Неточные совпадения
Краса и гордость русская,
Белели церкви Божии
По горкам,
по холмам,
И с ними в
славе спорили
Дворянские дома.
Дома с оранжереями,
С китайскими беседками
И с английскими парками;
На каждом флаг играл,
Играл-манил приветливо,
Гостеприимство русское
И ласку обещал.
Французу не привидится
Во сне, какие праздники,
Не
день, не два —
по месяцу
Мы задавали тут.
Свои индейки жирные,
Свои наливки сочные,
Свои актеры, музыка,
Прислуги — целый полк!
Таким образом оказывалось, что Бородавкин поспел как раз кстати, чтобы спасти погибавшую цивилизацию. Страсть строить на"песце"была доведена в нем почти до исступления.
Дни и ночи он все выдумывал, что бы такое выстроить, чтобы оно вдруг,
по выстройке, грохнулось и наполнило вселенную пылью и мусором. И так думал и этак, но настоящим манером додуматься все-таки не мог. Наконец, за недостатком оригинальных мыслей, остановился на том, что буквально
пошел по стопам
своего знаменитого предшественника.
На второй и третий
день шли дела о суммах дворянских и о женской гимназии, не имевшие, как объяснил Сергей Иванович, никакой важности, и Левин, занятый
своим хождением
по делам, не следил за ними.
Но, несмотря на все эти трудности, он добился
своего, и к осени
дело пошло или,
по крайней мере, ему так казалось.
— Да нельзя же в коридоре разговаривать! — сказал Левин, с досадой оглядываясь на господина, который, подрагивая ногами, как будто
по своему делу шел в это время
по коридору.
После наряда, то есть распоряжений
по работам завтрашнего
дня, и приема всех мужиков, имевших до него
дела, Левин
пошел в кабинет и сел за работу. Ласка легла под стол; Агафья Михайловна с чулком уселась на
своем месте.
Проводив жену наверх, Левин
пошел на половину Долли. Дарья Александровна с
своей стороны была в этот
день в большом огорчении. Она ходила
по комнате и сердито говорила стоявшей в углу и ревущей девочке...
На другой
день по своем приезде князь в
своем длинном пальто, со
своими русскими морщинами и одутловатыми щеками, подпертыми крахмаленными воротничками, в самом веселом расположении духа
пошел с дочерью на воды.
— В таком случае, изложите ее письменно. Она
пойдет в комиссию всяких прошений. Комиссия всяких прошений, пометивши, препроводит ее ко мне. От меня поступит она в комитет сельских
дел, там сделают всякие справки и выправки
по этому
делу. Главноуправляющий вместе с конторою в самоскорейшем времени положит
свою резолюцию, и
дело будет сделано.
Не откладывая, принялся он немедленно за туалет, отпер
свою шкатулку, налил в стакан горячей воды, вынул щетку и мыло и расположился бриться, чему, впрочем, давно была пора и время, потому что, пощупав бороду рукою и взглянув в зеркало, он уже произнес: «Эк какие
пошли писать леса!» И в самом
деле, леса не леса, а
по всей щеке и подбородку высыпал довольно густой посев.
Путь же взял он
по направлению к Васильевскому острову через В—й проспект, как будто торопясь туда за
делом, но,
по обыкновению
своему,
шел, не замечая дороги, шепча про себя и даже говоря вслух с собою, чем очень удивлял прохожих.
Он вдруг посторонился, чтобы пропустить входившего на лестницу священника и дьячка. Они
шли служить панихиду.
По распоряжению Свидригайлова панихиды служились два раза в
день, аккуратно. Свидригайлов
пошел своею дорогой. Раскольников постоял, подумал и вошел вслед за священником в квартиру Сони.
На другой
день по приезде Базарова Катя сидела на
своей любимой скамье, и рядом с нею сидел опять Аркадий. Он упросил ее
пойти с ним в «портик».
