Неточные совпадения
— Спит душенька
на подушечке… спит душенька
на перинушке… а боженька тук-тук! да по головке тук-тук! да по темечку тук-тук! — визжала блаженная,
бросая в Грустилова щепками,
землею и сором.
Когда дым рассеялся,
на земле лежала раненая лошадь и возле нее Бэла; а Казбич,
бросив ружье, по кустарникам, точно кошка, карабкался
на утес; хотелось мне его снять оттуда — да не было заряда готового!
Он посмотрел
на меня с удивлением, проворчал что-то сквозь зубы и начал рыться в чемодане; вот он вынул одну тетрадку и
бросил ее с презрением
на землю; потом другая, третья и десятая имели ту же участь: в его досаде было что-то детское; мне стало смешно и жалко…
Представляя, что она рвет с дерева какие-то американские фрукты, Любочка сорвала
на одном листке огромной величины червяка, с ужасом
бросила его
на землю, подняла руки кверху и отскочила, как будто боясь, чтобы из него не брызнуло чего-нибудь. Игра прекратилась: мы все, головами вместе, припали к
земле — смотреть эту редкость.
— Хоть неживого, да довезу тебя! Не попущу, чтобы ляхи поглумились над твоей козацкою породою,
на куски рвали бы твое тело да
бросали его в воду. Пусть же хоть и будет орел высмыкать из твоего лоба очи, да пусть же степовой наш орел, а не ляшский, не тот, что прилетает из польской
земли. Хоть неживого, а довезу тебя до Украйны!
— Эх, ешь те комары! Расступись! — неистово вскрикивает Миколка,
бросает оглоблю, снова нагибается в телегу и вытаскивает железный лом. — Берегись! — кричит он и что есть силы огорошивает с размаху свою бедную лошаденку. Удар рухнул; кобыленка зашаталась, осела, хотела было дернуть, но лом снова со всего размаху ложится ей
на спину, и она падает
на землю, точно ей подсекли все четыре ноги разом.
Фенечка, которая принялась было разбирать вполголоса попавшуюся ей статью «о креозоте», [Креозот — пахучая дезинфицирующая жидкость. Ею, например, пропитывали шпалы.] засмеялась и
бросила книгу… она скользнула со скамейки
на землю.
— С неделю тому назад сижу я в городском саду с милой девицей, поздно уже, тихо, луна катится в небе, облака бегут, листья падают с деревьев в тень и свет
на земле; девица, подруга детских дней моих, проститутка-одиночка, тоскует, жалуется, кается, вообще — роман, как следует ему быть. Я — утешаю ее:
брось, говорю, перестань! Покаяния двери легко открываются, да — что толку?.. Хотите выпить? Ну, а я — выпью.
— Почему? — повторил студент, взял человека за ворот и встряхнул так, что с того слетела шапка, обнаружив испуганную мордочку. Самгина кто-то схватил сзади за локти, но тотчас же, крякнув, выпустил, затем его сильно дернули за полы пальто, он пошатнулся, едва устоял
на ногах; пронзительно свистел полицейский свисток, студент
бросил человека
на землю, свирепо крикнув...
Клим ничего не понял. Он и девицы прикованно смотрели, как горбатенькая торопливо и ловко стаскивала со ступенек детей, хватая их цепкими лапками хищной птицы, почти
бросала полуголые тела
на землю, усеянную мелкой щепой.
Самгин видел, как лошади казаков, нестройно, взмахивая головами, двинулись
на толпу, казаки подняли нагайки, но в те же секунды его приподняло с
земли и в свисте, вое, реве закружило,
бросило вперед, он ткнулся лицом в бок лошади,
на голову его упала чья-то шапка, кто-то крякнул в ухо ему, его снова завертело, затолкало, и наконец, оглушенный, он очутился у памятника Скобелеву; рядом с ним стоял седой человек, похожий
на шкаф, пальто
на хорьковом мехе было распахнуто, именно как дверцы шкафа, показывая выпуклый, полосатый живот; сдвинув шапку
на затылок, человек ревел басом...
Я
бросил кончик закуренной сигары
на землю: они с жадностью схватили ее и начали по очереди курить. Я дал им всем по сигаре: с какой радостью и поклонами приняли они подарок! Я потом захотел полежать
на доске вне палатки: они бросились услуживать, отирать доску, подставлять под нее камешки.
