Неточные совпадения
И, однако ж, одеваясь, он осмотрел свой костюм тщательнее обыкновенного. Другого платья у него не было, а если б и было, он, быть может, и не
надел бы его, — «так, нарочно бы не
надел». Но во всяком случае циником и грязною неряхой нельзя оставаться: он не имеет права оскорблять чувства других, тем более что те, другие, сами в нем нуждаются и сами зовут к себе. Платье свое он тщательно отчистил щеткой.
Белье же было на нем всегда сносное; на этот счет он был особенно чистоплотен.
Точно уколотый или внезапно вспомнив нечто тревожное, Диомидов соскочил со стула и начал молча совать всем руку свою. Клим нашел, что Лидия держала эту слишком
белую руку в своей на несколько секунд больше, чем следует. Студент Маракуев тоже простился; он еще в комнате молодецки
надел фуражку на затылок.
Вчера
надел мой папа шляпу
И стал похож на
белый гриб,
Я просто не узнала папу…
«Как ни наряди немца, — думала она, — какую тонкую и
белую рубашку он ни
наденет, пусть обуется в лакированные сапоги, даже
наденет желтые перчатки, а все он скроен как будто из сапожной кожи; из-под
белых манжет все торчат жесткие и красноватые руки, и из-под изящного костюма выглядывает если не булочник, так буфетчик. Эти жесткие руки так и просятся приняться за шило или много-много — что за смычок в оркестре».
До полудня она ходила в широкой
белой блузе, с поясом и большими карманами, а после полудня
надевала коричневое, по большим праздникам светлое, точно серебряное, едва гнувшееся и шумящее платье, а на плечи накидывала старинную шаль, которая вынималась и выкладывалась одной только Василисой.
— Это что! — строго крикнула она на него, — что за чучело, на кого ты похож? Долой! Василиса! Выдать им всем ливрейные фраки, и Сережке, и Степке, и Петрушке, и этому шуту! — говорила она, указывая на Егора. — Яков пусть черный фрак да
белый галстук
наденет. Чтобы и за столом служили, и вечером оставались в ливреях!
Весь дом смотрел парадно, только Улита, в это утро глубже, нежели в другие дни, опускалась в свои холодники и подвалы и не успела
надеть ничего, что делало бы ее непохожею на вчерашнюю или завтрашнюю Улиту. Да повара почти с зарей
надели свои
белые колпаки и не покладывали рук, готовя завтрак, обед, ужин — и господам, и дворне, и приезжим людям из-за Волги.
Выводится и, кажется, вывелась теперь эта любопытная порода людей на
белом свете. Изида сняла вуаль с лица, и жрецы ее, стыдясь, сбросили парики, мантии, длиннополые сюртуки,
надели фраки, пальто и вмешались в толпу.
Выше я уже сказал, что, вопреки климату, здесь на обеды ездят в суконном платье,
белое надевают только по утрам, ходят в черных шляпах, предпочитают нежным изделиям манильской соломы грубые изделия Китая, что даже индиец рядится в суконное пальто вместо своей воздушной ткани, сделанной из растения, которое выросло на его родной почве, и старается походить на метиса, метис на испанца, испанец на англичанина.
Он просыпается по будильнику. Умывшись посредством машинки и
надев вымытое паром
белье, он садится к столу, кладет ноги в назначенный для того ящик, обитый мехом, и готовит себе, с помощью пара же, в три секунды бифштекс или котлету и запивает чаем, потом принимается за газету. Это тоже удобство — одолеть лист «Times» или «Herald»: иначе он будет глух и нем целый день.
И слышу — помощник каким-то странным голосом кричит: «Лозинский, вставайте,
надевайте чистое
белье».
Обмыв там холодной водой мускулистое, обложившееся жиром
белое тело и вытершись лохматой простыней, он
надел чистое выглаженное
белье, как зеркало, вычищенные ботинки и сел перед туалетом расчесывать двумя щетками небольшую черную курчавую бороду и поредевшие на передней части головы вьющиеся волосы.