После чая все займутся чем-нибудь: кто
пойдет к речке и тихо бродит
по берегу, толкая ногой камешки в воду; другой сядет к окну и ловит глазами каждое мимолетное явление: пробежит ли кошка
по двору, пролетит ли галка, наблюдатель и ту и другую преследует взглядом и кончиком
своего носа, поворачивая голову то направо, то налево. Так иногда собаки любят сидеть
по целым
дням на окне, подставляя голову под солнышко и тщательно оглядывая всякого прохожего.
Отец его, провинциальный подьячий старого времени, назначал было сыну в наследство искусство и опытность хождения
по чужим
делам и
свое ловко пройденное поприще служения в присутственном месте; но судьба распорядилась иначе. Отец, учившийся сам когда-то по-русски на медные деньги, не хотел, чтоб сын его отставал от времени, и пожелал поучить чему-нибудь, кроме мудреной науки хождения
по делам. Он года три
посылал его к священнику учиться по-латыни.
Играя с тетками, я служил, говорю, твоему
делу, то есть пробуждению страсти в твоей мраморной кузине, с тою только разницею, что без тебя это
дело пошло было впрок. Итальянец, граф Милари, должно быть, служит
по этой же части, то есть развивает страсти в женщинах, и едва ли не успешнее тебя. Он повадился ездить в те же
дни и часы, когда мы играли в карты, а Николай Васильевич не нарадовался, глядя на
свое семейное счастье.
Он предоставил жене получать за него жалованье в палате и содержать себя и двоих детей, как она знает, а сам из палаты прямо
шел куда-нибудь обедать и оставался там до ночи или на ночь, и на другой
день, как ни в чем не бывало,
шел в палату и скрипел пером, трезвый, до трех часов. И так проживал
свою жизнь
по людям.
— Тебе шестнадцатый год, — продолжал опекун, — пора о
деле подумать, а ты до сих пор, как я вижу, еще не подумал,
по какой части
пойдешь в университете и в службе.
По военной трудно: у тебя небольшое состояние, а служить ты
по своей фамилии должен в гвардии.
По временам мы видим берег, вдоль которого
идем к северу, потом опять туман скроет его.
По ночам иногда слышится визг: кто говорит — сивучата пищат, кто — тюлени. Похоже на последнее, если только тюлени могут пищать, похоже потому, что
днем иногда они целыми стаями играют у фрегата, выставляя
свои головы, гоняясь точно взапуски между собою. Во всяком случае, это водяные, как и сигнальщик Феодоров полагает.
Но сам Красоткин, когда Смуров отдаленно сообщил ему, что Алеша хочет к нему прийти «
по одному
делу», тотчас же оборвал и отрезал подход, поручив Смурову немедленно сообщить «Карамазову», что он сам знает, как поступать, что советов ни от кого не просит и что если
пойдет к больному, то сам знает, когда
пойти, потому что у него «
свой расчет».
И вот только что съезжает со двора Иван Федорович, как Смердяков, под впечатлением
своего, так сказать, сиротства и
своей беззащитности,
идет за домашним
делом в погреб, спускается вниз
по лестнице и думает: «Будет или не будет припадок, а что, коль сейчас придет?» И вот именно от этого настроения, от этой мнительности, от этих вопросов и схватывает его горловая спазма, всегда предшествующая падучей, и он летит стремглав без сознания на
дно погреба.
Мешкать было нельзя. Мы проворно собрали
свои котомки и
пошли вверх
по реке Тахобе. Я рассчитывал в этот
день добраться до Сихотэ-Алиня, но вследствие непогоды этого нам сделать не удалось.
Часов в 12
дня мы были около большой скалы Мафа, что по-удэгейски значит «медведь». Действительно,
своими формами она очень его напоминает и состоит из плотного песчаника с прослойками кварца и известкового шпата. У подножия ее
шла свежепротоптанная тропа; она пересекала реку Кулумбе и направлялась на север. Дерсу за скалой нашел бивак.
По оставленным на нем следам он узнал, что здесь ночевал Мерзляков с командой, когда
шел с Такемы на Амагу.
