Мизантроп

Чингиз Абдуллаев, 2013

В Перми разбивается новейший пассажирский самолет российского производства. В катастрофе чудом выживает только один пассажир – двенадцатилетняя девочка. Она приходит в себя и рассказывает следователям, что незадолго до крушения в кабину пилотов пытались прорваться двое кавказцев. На место происшествия срочно вылетает правительственная комиссия во главе с заместителем министра транспорта Борисом Репетиловым. Специалистам предстоит выяснить, что именно произошло в небе над Пермью. Действительно ли кто-то пытался захватить самолет или это всего лишь фантазии напуганного ребенка?..

Глава третья

Государственная комиссия прибыла через три часа и приняла решение сразу провести первое заседание. Вице-премьер, успевший осмотреть место катастрофы, был мрачен и задумчив. Министр транспорта Пермитин подошел к Репетилову, чтобы выслушать отчет об уже проведенной работе. Борис Семенович коротко пересказал ему последние новости, не забыв упомянуть о двух кавказцах, которые якобы ломились в кабину пилотов. Пермитин молча кивнул, не стал высказывать своих эмоций. Встречать вице-премьера правительства прибыл губернатор края. Заседание государственной комиссии оказалось достаточно представительным.

— Итак, давайте очень коротко, — начал вице-премьер. — Насколько я понял, погибли семьдесят два человека, выжил один. Вернее, одна девочка. У нас есть подозрения, что это была не совсем обычная авария, как о ней уже успели сообщить наши средства массовой информации. Давайте начнем с начальника аэропорта.

Теняков поднялся. В присутствии столь влиятельных людей он чувствовал себя не совсем уверенно.

— Самолет должен был прибыть в пять тридцать утра, — доложил начальник аэропорта. — Примерно в четыре пятьдесят пять борт запросил срочную посадку. Командир экипажа пояснил, что у них появились проблемы. Диспетчер предложил садиться в соседней области, но капитан принял решение следовать в наш аэропорт. В пять пятнадцать он объявил, что у него появились трудности с выпуском шасси, в пять восемнадцать — что совершает вынужденную посадку. В пять часов двадцать одну минуту «Суперджет» разбился рядом со взлетной полосой. Мы сразу провели комплекс аварийных мероприятий, попытались оказать всю возможную помощь пострадавшим, но среди пассажиров нашли только одну живую девочку.

— У вас все? — спросил вице-премьер.

— Ты поясни, почему твои службы не были готовы к приему самолета, — жестко потребовал губернатор.

— Наши службы были готовы, — осмелился возразить Теняков. — Но самолет упал не на взлетной полосе.

— А ты ждал, что он упадет в нужном для тебя месте! — разозлился губернатор. — Ничего, мы потом проведем подробный разбор действий всех служб нашего аэропорта.

— Давайте послушаем генерала Сарумова, — предложил вице-премьер. — У него есть конкретные сообщения о случившемся.

— Так точно. — Сарумов поднялся. — Наши сотрудники совместно с представителями Следственного комитета допросили выжившую девочку. Фариза Касумова вспомнила, что за полчаса до приземления двое кавказцев пытались пройти в кабину пилотов. Тогда понятно, почему капитан в четыре пятьдесят пять сообщил о том, что у них появились проблемы.

— Записи черного ящика сохранились? — уточнил вице-премьер.

— Сохранились, — доложил Репетилов. — Уже сегодня они могут быть расшифрованы. Есть еще записи и у диспетчеров. Я распорядился, чтобы их сюда привезли.

— У вас все? — спросил вице-премьер генерала Сарумова.

— Да, — кивнул тот. — Но по спискам пассажиров сейчас работают сотрудники местного управления МВД.

Мужчина, сидевший рядом с ним, поднялся. Это был генерал Шемяков, начальник упомянутого управления.

Он сразу начал докладывать:

— Среди пассажиров установлены восемь человек с кавказскими фамилиями. Сама девочка, ее мать, еще Анаит Парсанян. Ей было семьдесят восемь. Пятеро мужчин: Константин Табатадзе, Теймураз Кикнадзе, Абдулла Раджабов, Умарджан Рабиев, Фахреддин Ишмуратов. Сейчас мы проводим проверки по каждому из пятерых.

