Хорошие парни не всегда бывают первыми

Чингиз Абдуллаев, 2009

Для Дронго, известного эксперта-аналитика, предстоящее морское путешествие обещало стать незабываемым – еще бы: острова французской Полинезии, экзотика, огромный комфортабельный океанский лайнер, поражающий своим великолепием... Вояж действительно получился незабываемым, но по другим причинам: вместо того чтобы наконец расслабиться и наслаждаться отдыхом, Дронго пришлось распутывать очередное убийство – на борту корабля в одной из кают был обнаружен мертвый российский турист, один из владельцев компании «Якутские алмазы», Игнат Северцов. Круг подозреваемых оказался на удивление широким – с убитым были знакомы не только путешественники из российской группы, но и туристы из Прибалтики. А тут еще убийца, явно желая запутать следствие, подбрасывает ключ от каюты Северцова в карман пиджака самого Дронго...

Глава четвертая

Ровно в семнадцать часов по местному времени «Принцесса Таити» под восторженный рев пассажиров и оставшихся на причале зевак отошла от острова Таити, направляясь в сторону другого острова — Хуахина. Нужно представить себе, насколько далеко находятся эти места от так называемого цивилизованного мира, хотя Французская Полинезия юридически считается заморской территорией Франции. Таити — один из самых больших островов вулканического происхождения и занимает территорию больше тысячи квадратных километров. Он состоит из двух горных массивов, высотой до двух с половиной километров, которые соединены друг с другом достаточно узким перешейком. Главным административным центром и портом Таити является Папеэте, где и швартуются океанские корабли с туристами. Население острова превышает сто двадцать тысяч. Таити, как и другие острова, входит в так называемые острова Общества, названные в честь Лондонского королевского общества, где в общей сложности проживает около двухсот тысяч человек, из которых почти треть китайцы и много метисов франко-таитянского происхождения. Почти все острова — вулканического происхождения, окруженные коралловыми рифами. Тропический морской климат характерен для этой части Тихого океана. Осадков выпадает достаточно много, но температура держится в диапазоне от двадцати до двадцати восьми градусов. В некоторых местах острова покрывают влажно-тропические леса, где растут бананы, ананасы, цитрусовые, кокосовые пальмы, сахарный тростник, кофе, хлопчатник.

После того как обед закончился, Дронго решил немного прогуляться по кораблю. Он прибыл сюда вчера поздно ночью и не успел рассмотреть внутренние помещения огромного океанского лайнера.

Корабль поражал своими размерами и комфортом. Хотя ему было далеко до признанных гигантов — например, «Куин Мери два» была больше в два раза, длиной триста пятьдесят один метр и высотой в семьдесят два метра, с общим водоизмещением более ста пятидесяти тысяч тонн. Самое поразительное, что он мог одновременно перевезти около трех тысяч пассажиров при экипаже более чем в тысячу двести человек. Но такие невероятные гиганты не бороздили океанские простора в этой части земного шара. Она работали на линиях между Старым светом и Америкой или вокруг Европы.

Дронго обходил палубу за палубой, направляясь вниз. На четвертой палубе у лифта он увидел табличку «ресепшн» и туристическое бюро. Это его несколько озадачило. Тогда получалось, что, едва успев закинуть свои вещи в двухкомнатный сюит, Северцов поспешил спуститься на четвертую палубу, чтобы уточнить, в какой каюте остановился Дронго. И самое интересное, что при этом он должен был обязательно знать имя и фамилию человека, скрывающегося под этой кличкой. Северцов сообщил, что Ваккер успел сказать ему и об этом. Интересно, откуда у Бориса Сигизмундовича такая информация?

Дронго вошел в службу размещения, где за столом сидела приятная девушка, явно китаянка. Ей было не больше двадцати пяти. Он поздоровался и обратился к ней на английском языке.

— Я прилетел из Рима, — сказал Дронго, — но на самом деле проживаю в Москве. И мне интересно знать, где живут представители российской группы, прибывшие сюда сегодня днем.

Девушка улыбнулась и включила свой компьютер.

— Назовите ваш номер, — попросила она.

— Восемьдесят тридцать восемь, — ответил Дронго, — у меня сюит с балконом. Но мне нужны данные на российскую группу. Их руководитель Туманова сообщила мне, что они все находятся на седьмой палубе.

— Верно, — кивнула китаянка, — все на седьмой. Они сняли два больших сюита с балконами. Каюты семьдесят один четырнадцать и семьдесят один девятнадцать. Господа Северцов и Вахидов. — У нее получилось Сиверсов и Висидов, но Дронго ее понял.