«Это все и у нас увидишь каждый день в любой деревне, — сказал я барону, — только у нас, при таком побоище, обыкновенно баба побежит с кочергой или кучер с кнутом разнимать драку, или мальчишка
бросит камешком». Вскоре белый петух упал
на одно крыло, вскочил, побежал, хромая, упал опять и наконец пополз по арене. Крыло волочилось по
земле, оставляя дорожку крови.
— Лупи его, сажай в него, Смуров! — закричали все. Но Смуров (левша) и без того не заставил ждать себя и тотчас отплатил: он
бросил камнем в мальчика за канавкой, но неудачно: камень ударился в
землю. Мальчик за канавкой тотчас же пустил еще в группу камень,
на этот раз прямо в Алешу, и довольно больно ударил его в плечо. У мальчишки за канавкой весь карман был полон заготовленными камнями. Это видно было за тридцать шагов по отдувшимся карманам его пальтишка.
Уходит наконец от них, не выдержав сам муки сердца своего, бросается
на одр свой и плачет; утирает потом лицо свое и выходит сияющ и светел и возвещает им: «Братья, я Иосиф, брат ваш!» Пусть прочтет он далее о том, как обрадовался старец Иаков, узнав, что жив еще его милый мальчик, и потянулся в Египет,
бросив даже Отчизну, и умер в чужой
земле, изрекши
на веки веков в завещании своем величайшее слово, вмещавшееся таинственно в кротком и боязливом сердце его во всю его жизнь, о том, что от рода его, от Иуды, выйдет великое чаяние мира, примиритель и спаситель его!
Стрелки принялись таскать дрова, а солон пошел в лес за сошками для палатки. Через минуту я увидел его бегущим назад. Отойдя от скалы шагов сто, он остановился и посмотрел наверх, потом отбежал еще немного и, возвратившись
на бивак, что-то тревожно стал рассказывать Дерсу. Гольд тоже посмотрел
на скалу, плюнул и
бросил топор
на землю.
Табак можно
бросать в воду, а рыбу
на землю.
Он громко запел ту же песню и весь спирт вылил в огонь.
На мгновение в костре вспыхнуло синее пламя. После этого Дерсу стал
бросать в костер листья табака, сухую рыбу, мясо, соль, чумизу, рис, муку, кусок синей дабы, новые китайские улы, коробок спичек и, наконец, пустую бутылку. Дерсу перестал петь. Он сел
на землю, опустил голову
на грудь и глубоко о чем-то задумался.
Дерсу тотчас мне объяснил: в воду
бросают только то, чего в ней нет, в лес можно
бросать только то, чего нет
на земле.
Стрелки не поняли, в чем дело, и в недоумении смотрели
на мои движения. Но в это время подошли Дерсу и Чжан Бао. Они бросились ко мне
на помощь: Дерсу протянул сошки, а Чжан Бао стал
бросать мне под ноги плавник. Ухватившись рукой за валежину, я высвободил сначала одну ногу, потом другую и не без труда выбрался
на твердую
землю.
Вековые дубы, могучие кедры, черная береза, клен, аралия, ель, тополь, граб, пихта, лиственница и тис росли здесь в живописном беспорядке. Что-то особенное было в этом лесу. Внизу, под деревьями, царил полумрак. Дерсу шел медленно и, по обыкновению, внимательно смотрел себе под ноги. Вдруг он остановился и, не спуская глаз с какого-то предмета, стал снимать котомку, положил
на землю ружье и сошки,
бросил топор, затем лег
на землю ничком и начал кого-то о чем-то просить.
Увидев нас, кореец
бросил факел
на землю, выстрелил в упор в Дерсу и убежал.
Дерсу ужасно ругал китайцев за то, что они,
бросив лудеву, не позаботились завалить ямы
землей. Через час мы подошли к знакомой нам Лудевой фанзе. Дерсу совсем оправился и хотел было сам идти разрушить лудеву, но я посоветовал ему остаться и отдохнуть до завтра. После обеда я предложил всем китайцам стать
на работу и приказал казакам следить за тем, чтобы все ямы были уничтожены.
На этой вере друг в друга,
на этой общей любви имеем право и мы поклониться их гробам и
бросить нашу горсть
земли на их покойников с святым желанием, чтоб
на могилах их,
на могилах наших расцвела сильно и широко молодая Русь!». [«Колокол», 15 января 1861. (Прим. А. И. Герцена.)]
