Неточные совпадения
Она сидела, облокотясь
на столик и закрыв лицо руками, но,
увидев Раскольникова, поскорей встала и пошла к нему навстречу, точно ждала его.
Разумихин, сконфуженный окончательно падением
столика и разбившимся стаканом, мрачно поглядел
на осколки, плюнул и круто повернул к окну, где и стал спиной к публике, с страшно нахмуренным лицом, смотря в окно и ничего не
видя.
Клим почувствовал себя умиленным. Забавно было
видеть, что такой длинный человек и такая огромная старуха живут в игрушечном домике, в чистеньких комнатах, где много цветов, а у стены
на маленьком, овальном
столике торжественно лежит скрипка в футляре. Макарова уложили
на постель в уютной, солнечной комнате. Злобин неуклюже сел
на стул и говорил...
Однажды он пришел и вдруг
видит, что мыло лежит
на умывальном
столике, щетки и вакса в кухне
на окне, а чай и сахар в особом ящике комода.
В другое окно, с улицы,
увидишь храпящего
на кожаном диване человека, в халате: подле него
на столике лежат «Ведомости», очки и стоит графин квасу.
Как сейчас я его перед собой
вижу. Тучный, приземистый и совершенно лысый старик, он сидит у окна своего небольшого деревянного домика, в одном из переулков, окружающих Арбат. С одной стороны у него
столик,
на котором лежит вчерашний нумер «Московских ведомостей»; с другой,
на подоконнике, лежит круглая табакерка, с березинским табаком, и кожаная хлопушка, которою он бьет мух. У ног его сидит его друг и собеседник, жирный кот Васька, и умывается.
Вошли вдруг Ганя и Птицын; Нина Александровна тотчас замолчала. Князь остался
на стуле подле нее, а Варя отошла в сторону; портрет Настасьи Филипповны лежал
на самом видном месте,
на рабочем
столике Нины Александровны, прямо перед нею. Ганя,
увидев его, нахмурился, с досадой взял со стола и отбросил
на свой письменный стол, стоявший в другом конце комнаты.
Дня через два, когда я не лежал уже в постели, а сидел за
столиком и во что-то играл с милой сестрицей, которая не знала, как высказать свою радость, что братец выздоравливает, — вдруг я почувствовал сильное желание
увидеть своих гонителей, выпросить у них прощенье и так примириться с ними, чтоб никто
на меня не сердился.
Вихров пошел. В передней их встретил заспанный лакей; затем они прошли темную залу и темную гостиную — и только уже в наугольной, имеющей вид кабинета,
увидели хозяина, фигура которого показалась Вихрову великолепнейшею. Петр Петрович, с одутловатым несколько лицом, с небольшими усиками и с эспаньолкой, с огромным животом, в ермолке, в плисовом малиновом халате нараспашку, с ногами, обутыми в мягкие сапоги и, сверх того еще, лежавшими
на подушке, сидел перед маленьким
столиком и раскладывал гран-пасьянс.
В другой раз, вдруг очнувшись ночью, при свете нагоревшей свечи, стоявшей передо мной
на придвинутом к дивану
столике, я
увидел, что Елена прилегла лицом
на мою подушку и пугливо спала, полураскрыв свои бледные губки и приложив ладонь к своей теплой щечке.
— Что она? Как спала? Не было ли с ней чего? Не проснулась ли она теперь? Знаешь что, Анна Андреевна: мы столик-то придвинем поскорей
на террасу, принесут самовар, придут наши, мы все усядемся, и Нелли к нам выйдет… Вот и прекрасно. Да уж не проснулась ли она? Пойду я к ней. Только посмотрю
на нее… не разбужу, не беспокойся! — прибавил он,
видя, что Анна Андреевна снова замахала
на него руками.
Дама между тем, вошедши,
увидела, что князь сидел в глубокой задумчивости, облокотясь
на маленький
столик.
Капитан, оставшись один, сидел некоторое время
на прежнем месте, потом вдруг встал и
на цыпочках, точно подкрадываясь к чуткой дичи, подошел к дверям племянницыной комнаты и приложил глаз к замочной скважине. Он
увидел, что Калинович сидел около маленького
столика, потупя голову, и курил; Настенька помещалась напротив него и пристально смотрела ему в лицо.
Г-н Клюбер предложил было совершить этот обед в закрытой со всех сторон беседке — «im Gartensalon»; но тут Джемма вдруг взбунтовалась и объявила, что не будет иначе обедать, как
на воздухе, в саду, за одним из маленьких столов, поставленных перед трактиром; что ей наскучило быть все с одними и теми же лицами и что она хочет
видеть другие. За некоторыми из
столиков уже сидели группы новоприбывших гостей.
Комната была просторная. В ней было несколько кроватей, очень широких, с белыми подушками. В одном только месте стоял небольшой
столик у кровати, и в разных местах — несколько стульев.