— Между ними две каюты с балконами, — продолжала девушка, — номера семьдесят один шестнадцать и семьдесят один двадцать один. В одном живет господин Ваккер, в другом господин Ефимов.

— И еще рядом три каюты. Семьдесят один ноль семь, ноль девять и одиннадцать. Там находятся госпожа Слепакова, господин Шакеев, господин, простите здесь так написана его фамилия, господин По… по… по… муз… кив. Или нет, господин Помазив. Или нет. Помазиков…

— Я понял. И все?

— Нет, не все. С левой стороны еще одна большая каюта с балконом. Номер семьдесят один ноль четыре. Там остаются две дамы. Сама госпожа Туманова и госпожа… Иселина, или нет…

— Я все понял, — улыбнулся Дронго, — большое спасибо. Но сюда прилетели еще и несколько человек из Прибалтики. Это тоже наши бывшие соотечественники. Можно посмотреть, где они остановились. Кажется, они прилетели с группой из Германии.

— Прибалтика? — обрадовалась девушка. — Я знаю Прибалтику. Я была в Таллине. Два дня. Мне там очень понравилось.

— Посмотрите, пожалуйста, где живут четверо прибалтов. У латышей фамилия Зигнитис. А литовца фамилия Пятраускас.

Китаянка начала смотреть в своем компьютере.

— Они тоже живут на седьмой палубе, — обрадовалась она, — все четверо. У господ Зигнитис тоже большая каюта с балконом. Семьдесят двадцать два. А вот у господина Пятраускаса каюта внутреняя — семьдесят шестьдесят восемь. И у господина… Талвеста из Эстонии тоже внутреняя каюта — семьдесят шестьдесят два. Но все они на седьмой палубе.

— Как удобно, — согласился Дронго. — А где живут немцы, приехавшие с прибалтами.

— Немцы обычно самые экономные. Как японцы, — улыбнулась она. — Они живут на шестой палубе и не снимают сюитов.

— Не сомневаюсь. Очевидно, они знают цену деньгам, — согласился Дронго, — большое вам спасибо. До свидания.

Он вышел в коридор, направляясь к лифту. Что это? Обычное совпадение, когда всех прибывших из одной страны поселили вместе, на одной палубе. Или намеренный выбор таких кают. Но для чего? Зачем? Откуда Ваккер знает его настоящую фамилию? Почему в этих двух группах оказалось сразу четверо людей, имеющих отношение к ювелирам. Интересно, что из прибывших пассажиров один страховщик, а другой из провинции, но не любит ювелиров, а еще больше — ювелиров-евреев. С самим Северцовым знакомы были до поездки Слепакова и Туманова. Как много совпадений. Так просто они не могли произойти.

Лифт поднял его на десятую палубу, где уже можно было прогуляться и подышать свежим морским воздухом. Он задумчиво смотрел на удаляющийся остров Таити.

— Добрый день, — услышал он за спиной вкрадчивый голос, — извините, что я отрываю вас от ваших мыслей.

Он повернулся. Рядом стоял Ваккер. Невысокого роста, с мясистым лицом, крупными, немного выпученными глазами. Он был в беретке и темной рубашке с длинными рукавами.

— Ничего, — ответил Дронго, — разве мы знакомы?

— Я Борис Сигизмундович Ваккер, — церемонно представился подошедший. — А вы господин Дронго?

— Меня обычно так называют. Но я знаю, что вам известны и моя фамилия, и даже имя.

— У нас много знакомых, — вздохнул Ваккер. — У меня очень много друзей-адвокатов, которые хорошо вас знают. Я слышал от них много восторженных слов в ваш адрес. Говорят, что вы лучший эксперт в области анализа преступности. И мы встречались на приеме в сигарном клубе.

— Если учесть, что я вообще только один раз там был, то это действительно невероятное совпадение, — согласился Дронго, — особенно учитывая тот факт, что я за всю жизнь не выкурил ни одной сигары и ни одной сигареты.

— Вы не поверите, но я тоже, — взмахнул руками Борис Сигизмундович, — с детства не выношу даже дыма. Но иногда приходится ходить и в подобные места. Положение обязывает. Особенно когда встречаешься с интересными людьми. Мне тогда показал вас господин Сафаров. Он ведь, кажется, был генералом таможенной службы.

— Да, — кивнул Дронго, — мы с ним дружим семьями.

