Неточные совпадения
Слова жены, подтвердившие его худшие сомнения, произвели
жестокую боль в сердце Алексея Александровича. Боль эта была усилена еще тем странным
чувством физической жалости к ней, которую произвели на него ее слезы. Но, оставшись один в карете, Алексей Александрович, к удивлению своему и радости, почувствовал совершенное освобождение и от этой жалости и от мучавших его в последнее время сомнений и страданий ревности.
Нельзя без волнения читать эти строки: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный, к нему не зарастет народная тропа…» «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой…» «И долго буду тем любезен я народу, что
чувства добрые я лирой пробуждал, что в мой
жестокий век восславил я Свободу и милость к падшим призывал».
Чуть не смеясь от избытка приятных и игривых
чувств, я нырнул в постель и уже закрыл было глаза, как вдруг мне пришло на ум, что в течение вечера я ни разу не вспомнил о моей
жестокой красавице… «Что же это значит? — спросил я самого себя. — Разве я не влюблен?» Но, задав себе этот вопрос, я, кажется, немедленно заснул, как дитя в колыбели.
В нашей семье нравы вообще были мягкие, и мы никогда еще не видели такой
жестокой расправы. Я думаю, что по силе впечатления теперь для меня могло бы быть равно тогдашнему
чувству разве внезапное на моих глазах убийство человека. Мы за окном тоже завизжали, затопали ногами и стали ругать Уляницкого, требуя, чтобы он перестал бить Мамерика. Но Уляницкий только больше входил в азарт; лицо у него стало скверное, глаза были выпучены, усы свирепо торчали, и розга то и дело свистела в воздухе.
Балмашевские, конечно, тоже не злодеи. Они выступали на свою дорогу с добрыми
чувствами, и, если бы эти
чувства требовались по штату, поощрялись или хоть терпелись, они бы их старательно развивали. Но
жестокий, тусклый режим школы требовал другого и производил в течение десятилетий систематический отбор…
Я люблю отца, но ум человека живет независимо от сердца и часто вмещает в себя мысли, оскорбляющие
чувство, непонятные и
жестокие для него. И такие мысли, несмотря на то, что я стараюсь удалить их, приходят мне…
Отец несколько раз предлагал ей ехать в Петербург к тетке, но она настаивала в своем упорстве. Теперь уж не представление о долге приковывало ее к деревне, а какая-то тупая боязнь. Она боялась встретить его, боялась за себя, за свое
чувство. Наверное, ее ожидает какое-нибудь
жестокое разочарование, какая-нибудь новая
жестокая игра. Она еще не хотела прямо признать деревянным письмо своего минутного жениха, но внутренний голос уже говорил ей об этом.
— «Ты! — закричал я в безумии, — так это все ты, — говорю, —
жестокая, стало быть, совсем хочешь так раздавить меня благостию своей!» И тут грудь мне перехватило, виски заныли, в глазах по всему свету замелькали лампады, и я без
чувств упал у отцовских возов с тою отпускной.
И Вершина чувствовала свою власть над этою девушкою, и это кружило ей голову, и какое-то нежно-жестокое
чувство говорило в ней, что надо обойтись с Мартой с родительской суровостью, для ее же пользы.
Еще недавно ваше превосходительство, не изволив утвердить журнал губернского правления о предании за противозаконные действия суду зареченского земского исправника, изволили сказать следующее: «Пусть лучше говорят про меня, что я баба, но не хочу, чтоб кто-нибудь мог сказать, что я
жестокий человек!» Каким
чувством была преисполнена грудь земского исправника при известии, что он от суда и следствия учинен свободным, — это понять нетрудно.
Кто опишет горестные
чувства Милославского, когда он вступил во внутренность храма, где в первый раз прелестная и невинная Анастасия, как ангел небесный, представилась его обвороженному взору? Ах, все прошедшее оживилось в его воображении: он видел ее пред собою, он слышал ее голос… Несчастный юноша не устоял против сего
жестокого испытания: он забыл всю покорность воле всевышнего, неизъяснимая тоска, безумное отчаяние овладели его душою.