На другой день мы продолжали наш путь вниз по долине реки Такемы и в три с половиной дня дошли до моря уже без всяких приключений. Это было 22 сентября. С каким удовольствием я растянулся на чистой циновке в фанзе у тазов! Гостеприимные удэгейцы окружили нас всяческим вниманием: одни принесли мясо, другие — чай, третьи — сухую рыбу. Я вымылся,
надел чистое
белье и занялся работой.
Однажды, сидя еще на берегу, он стал дразнить моего старшего брата и младшего Рыхлинского, выводивших последними из воды. Скамеек на берегу не было, и, чтобы
надеть сапоги, приходилось скакать на одной ноге, обмыв другую в реке. Мосье Гюгенет в этот день расшалился, и, едва они выходили из воды, он кидал в них песком. Мальчикам приходилось опять лезть в воду и обмываться. Он повторил это много раз, хохоча и дурачась, пока они не догадались разойтись далеко в стороны, захватив сапоги и
белье.
На этот раз первый
белый день повеял на него только большею грустью.
Надев с утра высокие сапоги, он пошел, прокладывая рыхлый след по девственным еще дорожкам, к мельнице.
Троих первых повели к столбам, привязали,
надели на них смертный костюм (
белые, длинные балахоны), а на глаза надвинули им
белые колпаки, чтобы не видно было ружей; затем против каждого столба выстроилась команда из нескольких человек солдат.
Лакей зажег свечу и побежал за шкаф
надеть что-нибудь сверх
белья.
Подушки, всегда покоившиеся на оттоманках, скинули свои
белые рубашечки и,
надев ситцевые капоты песочного цвета с лиловым горошком, лежали, как толстые барыни.
Суббота была обычным днем докторского осмотра, к которому во всех домах готовились очень тщательно и с трепетом, как, впрочем, готовятся и дамы из общества, собираясь с визитом к врачу-специалисту: старательно делали свой интимный туалет и непременно
надевали чистое нижнее
белье, даже по возможности более нарядное. Окна на улицу были закрыты ставнями, а у одного из тех окон, что выходили во двор, поставили стол с твердым валиком под спину.
Мать, щегольски разодетая, по данному ей от меня знаку, выбегала из гостиной,
надевала на себя высокий
белый фартук, снимала бережно ножичком чудное пирожное с железного листа, каждую фигурку окропляла малиновым сиропом, красиво накладывала на большое блюдо и возвращалась к своим гостям.
— Пожалуй, надобно будет
белый галстук
надеть? — спросил он оттуда.
Когда Калинович, облекшись предварительно тоже в новое и очень хорошее
белье,
надел фрачную пару с высокоприличным при ней жилетом, то, посмотревшись в зеркало, почувствовал себя, без преувеличения, как бы обновленным человеком; самый опытный глаз, при этой наружности, не заметил бы в нем ничего провинциального: довольно уже редкие волосы, бледного цвета, с желтоватым отливом лицо; худощавый, стройный стан; приличные манеры — словом, как будто с детских еще лет водили его в живописных кафтанчиках гулять по Невскому, учили потом танцевать чрез посредство какого-нибудь мсье Пьеро, а потом отдали в университет не столько для умственного образования, сколько для усовершенствования в хороших манерах, чего, как мы знаем, совершенно не было, но что вложено в него было самой уж, видно, природой.
Сам он оделся в новый свой вицмундир, в
белый с светлыми форменными пуговицами жилет и
белый галстук — костюм, который он обыкновенно
надевал, причащаясь и к обедне светлого христова воскресенья.
Не говоря уже о том, что каждое утро он
надевал лучший сюртук, лучшую шинель свою, что бакенбарды его стали опять плотно прилегать к щекам, так как Аггей Никитич держал их целые ночи крепко привязанными
белой косынкой, но самое выражение глаз и лица его было совершенно иное: он как бы расцвел, ожил и ясно давал тем знать, что любить и быть любимым было главным его призванием в жизни.
Сверстов же, заглянув в ложу, побежал в свою комнату, чтобы
надеть тоже
белый запон.
Gnadige Frau подала Сусанне Николаевне чернильницу, и та подписалась. Затем начался полнейший беспорядок в собрании. Сусанна Николаевна упала в объятия мужа и плакала. Он тоже плакал. Ворвался в собрание Сверстов, успевший, наконец, отыскать и
надеть свой
белый запон; он прежде всего обеспокоился, не случилось ли чего-нибудь с Сусанной Николаевной, и, вид «, что ничего, шепнул жене...