И когда придет час меры в злодействах тому человеку, подыми меня, Боже, из того провала
на коне
на самую высокую гору, и пусть придет он ко мне, и
брошу я его с той горы в самый глубокий провал, и все мертвецы, его деды и прадеды, где бы ни жили при жизни, чтобы все потянулись от разных сторон
земли грызть его за те муки, что он наносил им, и вечно бы его грызли, и повеселился бы я, глядя
на его муки!
— Амбар, соседи, отстаивайте! Перекинется огонь
на амбар,
на сеновал, — наше всё дотла сгорит и ваше займется! Рубите крышу, сено — в сад! Григорий, сверху
бросай, что ты
на землю-то мечешь! Яков, не суетись, давай топоры людям, лопаты! Батюшки-соседи, беритесь дружней, — бог вам
на помочь.
Он
бросил лопату и, махнув рукою, ушел за баню, в угол сада, где у него были парники, а я начал копать
землю и тотчас же разбил себе заступом [Заступ — железная лопата.] палец
на ноге.
— Огурец сам скажет, когда его солить пора; ежели он перестал
землей и всякими чужими запахами пахнуть, тут вы его и берите. Квас нужно обидеть, чтобы ядрен был, разъярился; квас сладкого не любит, так вы его изюмцем заправьте, а то сахару
бросьте, золотник
на ведро. Варенцы делают разно: есть дунайский вкус и гишпанский [Гишпанский — т. е. испанский (искаж.).], а то еще — кавказский…
Присев
на задние ноги, то есть сложив их
на сгибе, упершись в какое-нибудь твердое основание, заяц имеет способность с такою быстротою и силою разогнуть их, что буквально
бросает па воздух все свое тело; едва обопрется он о
землю передними лапками, как уже задние, далеко перепрыгнув за передние, дают опять такой же толчок, и бег зайца кажется одною линией, вытянутою в воздухе.
Вот наблюдения, сообщенные мне достоверными охотниками: 1) летающие вальдшнепы, всегда самцы (как и мною замечено было), иногда внезапно опускаются
на землю, услышав голос самки, которому добычливые стрелки искусно подражают, и вальдшнепы налетают
на них очень близко; 2) если стоящий
на тяге охотник, увидя приближающегося вальдшнепа,
бросит вверх шапку, фуражку или свернутый комом платок, то вальдшнеп опустится
на то место, где упадет брошенная вещь; 3) там, где вальдшнепы детей не выводят, хотя с весны держатся долго и во множестве, тяги не бывает.
С весны и в продолжение всего лета стрепета в местах степных, далеких от жилья, не пуганые и не стреляные, особенно в одиночку или попарно, довольно смирны, но весьма скоро делаются чрезвычайно дики и сторожки, особенно стайками, так что нередко, изъездив за ними десятки верст и ни разу не выстрелив, я принужден бывал
бросать их, хотя и видел, что они, перелетев сажен сто или двести, опустились
на землю.
Когда попадут гуси и натянут сеть, охотник
бросает веревочки, и вся стая запутавшихся гусей вместе с сетью падает
на землю.
Иногда, очень редко, когда пьяные напивались в воскресенье, для смеху
бросали ей гроши, так, прямо
на землю; Мари молча поднимала.
Сегодня отвечал Лебедю. Он мне пишет, что, если возвратят,
бросает якорь, как и я, в Нижнем, а если нет, то переезжает в Ялуторовск. Я ему сказал, что рад его иметь сожителем в одном городе, но все-таки лучше, если соединимся
на Волге, где теперь Аннушка моя восхищается разливом этой главной артерии нашей
земли… [В письме — только буквы: «в. к. H. Н.»]
— Ну-у, — Бахарев перекрестился и, проговорив: — слава в вышних Богу, что
на земле мир, —
бросил на стол свою фуражку.
Возьми одно: с самого начала она мечтала только о чем-то вроде неба
на земле и об ангелах, влюбилась беззаветно, поверила безгранично и, я уверен, с ума сошла потом не оттого, что он ее разлюбил и
бросил, а оттого, что в нем она обманулась, что он способен былее обмануть и
бросить; оттого, что ее ангел превратился в грязь, оплевал и унизил ее.
