Неточные совпадения
— Эх, ешь те комары! Расступись! — неистово вскрикивает Миколка, бросает
оглоблю, снова нагибается
в телегу и вытаскивает железный лом. — Берегись! — кричит он и что есть силы огорошивает с размаху свою бедную лошаденку. Удар рухнул; кобыленка зашаталась, осела, хотела было дернуть, но лом снова со всего размаху ложится ей на спину, и она
падает на землю, точно ей подсекли все четыре ноги разом.
А Миколка намахивается
в другой раз, и другой удар со всего размаху ложится на спину несчастной клячи. Она вся оседает всем задом, но вспрыгивает и дергает, дергает из всех последних сил
в разные стороны, чтобы вывезти; но со всех сторон принимают ее
в шесть кнутов, а
оглобля снова вздымается и
падает в третий раз, потом
в четвертый, мерно, с размаха. Миколка
в бешенстве, что не может с одного удара убить.
—
В семь часов; зашел ко мне мимоходом: я дежурю! Сказал, что идет доночевывать к Вилкину, — пьяница такой есть один, Вилкин. Ну, иду! А вот и Лукьян Тимофеич… Князь хочет
спать, Лукьян Тимофеич;
оглобли назад!
Ответа не последовало. Но вот наконец ветер
в последний раз рванул рогожу и убежал куда-то. Послышался ровный, спокойный шум. Большая холодная капля
упала на колено Егорушки, другая поползла по руке. Он заметил, что колени его не прикрыты, и хотел было поправить рогожу, но
в это время что-то посыпалось и застучало по дороге, потом по
оглоблям, по тюку. Это был дождь. Он и рогожа как будто поняли друг друга, заговорили о чем-то быстро, весело и препротивно, как две сороки.
Для суда над попом Мироном, дьячком Арефой и писчиком Терешкой собрались
в Усторожье все: и воевода Полуект Степаныч, и игумен Моисей, и Гарусов, и маэор Мамеев. Долго допрашивали виновных, а Терешку даже пытали. Связали руки и ноги, продели
оглоблю и поджаривали над огнем, как
палят свиней к празднику. Писчик Терешка не вынес этой пытки и «волею божиею помре», как сказано было
в протоколе допроса. Попа Мирона и дьячка Арефу присудили к пострижению
в монастырь.
Он хотел обнять ее, но она увернулась и наш проворный рыцарь с пьяну наткнулся на
оглоблю телеги… спотыкнулся,
упал, проворчал несколько ругательств, и заснул он или нет, не знаю, по крайней мере не поднялся на ноги и остался
в сладком самозабвении.
Нас непременно ждали, и с тех пор, как вечером разыгрываться метель, все были
в большой тревоге — не сбились ли мы с дороги или не случилось ли с нами какое-нибудь другое несчастье: могла сломаться
в ухабе
оглобля, — могли
напасть волки…
— Знаю, парень, знаю… Патап Максимыч все до тонкости мне рассказывал, — молвил Михайло Васильич. — А ты умно тогда сделал, что оглобли-то поворотил. Не ровен час, голубчик,
попал бы
в скит, и тебе бы тогда, пожалуй, да и нам с тобой на калачи досталось… Ты смотри про это дело никому не сказывай… Покаместь суд не кончился, нишкни да помалкивай.
Кто
в первый раз
попадал в City на одну из улиц около Британского банка, тот и сорок один год назад бывал совершенно огорошен таким движением. И мне с моей близорукостью и тогда уже приходилось плохо на перекрестках и при перехождении улиц. Без благодетельных bobby (как лондонцы зовут своих городовых) я бы не ушел от какой-нибудь контузии, наткнувшись на дышло или на
оглобли.
Да два парада гвардейских, да один армейский, да вечером бал, — бык с елки
упал! — Турецкий посол за моего конвойного есаула троюродную внучку отдает… Анчутка вас задави! Дале я и читать не стал. Дрожки без колес,
в оглоблях пес, — вертись, как юла, вкруг овсяного кола…