Федор Иванович. Люблю я ее, Миша, серьезно, аспидски… Пожелай только она, и я отдал бы ей все… Увез бы ее к себе на Кавказ, на горы, жили бы мы припеваючи… Я, Елена Андреевна, сторожил бы ее, как верный пес, и была бы она для меня, как вот поет наш предводитель: «И будешь ты
царицей мира, подруга верная моя». Эх, не знает она своего счастья!
Неточные совпадения
Наполненное шумом газет, спорами на собраниях, мрачными вестями с фронтов, слухами о том, что
царица тайно хлопочет о
мире с немцами, время шло стремительно, дни перескакивали через ночи с незаметной быстротой, все более часто повторялись слова — отечество, родина, Россия, люди на улицах шагали поспешнее, тревожней, становились общительней, легко знакомились друг с другом, и все это очень и по-новому волновало Клима Ивановича Самгина. Он хорошо помнил, когда именно это незнакомое волнение вспыхнуло в нем.
Слухи о попытках
царицы заключить сепаратный
мир с Германией утверждали его выводы, но еще более утверждались они фактами иного порядка.
— Как первую женщину в целом
мире! Если б я смел мечтать, что вы хоть отчасти разделяете это чувство… нет, это много, я не стою… если одобряете его, как я надеялся… если не любите другого, то… будьте моей лесной
царицей, моей женой, — и на земле не будет никого счастливее меня!.. Вот что хотел я сказать — и долго не смел! Хотел отложить это до ваших именин, но не выдержал и приехал, чтобы сегодня в семейный праздник, в день рождения вашей сестры…
— Здравствуй,
мир честно́й, во́ веки веков! Ну, вот, Олеша, голуба́ душа, и зажили мы тихо-о! Слава те,
царица небесная, уж так-то ли хорошо стало всё!
— Да, это совершенно особенный
мир, — захлебываясь, говорила Раиса Павловна. — Нигде не ценится женщина, как в этом
мире, нигде она не ценится больше, как женщина. Женщине здесь поклоняются, ей приносят в жертву все, даже жизнь, она является
царицей, связующей нитью, всесильным центром.
Также разделял он ложе с Балкис-Македа,
царицей Савской, превзошедшей всех женщин в
мире красотой, мудростью, богатством и разнообразием искусства в страсти; и с Ависагой-сунамитянкой, согревавшей старость царя Давида, с этой ласковой, тихой красавицей, из-за которой Соломон предал своего старшего брата Адонию смерти от руки Ванеи, сына Иодаева.
Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была
царица, —
Говорит одна девица, —
То на весь крещеный
мирПриготовила б я пир».
— «Кабы я была
царица, —
Говорит ее сестрица, —
То на весь бы
мир одна
Наткала я полотна».
— «Кабы я была
царица, —
Третья молвила сестрица, —
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».
Как же быть мне —
В этом
миреПри движеньи
Без желанья?
Что ж мне делать
С буйной волей,
С грешной мыслью,
С пылкой страстью?
В эту глыбу
Земляную
Сила неба
Жизнь вложила
И живет в ней,
Как
царица!
С колыбели
До могилы
Дух с землею
Ведут брани:
Земь не хочет
Быть рабою,
И нет мочи
Скинуть бремя;
Духу ж неба
Невозможно
С этой глыбой
Породниться.
Беги, сокройся от очей,
Цитеры слабая
царица!
Где ты, где ты, гроза царей,
Свободы гордая певица? —
Приди, сорви с меня венок,
Разбей изнеженную лиру…
Хочу воспеть Свободу
миру,
На тронах поразить порок.
— Боже мой! Неужели найдется хотя бы один человек в
мире, который за обладание вами не положил бы к вашим ногам себя самого, свои средства, свое богатство, не окружил бы вас комфортом, не сделал бы вашу жизнь — жизнью полновластной
царицы?
Да, Русь была тогда полна чарования!Родные предрассудки и поверья, остатки
мира младенческого, мифического; духи и гении, налетевшие толпами из Индии и глубокого Севера и сроднившиеся с нашими богатырями и дурачками,
царицы, принцы, рыцари Запада, принесенные к нам в котомках итальянских художников: все это населяло тогда домы, леса, воды и воздух и делало из нашей Руси какой-то поэтический, волшебный
мир.
— Теперь вниз, к собеседникам, к друзьям моим, — говорит он, пощелкивая пальцами и увлекая за собою Антона, — мы отпразднуем здоровье нашей
царицы. Если бы можно, я заставил бы весь
мир веселиться с нами.
—
Мир вам, убитые! — говорил Суворов. — Царство небесное вам, христолюбивые воины, за православную веру, за матушку-царицу, за Русскую землю павшие!
Мир вам! Царство вам небесное! Богатыри-витязи, вы приняли венец мученический, венец славы!.. Молите Бога о нас.
— Приказывай, моя
царица, я достигну всего, всего! — восторженно восклицал он и в голове его звучала сила, на самом деле способная завоевать
мир.