Вдруг
на площадь галопом прискакал урядник, осадил рыжую лошадь у крыльца волости и, размахивая в воздухе нагайкой, закричал
на мужика — крики толкались в стекла окна, но слов не было слышно. Мужик встал, протянул руку, указывая вдаль, урядник прыгнул
на землю, зашатался
на ногах,
бросил мужику повод, хватаясь руками за перила, тяжело поднялся
на крыльцо и исчез в дверях волости…
Мать недоверчиво взглянула
на Софью, а та, поискав глазами, куда бы
бросить окурок папиросы, сунула его в
землю цветочной банки.
У него в роте путем долгого, упорного труда был выработан при маршировке особый, чрезвычайно редкий и твердый шаг, причем солдаты очень высоко поднимали ногу вверх и с силою
бросали ее
на землю. Это выходило громко и внушительно и служило предметом зависти для других ротных командиров.
— Я отказываюсь от своего выстрела, — промолвил Санин и
бросил пистолет
на землю.
— Так нельзя, — кричал он, делая вид, что
бросает правой рукой
на землю от груди какой-то невидимый предмет. — Так положительно нельзя. Я тебя предупреждал, что всю деловую часть разговора я беру
на себя. А ты раскис и позволил ему распространяться о своих чувствах. Я бы это сделал в двух словах.
— И царь протянул к нему руку, а Кольцо поднялся с
земли и, чтобы не стать прямо
на червленое подножие престола,
бросил на него сперва свою баранью шапку, наступил
на нее одною ногою и, низко наклонившись, приложил уста свои к руке Иоанна, который обнял его и поцеловал в голову.
Жена, видя, что дело доходит теперь до нее,
бросает пряжу, веретено и бежит из комнаты; донцо [Донцу — доска,
на которой сидит пряха, втыкая в нее гребень или кудель.] валится
на землю, арестанты хохочут.
Она как закричит, кровь-то как брызнет, я нож
бросил, обхватил ее руками-то спереди, лег
на землю, обнял ее и кричу над ней, ревмя реву; и она кричит, и я кричу; вся трепещет, бьется из рук-то, а кровь-то
на меня, кровь-то — и
на лицо-то и
на руки так и хлещет, так и хлещет.
Это был голос Туберозова. Протопоп Савелий стоял строгий и дрожащий от гнева и одышки. Ахилла его послушал; он сверкнул покрасневшими от ярости глазами
на акцизника и
бросил в сторону камень с такою силой, что он ушел
на целый вершок в
землю.
Весь облитый слезами, Ахилла обтер бумажным платком покрытый красными пятнами лоб и судорожно пролепетал дрожащими устами: «В мире бе и мир его не позна»… и вдруг, не находя более соответствующих слов, дьякон побагровел и, как бы ловя высохшими глазами звуки, начертанные для него в воздухе, грозно воскликнул: «Но возрят нань его же прободоша», — и с этим он
бросил горсть
земли на гроб, снял торопливо стихарь и пошел с кладбища.
Передонов скомкал папироску,
бросил ее
на землю и, уже опасаясь, не наговорил ли он чего-нибудь лишнего, поспешно пошел домой. Городовой посмотрел за ним с недоумением, наконец решил, что у барина «залито
на вчерашние дрожжи», и, успокоенный этим, снова принялся за мирное лущение семечек.
Потом,
бросив стакан
на землю, сказал, вставая
на ноги...
Живая ткань облаков рождает чудовищ, лучи солнца вонзаются в их мохнатые тела подобно окровавленным мечам; вот встал в небесах тёмный исполин, протягивая к
земле красные руки, а
на него обрушилась снежно-белая гора, и он безмолвно погиб; тяжело изгибая тучное тело, возникает в облаках синий змий и тонет, сгорает в реке пламени; выросли сумрачные горы, поглощая свет и
бросив на холмы тяжкие тени; вспыхнул в облаках чей-то огненный перст и любовно указует
на скудную
землю, точно говоря...
На кладбище не взошёл Шакир, зарыли без него, а я, его не видя, испугался, побежал искать и
земли горсть
на гроб не
бросил, не успел. Он за оградой в поле
на корточках сидел, молился; повёл его домой, и весь день толковали. Очень милый, очень хороший он человек, чистая душа. Плакал и рассказывал...