— Ой, да кому я нужна? — легкомысленно отмахнулась Анна Ивановна. — В общем, слушай. Сперва директор. Надутый индюк, карьерист и интриган. Сам в науке не бельмес. Все в соавторстве. Но ушлы-ый! Такого на кривом повороте не объедешь, — самозабвенно делилась бабуля. — Потом этот твой Чурбаков. Тоже тот еще гусь. По молодости подавал большие надежды. И в науке успевал, и с карьерой был не промах, и еще что-то по комсомольской линии вроде даже успевал. Так что и профессор, и академик — все это заслуженно. Но со временем то ли талант иссяк, то ли возраст стал сказываться, а только все его звания стали больше почетными, чем действующими. Никаких свершений за последние двадцать лет за ним не числится. Некоторые поговаривают, что старик здорово отстал от жизни, никому проходу не дает, новые темы не открывает, потому что сам в них ни ухом ни рылом, — торопливо пересказывала собранные за день сведения Анна Ивановна. — А самое главное, пост он занимает весьма влиятельный, и благодаря этому в институте наметился кризис не только научный, но и финансовый, так что приход к ним Кайданова был просто спасением для НИИ. Директор за него зубами держался, говорят, он спал и видел, как бы Чурбакова на пенсию отправить, а Кайданова вместо него на повышение выдвинуть. Но Чурбаков хоть научный вес и подрастерял, в остальном, по части интриг и подковерных игр, еще и молодым фору даст, плюс характер у него склочный, самолюбивый, обидчивый и даже злопамятный.

— Интересно, — кивнула Женя, не понимая пока, какую пользу можно извлечь из бабушкиного рассказа.

— А вот и самое интересное, — напыщенным от гордости голосом произнесла Анна Ивановна.

— Еще интереснее? — поощрила ее подчеркнуто нетерпеливым голосом Женя.

— Да. Давно, когда у нас еще за моралью и нравственностью в учреждениях следили, этот самый Чурбаков подставил своего коллегу, который метил тогда на одну с ним должность зав. лабораторией. Он подсунул ему свою лаборанточку. Особу симпатичную, легкого поведения, а коллега был женат. Жена была ревнива, об этом весь институт знал, коллега на удочку клюнул, закрутился роман, а тут кто-то возьми да жене-то и стукни. Жена от ревности тут же в местком, партком, к директору, скандал на весь НИИ, ни о каком повышении речи, конечно, идти уже не могло. Но самое главное, эта женщина, жена то есть, сама же в дураках и оказалась. Карьеру мужу она сгоряча разрушила, а тот от обиды и досады от нее к лаборантке и ушел. Правда, говорят, прожил недолго, полгода кажется, потом ушел, но все равно не к жене, а нашел себе другую женщину, работу поменял, сейчас большую должность занимает чуть ни в самой Академии наук. Вот!

— Да-а, — протянула уважительно разочарованная этой старой байкой Женя.

— А потом, уже когда перестройка началась, при институте СП открылось, ты, наверное, не помнишь, но это совместные с иностранцами предприятия так назывались, очень модно было. Чурбаков тут как тут был. И за границу ездил, и какие-то контракты заключал, и должность себе определил. А когда время прошло, стали выяснять, как там совместное предприятие работает, чем занимается. Выяснилось, что абсолютно ничем. В самом начале его деятельности НИИ по какой-то липовой программе передал иностранцам новейшие разработки и ни копейки за это не получил, вот и вся деятельность. А Чурбаков в это самое время себе двухэтажную дачу из кирпича выстроил. По чистому совпадению, — полная ядовитого сарказма, делилась честная пенсионерка Анна Ивановна. — Вот как! Стали проверку проводить этого СП, несколько человек уволили, а с Чурбакова как с гуся вода. Он, оказывается, лично, никаких бумажек, кроме поздравительных открыток, не подписывал. Тут на него один из бывших коллег страшно взъелся и решил поквитаться, материалы какие-то собирал, доказательства, к директору ходил, а ничего хорошего из этого не вышло. Чурбакова в результате замом по науке назначили, потому что тогда у директора дочь институт оканчивала, и очень он хотел ее за границу отправить учиться, а Чурбаков тогда на химфаке по совместительству лекции читал и хорошо с деканом знаком был. Вот все и решилось.

— Понятно. Мужик неглупый, оборотистый и ловкий, — подвела черту Женя. — И с поста зама по науке уходить не хочет.

— Вот, вот, — согласилась бабуля.

— Да. Вопрос только в том, пошел бы он на такие радикальные меры, как убийство? Это вам не чужие семейные дрязги разводить. Тут дело подсудное.