— Можете себе представить, как мне было приятно встретить здесь знакомого, — улыбнулся Борис Сигизмундович, — я даже успел рассказать о вас членам нашей группы.

— Это я тоже знаю, — ответил Дронго, — ко мне уже успели зайти некоторые члены вашей группы.

— Наверное, Игнат Никодимович, — вздохнул Ваккер, — он как раз интересовался вашей фамилией, чтобы разыскать вас. Говорил, что у него к вам срочное дело.

— Он рассказал мне о своем деле. А вы давно с ним знакомы?

— Достаточно давно. Он ведь уже много лет работает в своей компании, а все известные ювелиры так или иначе связаны с его фирмой. К тому же он был столько лет руководителем финансового отдела и фактически заместителем Раздольского.

— Который неожиданно покончил жизнь самоубийством? — уточнил Дронго.

— Кто вам об этом сказал? — нахмурился Борис Сигизмундович. — Я его прекрасно знал. Он не мог этого сделать. Никогда не поверю, что Леонид Маркович мог решиться на подобное. Никогда не поверю, — упрямо повторил он. — Кто вам сказал о самоубийстве? Неужели Игнат Никодимович? И Северцов тоже считает, что это было самоубийство? Но этого не может быть. Он всегда считал, что Раздольского убили.

— Возможно, я его не так понял, — согласился Дронго, — но кому выгодно было убивать заместителя генерального директора?

— Вы уже начали свое расследование, — улыбнулся Ваккер, хитро подмигивая своему собеседнику. — Может, вы вообще не случайно оказались на нашем корабле? Это было бы очень интересно — присутствовать при вашем расследовании. Только учтите, что это было давно. Почти полтора года назад. И искать сейчас виноватых почти бесполезно.

— Я и не пытаюсь. Просто вы о нем сами вспомнили. А почему вы решили отправиться в такое экзотическое путешествие? Насколько я мог заметить, за обедом вы принимали какие-то таблетки, очевидно, чувствуете себя не очень хорошо…

— У меня больная печень, — сообщил Борис Сигизмундович.

— И сейчас на эту прогулку вы надели беретку и теплую рубашку.

— Я вообще не хожу без головного убора, — заметил Ваккер, — тем более здесь, когда поднимается ветер. Это только на Таити я мог позволить себе не надевать беретку или панаму. Да и рубашку нужно надевать при всех моих болячках.

— Тогда зачем вы отправились в это путешествие? Человек вы уже не совсем молодой и к тому же ездите со своим лекарством. Неужели вам было так важно посетить именно Таити. А говорят, что ювелиры обычно самые прагматичные люди.

— Может, в душе я скрытый романтик, — увернулся от ответа Борис Сигизмундович. Он посмотрел по сторонам. Было заметно, как он начал нервничать. Очевидно, ему явно не понравились вопросы Дронго.

— Пойду и немного полежу, — быстро сказал он, — до свидания. Рад был с вами увидеться.

— Спасибо. Я тоже.

Борис Сигизмундович поспешил отойти. Дронго подумал, что это уже второй ювелир, который не захочет с ним ужинать. Наверняка они оба поменяют свои рестораны. Интересно, какая тайна связывает этих двоих людей, решившихся на такое дальнее путешествие.

Он прошел дальше. На смотровой площадке несколько десятков американцев и европейцев любовались закатом. Слышались их восторженные голоса. Предупредительные стюарты разносили спиртное, прохладительные напитки и легкую закуску. Он подошел к пустому креслу и уселся в него. Взглянул в сторону заката. Ему казалось, что здесь он узнает какую-то невероятную тайну, прибыв в эту самую отдаленную точку земного шара. А столкнулся здесь с обычными человеческими интригами и подозрениями.

Он услышал, как за его спиной кто-то сказал по-русски с характерным эстонским акцентом, который почти невозможно было спутать.

— Вы тумаете, что т-такое может произойти именно з-здесь?

— Не знаю, — торопливо ответил другой, — я уже ничего не понимаю. Они все время меняют правила игры. Эта сволочь Северцов может всех нас обмануть. Зачем нужно было везти нас в такую даль?

«Помазков, — понял Дронго, — это тот самый молодой человек, который сидел за одним столом с Северцовым. Неужели и он, и этот эстонец тоже прибыли сюда из-за Игната Никодимовича. В таком случае Северцов был прав. Ему действительно нужна охрана от всей этой своры, следующей за ним по пятам на край света».