— Нужно сделать это как можно быстрее, чтобы понять, кто именно пытался вломиться в кабину пилотов, — вставил министр транспорта.

В этот момент Репетилов неожиданно для самого себя решил вмешаться.

— Простите, — сказал он, обращаясь к вице-премьеру. — Вы разрешите мне высказаться?

— О чем? — Вице-премьер не любил импровизаций.

— Дело в том, что двое из названных мужчин грузины, один татарин и один из Дагестана, — сообщил Репетилов. — Еще один не кавказец, а из Средней Азии. Наверное, таджик.

— Откуда вы знаете? — нервно спросил Сарумов, посмотрев на Шемякова. — Вы уже проверяли их биографические данные? Место рождения еще ни о чем не говорит.

— По их именам, — пояснил Репетилов. — Только у четверых они кавказские, если считать и татарина. И еще один важный момент. Девочка-азербайджанка не могла сказать, что там были двое кавказцев. Она обязательно точно назвала бы национальность этих людей. Любой человек, живущий на Кавказе, может отличить грузина от армянина или азербайджанца. Она тоже.

— Что вы хотите сказать? — не понял вице-премьер.

— Девочка сидела достаточно далеко, в задней половине салона, и не могла увидеть лица людей, которые разговаривали у кабины пилотов, — твердо сказал Репетилов.

Наступила нехорошая тишина.

— Вы хотите сказать, что наши следователи и сотрудники ФСБ не умеют работать? — уточнил вице-премьер.

Было понятно, что ему не понравилась эта реплика заместителя министра.

Министр Пермитин выразительно взглянул на Репетилова, словно давая понять, что его откровения сейчас неуместны. Борис Семенович понял, что нужно заканчивать этот диалог.

— Я не сомневаюсь в компетентности наших органов, — заявил он. — Я только хотел помочь и отметить, что девочка была из Баку и могла узнать, кто именно стоит в проходе — грузин или лезгин.

— Откуда вы знаете? — спросил губернатор. — Вы раньше работали следователем?

— Я родился и вырос в Баку, — пояснил Борис Семенович.

— Хорошо, — отмахнулся вице-премьер. — Пусть наши пинкертоны учтут ваши замечания. Что у нас по заводу-изготовителю?

— Самолет был выпущен только полтора года назад, — доложил представитель фирмы. — Все проверки проходил вовремя. Никаких нареканий не было.

— Аварию в Индонезии забыли? — сказал кто-то из членов комиссии.

— Там провели тщательное расследование, установили, что летчики отключили систему предупреждения о сближении с землей, поэтому врезались в гору.

— У вас всегда виноваты летчики, а не ваши самолеты, — сказал Астахов.

— Наши самолеты имеют все необходимые сертификаты. Нужно еще уточнить, почему произошла катастрофа.

— За последние несколько месяцев у «Суперджетов» дважды отказывали системы кондиционирования, — напомнил Теняков.

— Такие мелкие неполадки мы вполне можем устранить. Не забывайте, что «Боинг» сейчас остановил полеты всех своих новых самолетов семьсот восемьдесят седьмой модели, а у самых больших в мире «Аэробусов А380» тоже обнаружились недостатки. Новые машины всегда приходится доводить, лишь бы это не влияло на безопасность.

— У этой модели полно нареканий, — вмешался руководитель компании «Аэромир». — Как будто вы не знаете, что «Аэрофлот» буквально вынудил нас взять эти самолеты в лизинг! Мы категорически не хотели их брать, зная, с какими проблемами сталкиваются компании, эксплуатирующие «Суперджеты». Руководство «Армавиа» отказалось от вашего лайнера, другие компании тоже не в восторге. А нам не разрешили взять в лизинг «Аэробусы».

— Хватит, — прервал его вице-премьер. — Вы должны понимать, что развитие отечественной авиации — это наша стратегическая задача. Наши компании обязаны закупать российские самолеты, развивать наш авиапром. Почему «Суперджет» упал, даже если предположить, что его вынудили совершить посадку?