— Правильно. Поэтому послушай, деточка, что я тебе скажу, — уже совсем другим тоном, тяжело вздохнув, проговорила Анна Ивановна. — Когда-то давно, еще в восьмидесятых, сотрудникам НИИ давали участки в садоводстве, многие до сих пор там дачи имеют, и особняк Чурбакова там же стоит. Место хорошее, от города недалеко, обжитое, сосновые боры рядом, до озера недалеко. У Людмилы Петровны тоже там дача, правда, маленькая, но аккуратная. У нее муж рукастый, все сам делает, — тихим, по-старчески неторопливым голосом рассказывала бабушка. — Участки у всех по шесть соток были, только домишко маленький построить и пару грядок разбить. А после перестройки некоторые стали у соседей участки выкупать, расширяться. Вот и Чурбаков, когда свой дворец строить задумал, решил своих соседей потеснить. Правда, первыми ему идею сами соседи подкинули, они уже старые стали, дача им была не нужна, а сын у них новым русским стал, он себе в Испании дом купил. Вот они и предложили. Но что такое двенадцать соток под большой дом? Он стал другим соседям предлагать участок выкупить и деньги даже хорошие давал. Но никто не соглашался. Не хотелось людям с насиженного места трогаться. Кому место нравилось, кто хлопот не хотел. В общем, не договорился. А один из соседей уже пожилой был, пенсионер, тоже институтский, одинокий, жена умерла, а дочь то ли в Риге, то ли в Нарве с мужем жила, приезжала редко. Может, раз в год. Вот он к этому пенсионеру и пристал. Давай я тебе взамен дом ближе к дочери куплю или квартиру в Нарве. Тот ни в какую. А он на даче на этой чуть не до самой зимы жил, и вот уже в ноябре, кажется, когда поселок опустел совсем, пожар случился, и дедок этот сгорел вместе с домом. — Анна Ивановна сделала многозначительную паузу. — Потом дочь приехала на похороны, и Чурбаков участок у нее купил.

— Думаешь, это он человека живьем сжег? — недоверчиво спросила Женя, представив себе ученого мужа, пусть и не совсем безупречной репутации, подпирающим поленом входную дверь и подносящим спичку.

— Не знаю, Женечка, — таким же спокойным, тихим голосом ответила бабушка. — Людмила Петровна говорит, что он с пенсионером этим поругался очень незадолго до пожара и даже с криком и руганью из его дома выбежал. У Чурбакова к тому времени стройка уже полным ходом шла, и места на участке ему явно не хватало. Не знаю. В садоводстве разное говорили, хотя напрямую никто его не обвинял. А только дом этот очень вовремя сгорел. И с Чурбаковым соседи с тех пор стараются не ссориться, но и дружбы не водят. А в прошлом году он собачку одну задавил, маленькую. Эта собачка единственным близким существом была для подруги Людмила Петровны. У нее несколько лет назад муж и дочерь беременная в аварии погибли, а зять, который за рулем сидел, выжил. Одна она осталась, с тоски собачку завела. Собачка была противная, конечно, писклявая, лаяла на всех, но никто не жаловался, очень ту женщину жалели. Никто, кроме Чурбакова. Он частенько орал, что ни покоя, ни отдыха от этого гавканья нет. А потом взял и задавил. Сказал, случайно, не заметил, как она под колеса кинулась. Так что сама решай, что он мог, а что нет, — закончила свой рассказ бабуля, а Женька серьезно задумалась.

— Ну а с лаборанткой этой Ангелиной, вот уж кому имя подходит, — уже совсем другим тоном продолжила бабуля, — все просто. Девчушка, конечно, миленькая, но ангел только с виду. Эта любого вокруг пальца обведет. Ласковая, нежная, а попробуй на нее покуситься, такие зубищи покажет, что без мясорубки в мелкий фарш кого хочешь перемелет. Мужики, конечно, идиоты, ходят за ней, слюной весь пол обкапали, причем все, от последнего м. н.с.[4] до директора института, да только она их всех дразнить дразнит, а в руки не дается. Лиса!

— А что про нее и Кайданова говорят? — Успехи девушки Ангелины на фронте покорения мужчин Женя и сама лицезрела.

— Говорят, что она в него влюблена была. А Людмила Петровна с Галиной Степановной считают, что она его просто из семьи увести хотела. Еще бы, такая партия! Кайданов в институте не последним человеком был. Ему большое будущее прочили, и за границей его знали, он почетным академиком каких-то университетов был. Да только он на нее не клюнул. Умный, наверное, мужик был. Галина Степановна сама видела, как Ангелина вокруг Кайданова в столовой увивалась, а он вежливый такой, культурный, и не придерешься к нему, а дистанцию держит. Уж она чего только не делала, и пуговки на халате расстегивала, и в кабинет к нему то и дело заскакивала, и у выхода из института поджидала, а все мимо, — с непонятной внутренней гордостью рассказывала Анна Ивановна, словно говорила не о чужом незнакомом человеке, а о собственном внуке. — Мужики, конечно, все пальцем у виска крутили, такой лакомый кусок сам в рот идет, а Кайданов рот раскрыть ленится. А женщины, наоборот, очень его за это уважали. А однажды, месяца три назад, даже собрание устроили неофициальное, и Ангелину туда вызвали и предупредили, если она Кайданова в покое не оставит, будет семью его разрушать, они будут требовать у руководства ее увольнения.

— Да? А она что? — заинтересовалась Женя.

— Да ничего. Посмеялась им в лицо и к себе на рабочее место пошла, — вынуждена была признаться Анна Ивановна. — В общем, Женечка, ты не волнуйся, я на посту.

Суровцев позвонил поздно, они с Платоном уже ужин доедали.

— В общем, так. Барсукова твоя никакая не Барсукова, а Редькина Александра Николаевна. Родилась она не в Петербурге, а в Челябинске, в наш город приехала учиться, окончила медучилище, потом поступила в педагогический университет на химфак. Но с третьего курса ушла, причем с какой-то темной историей. Вроде как ее оттуда попросили, но, в чем дело, никто точно не говорит, — рассказывал Суровцев, громко, бесстыдно чавкая.

Конец ознакомительного фрагмента.

Оглавление

Из серии: Новые петербургские тайны

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Анонс для киллера предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Примечания

4

М.н.с. — младший научный сотрудник.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я