Мужики, в изорванных под мышками тулупах, отчаянно продирались сквозь толпу, наваливались десятками на телегу, запряженную лошадью, которую следовало «спробовать», или, где-нибудь в стороне, при помощи увертливого цыгана, торговались до изнеможения, сто раз сряду хлопали друг друга
по рукам, настаивая каждый на
своей цене, между тем как предмет их спора, дрянная лошаденка, покрытая покоробленной рогожей, только что глазами помаргивала, как будто
дело шло не о ней…
В течение рассказа Чертопханов сидел лицом к окну и курил трубку из длинного чубука; а Перфишка стоял на пороге двери, заложив руки за спину и, почтительно взирая на затылок
своего господина, слушал повесть о том, как после многих тщетных попыток и разъездов Пантелей Еремеич наконец попал в Ромны на ярмарку, уже один, без жида Лейбы, который,
по слабости характера, не вытерпел и бежал от него; как на пятый
день, уже собираясь уехать, он в последний раз
пошел по рядам телег и вдруг увидал, между тремя другими лошадьми, привязанного к хребтуку, — увидал Малек-Аделя!
Мы
пошли было с Ермолаем вдоль пруда, но, во-первых, у самого берега утка, птица осторожная, не держится; во-вторых, если даже какой-нибудь отсталый и неопытный чирок и подвергался нашим выстрелам и лишался жизни, то достать его из сплошного майера наши собаки не были в состоянии: несмотря на самое благородное самоотвержение, они не могли ни плавать, ни ступать
по дну, а только даром резали
свои драгоценные носы об острые края тростников.
— Ах вы, отцы наши! — воскликнул Софрон, — да как же им худо
идти, делам-то! Да ведь вы, наши отцы, вы, милостивцы, деревеньку нашу просветить изволили приездом-то
своим, осчастливили
по гроб
дней.
Слава тебе, Господи, Аркадий Павлыч,
слава тебе, Господи! Благополучно обстоит все милостью вашей.
Бывало,
по целым
дням кисти в руки не берет; найдет на него так называемое вдохновенье — ломается, словно с похмелья, тяжело, неловко, шумно; грубой краской разгорятся щеки, глаза посоловеют; пустится толковать о
своем таланте, о
своих успехах, о том, как он развивается,
идет вперед…
Предоставив им заниматься
своим делом, я
пошел побродить
по тайге. Опасаясь заблудиться, я направился
по течению воды, с тем чтобы назад вернуться
по тому же ручью. Когда я возвратился на женьшеневую плантацию, китайцы уже окончили
свою работу и ждали меня. К фанзе мы подошли с другой стороны, из чего я заключил, что назад мы
шли другой дорогой.
Когда я возвращался назад,
день уже кончился. Едва солнце коснулось горизонта, как все китайцы, словно
по команде, прекратили
свои работы и медленно, не торопясь,
пошли домой. В поле никого не осталось.
Когда на другой
день я поднялся, солнце было уже высоко. Напившись чаю, мы взяли
свои котомки и
пошли к перевалу. Здесь тропа долгое время
идет по хребту, огибая его вершины то с одной, то с другой стороны. Поэтому кажется, что она то подымается, то опускается и как будто пересекает несколько горных отрогов.
Днем четвероногие обитатели тайги забиваются в чащу, но перед сумерками начинают подыматься со
своих лежек. Сначала они бродят
по опушкам леса, а когда ночная мгла окутает землю, выходят пастись на поляны. Казаки не стали дожидаться сумерек и
пошли тотчас, как только развьючили лошадей и убрали седла. На биваке остались мы вдвоем с Дерсу.
На следующий
день, 17 июня, мы расстались со стариком. Я подарил ему
свой охотничий нож, а А.И. Мерзляков — кожаную сумочку. Теперь топоры нам были уже не нужны. От зверовой фанзы вниз
по реке
шла тропинка. Чем дальше, тем она становилась лучше. Наконец мы дошли до того места, где река Синь-Квандагоу сливается с Тудагоу. Эта последняя течет в широтном направлении, под острым углом к Сихотэ-Алиню. Она значительно больше Синь-Квандагоу и
по справедливости могла бы присвоить себе название Вай-Фудзина.