— Опять проблемы с шасси? — предложил руководитель компании «Аэромир». — Хотя пока мы не знаем истинных причин. Наши специалисты будут разбираться на месте и дадут заключение только через несколько дней.

— Это долго, — нахмурился вице-премьер. — Результаты нужны нам как можно скорее. Что по экипажу? Кто управлял самолетом?

Министр транспорта взглянул на Репетилова, словно разрешая ему выступить еще раз.

— Командир корабля Савушкин, второй пилот Алимова, — доложил Борис Семенович. — У командира налет часов…

— Подождите! — прервал его вице-премьер. — Вторым пилотом была женщина?

— Да. Земфира Алимова, — подтвердил Репетилов.

— Это черт знает что! — разозлился вице-премьер. — Кто позволил ставить на такие рейсы пилотов-женщин?

— Она опытный специалист, — пояснил Теняков. — Ее должны были скоро перевести в первые пилоты.

— Только этого не хватало, — снова вмешался губернатор. — Так у нас через пару лет вообще только бабы летать будут.

— Не будут, — возразил Теняков. — У нас только пять процентов пилотов женщины.

— Нужно, чтобы их было пятьдесят, — пошутил губернатор.

В комнату вошел сотрудник диспетчерской службы и сообщил:

— Мы принесли расшифровку. Это записи наземных служб.

— Включите, чтобы мы прослушали, — потребовал вице-премьер.

Еще два сотрудника внесли магнитофон, запустили запись. Сначала был слышен треск и обычные переговоры пилота с диспетчером. Речь шла об эшелонах высоты и погоде.

Затем Савушкин неожиданно произнес:

«Пятый, это Сто сорок первый. Запрашиваю срочную посадку. У меня появились проблемы».

«Какие проблемы, Сто сорок первый? — не понял диспетчер. — Идите на посадку как положено».

«Запрашиваю срочную посадку, — повторил Савушкин. — У вас есть запасной аэродром?»

«Есть в соседней области. Сумеете туда дотянуть? Отвечайте, Сто сорок первый».

В ответ — молчание, треск, какие-то шумы.

«Вы слышите, Сто сорок первый? Мне нужно ваше решение», — сказал диспетчер.

«Будем приземляться в Перми, — решил наконец Савушкин. — Прошу обеспечить срочную посадку».

«Вас понял, Сто сорок первый. Можете садиться. Сейчас полоса свободна».

«Буду садиться, Пятый, — доложил Савушкин и через несколько минут проговорил: — У меня проблемы. Придется совершать срочную аварийную посадку».

«Что случилось, Сто сорок первый? Какого рода проблемы?»

«Шасси… — Тут командир выругался. — Вечные проблемы с этими самолетами. Пятый, вы должны обеспечить срочную посадку. Буду приземляться прямо сейчас, без захода на второй круг. Вы меня поняли, Пятый? Срочная аварийная посадка!..» — Он снова выругался.

«Садитесь, Сто сорок первый, — разрешил диспетчер. — Полоса свободна. Видимость в пределах нормы. Легкий туман».

«У нас опять эти проблемы!..» — Савушкин выругался в очередной раз.

Снова треск и нарастающий шум, который внезапно оборвался.

— Конец, — сказал Теняков.

Все молчали.

Вице-премьер обвел присутствующих мрачным взглядом и спросил:

— Почему он поменял свое решение?

— Этого мы пока не знаем, — ответил Теняков.

— Как вы считаете, Лина Борисовна, что там могло произойти? — поинтересовался вице-премьер у эксперта МАК.

— Возможно, командир понял, что не сумеет дотянуть до соседнего аэропорта, — предположила Сафиуллина. — Но точно можно будет сказать после изучения всех параметров, зафиксированных самописцами. Там будут и переговоры в кабине летчиков. Еще мы должны выяснить уровень топлива и все остальные технические детали.

— Черные ящики уже нашли, — недовольно сказал вице-премьер. — Вы сможете там все прочитать. Но меня интересует сейчас другой вопрос. Почему пилот поменял свое решение и решил садиться именно здесь?