— Не нужно никому знать, что мы знакомы, — предложил говоривший с эстонским акцентом. Сомнений не оставалось. Это был Юлиус Талвест, который прилетел в Токио с немецкой группой.

— А я никому и не собираюсь об этом говорить, — резко заметил Помазков, — я вообще потратил кучу денег, чтобы добраться сюда. И хочу каким-то образом вернуть свои деньги.

Они отошли от кресла. Дронго осторожно наклонился, посмотрел вслед уходящим. Итак, получается, что практически все прибывшие так или иначе связаны с Северцовым.

Он дождался, пока они уйдут, и поднялся, возвращаясь в свою каюту. Нужно было переодеться к ужину. Согласно строгому этикету в ресторане «Сабатини» нужно было появляться в костюме. Дамы надевали вечерние платья, а мужчины переодевались в смокинги или костюмы. За завтраками и обедами была более демократическая обстановка. Дронго переоделся, затянул галстук. Разумеется смокинг он с собой не привез, не рассчитывая надевать его в такую погоду. Но три легких костюма захватил, понимая, что подобный дресс-код будет почти обязательным.

К ужину он появился, переодевшись в серый костюм. За столом уже сидел Ефимов, одетый в светлый костюм. Сразу вслед за Дронго появился Шакеев. У него были темные брюки и светлый пиджак без галстука. Только явившаяся с некоторым опозданием Слепакова вполне соответствовала окружающей обстановке. Она была в роскошном вечернем наряде с открытой спиной и на высоких каблуках.

— Обувь от Сальваторе Феррагамо, — сразу опередил Дронго, — а платье от Альберто Ферретти.

— Вы прекрасно выглядете, — сказал он Слепаковой, — теперь я вижу, какой вы отличный специалист. Судя по Феррагамо и Ферретти.

— Не может быть, — растерянно произнесла Нина, — откуда вы узнали эти марки. Это эксклюзивная обувь, ее не завозили в Москву. Хотя вы живете в Риме. Но все равно, каким образом?

— Обувь и дизайнерское платье можно сразу определить, — пожал плечами Дронго, — разве вы не определяете с первого взгляда, какой костюм или платье надето на вашем собеседнике. Вы можете сказать, какой у меня костюм?

— Конечно. Сейчас это «Бриони». По лацканам пиджака и немного приталенной фигуре я сразу узнаю их стиль.

— Вот видите. Будем считать, что я тоже немного разбираюсь в этих марках одежды.

— Вы интересный человек, — задумчиво произнесла она.

В зал ресторана вошли Вахидов со своей спутницей. Он был одет в обычные джинсы и майку с изображением каких-то слонов, очевидно, из Таиланда. Она была в легком платье. К ним подскочил метрдотель, начавший что-то быстро объяснять, но Вахидов отмахнулся, намереваясь пройти дальше. Метрдотель упрямо продолжал твердить что-то свое по-французски. Очевидно, Ихелина его поняла и пыталась перевести своему спутнику, но Вахидов упрямо отмахивался. К ним поспешила Туманова, которая владела французским. Она перевела требование метрдотеля к гостю ресторана переодеться в более подобающий вид.

— Я заплатил целую кучу денег вашему агентству, чтобы одеваться, как я хочу, — громко ответил Вахидов. — Скажи ему, что завтра я приду на ужин в шортах, и пусть он попробует меня не пустить. Я выброшу его с корабля.

— Простите, — метрдотель был ровно вдвое ниже Вахидова, — я вынужден настаивать на нашем требовании заменить ваш костюм. У нас такие требования.

— Я буду одеваться так, как я хочу, — почти кричал Вахидов.

На них обращали внимание. Пассажиры переговаривались между собой. Очевидно, многие поняли, что именно происходит.

— Эти «русские» всегда так себя ведут, — сказал кто-то из англичан.

Дронго поднялся, направляясь к раздраженному Вахидову. Они были почти одного роста, но Дронго был гораздо шире в плечах. Он схватил Вахидова за локоть.

— Не кричите, — попросил он, — и не позорьте себя и свою спутницу. Выйдите из зала и вернитесь сюда в пиджаке. Это не так трудно. А если у вас нет пиджака или костюма, я могу одолжить вам свой. Или вы можете его купить в галерее бутиков.

— Кто ты такой? — разозлился Вахидов. — Откуда ты взялся?

Он попытался вырвать свою руку, но Дронго сжал ее словно железными тисками.

— Я пройду на свое место, — упрямо сказал Вахидов, снова попытавшись вырваться. На этот раз Дронго убрал руку, чтобы не привлекать внимания остальных.

