Неточные совпадения
«В неделю, скажет, набросать подробную инструкцию поверенному и отправить его в деревню, Обломовку заложить, прикупить земли, послать план построек, квартиру сдать,
взять паспорт и ехать на полгода за границу, сбыть лишний жир, сбросить тяжесть, освежить душу тем воздухом, о котором мечтал некогда с другом, пожить без халата, без Захара и Тарантьева, надевать самому
чулки и снимать с себя сапоги, спать только ночью, ехать, куда все едут, по железным дорогам, на пароходах, потом…
— Разумеется, — добавляла Вера Артамоновна, — да вот что связало по рукам и ногам, — и она указывала спичками
чулка на меня. —
Взять с собой — куда? к чему? — покинуть здесь одного, с нашими порядками, это и вчуже жаль!
— Нечего сказать, нещечко
взял на себя Павлушка! — негодовала матушка, постепенно забывая кратковременную симпатию, которую она выказала к новой рабе, — сидят с утра до вечера, друг другом любуются; он образа малюет, она
чулок вяжет. И чулок-то не барский, а свой! Не знаю, что от нее дальше будет, а только ежели… ну уж не знаю! не знаю! не знаю!
Вечером хохол ушел, она зажгла лампу и села к столу вязать
чулок. Но скоро встала, нерешительно прошлась по комнате, вышла в кухню, заперла дверь на крюк и, усиленно двигая бровями, воротилась в комнату. Опустила занавески на окнах и,
взяв книгу с полки, снова села к столу, оглянулась, наклонилась над книгой, губы ее зашевелились. Когда с улицы доносился шум, она, вздрогнув, закрывала книгу ладонью, чутко прислушиваясь… И снова, то закрывая глаза, то открывая их, шептала...
Он
взял шерстяной
чулок и равнодушно слушал Лучку.
Долинский
взял ключи и рылся, отыскивая
чулки.
— Первое, что я сделал, я снял сапоги и, оставшись в
чулках, подошел к стене над диваном, где у меня висели ружья и кинжалы, и
взял кривой дамасский кинжал, ни разу не употреблявшийся и страшно острый. Я вынул его из ножен. Ножны, я помню, завалились за диван, и помню, что я сказал себе: «надо после найти их, а то пропадут». Потом я снял пальто, которое всё время было на мне, и, мягко ступая в одних
чулках, пошел туда.
А когда я нашалила тому назад года два, так она видит, что меня не удержишь,
взяла призвала меня, да и пришпилила булавкой мое платье к своему — и так мы с тех пор и сидим по целым дням; она
чулок вяжет, хоть и слепая; а я подле нее сиди, шей или книжку вслух ей читай — такой странный обычай, что вот уже два года пришпиленная…
— Вот видишь, vois-tu, — затараторила она вдруг, — во-первых, сыщи
чулки, помоги обуться, — а во-вторых, si tu n’es pas trop bête, je te prends а Paris. [Если ты не будешь слишком глуп, я
возьму тебя в Париж (фр.).] Ты знаешь, я сейчас еду.
Фаддей Емельянович
возьмет, положит в сторону всегда вертевшийся в руках его
чулок со спицами, расседлает нос от окуляров, скинет с гвоздика свой неизменный длиннополый сюртук и ваточный картуз, наденет, и вот они рука в руку идут в кладовую, где хранятся травник и другие целебные настойки, откуда через несколько времени возвращаются домой, хотя и тем же порядком и с тою же любовью, как пошли, но уже со значительно разрумянившимися носами и уже не тою твердою походкою.
— А потом
взял в руки свой
чулок и зачитал — Вот грамматика, вот грамматика, вот какая грамматика: я хожу по ковру, и я хожу, пока вру, и ты ходишь, пока врешь, и он ходит, пока врет, и мы ходим, пока врем, и они ходят, пока врут…
Денег, двадцать рублей, он сам предложил мне, и при этом, с крайней доверчивостью, не только не
взял расписки или паспорта, но даже не спросил моей фамилии; в другое время я нисколько не удивился бы такой доверчивости, но тут я был так голоден, растрепан и такие у меня были мокрые
чулки, что я сам себе не доверял.