Метро 2033: Крым

Никита Аверин, 2013

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду! Вот так, бывало, едешь на верном коне (зеленом, восьминогом, всеядном) в сторону Джанкоя. Слева – плещется радиоактивное Черное море, кишащее мутировавшей живностью, справа – фонящие развалины былых пансионатов и санаториев, над головой – нещадно палящее солнце да чайки хищные. Красота, одним словом! И видишь – металлический тросс, уходящий куда-то в морскую пучину. Человек нормальный проехал бы мимо. Но ты ж ненормальный, ты – Пошта из клана листонош. Ты приключений не ищешь – они тебя сами находят. Да и то сказать, чай, не на курорте. Тут, братец, все по-взрослому. Остров Крым…

Оглавление

Из серии: Крым

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Метро 2033: Крым предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Интерлюдия

Мальчик

Непонятный звук повторился снова, и из песчаника, который, осыпаясь, вспух крошащимся сушеной землей бугром, наполовину высунулся панцирник, карауливший добычу в логовище под раскидистым кустом колючек. Медленно повел отвратительной приплюснутой мордой с россыпью белесых глазюк и пощелкал кривыми серповидными жвалами. Звук, наверняка распугавший во всей округе долгожданную добычу, которую он так терпеливо ждал, на поверхности был слышен отчетливее, и к тому же приближался. Панцирник покрутил головой, которую в следующее мгновение неторопливо накрыла изогнутая длинная тень, и пощупал воздух шевелящейся ложноножкой, которую высунул из раздувающегося теменного подсумка.

— Ишь, шельма какой. Глянь, метров пять, не меньше.

— Ну-ка, Вано, шугани ее. Чтоб другим неповадно было.

— Сейчас. Айн момент.

Грохнул выстрел, и уродливая башка сороконожки-мутанта разлетелась в клочья, оранжевым фонтаном разбрасывая вокруг отравительные комья студенистой плоти.

— И откуда только здесь эта шушера вся нарождается, — недовольно проворчал челнок, досылая патрон в дымящийся карабин и засовывая его обратно под пассажирское сиденье. — Тут же степь, пустыня, считай, жрать совсем нечего. Ан нет, так и прут ведь, приличному человеку уже негде ступить. Позавчера шкандыбали — не было ее тут.

— Тут же тракт. Караваны, кочевники, бандюки, — мягко выправляя штурвал, пожал плечами напарник. — Разборки частые, а у кого и скотина в переходе копытится. Вот падаль да трупаки и перепадают. Прикормленное место, считай.

Под днищем бесколесного автомобиля, превращенного в хорошо оборудованную гондолу, медленно плыла выжженная солнцем дикая крымская пустошь. Поскрипывал ржавый металл, стонали крепкие тросы, тянущиеся от бортов «Таврии» к огромному вытянутому шару, сотканному из давно выцветших лоскутов парусины, тряпок, брезента и даже парочки чьих-то шкур. То и дело оживал двигательный механизм в крыше автомобиля, выхаркивая в чрево аэростата-«Франкенштейна» пыщащие жаром алые языки пламени. Гулко работал «гребной» винт на корме.

— Все-таки до вечера не успели, — сплюнув за борт, цыкнул сидящий на месте водителя челнок и, поправив на макушке кургузый танковый шлем, щурясь, посмотрел на опускающееся к горизонту алое пятнышко солнца.

— Поддавать нельзя, и так лишнего израсходовали, — извернувшись на сиденьи, Вано снял перчатку и потрогал трудящийся во втором «отсеке» двигатель. Третий отсек полностью занимали мешки и контейнеры с драгоценным хабаром, который челноки везли на продажу. Было даже несколько ящиков с картошкой.

— Надо где-то тормознуть. Без перекура не дотянем. В глазах уже рябит, и жрать охота.

— Тут к юго-западу поселение, — Вано развернул на коленях засаленную, заляпанную и перештопанную черти как самодельную карту местности с указанием торговых маршрутов, пометок опасных зон и засидок с мутантами. — Может, сунуть нос? Заодно разведаем, что к чему. Народ вроде мирный, замкнутой общиной живет.