Наконец настал вечер, и мы отправились. Я помню, на мне были
белые перчатки, но почему-то мне показалось, что на рауте в квартале нельзя быть иначе, как в перчатках мытых и непременно с дырой: я так и сделал. С своей стороны, Глумов хотя тоже решил быть во фраке, но своего фрака не
надел, а поехал в частный ломбард и там, по знакомству, выпросил один из заложенных фраков, самый старенький.
«Ах вы гой еси, князья и бояре!
Вы берите царевича под
белы руки,
Надевайте на него платье черное,
Поведите его на то болото жидкое,
На тое ли Лужу Поганую,
Вы предайте его скорой смерти!»
Все бояре разбежалися,
Один остался Малюта-злодей,
Он брал царевича за
белы руки,
Надевал на него платье черное,
Повел на болото жидкое,
Что на ту ли Лужу Поганую.
Протопопица встала, разом засветила две свечи и из-под обеих зорко посмотрела на вошедшего мужа. Протопоп тихо поцеловал жену в лоб, тихо снял рясу,
надел свой
белый шлафор, подвязал шею пунцовым фуляром и сел у окошка.
Все семейство собиралось на бал к одному из соседних помещиков, и только что успела она нарядиться в свое бальное платье, а на голову
надеть очаровательный венок из
белых роз, как вдруг почувствовала дурноту, села в кресло и умерла.
Сели на песке кучками по восьмеро на чашку. Сперва хлебали с хлебом «юшку», то есть жидкий навар из пшена с «поденьем», льняным черным маслом, а потом густую пшенную «ройку» с ним же. А чтобы сухое пшено в рот лезло, зачерпнули около берега в чашки воды: ложка каши — ложка воды, а то ройка крута и суха, в глотке стоит. Доели. Туман
забелел кругом. Все жались под дым, а то комар заел. Онучи и лапти сушили. Я в первый раз в жизни
надел лапти и нашел, что удобнее обуви и не придумаешь: легко и мягко.
Литвинов
надел фрак и
белый галстух и отправился к Ирине."Все это неважно, — мысленно повторял он дорогой, — а посмотреть на них… отчего не посмотреть? Это любопытно". Несколько дней тому назад эти самые люди возбуждали в нем другое чувство: они возбуждали в нем негодованье.
Но обыска не было, к следователю его всё не требовали. Позвали только на шестой день. Перед тем, как идти в камеру, он
надел чистое
бельё, лучший свой пиджак, ярко начистил сапоги и нанял извозчика. Сани подскакивали на ухабах, а он старался держаться прямо и неподвижно, потому что внутри у него всё было туго натянуто и ему казалось — если он неосторожно двинется, с ним может случиться что-то нехорошее. И на лестницу в камеру он вошёл не торопясь, осторожно, как будто был одет в стекло.
Подколесин (
надевая воротнички).Проклятая прачка, так скверно накрахмалила воротнички — никак не стоят. Ты ей скажи, Степан, что если она, глупая, так будет гладить
белье, то я найму другую. Она, верно, с любовниками проводит время, а не гладит.
Комплект платья у него был так же неполон, как и во дни оны: халат его был, например, такого свойства, что Миклаков старался лучше не
надевать его, когда это было возможно, а так как летом эта возможность, по случаю теплой погоды, была почти постоянная, то Миклаков обыкновенно все лето и ходил в одном
белье.
Такое позволение, как видно, очень обрадовало Миклакова; он несколько раз и с улыбкою на губах перечитал письмецо княгини и часов с семи принялся одеваться:
надев прежде всего
белую крахмальную рубашку, он почувствовал какую-то свежесть во всем теле; новый черный сюртучок, благодаря шелковой подкладке в рукавах, необыкновенно свободно шмыгнул у него по рукам; даже самая грудь его, одетая уже не в грязную цветную жилетку, а в черную, изящно отороченную ленточкой, стала как бы дышать большим благородством; словом, в этом костюме Миклаков помолодел по крайней мере лет на десять.