— Мы этого пока не знаем, — ответила Сафиуллина.

Вице-премьер мрачно посмотрел на губернатора и спросил:

— Что у нас со службой поддержки?

Тот, в свою очередь, взглянул на даму, министра здравоохранения правительства Пермского края. Она поднялась и доложила, что в аэропорту круглосуточно дежурят психологи, которые оказывают помощь родственникам погибших.

— Теняков, организуйте нормальное питание и размещение в гостинице всех прибывающих родственников, — распорядился вице-премьер. — Есть тела, которые можно опознать уже сейчас, или все сильно обгорели?

— Многие пассажиры «Суперджета» задохнулись в дыму. Их тела даже не пострадали от пожара, — напомнил генерал Шемяков. — Уже сейчас мы можем опознать визуально больше двадцати пяти человек. Но выдавать тела не будем, пока не разрешат прокуратура области, ФСБ и следственные органы. Все они проводят свои проверки.

— Тогда нужно вывесить список людей, которых уже можно считать опознанными, — предложил вице-премьер.

— Правильно, — поддержал его решение губернатор. — Мне еще придется встречаться с родственниками погибших. С завтрашнего дня объявим трехдневный траур по всему краю. Пусть люди не сомневаются в том, что мы опознаем каждого и будем хранить тела, пока не приедут родные погибших.

— Много чемоданов уцелело? — неожиданно спросил министр Пермитин.

— Достаточно, — ответил Шемяков. — При ударе самолет разломился. Из багажного отделения выпало больше половины всех чемоданов и сумок, которые практически не пострадали. Сейчас их собирают, чтобы потом опознать и выдать родственникам погибших. Но тут тоже понадобится долгая и тщательная проверка.

— Хоть так можно утешить людей, — решил вице-премьер. — Нужно сохранить все чемоданы и сумки. Поручите пресс-службе правительства области не давать непроверенную информацию, пока мы не определимся с конкретной версией.

— Я уже дал указания, — согласился губернатор.

Вице-премьер тяжело вздохнул и посмотрел на министра транспорта.

«Видимо, Пермитина скоро будут менять, — подумал он. — Иначе президент послал бы его руководителем комиссии. Слишком много аварий приключилось за последние годы. Они больно бьют по имиджу страны. Ладно, пора завершать сегодняшнее заседание».

— Теперь подведем итог, — предложил он. — О том, что происходило на борту, мы до сих пор толком ничего не знаем. Двое кавказцев лишь пытались захватить самолет или сделали это? Кто они, мы тоже пока не представляем. Может, эти люди просто стояли в очереди у туалета? Наши технические службы не имеют понятия о причинах катастрофы. Как могли доверить такой самолет даме, мне лично непонятно. Какие технические проблемы были у самолета, мы тоже не знаем. В общем, одна болтовня и ничего конкретного. А мне нужно докладывать президенту, сообщить ему, что именно здесь произошло, — строго напомнил вице-премьер.

Все подавленно молчали, понимая обоснованность его претензий.

Он продолжал:

— Все сразу поспешили объявить, что это не террористический акт и на борту самолета не было взрыва. Вот и все, что мы знаем на данный момент. Этого очень мало. Нужны конкретные факты, доказательства, версии. Мы даже пока не смогли узнать, сколько именно кавказцев летели в этом самолете. Вот господин Репетилов считает, что один из них таджик. Поэтому сделаем так. До завтрашнего утра мне нужны ваши предложения. Четко сформулированные вопросы и ответы. Я не могу докладывать наверх, когда никто ничего не знает. Поэтому предлагаю собраться завтра утром и высказать обоснованные версии. Потом я смогу сообщить их президенту.

Сарумов зло посмотрел на Репетилова. Министр тоже был не очень доволен. Конкретной версии ни у кого не было, и Борис Семенович тоже не сумел сформулировать такую. Совещание закончилось.