— Так нас там и ждали, — буркнул пилот.

— А кроме них ближе ничего нет, — пожал плечами напарник.

Аэростат челноков чуть забрал в сторону от намеченного курса, продолжая неторопливо продвигаться вперед.

* * *

Уже в ранних сумерках дозорные, которых не успели сменить и которых нестерпимо манил упрямо дразнивший ноздри запах жарящегося на огромном кострище в центре лагеря свежего мяса, приправленного набором пустынных трав, лениво поглядывая на горизонт, заметили на северо-западе тускло подмигивающие огоньки. Они смутно колыхались в дымке преломляющейся полосы, разделявшей темнеющее небо и выжженную солнцем крымскую степь, неторопливо остывающую от удушливого дневного зноя. Нагретый за день и теперь остывающий воздух принес вместе с порывом ветра запахи жженого топлива и отдаленный размеренный гул, напоминающий работающие двигатели. Но горизонт оставался недвижим, новый мир, таящий для человека новые опасности, выглядел предательски спокойным, неторопливо отходя ко сну и нарушая густым пологом опускающуюся тишину лишь стрекотом неведомых насекомых. И это настораживало больше всего.

— Кочевники, — Игвар сплюнул травяной мякиш, от которого уже порядочно ныли зубы, и поудобнее перехватил самодельную пику, одновременно служившую посохом и сделанную из крепкой жердины с примотанным в виде наконечника заточенным штык-ножом, снятым когда-то с АКМ-72. Обрыдлая жвачка хоть как-то помогала скрыть за монотонностью работающих челюстей, тягучие минуты пребывания в дозоре. В работу часовых не входила война, эти люди ценились за зоркость, слух и выдержку, позволявшую находиться на своем посту по нескольку длинных, томительных часов, зачастую практически сутки. Люди, от которых зависела жизнь приглушенно гудящего за их спинами бивака, готовящегося к сытному ужину, после которого можно будет спокойно отойти ко сну, когда подкрепившаяся похлебкой смена, наконец-то соизволит оторвать зад от обеденной скамьи. Изредка слышался неторопливый бас мужских голосов, деловитый женский гомон, к которому примешивался детский плач, уютное мычание топчущейся в загоне скотины, потрескивание в жаровне углей, над которыми ветер закручивал шипящее от капель жира пламя.

— Падальщики, — достав из закрепленного на ремне подсумка старинный трофейный бинокль военного образца, за которым ухаживал и регулярно очищал от смертельно опасного для нежной техники приносимого ветром песка, напарник поднес его к глазам и прищурившись, включил режим ночного видения. Остывающий воздух на границе земли и неба преломлялся, вибрировал и дрожал, мешая разглядеть непонятный источник загадочного появления светлячков. А может, и показалось. Да нет, вон один. Чуть левее еще три, а совсем в стороне четвертый, приближающийся к остальным под каким-то странным углом и, что более странно, — намного быстрее.

— Что скажешь? — Игвар взял протянутый бинокль и некоторое время смотрел на пустыню.

— Фары.

Напарник кивнул.

— Квадры, или что-то пошустрее. Только чего они мечутся как припадочные? Вон опять, смотри.

— Объезжают стоянку. К привалу готовятся, — неуверенно ответил второй дозорный, продолжая щупать окулярами местность. — Вроде караван.

Усталость, глюки от перенапряжения? Запросто. Голод упрямо стоял на своем. А может, и вправду караван, их община находилась неподалеку от одного из торговых трактов, которым часто пользовались челноки и солидные торгаши покрупнее. Но с другой стороны, надо обладать неплохим арсеналом и недюжей смелостью, чтобы пересекать степь ночью. Качнувшись, тревожно загудели мятущееся на концах воткнутых в землю жердей факелы. Игвар вернул бинокль и уже засовывал его обратно в подсумок, когда его окликнул тоненький детский голос:

— Дядька, дай посмотреть!

