Неточные совпадения
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая
княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец-доктор
подошел к Лоррену.
Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из-за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что́ делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не
подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился
к старшей
княжне и с нею вместе направился в глубь спальни,
к высокой кровати под шелковыми занавесами.
— Mais, mon prince, [Но, князь,] говорила Анна Михайловна, — после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, — обратилась она
к молодому человеку, который, вплоть
подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо
княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василия.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку
княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся
к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После
княжны он
подошел к руке m-lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m-lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на
княжну.
«Quelle délicatesse», [Какая деликатность,] — подумала
княжна. — Неужели Amélie (так звали m-lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне? — Она
подошла к m-lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль
подошел к руке маленькой княгини.
Княжна Марья
подходила в тот день с особенным трепетом
к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, чтò она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячею водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что-то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх
к отцу,
подошла к нему, взяла его за руку, потянула
к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
— Бог помилует, никогда дохтура не нужны, — говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофною гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу.
Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок,
подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив
княжну Марью, опять
подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
— Allez, mon ami, [ — Иди, мой друг,] — сказала
княжна Марья. Князь Андрей опять пошел
к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая-то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно-животные стоны слышались из-за двери. Князь Андрей встал,
подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто-то.
— Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, — прошептала со вздохом
княжна Марья. — Князь Андрей
подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
«Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и,
подошедши к двери, заглянул в детскую.
Княжна Марья всё стояла у кровати и тихо качала ребенка.
Темная тень была
княжна Марья, которая неслышными шагами
подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою.
Часто
подходя к заветному комоду,
княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами
подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневною поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку...
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя.
Княжна Марья тоже
подошла к нему.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась
к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице,
подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
Когда уже граф выходил из комнаты,
княжна Марья быстрыми шагами
подошла к Наташе, взяла ее за руки и, тяжело вздохнув, сказала...
Наташа
подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ
княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала
княжне Марье, что все недоразумения их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее, ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
Михаил Иваныч
подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на
княжну Марью и Десаля, ушел
к себе.
Княжна Марья вошла
к отцу и
подошла к кровати.
«Нет, он не умер, это не может быть!» сказала себе
княжна Марья,
подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала
к щеке его свои губы.
После похорон отца,
княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала
к себе.
К двери
подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел опросить приказания об отъезде. (Это было ещё до разговора Алпатыча с Дроном.)
Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтоб ее оставили в покое.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми, вечерними лучами, в открытые окна, осветило комнату и часть сафьянной, подушки, на которую смотрела
княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и
подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Они вероятно думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтоб они остались на своих местах и сама уеду, бросив их на произвол французов», думала
княжна Марья. «Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что André еще больше бы сделал на моем месте», думала она,
подходя в сумерках
к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа скучиваясь зашевелилась, и быстро снялись шляпы.
Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами, в платье, близко
подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что
княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала как быть. Но опять сознание того, что она — представительница отца и брата, придало ей силы и она смело начала свою речь.
Губернаторша подводила его
к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка
княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла рассчитываясь за карты, когда Ростов
подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
Когда Николушку уводили,
княжна Марья
подошла еще раз
к брату, поцеловала его и, не в силах удержаться более, заплакала.
— Кончилось?! — сказала
княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут, неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа
подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась
к тому, чтò было ближайшим воспоминанием о нем.