Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей Петербургской ложе и сообщил о
дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями.
Неточные совпадения
Он сначала всматривался в мужика, стараясь понять, чтò ему нужно, чтò он считает
дурным и хорошим, и только притворялся, что распоряжается и приказывает, в сущности же только учился у мужиков и
приемам, и речам, и суждениям о том, чтò хорошо и чтò дурно.
Тут староста уж пошел извиняться в
дурном приеме, говоря, что во всем виноват канцлер, что ему следовало бы дать знать дня за два, тогда бы все было иное, можно бы достать и музыку, а главное, — что тогда встретили бы меня и проводили ружейным залпом. Я чуть не сказал ему a la Louis-Philippe: «Помилуйте… да что же случилось? Одним крестьянином только больше в Шателе!»
Я знаю, что мое воззрение на Европу встретит у нас
дурной прием. Мы, для утешения себя, хотим другой Европы и верим в нее так, как христиане верят в рай. Разрушать мечты вообще дело неприятное, но меня заставляет какая-то внутренняя сила, которой я не могу победить, высказывать истину — даже в тех случаях, когда она мне вредна.
Неточные совпадения
Несмотря на эти свойства, он был близкий человек ко двору и любил царя и его семью и умел каким-то удивительным
приемом, живя в этой высшей среде, видеть в ней одно хорошее и не участвовать ни в чем
дурном и нечестном.
Так, в сравнении с севером, здесь чаще прибегают к телесным наказаниям и бывает, что в один
прием секут по 50 человек, и только на юге уцелел
дурной обычай, введенный когда-то каким-то давно уже забытым полковником, а именно — когда вам, свободному человеку, встречается на улице или на берегу группа арестантов, то уже за 50 шагов вы слышите крик надзирателя: «Смир-р-рно!
Всё же, что казалось
дурным и низким, — мужичество, неизвестность, бедность, грубость, простота обстановки, пищи, одежды,
приемов — всё это стало для меня хорошим и высоким.
Всё, что прежде казалось мне хорошим и высоким, — почести, слава, образование, богатство, сложность и утонченность жизни, обстановки, пищи, одежды, внешних
приемов, — всё это стало для меня
дурным и низким.