— А ты иди отсюда подальше, — посоветовал ему Вахидов.

— Это господин Дронго, — вмешалась Туманова, — и пожалуйста, не нужно устраивать скандал. Мы ведь присылали вам информацию о вечернем дресс-коде и вы подписывали наши договоры. Не нужно так нервно воспринимать их пожелания. Здесь такие правила.

Зоя взглянула на Дронго. От нее исходил легкий аромат неизвестного ему парфюма. Очевидно, она заказывала себе подобные ароматы в Арабских Эмиратах, где готовили эксклюзивные парфюмы по индивидуальным заказам.

— Вы тот самый эксперт, о котором говорил Борис Сигизмундович? — уточнила она, глядя ему в глаза.

— Возможно, я ведь не знаю, про кого именно вам говорил господинг Ваккер.

Она прикусила губу, чуть улыбнувшись. Вахидов заметил ее откровенный взгляд и окончательно потерял голову, хватая ее за руку.

— Я буду ужинать в этом ресторане, — крикнул он с явным вызовом, — и меня никто не остановит.

— Вас могут высадить на берег, — предупредила его Лилия Леонидовна, — у них есть право так поступить.

— Кто посмеет меня отсюда убрать? — не поверил Вахидов.

— Капитан корабля, — пояснила Туманова, — он может принять такое решение. На вашем месте я просто поменяла бы ресторан. Спуститесь в другой, где дресс-код заранее не объявляют, и можете ходить туда все время в шортах и в вашей майке.

Дронго улыбнулся. Вахидов заметил его взгляд и еще больше разозлился.

— Мы будем ужинать в другом ресторане, где нет такого правила, — громко сказал он, — я перехожу в другой ресторан. Это я могу сделать или мне нужно просить разрешение у этого мерзавца? — показал он на испуганного метрдотеля.

— В течение первых суток вы можете поменять свой ресторан, — сразу сказала Туманова, — но здесь вы больше не сможете появляться во время традиционного времени обедов и ужинов. Только после того, как здесь будут оставаться свободные места.

— И не нужно, — отмахнулся Вахидов, — пошли они к черту. Еще будут мне советовать, что именно надевать. Пойду к нашим «золотарям», — ухмыльнулся он, — а с тобой мы потом поговорим, — угрожающе прошептал он, обращаясь к Дронго.

Схватив за руку свою спутницу, он вышел из зала ресторана.

— Он еще и не очень образованный человек, — с огорчением произнес Дронго, — обычно «золотарями» называли людей, которые вычищали дерьмо. А он, очевидно, так называет ювелиров, которых здесь нет. Нужно будет указать ему на его ошибку, Лилия Леонидовна.

— Зачем? — пожала она плечами, — пусть говорит что хочет. Это не наше дело.

— А ювелиры тоже отказались? — спросил Дронго.

— Да. Оба попросили перенести их места в другой ресторан. Но это их право, пусть обедают и ужинают где хотят. А завтраки все равно по желанию.

— Они оба попросили вас об этом вместе или каждый по отдельности? — задал последний вопрос Дронго.

— Конечно, не вместе. Каждый пришел ко мне и попросил перенести его ужин в другое место. Вот теперь и Вахидов с Зоей. Похоже, что мы будем теперь есть здесь только впятером. Я с Полозковым и трое наших за вашим столиком. Если откажется еще кто-то из наших, то мне придется переходить туда, где они будут. По правилам, я должна столоваться в том месте, где обедает большая часть группы.

— Я почему-то был уверен, что они так и поступят, — сказал Дронго, возвращаясь на свое место.

— Что у вас там произошло? — недовольно спросил Шакеев. — Не могли разобраться без крика?

— Не получилось, — виновато ответил Дронго, — надеюсь, что больше господин Вахидов здесь не появится.

— Вы смелый человек, — очень тихо произнесла Слепакова. — Вы всегда лезете туда, куда вас не просят?

— Почти всегда. Это натура моего характера. И часть моей профессии.

— Будьте осторожны, — посоветовала ему Нина, — у этого типа не очень хорошая репутация. Говорят, что он связан с криминальным миром.

— Успокойтесь, — сказал Дронго, наклоняясь к ней, — больше, чем я, никто из присутствующих пассажиров не может быть связан с этим миром. Поэтому в любом случае у меня будет преимущество.

Они улыбнулись друга другу. До убийства одного из членов российской группы оставалось около пяти часов.