Министр Пермитин подошел к своему первому заместителю и неодобрительно сказал:

— Не нужно было тебе вылезать с этими фамилиями, ссорить нас с местными управлениями ФСБ и МВД. Нашел где вспоминать о своем кавказском происхождении. Пусть сами проверяют как хотят. Это их дело. Мы не обязаны искать для них террористов. Они и так мешают нам работать.

— Вы думаете, что там были террористы? — уточнил Репетилов.

— Я не знаю, — нахмурился Пермитин. — Послушай-ка мой совет. Не нужно вспоминать, что ты родом из Баку. Это сейчас чужая страна. Лучше почаще вспоминай, что учился в Москве и здесь защищал свои диссертации. Вообще не нужно никого учить или поправлять. Людям это всегда не нравится.

Борис Семенович согласно кивнул. Он понимал, что министр раздражен. Больше всего босса волновал очевидный факт недоверия, который выражался в том, что руководителем правительственной комиссии был назначен вице-премьер, а не министр транспорта, как обычно бывало в подобных случаях.

Воспоминания

Он родился в Баку первого мая шестидесятого года. Мать часто вспоминала, что в тот день мимо больницы шли колонны демонстрантов, были слышны радостные крики и возгласы. Через семь лет он пошел в сто тридцать четвертую школу, которая находилась напротив городского совета и считалась одной из лучших в Баку.

Борис учился неплохо, в дневниках в основном были пятерки и четверки. Только тройка по пению портила ему аттестат, но эта учительница невзлюбила мальчишку с первого дня. Может, потому, что его тетя по отцу Нонна Репетилова была народной артисткой РСФСР и даже исполняла сольные партии в Большом театре. Учительница, очевидно, полагала, что у племянника такой прославленной певицы должен быть идеальный слух и голос. Во всяком случае, она упрямо ставила ему двойки или тройки.

Уже много лет спустя он понял, почему эта женщина так невзлюбила именно его. Будучи взрослым человеком, Борис случайно узнал, что учительница пения и тетя учились в одном классе музыкальной школы. Они отлично знали друг друга.

Разумеется, учительница, которая подавала гораздо большие надежды, чем ее одноклассница, не могла себе простить, что всего лишь преподавала пение в бакинской школе, пусть даже и одной из самых лучших в городе, тогда как Нонна Репетилова сумела сделать такую карьеру и стать народной артисткой России. Успех не прощают никому, а за талант просто ненавидят. Именно поэтому учительница сводила счеты с племянником своей ненавистной одноклассницы, которая сумела не только уехать из Баку, но и добиться немалого успеха в Москве.

Все закончилось тем, что однажды она вывела ему двойку в четверти, и директорша решила проверить, что именно происходит. Мальчик, который учился достаточно неплохо, даже выигрывал олимпиады по математике и физике, получал по пению лишь двойки и тройки. Директорша поговорила сначала с учительницей, затем с ним, а потом и с его матерью. Она была умной и мудрой женщиной. В результате Боре Репетилову разрешили не ходить на пение. Школьная докторша выдала ему справку, что он может быть освобожден от этих уроков из-за проблем с гландами, которые у него никогда не болели. Этот урок мальчишка запомнил на всю жизнь.

В четырнадцать лет он вступил в комсомол. Потом эти годы назовут эпохой брежневского застоя. На самом деле то время было не таким уж плохим.

Вместе с сестрой во время летних каникул они выезжали в Геленджик, где оставались два месяца в доме своей бабушки и тетки, сестры их мамы. В Геленджике было скучно. Они почти не общались с другими детьми, проводили время вдвоем. Сестра Зоя была младше Бориса всего на полтора года. Подобная разница почти не ощущается, особенно с учетом того обстоятельства, что девочки растут и взрослеют быстрее мальчиков.

Репетилов помнил, как в седьмом и восьмом классах он с неудовольствием и удивлением обнаружил, что сестра даже обогнала его, стала на несколько сантиметров выше. Потом он нагнал ее и даже немного превзошел, хотя никогда не отличался особенно высоким ростом. Но они с Зоей были настоящими друзьями и сохранили эти отношения на всю жизнь.

Конец ознакомительного фрагмента.