— Ты чего не дома? Ужинают все давно. А ну, брысь!

— А я уже, — тряхнув челкой, упрямо соврал мальчишка. — Дядька Антон передать велел, чтобы не робели, и еще чутка потерпели, вас скоро сменят. Ну, дай. Ну, разочек!

— Ладно уж, — смилостивился взрослый, то ли обрадованный скорой передачей вахты, то ли глядя на смешно нахмуренную мордаху ребенка. — Только не крути ничего.

— Знаю я, — деловито отмахнулся мальчишка и, взяв прибор, жадно прильнул к окулярам, нацеливая их на степь. В выпуклых линзах довоенного прибора она выглядела как на ладони. Такая бескрайняя и манящая, что у мальчишки перехватило дух. Такая близкая — можно рукой подать — и такая недоступная, затаенная опасность на каждом шагу.

— Эй, — неожиданно буркнул он, не отрывая глаз от бинокля. — А это что?

— Где, — лениво поинтересовался Игвар, не предавая особого внимания словам, мало ли что мальчишке почудится. — Чего усмотрел?

— Да вот же. Вон там… — паренек перехватил бинокль и, к удивлению часового, умело подкрутил кольцо кратности, подправляя градус оптики.

— Эй, а ну-ка не трогай.

— Глядите, — мальчик чуть не заплакал от досады, что ему никто не верит, — там кто-то лагерь разбивает.

— Брешешь, малец. Фантазер. Не спеши, наиграешься в войнушку еще!

— Да ну вас!

Откуда-то издалека донесся унылый животный вой и внезапно резко оборвался, словно придавленный чьей-то невидимой рукой. Ребенок вздрогнул, но бинокля не опустил. Наоборот, ему стало еще интереснее. Так звучал мир где-то ТАМ. В большом и опасном пространстве за пределами бункера.

— Ну все, хватит. Насмотрелся уже.

— Эй! — разочарованно пискнул ребенок.

— Все, хватит с тебя, — пряча прибор в подсумок, не грубо, но твердо отрубил часовой. — Дуй домой, постреленыш. Мамка обыскалась, небось.

— А она знает, что я до вас пошел, — невозмутимо отрезал ребенок. — И у меня дела есть! Не маленький!

— Ну-ну, — переглянувшись, хмыкнули дозорные, но упрямый ребенок опять припустил куда-то в сторону, возвращаясь к входу в бункер, где обитала его семья да и вся небольшая община, через наружные загоны, в которых ворочался домашний скот и недовольно фыркали лошади.

— Эй, — прислонив лицо к неширокому отверстию в ограждении, скорее слыша и ощущая запах невидимых в сумраке зверей, осторожно позвал мальчишка. — Ты где? Я пришел. Принес тебе кое-что, выходи.

В темноте завозилось, и в полоску света, отбрасываемого факелом у входа в загон, поднявшись из наваленной на землю кучи соломы, выступил жеребенок, неуклюже перебирая четырьмя парами тоненьких, словно прутья ног.

— Не бойся, давай, — выудив из кармана горсть сушеных кореньев, скупо смоченных драгоценной водой, которую сцедил чуточку из канистры, припрятанной родителями на черный день (он даже боялся представить, что бы было, узнай отец о таком страшном проступке) ребенок протянул угощение приближавшемуся жеребцу, настороженно нюхавшему воздух. — Это вкусно, я сам пробовал. Только жевать надо быстро, а то горчит потом.

В подтверждение слов он поднес один из корешков ко рту и (ловко спрятав его кулаке) изобразил, что положил его в рот и стал с улыбкой разжевывать. Жеребенок скосил лучащийся доверием миндалевидный глаз и, поведя ушами, высунул длинный шершавый язык, за которым последовал растаявший в воздухе клуб пара.