Пошли обедать. Обедали молча. После обеда Верочка ушла в
свою комнату. Павел Константиныч прилег,
по обыкновению, соснуть. Но это не удалось ему: только что стал он дремать, вошла Матрена и сказала, что хозяйский человек пришел; хозяйка просит Павла Константиныча сейчас же пожаловать к ней. Матрена вся дрожала, как осиновый лист; ей-то какое
дело дрожать?
Когда он кончил, то Марья Алексевна видела, что с таким разбойником нечего говорить, и потому прямо стала говорить о чувствах, что она была огорчена, собственно, тем, что Верочка вышла замуж, не испросивши согласия родительского, потому что это для материнского сердца очень больно; ну, а когда
дело пошло о материнских чувствах и огорчениях, то, натурально, разговор стал представлять для обеих сторон более только тот интерес, что, дескать, нельзя же не говорить и об этом, так приличие требует; удовлетворили приличию, поговорили, — Марья Алексевна, что она, как любящая мать, была огорчена, — Лопухов, что она, как любящая мать, может и не огорчаться; когда же исполнили меру приличия надлежащею длиною рассуждений о чувствах, перешли к другому пункту, требуемому приличием, что мы всегда желали
своей дочери счастья, — с одной стороны, а с другой стороны отвечалось, что это, конечно, вещь несомненная; когда разговор был доведен до приличной длины и
по этому пункту, стали прощаться, тоже с объяснениями такой длины, какая требуется благородным приличием, и результатом всего оказалось, что Лопухов, понимая расстройство материнского сердца, не просит Марью Алексевну теперь же дать дочери позволения видеться с нею, потому что теперь это, быть может, было бы еще тяжело для материнского сердца, а что вот Марья Алексевна будет слышать, что Верочка живет счастливо, в чем, конечно, всегда и состояло единственное желание Марьи Алексевны, и тогда материнское сердце ее совершенно успокоится, стало быть, тогда она будет в состоянии видеться с дочерью, не огорчаясь.
Видя, что сын ушел, Анна Петровна прекратила обморок. Сын решительно отбивается от рук! В ответ на «запрещаю!» он объясняет, что дом принадлежит ему! — Анна Петровна подумала, подумала, излила
свою скорбь старшей горничной, которая в этом случае совершенно
разделяла чувства хозяйки
по презрению к дочери управляющего, посоветовалась с нею и
послала за управляющим.
Лопухов возвратился с Павлом Константинычем, сели; Лопухов попросил ее слушать, пока он доскажет то, что начнет, а ее речь будет впереди, и начал говорить, сильно возвышая голос, когда она пробовала перебивать его, и благополучно довел до конца
свою речь, которая состояла в том, что развенчать их нельзя, потому
дело со (Сторешниковым —
дело пропащее, как вы сами знаете, стало быть, и утруждать себя вам будет напрасно, а впрочем, как хотите: коли лишние деньги есть, то даже советую попробовать; да что, и огорчаться-то не из чего, потому что ведь Верочка никогда не хотела
идти за Сторешникова, стало быть, это
дело всегда было несбыточное, как вы и сами видели, Марья Алексевна, а девушку, во всяком случае, надобно отдавать замуж, а это
дело вообще убыточное для родителей: надобно приданое, да и свадьба, сама
по себе, много денег стоит, а главное, приданое; стало быть, еще надобно вам, Марья Алексевна и Павел Константиныч, благодарить дочь, что она вышла замуж без всяких убытков для вас!
По нынешним понятиям об этикете письмо сие было бы весьма неприличным, но оно рассердило Кирила Петровича не странным слогом и расположением, но только
своею сущностью. «Как, — загремел Троекуров, вскочив с постели босой, — высылать к ему моих людей с повинной, он волен их миловать, наказывать! — да что он в самом
деле задумал; да знает ли он, с кем связывается? Вот я ж его… Наплачется он у меня, узнает, каково
идти на Троекурова!»
Я имею отвращение к людям, которые не умеют, не хотят или не дают себе труда
идти далее названия, перешагнуть через преступление, через запутанное, ложное положение, целомудренно отворачиваясь или грубо отталкивая. Это делают обыкновенно отвлеченные, сухие, себялюбивые, противные в
своей чистоте натуры или натуры пошлые, низшие, которым еще не удалось или не было нужды заявить себя официально: они
по сочувствию дома на грязном
дне, на которое другие упали.