На одной стене висела большая картина,
на которой фигура «Свободы» подымала свой факел, а рядом — литографии,
на которых были изображены пятисвечники и еврейские скрижали. Такие картины Матвей
видел у себя
на Волыни и подумал, что это Борк привез в Америку с собою.
— Где вас рассердить, тетушка? Дайте мне вашу ручку поцеловать. А хрен ваш я
видел в кабинете
на столике.
Я согласился. Мы поставили шахматный
столик и сели. Фигуры были отличной слоновой кости, хорошей художественной работы. Я выразил удивление, что
вижу на грузовом судне много красивых вещей.
Я вошел, очутясь в маленьком пространстве, где справа была занавешенная простыней койка. Дэзи сидела меж койкой и
столиком. Она была одета и тщательно причесана, в том же кисейном платье, как вчера, и, взглянув
на меня, сильно покраснела. Я
увидел несколько иную Дэзи: она не смеялась, не вскочила порывисто, взгляд ее был приветлив и замкнут.
На столике лежала раскрытая книга.
Блок стоял слева у окна, в темной глубине, около
столика: за публикой, стоявшей и сидевшей
на эстраде, я не мог его
видеть.
Вышел я — себя не помню. Пошел наверх в зал, прямо сказать — водки выпить. Вхожу — народу еще немного, а машина что-то такое грустное играет…
Вижу, за
столиком сидит Губонин, младший брат. Завтракают… А у Петра Ионыча я когда-то работал,
на дому проверял бухгалтерию, и вся семья меня знала, чаем поили, обедом кормили, когда я долго засижусь. Я поклонился.
Здесь он скоро разыскал квартиру Елены, где попавшаяся ему в дверях горничная очень сконфузилась и не знала: принимать его или нет; но князь даже не спросил ее: «Дома ли госпожа?» — а прямо прошел из темной передней в следующую комнату, в которой он нашел Елену сидящею за небольшим
столиком и пишущею какие-то счеты.
Увидев его, она немножко изменилась в лице; князь же, видимо, старался принять
на себя веселый и добрый вид.
Я оглянулся и
увидел Бессонова. Он сидел за мраморным
столиком,
на котором стояла бутылка вина, рюмки и еще что-то такое. Низко нагнувшись, с блестящими глазами, он оживленно шептал что-то сидевшей за тем же столом женщине в черном шелковом платье, лица которой нам не было видно. Я заметил только ее стройную фигуру, тонкие руки и шею и черные волосы, гладко зачесанные с затылка вверх.
Связанная девушка, остававшаяся безмолвною свидетельницей всей этой истории,
видела только, что когда в комнату хлынул сильный ветер, икона сорвалась со стены, выпала из образника, разбила стекло и горящую лампаду и затем, качнувшись из угла
на угол, стала нижним ребром
на подугольном
столике.
Тут есть тихая бухта, по которой ходят пароходы и лодки с разноцветными парусами; отсюда видны и Фиуме, и далекие острова, покрытые лиловатою мглой, и это было бы картинно, если бы вид
на бухту не загораживали отели и их dépendance'ы [Пристройки (фр.).] нелепой мещанской архитектуры, которыми застроили весь этот зеленый берег жадные торгаши, так что большею частью вы ничего не
видите в раю, кроме окон, террас и площадок с белыми
столиками и черными лакейскими фраками.
В первой же со входа комнате он
увидел старуху, в самом деле с усами и бородой, стриженую, в капотишке и без всяких следов женских грудей. Она сидела
на диванчике, облокотившись одной рукой
на столик и совершенно по-мужски закинувши нога
на ногу.
Следующая комната, вероятно, служила уборной хозяйки, потому что
на столике стояло в серебряной рамке кокетливое женское зеркало, с опущенными
на него кисейными занавесками; а
на другой стороне, что невольно бросилось Иосафу в глаза, он
увидел за ситцевой перегородкой зачем-то двуспальную кровать и даже с двумя изголовьями.
Нечего и прибавлять, что в этот день русские и американцы наговорили друг другу много самых приятных вещей, и Володя
на другой день, поздно проснувшись,
увидел у себя
на столике пять женских перчаток и множество ленточек разных цветов, подаренных ему
на память, и вспомнил, как он горячо целовался с почтенным шерифом и двумя репортерами, когда пил вместе с ними шампанское в честь освобождения негров и в честь полной свободы во всем мире.
— Да что вам сказать? Разве я знаю, чем?
Видите, в каком трактиришке все время просиживаю, и это мне всласть, т. е. не то чтобы всласть, а так, надо же где-нибудь сесть… Ну, был бы я хоть обжора, клубный гастроном, а то ведь вот что могу есть! (Он ткнул пальцем в угол, где
на маленьком
столике,
на жестяном блюдце, стояли остатки ужасного бифштекса с картофелем.)»