Не все ли это равно, что предложить человеку
надеть заношенное исподнее
белье его соседа!"
Вечером Прокоп заставил меня
надеть фрак и
белый галстух, а в десять часов мы уже были в салонах князя Оболдуй-Тараканова.
Перед балом в Дворянском собрании Бегушев был в сильном волнении. «Ну, как Домна Осиповна не будет?» — задавал он себе вопрос и почти в ужас приходил от этой мысли. Одеваться на бал Бегушев начал часов с семи, и нельзя умолчать, что к туалету своему приложил сильное и давно им оставленное старание: он
надел превосходное парижское
белье, лондонский фрак и даже слегка надушился какими-то тончайшими духами. Графу Хвостикову Бегушев объявил, чтобы тот непременно был готов к половине девятого.
Прежде всего он
надел на голову парик с пробором и с двумя вихрами, похожими на рога, потом густо намазал лицо чем-то
белым и сверх
белой краски нарисовал еще брови, усы и румяны.
Героиня наша уселась в кресла и инквизиторски наблюдала весь церемониал облачения Афанасия Матвеича. Между тем он успел несколько отдохнуть и собраться с духом, и когда дело дошло до повязки
белого галстука, то даже осмелился изъявить какое-то собственное мнение насчет формы и красоты узла. Наконец,
надевая фрак, почтенный муж совершенно ободрился и начал поглядывать на себя в зеркало с некоторым уважением.
Все мятежники
надели через левое плечо по
белому полотенцу и по этому знаку отличали своих от чужих.
Истомин заходил по комнате еще скорее и потом стал тщательно
надевать перчатки, напевая: «Гоп, мои гречаники! гоп, мои
белы!»
В притворе церковном свахи завернули ей косу под
белую женскую повязку с красной бумажной бахромой;
надели паневу с мишурным позументом и синей прошвой спереди; одели опять в
белый тулуп и повезли в дом свекра.
Он
надел сапоги, кожан и пошел к заводу; но не прошел он 20 шагов, как навстречу ему попалась она в высоко над
белыми икрами подоткнутой паневе. Она шла, придерживая руками шаль, которой были закутаны ее голова и плечи.
Незаметно подкралась зима, сразу обрушилась на город гулкими метелями, крепкими морозами, завалила улицы и дома сахарными холмами снега,
надела ватные шапки на скворешни и главы церквей, заковала
белым железом реки и ржавую воду болот; на льду Оки начались кулачные бои горожан с мужиками окрестных деревень. Алексей каждый праздник выходил на бой и каждый раз возвращался домой злым и битым.
Ничипоренко поскорее схватил с себя синие консервы, которые
надел в дорогу для придания большей серьезности своему лицу, и едва он снял очки, как его простым, не заслоненным стеклами глазам представился небольшой чистенький домик с дверями, украшенными изображением чайника, графина, рюмок и чайных чашек. Вверху над карнизом домика была вывеска: «
Белая харчевня».
Она нерешительно обувает сандалии,
надевает на голое тело легкий хитон, накидывает сверху него покрывало и открывает дверь, оставляя на ее замке следы мирры. Но никого уже нет на дороге, которая одиноко
белеет среди темных кустов в серой утренней мгле. Милый не дождался — ушел, даже шагов его не слышно. Луна уменьшилась и побледнела и стоит высоко. На востоке над волнами гор холодно розовеет небо перед зарею. Вдали
белеют стены и дома иерусалимские.
Она вышла из бассейна свежая, холодная и благоухающая, покрытая дрожащими каплями воды. Рабыни
надели на нее короткую
белую тунику из тончайшего египетского льна и хитон из драгоценного саргонского виссона, такого блестящего золотого цвета, что одежда казалась сотканной из солнечных лучей. Они обули ее ноги в красные сандалии из кожи молодого козленка, они осушили ее темно-огненные кудри, и перевили их нитями крупного черного жемчуга, и украсили ее руки звенящими запястьями.
И лежащая толпа
белых рубах шевелится; кряхтя и потягиваясь, подымаются люди,
надевают сумки и ранцы и выстраиваются в ряды.