Неточные совпадения
—
Спасибо, государь,
спасибо,
отец родной! — говорил Савельич усаживаясь. — Дай бог тебе сто лет здравствовать за то, что меня старика призрил и успокоил. Век за тебя буду бога молить, а о заячьем тулупе и упоминать уж не стану.
— Ну, я — ухожу.
Спасибо… за внимание. Родился я до того, как
отец стал трактирщиком, он был грузчиком на вагонном дворе, когда я родился. Трактир он завел, должно быть, на какие-то темные деньги.
Спасибо и защитнику, плакал, его слушая, но неправда, что я убил
отца, и предполагать не надо было!
Спасибо прокурору, многое мне обо мне сказал, чего и не знал я, но неправда, что убил
отца, ошибся прокурор!
Ведь чуть в гроб
отца моего не вогнал, и точно вогнал бы, да сам,
спасибо, умер: с голубятни в пьяном виде свалился…
— На что же это по трактирам-то, дорого стоит, да и так нехорошо женатому человеку. Если не скучно вам со старухой обедать — приходите-ка, а я, право, очень рада, что познакомилась с вами;
спасибо вашему
отцу, что прислал вас ко мне, вы очень интересный молодой человек, хорошо понимаете вещи, даром что молоды, вот мы с вами и потолкуем о том о сем, а то, знаете, с этими куртизанами [царедворцами (от фр. courtisan).] скучно — все одно: об дворе да кому орден дали — все пустое.
И тебе, дочь,
спасибо, что доброго человека в
отцов дом привела!» Он ведь, дедушко-то, когда хотел, так хорошо говорил, это уж после, по глупости стал на замок сердце-то запирать.
Пора благодарить тебя, любезный друг Николай, за твое письмо от 28 июня. Оно дошло до меня 18 августа. От души
спасибо тебе, что мне откликнулся. В награду посылаю тебе листок от моей старой знакомки, бывшей Михайловой. Она погостила несколько дней у своей старой приятельницы, жены здешнего исправника. Я с ней раза два виделся и много говорил о тебе. Она всех вас вспоминает с особенным чувством. Если вздумаешь ей отвечать, пиши прямо в Петропавловск, где
отец ее управляющий таможней.
За одно не
спасибо ему, что он предал гласности последние слова
отца, [В приказе по войскам от 19 февраля 1855 г.
— «Ему все цари поклонилися: „
Спасибо, свет-сударь, премудрый царь, премудрый царь Давид Евсиевич! Ты еще, сударь, нам про то скажи: каким грехам прощенье есть, а каким грехам нет прощения?“ Им ответ держал премудрый царь, премудрый царь Давид Евсиевич: „Кабы всем грехам прощенье есть, трем грехам тяжкое покаяние: кто спознался с кумою крестовыя, кто бранит
отца с матерью, кто…“
— «Ему все цари поклонилися: „
Спасибо, свет-сударь, премудрый царь, Давид Евсиевич! Ты еще, сударь, нам про то скажи: котора рыба всем рыбам мать? Котора птица птицам есть мать? Который зверь над зверями зверь? Который камень всем каменям
отец? Которо древо древам всем мать? Кая трава всем травам мати?“
— Ну,
спасибо тебе!
спасибо! вспомнил про
отца! обрадовал! Чай, и про бабушку-старушку вспомнил?
—
Спасибо на добром слове,
отец Крискент… А я иду куда глаза глядят. Братец меня выгнал из дому.
— Ваше… ваше… скоблагородие…
Спасибо вам,
отец родной.
—
Спасибо, детушки! — отвечал
отец Еремей. — Жаль только, что и наших легло довольно!
—
Спасибо, ребята! Сейчас велю вам выкатить бочку вина, а завтра приходите за деньгами. Пойдем, боярин! — примолвил
отец Еремей вполголоса. — Пока они будут пить и веселиться, нам зевать не должно… Я велел оседлать коней ваших и приготовить лошадей для твоей супруги и ее служительницы. Вас провожать будет Темрюк: он парень добрый и, верно, теперь во всем селе один-одинехонек не пьян; хотя он и крестился в нашу веру, а все еще придерживается своего басурманского обычая: вина не пьет.
Поживет, поживет месяц-другой с женою, да и в ноги
отцу:
спасибо, мол, что приневоливал!
Конь иногда сбивает седока,
Сын у
отца не вечно в полной воле.
Лишь строгостью мы можем неусыпной
Сдержать народ. Так думал Иоанн,
Смиритель бурь, разумный самодержец,
Так думал и его свирепый внук.
Нет, милости не чувствует народ:
Твори добро — не скажет он
спасибо;
Грабь и казни — тебе не будет хуже.
Подколесин. Ну, брат, благодарю! Теперь я вижу всю твою услугу.
Отец родной для меня не сделал бы того, что ты. Вижу, что ты действовал из дружбы.
Спасибо, брат, век буду помнить твою услугу. (Тронутый.)Будущей весною навещу непременно могилу твоего
отца.
Фекла (бежит впопыхах).
Спасибо,
отцы мои! Здорова, здорова. (Отворяет дверь.)