— Вот молодец, — пока жеребенок с удовольствием хрумкал корешки, работая массивными челюстями, мальчик протянул руку и осторожно поднял ладонь. Поколебавшись, он коснулся теплой шершавой морды, которую покрывал воздушный зеленоватый пушок. Дикие скакуны крымских степей тяжело поддавались дрессуре и нередко в виде протеста откусывали горе-укротителям руки, да и прочие другие «не к месту» выступающие части тела. Но этот был еще совсем-совсем маленьким, всего нескольких месяцев от роду, к тому же родившийся уже в неволе, и мальчуган успел к нему привязаться. — Ты будешь моим конем, — с уверенностью важно рассудил он.

Продолжая расправляться с ужином, который смачно хрустел на зубах, жеребенок шумно всхрапнул и хлестнул себя по крупу коротким хвостом с кисточкой на конце.

— Сынок! Эй! Да где же этот сорванец! Да что же это за ребенок, управы на него нет.

— Это мама! — ребенок испуганно отстранился от загона, словно его ударило током. — Ладно, потом придумаю! Пока! Я завтра вернусь! Обещаю!

Но мальчику не суждено было вернуться, так как его жизнь вместе с судьбами остальных обитателей бункера всего через несколько часов круто изменилась навсегда.

* * *

Бивак атаковали глубокой ночью. Часовых сняли практически без звука, а следом заревела, загрохотала слепящая прожекторами разномастная техника, которую во избежание лишнего шума подтащили на вьючных животных, замкнувшая убежище общины в кольцо.

— Жители бункера! — над равниной гулко отражаясь от бетонных стен укрепления полетел властный, искаженный множеством динамиков голос. — Говорит атаман Микула! Вы знаете, зачем я пришел! Время вышло! Я больше не намерен ждать, и так дав вам времени на несколько недель! Мое терпение и доброта не безграничны. Платите указанный оброк, или уходите с моей земли!

— Микула, родный! Не стрыляй, это я, Мыхей! — из бункера, помахивая над головой корявой палкой с заляпанным лоскутом, символизирующим парламентерство, показался ковыляющий согнутый дед, всего десяток лет назад бывший крепким сорокалетним мужиком. — Нету оружия, хлопчики, нет! И оброка нет, Микулушка. Ничего нет. Да куда ж мы пойдем-то, родный? С женщинами, дитями грудными. Некуда нам податься Микулушка, пощади. Сами бедствуем. Хочешь скотину бери. Коней бери, курей бери, поросю последнюю, только нету у нас больше ничего…

Коротко хлопнул выстрел. Пуля пришлась старику точно меж глаз, и он, как подкошенный, рухнул на землю, подняв облако пыли, заискрившейся в свете прожекторов. Микула засунул пистолет обратно в кобуру.

— Если нечего дать, заберу все. И всех, — категорично рассудил он и сделал жест сорвавшимся с места боевикам, сворой голодных шакалов ломанувшихся в раскрытые гермоворота, топча тело застреленного старика.

* * *

— Это еще что за дичь? — нахмурился Вано и, поднеся к глазам бинокль, посмотрел на чернеющую под гондолой-автомобилем степь, в одном месте ярко освещенную кольцом мощных прожекторов от выстроившейся бронетехники.

— Стоянка? Караванщики?

— Не похоже. По карте здесь должна быть община Диннычей. Значит, это она и есть.

— Выходит, нападение? — сидящий рядом напарник так же вглядывался в ночь.

— Да это ж Микула с хлопцами! — вдруг воскликнул Вано, разглядев символ казачьего атамана, косо намалеванный на боку одного из автомобилей. — За данью, видать, пришел.

— Снова гуляет, черт. Эх, не завидую я тем, кто внутри. Значит, приземляться не будем, — пилот покосился на сложенный в заднем отсеке хабар. — Сами под распил попадем.

— Похоже, что так, — не отрывая от бинокля проговорил Вано, в окуляры наблюдая, как на площадку перед бункером выводят группу женщин и детей, которых словно скотину согнали в кучу под дулами автоматов, рядом с лежащими лицом вниз мужчинами. Налетевший ветер донес до челноков эхо выстрела, за которым последовала непрекращающаяся оглушительная канонада.

