Неточные совпадения
Ну уж мне, старухе, давно бы пора сложить старые кости на покой; а то вот до чего довелось дожить: старого барина — вашего
дедушку, вечная память, князя Николая Михайловича, двух братьев,
сестру Аннушку, всех схоронила, и все моложе меня были, мой батюшка, а вот теперь, видно, за грехи мои, и ее пришлось пережить.
Во всяком случае, имение отца и обеих
сестер составляло нечто нераздельное, находившееся под общим управлением, как было при
дедушке Порфирье Григорьиче.
Родных он чуждался; к отцу ездил только по большим праздникам, причем
дедушка неизменно дарил ему красную ассигнацию; с
сестрами совсем не виделся и только с младшим братом, Григорием, поддерживал кой-какие сношения, но и то как будто исподтишка.
Выговоривши эту тираду,
дедушка шумно нюхает табак и вздыхает. Разносят чай во второй раз. Дядя останавливается перед
сестрой Надеждой и шутит с нею.
Пусть
дедушка будет малютке отцом,
Сестра ему матерью будет.
Моя мать, при
дедушке и при всех, очень горячо ее благодарила за то, что она не оставила своего крестника и его
сестры своими ласками и вниманием, и уверяла ее, что, покуда жива, не забудет ее родственной любви.
Не слушайте сестрицы; ну, чего
дедушку глядеть: такой страшный, одним глазом смотрит…» Каждое слово Параши охватывало мою душу новым ужасом, а последнее описание так меня поразило, что я с криком бросился вон из гостиной и через коридор и девичью прибежал в комнату двоюродных
сестер; за мной прибежала Параша и сестрица, но никак не могли уговорить меня воротиться в гостиную.
Я вслушивался в беспрестанные разговоры об этом между отцом и матерью и наконец узнал, что дело уладилось: денег дал тот же мой книжный благодетель С. И. Аничков, а детей, то есть нас с
сестрой, решились завезти в Багрово и оставить у бабушки с
дедушкой.
А вот как: Михайла Максимыч Куролесов, через год после своей женитьбы на двоюродной
сестре моего
дедушки, заметил у него во дворне круглого сироту Пантюшку, который показался ему необыкновенно сметливым и умным; он предложил взять его к себе для обучения грамоте и для образования из него делового человека, которого мог бы мой
дедушка употреблять, как поверенного, во всех соприкосновениях с земскими и уездными судами:
дедушка согласился.
Эту люльку подарил покойный
дедушка Зубин, когда еще родилась старшая моя
сестра, вскоре умершая; в ней качались и я, и моя вторая сестрица.
— Будет
сестра Васи и, кажется, профессор Спешников. Я вчера, Анненька, просто голову потеряла. Ты знаешь, что они оба любят покушать — и
дедушка и профессор. Но ни здесь, ни в городе — ничего не достанешь ни за какие деньги. Лука отыскал где-то перепелов — заказал знакомому охотнику — и что-то мудрит над ними. Ростбиф достали сравнительно недурной — увы! — неизбежный ростбиф. Очень хорошие раки.
— Расскажите,
дедушка, — попросили в один голос
сестры.
— Он? Хороший, — неуверенно ответила Люба. — Так себе, — добавила она, подумав. Ленивый очень, ничего не хочет делать! Всё о войне говорит теперь, хотел ехать добровольцем, а я чтобы
сестрой милосердия. Мне не нравится война. А вот
дедушка его чудесный!
Во-первых, Зубиха (так называли ее
сестры и мать Алексея Степаныча в своих тайных заседаниях) — низкого рода;
дедушка у ней был уральский казак, по прозванью Зуб, а мать (Вера Ивановна Кандалинцова) — из купеческого звания.
Я обещал рассказать особо об Михайле Максимовиче Куролесове и его женитьбе на двоюродной
сестре моего
дедушки Прасковье Ивановне Багровой. Начало этого события происходило в 1760-х годах, прежде того времени, о котором я рассказывал в первом отрывке из «Семейной хроники», а конец — гораздо позже. Исполняю мое обещание.
Дедушка мой очень любил ее как единственную женскую отрасль рода Багровых и как единственную свою двоюродную
сестру.
Отважный майор предлагал пригласить молодую девушку в гости к бабушке и обвенчаться с ней без согласия Степана Михайловича, но Бактеева и Курмышева были уверены, что
дедушка мой не отпустит свою
сестру одну, а если и отпустит, то очень не скоро, а майору оставаться долее было нельзя.
Слабый голос спросил: «Кто тут?»
Дедушка узнал голос
сестры своей, прослезился от радости, что застал ее живою, и, крестясь, громко закричал: «Слава богу!
К приезду
дедушки в дом съезжались ближайшие родные: два его племянника Петр и Иван Неофитовичи и родная племянница Анна Неофитовна. Любовь Неофитовна, по отдаленности места жительства, приезжала только крестить моих братьев и
сестер вместе с дядею Петром Неофитовичем.
Мне было уже лет 14, когда около Нового года отец решительно объявил, что повезет меня и Любиньку в Петербург учиться. Приготовлены были две кожаных кибитки с фартуками и круглыми стеклянными по бокам окошечками, и как бы вроде репетиции отец повез нас с
сестрою на «Добрую Воду», на Оптуху к Семенковичам и наконец, главным образом, в Орел проститься с
дедушкой.
Жмигулина. Да вот,
дедушка,
сестра на мужа обижается.
Брат влюбляется в
сестру, внук соблазняет собственного
дедушку…
Завтра на заре меня отвезут в Гурию, в поместье ненавистного Доурова, к его чопорной матери и кривлякам-сестрам и… и я никогда не увижу ни милой Люды, ни дорогого Андро, ни чудных гор и бездн Бестуди, ни обоих старых
дедушек… Никогда! Никогда!
В коридоре по стенам расставлены деревянные скамейки. На них с узелками и коробочками в руках сидят отцы, матери, тетки, старшие
сестры приюток; дряхлые бабушки и
дедушки подчас; подчас младшие братишки и сестренки, такие же, по всей вероятности, будущие питомицы приюта в самом недалеком будущем.
В одном я узнала
дедушку Магомета; другой, молоденький, быстроглазый, оказался моей хорошенькой теткой,
сестрой покойной деды, Бэллой, дочерью Хаджи-Магомета-Брека.
Сестра Юля была на полтора года моложе меня. Она догоняла меня ростом и догнала.
Дедушка даже уверял, что перегнала, но я с азартом доказывал, что это неправда, что это только так кажется: у Юли в волосах гребешок, гребешок топорщит волосы, а я стриженый. Но
дедушка стоял на своем.
«Боже! Спаси папу, маму, братьев,
сестер,
дедушку, бабушку и всех людей. Упокой, боже, души всех умерших. Ангел-хранитель, не оставь нас. Помоги нам жить дружно. Во имя отца и сына и святого духа. Аминь».