— А черт его знает, как оно вышло… — хрипел Тихон Савельич. — Все ехали ладно, все ладно… а тут, надо полагать, я маненичко вздремнул. Только во снях и чувствую: точно на меня чугунную пушку навалили… Ха-ха!.. Ей-богу!..
Спасибо,
отцы, ослобонили, а то задавил бы дьякон Тихона Савельича. Поминай, как звали.
Татьяна. Ничего,
спасибо. Меня об этом спрашивали раз двадцать в день… Я чувствовала бы себя еще лучше, если б у нас было менее шумно. Меня немножко раздражает эта беготня… все куда-то стремятся, кричат.
Отец — злится на Нила, мать — всё вздыхает… А я лежу, наблюдаю и… не вижу смысла в том, что они… все эти… называют жизнью.
—
Спасибо…
отцы мои…
спасибо… — бормотал Антон, выбегая без оглядки на улицу.
—
Спасибо,
отец родной, и то хозяюшка твоя накормила, дай ей господь бог много лет здравствовать…
— Ну, прости меня, Христа ради,
отец Мардарий, ухожу я и больше не приду!
Спасибо моё прими!
Булычов. Ну,
спасибо,
отец Павлин… за поучение! Я еще тебя… потревожу. Позови Башкина, Аксинья! Скажи Глафире — пусть каши принесет. И — померанцевой.
Лёню чисто физически должен раздражать мой московский говор: —
спасибо — ладно — такое, которое он неизменно отмечает: “Настоящая москвичка!” — что меня уже начинает злить и уже заставляет эту московскость — усиливать, так что с Лёней, гладкоголовым, точным, точеным — я, вьющаяся в скобку, со своим “пуще” и “гуще” — немножко вроде московского ямщика. Сейчас мы с Сережей ушли в кабинет его
отца и там беседуем.
— Ну, банька же у тебя, отче!.. — сказал Патап Максимыч, низко кланяясь
отцу Михаилу. —
Спасибо… Вот уважил, так уважил!..
—
Спасибо, парень. Руки у тебя золотые, добывай
отцу, — молвил Трифон. — Саввушка, а Саввушка! — крикнул он, отворив дверь в сени, где младший сын резал из баклуш ложки.
— Посмотрю я на тебя, Настасья, ровно тебе не мил стал отцовский дом. Чуть не с самого первого дня, как воротилась ты из обители, ходишь, как в воду опущенная, и все ты делаешь рывком да с сердцем… А только молвил
отец: «В Комаров ехать» — ног под собой не чуешь…
Спасибо, доченька,
спасибо!.. Не чаяла от тебя!..
Спасибо, родной, что помог
отцу поправиться…
Спасибо,
отец Иеремия, узнавши про скандал, пришел приобщить, а сам бы я не догадался его пригласить.
— Я пришел по поручению моего племянника, генерала князя Джавахи, — начал он. — Князь Джаваха просил меня передать вам, милая девочка, его глубокую и сердечную благодарность за вашу привязанность к его незабвенной Нине. Она часто и много писала
отцу про вашу дружбу… Князь во время своего пребывания в Петербурге был так расстроен смертью дочери, что не мог лично поблагодарить вас и поручил это сделать мне…
Спасибо вам, милая девочка, сердечное
спасибо…
—
Спасибо, девочка, — поймав меня за руку, сказал
отец и поцеловал особенно продолжительно и нежно.
— Чего
спасибо! не тебе радость… мне радость, — быстро затараторила она по своему обыкновению. — Говорю сегодня Израилу — едем: Нина уезжает, проводим на конях… Он боится… коней взять из табуна боится без
отцова спросу… «Ну, я возьму», — говорю… И взяла… Чего бояться… не укусит
отец…
–…Да семь годов будет… Аттестат зрелости не угодил получить. Вы нешто не слыхали?
Отец в делах разорился в лоск… И мать вскорости умерла. Сестра в Астрахани замужем. Вот я,
спасибо доброму человеку, и уехал за море.
— Какой уж хвалить, ваше превосходительство… С малыми ребятишками я одна осталась…
Спасибо прихода не лишилась, из соседней церкви
отец Николай, на покое при сыне живет, службу справляет, да и то беда, подаяниями добрых людей перебиваюсь.
—
Спасибо,
спасибо,
отец параклисиарх! — шутливо произнес Иоанн. — Век тебе этой услуги не забуду — тяжесть великую снял ты с моего наболевшего сердца.
P. S. И над здешним краем поднимаются грозовые тучи. Я действую и устраиваю отводы. Хочу доказать, что если польки способны на патриотические подвиги, так и русские женщины сумеют действовать за дело своего отечества. Посылаю
отцу твоему на небо сердечное
спасибо за присылку ко мне доверенного человека. Он дал мне руководящую нить. Не стану более писать об этом, приедешь, все узнаешь, может быть, и сама поможешь мне».
— Ваша светлость, да наградит же вас Господь Бог! От милости твоей я не знаю, жив ли я или мертвый? Вот третий день я как во сне, живу словно в раю. О,
спасибо же вам,
отец родной!