Гришка, конечно, не смел пробудить в ней такого
чувства жестоким обращением: он побоялся бы тронуть ее пальцем.
Предмет драмы действительно представляет борьбу в Катерине между
чувством долга супружеской верности и страсти к молодому Борису Григорьевичу. Значит, первое требование найдено. Но затем, отправляясь от этого требования, мы находим, что другие условия образцовой драмы нарушены в «Грозе» самым
жестоким образом.
Мамаева. Значит, вы не можете позволить себе надеяться на взаимность. В таком случае, зачем вы даром тратите ваши
чувства! Ведь это перлы души. Говорите, кто эта
жестокая?
Вадим стоял под густою липой, и упоительный запах разливался вокруг его головы, и
чувства, окаменевшие от сильного напряжения души, растаяли постепенно, — и отвергнутый людьми, был готов кинуться в объятия природы; она одна могла бы утолить его пламенную жажду и, дав ему другую душу или новую наружность, поправить свою
жестокую ошибку.
И долго буду тем любезен я народу,
Что
чувства добрые я лирой пробуждая,
Что в мой
жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.
«Ты, — говорю ей в своем безумии —
жестокая, — говорю, — ты
жестокая! За что, говорю, — ты хочешь раздавить меня своей благостью!» — и тут грудь мне перехватило, виски заныли, в глазах по всему свету замелькали лампады, и я без
чувств упал у отцовских возов с тою отпускной.
Потерпевшие ругались, как умели, и старались изобрести тысячи самых ядовитых способов извести алеута. Как все очень рассерженные люди, они не только сами верили своим
жестоким намерениям, но требовали непременно, чтобы и все другие разделяли их
чувства. Мы с Гаврилой Ивановичем сделались невольными жертвами этого озлобления и принуждены были выражать свое полное согласие.
И долго буду тем любезен я народу,
Что
чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой
жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.
Христос открыл людям то, что разделение между своими и чужими народами есть обман и зло. И, познав это, христианин уже не может иметь
чувство недоброжелательства к чужим народам, не может оправдывать, как он прежде делал,
жестокие поступки против чужих народов тем, что другие народы хуже его народа. Христианин не может не знать того, что разделение его с другими народами есть зло, что разделение — это соблазн, и потому не может уже, как он делал это прежде, сознательно служить этому соблазну.
«Да, как поляк, я не имел права полюбить русскую женщину. Какое
жестокое, ужасное положение!.. Будь проклята и эта пламенная, историческая вражда, и то, чтó породило ее! Благодаря ей, вся моя личная жизнь (да и одна ли моя только!) построена на фальши, на противоестественном умерщвлении в себе самых лучших, самых святых и заветных
чувств во имя одной идеи.
Любовь для нее была контрабандой,
чувством, на которое было наложено
жестокое veto [запрещение (лат.).].
— Так долго, так долго,
жестокий человек, — говорил Сурмин, и между тем какое-то смутное, радостное
чувство оживляло его.
Не могу иначе как смирением назвать
чувство, которое вместе с холодом от реки легким ознобом проникло в меня… нет, не знаю, как это случилось, но от самых вершин мудрости и понимания, на которых я только что был, я внезапно спустился в такой трепет, в такое
чувство малости своей и страха, что пальцы мои в кармане сразу высохли, застыли и согнулись, как птичьи лапы. «Струсил!» — подумал я, чувствуя
жестокий страх перед смертью, которую готовил себе, и забывая, что гирьки я бросил раньше, и от самоубийства отказался раньше, нежели почувствовал страх.
Взорванный словом интриганка, Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтоб она заставляла его продавать свои
чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось
жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
Гнев капитана достиг высшего напряжения и, вылившись в бессвязных восклицаниях, вскоре утонул в нескольких рюмках водки и сменился
чувством жестокой обиды.