Все окна ее также выходили в сад и были растворены; свет и аромат в нее лил еще раздражительнее, и тут
на длинной софе с золоченым загибом сидел у небольшого легкого
столика… тот, кого я
видел в последний раз, когда потерял сознание: высокий мужчина с полуседою головою — и он пел этот чудный псалом.
Возвращался домой с Печерниковым. Продрогли
на морозе и проголодались. Зашли в первый попавшийся трактир. Спросили бутылку водки, закусили, сели за
столик. Вдруг
видим — входит Гаршин и с ним несколько молодых людей. Они подошли к стойке, выпили по рюмке водки.
Они поняли шутку и тоже улыбнулись, только жена не подняла лица: она перетирала чашечки чистым вышитым полотенцем. В кабинете я снова
увидел голубенькие обои, лампу с зеленым колпаком и
столик,
на котором стоял графин с водою. И он был немного запылен.
Заглянул… Эх, ты, господи! Все пропустил! Катя уже лежала в постели, покрывшись одеялом, и читала.
На ночном
столике горела свеча. Я
видел смуглые, нагие до плеч руки,
видел, как рубашка
на груди выпукло поднималась. Горячо стучало в висках, дыхание стало прерывистым… Не знаю, сколько времени прошло. Катя приподнялась, потянулась к свече, я
на миг
увидел над кружевным вырезом рубашки две белые выпуклости с тенью между ними, — и темнота все захлопнула.
И тогда — и тогда внезапно я вспомнил дом: уголок комнаты, клочок голубых обоев и запыленный нетронутый графин с водою
на моем
столике —
на моем
столике, у которого одна ножка короче двух других и под нее подложен свернутый кусочек бумаги. А в соседней комнате, и я их не
вижу, будто бы находятся жена моя и сын. Если бы я мог кричать, я закричал бы — так необыкновенен был этот простой и мирный образ, этот клочок голубых обоев и запыленный, нетронутый графин.
Помню мучительную дорогу, тряску вагона, ночные бреды и поты; помню, как в Москве,
на Курском вокзале, в ожидании поезда, я сидел за буфетным
столиком в зимней шубе в июньскую жару, и было мне холодно, и очень хотелось съесть кусок кровавого ростбифа с хреном, который я
видел на буфетной стойке. В Туле мама по телеграмме встретила меня
на вокзале. Мягкая постель, белые простыни, тишина. И
на две недели — бред и полусознание.
На другой день утром, когда его разбудили, чтобы идти
на службу, Делесов с неприятным удивлением увидал вокруг себя свои старые ширмы, своего старого человека и часы
на столике. «Так что же бы я хотел
видеть, как не то, что всегда окружает меня?» — спросил он сам себя. Тут ему вспомнились черные глаза и счастливая улыбка музыканта; мотив «Меланхолии» и вся странная вчерашняя ночь пронеслись в его воображении.
Публика и члены, среди которых были и знакомые уже нам Величковский, Городов, Бабочкин и Петров-Курский бродили и занимали
столики в буфетных залах. Компания, которую мы
видели накануне в «Малом Ярославце», сидела и теперь за одним столом. Рядом с Величковским была
на этот раз и его племянница Marie.
Глянул он в уголок —
видит на турецком
столике чуть початая полбутылки шустовского коньяку… С колокольчиком. Потянулся к ей корнет, как младенец к соске. Вытер слюнку, припал к горлышку. «Клю-клю-клю…» Тепло в кишки ароматным кипятком вступило, — какие уж там девушки. Да и давешний заряд немалый был.
Перед ней,
на маленьком, низеньком
столике, стоял серебряный кофейник, такая же сахарница и недопитая чашка севрского фарфора
на серебряном подносе. Она по временам пила из нее маленькими глотками, при чем движение ее руки, в откинутом рукаве утреннего капота, давало возможность
видеть эту полненькую ручку, покрытую легким пушком, почти всю до плеча.
Вследствие такого бесцеремонного приглашения, Аракчеев, будучи и сам артиллеристом, заинтересовался личностью капитана, вошел к нему, подсел к
столику и у них завязалась оживленная беседа.
На вопрос графа, зачем капитан едет в Петербург, тот, не подозревая, что
видит перед собою Аракчеева, брякнул, что едет объясниться с таким-сяким Аракчеевым и спросить, за что он, растакой-то сын, преследует его, причем рассказал все свое горе.
Не видно пылинки, а глаза выедает… Терпел он, терпел, однако ж не чугунный, — долго ли вытерпишь?
Видит, дневальный, к нему спиной повернувшись, сам с собой в шашки за
столиком играет. Скочил солдат
на пол. По-за койками в угол пробрался, десятку из-под половицы выудил, да тихим маневром, подобравшись к Антошиной койке, под подушку ему и сунул.
Чуть только отец Туберозов сел у своего окна и взял в руки всегда помещавшуюся
на столике старую морскую трубу, он
увидел, что Пизонский тихо ползет по межам с восточного берега своего острова к юго-западному, приходившемуся как раз против течения.