Павла Павловича подводили к этому заведению две дамы совершенно пьяного; одна из дам
придерживала его под руку, а сзади сопутствовал им один рослый и размашистый претендент, кричавший во все горло и страшно грозивший Павлу Павловичу какими-то ужасами. Он кричал, между прочим, что тот его «эксплуатировал и отравил ему жизнь». Дело, кажется, шло о каких-то деньгах; дамы очень трусили и спешили. Завидев Вельчанинова, Павел Павлович кинулся к нему с распростертыми руками и закричал, точно его резали...
Неточные совпадения
Стараясь развязать снурок и оборотясь к окну, к свету (все окна у ней были заперты, несмотря на духоту), она на несколько секунд совсем его оставила и стала к нему задом. Он расстегнул пальто и высвободил топор из петли, но еще не вынул совсем, а только
придерживал правою
рукой под одеждой.
Руки его были ужасно слабы; самому ему слышалось, как они, с каждым мгновением, все более немели и деревенели. Он боялся, что выпустит и уронит топор… вдруг голова его как бы закружилась.
А если
под пальто спрятать, то все-таки надо было
рукой придерживать, что было бы приметно.
Вошли
под руку Дуняша и Лютов, — Дуняша отшатнулась при виде гостя, а он вежливо поклонился ей, стягивая пальцами дыру на боку и
придерживая другой
рукой разорванный ворот.
— Не ушибитесь тут, ваше превосходительство, сохрани вас господи! — предостерегал он его, слегка
придерживая под руку, и потом, захлопнув за ним дверцы в карете, присовокупил, расшаркиваясь на грязи: — Покойной ночи вашему превосходительству желаю!
Убедившись в том, что товарищ его был убит, Михайлов так же пыхтя, присядая и
придерживая рукой сбившуюся повязку и голову, которая сильно начинала болеть у него, потащился назад. Батальон уже был
под горой на месте и почти вне выстрелов, когда Михайлов догнал его. — Я говорю: почти вне выстрелов, потому что изредка залетали и сюда шальные бомбы (осколком одной в эту ночь убит один капитан, который сидел во время дела в матросской землянке).
Девушка, с виду горничная, стояла в лавке спиной к порогу и торговалась с хозяином: из-под красного платка, который она накинула себе на голову и
придерживала обнаженной
рукой у подбородка, едва виднелась ее круглая щечка и тонкая шейка.
Если же место глубоко и берег крут, то, подведя к нему рыбу и
придерживая наслаби левою
рукою за лесу — правою взять рыбу
под жабры и выкинуть на берег, как уже и было мною сказано.
Заметив Боброва, Нина пустила лошадь галопом. Встречный ветер заставлял ее
придерживать правой
рукой перед шляпы и наклонять вниз голову. Поравнявшись с Андреем Ильичем, она сразу осадила лошадь, и та остановилась, нетерпеливо переступая ногами, раздувая широкие, породистые ноздри и звучно перебирая зубами удила, с которых комьями падала пена. От езды у Нины раскраснелось лицо, и волосы, выбившиеся на висках из-под шляпы, откинулись назад длинными тонкими завитками.
Выношенного ястреба, приученного видеть около себя легавую собаку, притравливают следующим образом: охотник выходит с ним па открытое место, всего лучше за околицу деревни, в поле; другой охотник идет рядом с ним (впрочем, обойтись и без товарища): незаметно для ястреба вынимает он из кармана или из вачика [Вачик — холщовая или кожаная двойная сумка; в маленькой сумке лежит вабило, без которого никак не должно ходить в поле, а в большую кладут затравленных перепелок] голубя, предпочтительно молодого, привязанного за ногу тоненьким снурком, другой конец которого привязан к
руке охотника: это делается для того, чтоб задержать полет голубя и чтоб, в случае неудачи, он не улетел совсем; голубь вспархивает, как будто нечаянно, из-под самых ног охотника; ястреб, опутинки которого заблаговременно отвязаны от должника, бросается, догоняет птицу, схватывает и падает с добычею на землю; охотник подбегает и осторожно помогает ястребу удержать голубя, потому что последний очень силен и гнездарю одному с ним не справиться; нужно
придержать голубиные крылья и потом, не вынимая из когтей, отвернуть голубю голову.
В другой комнате попы играли на трех столах в преферанс и на одном в стуколку.
Придерживая одной
рукой рукав рясы, они тянулись волосатыми
руками за прикупкой, а карты свои рассматривали
под столом, закрывая их сбоку полой рясы.
Впрочем, парубок, видно, был не из страшливых: отойдя еще подальше в тень, так что едва белели
под вишнями две фигуры, он крепкою
рукой придержал всполохнувшуюся девушку и опять повел тихие речи.
Ему было тепло снизу от Никиты, тепло и сверху от шубы; только
руки, которыми он
придерживал полы шубы по бокам Никиты, и ноги, с которых ветер беспрестанно сворачивал шубу, начинали зябнуть. Особенно зябла правая
рука без перчатки. Но он не думал ни о своих ногах, ни о
руках, а думал только о том, как бы отогреть лежащего
под собой мужика.
Сухая левая
рука — маленькая и костлявая — еле виднелась из-под широчайшего рукава, куда она ее ловко вбирала и за столом чуть-чуть
придерживала ею вилку…
От шубы Анны Серафимовны шел смешанный запах духов и дорогого пушистого меха. Ее изящная голова, окутанная в белый серебристый платок, склонилась немного в его сторону. Глаза искрились в темноте. До Палтусова доходило ее дыхание. Одной
рукой придерживала она на груди шубу, но другая лежала на коленях, и кисть ее выставилась из-под края шубы. Он что-то предчувствовал, хотел обернуться и посмотреть на нее пристальнее, но не сделал этого.