— Да что ж он творит-то гад! А ну-ка давай, выворачивай!

— Тебя что, бес попутал? Куда нам-то лезть? С грузом-то! Микула узнает, не простит. Головы поснимает. Всех не сдюжим.

— Не трынди, а давай выворачивай и светильники погаси. Грабить — грабь, но детей с женщинами…

Вано перебрался в лишенную капота переднюю часть «Таврии» и принялся сноровисто расчехлять шестиствольный авиационный пулемет, запитанный к двигателю гондолы.

* * *

— Детей! Детей-то пошто! Пощади, ирод!

— Заткнись, старая дура! — хлесткий удар приклада выбил из щербатого рта старухи последние остатки зубов. Захлебнувшись брызнувшей кровью, женщина повалилась в степную пыль бесформенным кулем тряпья.

Мужчин ткнули лицом в песок, велев заложить руки за головы. Кто-то тихонько подвывал, жалобно скулили дети. Басовито рыдала дородная молодуха, которую, пьяно смеясь, жадно тискал за груди рослый казак.

— Раз не платите — смерть!

— Ишь, какая ладненькая! — из бункера вывалился еще один казак, волокущий за волосы сопротивляющуюся молодую женщину. — В медотсеке пряталась. Что, думала не найду? Моя теперь будешь. Ух я тебя…

— Да пошел ты! — извернувшись пленница смачно плюнула конвоиру в лицо.

— Сука! — взревел казак и, рванув из ножен тесак, с размаху мазанул лезвием по тоненькой девичьей шее. В лицо брызнуло красным.

— Мама! — зажатый в кольце старух и прочих детей мальчишка рванулся, но чья-то рука удержала его.

— Куда ж ты, глупый. Не рыпайся, не поделать тут уже ничего.

— Мама! Мамочка! — истошно надрывался ребенок. — Сволочи!

Убийство словно послужило сигналом. Густая, бурая кровь, толчками выплескиваясь из горла женщины и лениво мешаясь с песком, пробудила страшный, чудовищный первобытный инстинкт. Казаки Микулы, словно псы при виде крови, вскинули свое оружие, без разбора, не целясь, расстреливая всех и вся. Ночной воздух наполнился криками, запахом пороха, смертью…

И вдруг пришел новый звук: тонкое жужжание на уровне свиста. В следующий миг первый ряд расстрельной команды превратился в корчащийся фарш, сложившийся, словно толкающие друг друга кости домино, под которым высокими, под три метра фонтанами вздымалась земля. Плавно приближающийся аэростат с челноками открыл по казачьей банде шквальный огонь, угощая налетчиков из авиационного пулемета. Вано работал, не целясь, понимая, что в кровавой бойне, которая только что произошла, в живых никого не осталось. Все смешалось — люди, налетчики, пленные.

— Жрите, суки! — заорал Вано, и под шквалом пуль, неуклюже взбрыкнув задом, с грохотом взорвалась одна из громоздких машин, находящихся в оцеплении. «Хаос, боль, разрушение… Вот что мы оставили себе. Вот что сделали с миром. Плевать!» — Вано с такой силой давил на гашетку, что побелел палец.

— Папа! Папа! — отчаянно звал ребенок, придавленный грузным телом расстрелянной старухи, из которой на его лицо сочилась теплая кровь. — Мама!

Ребенок тщетно вопрошал окружающий хаос, пропитанный смертью и выстрелами, размазывая по личику густую, липкую кровь… Обрывки… Паника… Страх… Истекающее кровью тело женщины, которая всего несколько мгновений назад была его матерью. Тело отца, невидимое за горой трупов расстрелянных мужчин… Мальчишка не выдержал, закричал, протягивая ручки неизвестно кому. Неизвестно куда. Хоть кому-то… Он зажмурился, чтобы не видеть. Не слышать. НЕ быть. И, уже теряя сознание, почувствовал, как кто-то берет его на руки…

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Метро 2033: Крым предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я