Добрая, милая девушка, очень развитая,
пошла замуж, желая успокоить
свою мать; года через два она умерла, но подьячий остался жив и из благодарности продолжал заниматься хождением
по делам ее сиятельства.
А спондей английских часов продолжал отмеривать
дни, часы, минуты… и наконец домерил до роковой секунды; старушка раз, вставши, как-то дурно себя чувствовала; прошлась
по комнатам — все нехорошо; кровь
пошла у нее носом и очень обильно, она была слаба, устала, прилегла, совсем одетая, на
своем диване, спокойно заснула… и не просыпалась. Ей было тогда за девяносто лет.
Страстный поклонник красот природы, неутомимый работник в науке, он все делал необыкновенно легко и удачно; вовсе не сухой ученый, а художник в
своем деле, он им наслаждался; радикал —
по темпераменту, peaлист —
по организации и гуманный человек —
по ясному и добродушно-ироническому взгляду, он жил именно в той жизненной среде, к которой единственно
идут дантовские слова: «Qui e l'uomo felice».
Года за полтора перед тем познакомились мы с В., это был
своего рода лев в Москве. Он воспитывался в Париже, был богат, умен, образован, остер, вольнодум, сидел в Петропавловской крепости
по делу 14 декабря и был в числе выпущенных; ссылки он не испытал, но
слава оставалась при нем. Он служил и имел большую силу у генерал-губернатора. Князь Голицын любил людей с свободным образом мыслей, особенно если они его хорошо выражали по-французски. В русском языке князь был не силен.
— А теперь с Богом. У меня
своего дела по горло. На конный
иду, да и на псарню давно не заглядывал. Скажите на милость… «дух» нашли!
Дети ничего не знают о качествах экспериментов, которые над ними совершаются, — такова общая формула детского существования. Они не выработали ничего
своего,что могло бы дать отпор попыткам извратить их природу. Колея,
по которой им предстоит
идти, проложена произвольно и всего чаще представляет собой
дело случая.
— Дай бог, — сказал голова, выразив на лице
своем что-то подобное улыбке. — Теперь еще,
слава богу, винниц развелось немного. А вот в старое время, когда провожал я царицу
по Переяславской дороге, еще покойный Безбородько… [Безбородко — секретарь Екатерины II, в качестве министра иностранных
дел сопровождал ее во время поездки в Крым.]
В непродолжительном времени об Иване Федоровиче везде
пошли речи как о великом хозяине. Тетушка не могла нарадоваться
своим племянником и никогда не упускала случая им похвастаться. В один
день, — это было уже
по окончании жатвы, и именно в конце июля, — Василиса Кашпоровна, взявши Ивана Федоровича с таинственным видом за руку, сказала, что она теперь хочет поговорить с ним о
деле, которое с давних пор уже ее занимает.
Казалось, что природа сделала непростительную ошибку, определив ей носить темно-коричневый
по будням капот с мелкими оборками и красную кашемировую шаль в
день светлого воскресенья и
своих именин, тогда как ей более всего
шли бы драгунские усы и длинные ботфорты.
— Если бы мне удалось отсюда выйти, я бы все кинул. Покаюсь:
пойду в пещеры, надену на тело жесткую власяницу,
день и ночь буду молиться Богу. Не только скоромного, не возьму рыбы в рот! не постелю одежды, когда стану спать! и все буду молиться, все молиться! И когда не снимет с меня милосердие Божие хотя сотой доли грехов, закопаюсь
по шею в землю или замуруюсь в каменную стену; не возьму ни пищи, ни пития и умру; а все добро
свое отдам чернецам, чтобы сорок
дней и сорок ночей правили
по мне панихиду.
По зимам охотники съезжались в Москву на собачью выставку отовсюду и уже обязательно бывали на Трубе. Это место встреч провинциалов с москвичами. С рынка они
шли в «Эрмитаж» обедать и заканчивать
день или, вернее сказать, ночь у «Яра» с цыганскими хорами, «
по примеру
своих отцов».