Неточные совпадения
Казалось бы, это ли не жизнь! А между
тем все крутогорские чиновники, и в особенности супруги их, с ожесточением
нападают на этот город. Кто звал их туда, кто приклеил их к столь постылому для них краю? Жалобы на Крутогорск составляют вечную канву для разговоров; за ними обыкновенно следуют стремления в Петербург.
Как подходишь, где всему происшествию быть следует, так не
то чтоб прямо, а бочком да ползком пробирешься, и сердце-то у тебя словно
упадет, и в роту сушить станет.
Происходит смятение. Городничиха поспешает сообщить своему мужу, что приказные бунтуются, требуют водки, а водки, дескать, дать невозможно, потому что пот еще намеднись, у исправника, столоначальник Подгоняйчиков до
того натенькался, что даже вообразил, что домой
спать пришел, и стал при всех раздеваться.
Прошка глядел на нас во все глаза и между
тем, очевидно, продолжал
спать.
— Ре-ко-мен-да-цшо! А зачем, смею вас спросить, мне рекомендация? Какая рекомендация? Моя рекомендация вот где! — закричал он, ударя себя по лбу. — Да, здесь она, в житейской моей опытности! Приеду в Крутогорск, явлюсь к начальству, объясню, что мне нужно… ну-с, и дело в шляпе… А
то еще рекомендация!.. Эй, водки и
спать! — прибавил он совершенно неожиданно.
Беспрестанно изобретай, да не
то чтоб награду за остроумие получить, а будь еще в страхе: пожалуй, и под суд
попадешь.
Ваше сиятельство! куда вы
попали? что вы сделали? какое тайное преступление лежит на совести вашей, что какой-то Трясучкин, гадкий, оборванный, Трясучкин осмеливается взвешивать ваши девственные прелести и предпочитать им — о, ужас! — место станового пристава? Embourbèe! embourbèe! [запуталась! погрязла! (франц.)] Все воды реки Крутогорки не смоют
того пятна, которое неизгладимо легло на вашу особу!
—
Спали, — отвечал
тот кротко.
Был, сударь, он до
того времени и татем и разбойником, не мало невинных душ изгубил и крови невинной пролиял, однако, когда посетила его благость господня, такая ли вдруг
напала на него тоска, что даже помышлял он руки на себя наложить.
Вопиют грешники и грешницы ко господу:"Господи, избавь нас от реки огненной, от реки огненной, муки вековечныя, от скрежета ужасного зубовного и от
тьмы несветимыя! господи! не вели
палить наших лиц огню-жупелу, остуди наши гортани росою небесною!
Вот, говорит, намеднись сестра пишет, корова там у нее
пала — пять целковых послал; там брат, что в священниках, погорел —
тому двадцать пять послал; нет, нет, брат, лучше и не проси!» С
тем Чернищев-то и отъехал.
«Ну, говорит, мы теперича пьяни; давай, говорит, теперича реку шинпанским поить!» Я было ему в ноги: «За что ж: мол, над моим добром наругаться хочешь, ваше благородие? помилосердуй!» И слушать не хочет… «Давай, кричит, шинпанского! дюжину! мало дюжины, цельный ящик давай! а не
то, говорит, сейчас все твои плоты законфескую, и пойдешь ты в Сибирь гусей
пасти!» Делать-то нечего: велел я принести ящик, так он позвал, антихрист, рабочих, да и велел им вило-то в реку бросить.
В окнах действительно сделалось как будто тусклее; елка уже
упала, и десятки детей взлезали друг на друга, чтобы достать себе хоть что-нибудь из
тех великолепных вещей, которые так долго манили собой их встревоженные воображеньица. Оська тоже полез вслед за другими, забыв внезапно все причиненные в
тот вечер обиды, но ему не суждено было участвовать в общем разделе, потому что едва завидел его хозяйский сын, как мгновенно поверг несчастного наземь данною с размаха оплеухой.
Я ложусь
спать, но и во сне меня преследует мальчуган, и вместе с
тем какой-то тайный голос говорит мне:"Слабоумный и праздный человек! ты праздность и вялость своего сердца принял за любовь к человеку, и с этими данными хочешь найти добро окрест себя!
— То-то же! сегодня грех! сегодня не такой день, чтоб в карты играть! Сегодня, по древнему обычаю, пораньше
спать лечь следует.
Только чудно, что она это словно нарочно на самый,
то есть, висок
упала.
"Любезный Филоверитов, — говорит он мне, — у такого-то господина NN нос очень длинен; это нарушает симметрию администрации, а потому нельзя ли, carissimo… [дражайший (итал.).]"И я лечу исполнить приказание моего начальника, я впиваюсь когтями и зубами в ненавистного ему субъекта и до
тех пор не оставляю его, пока жертва не
падает к моим ногам, изгрызенная и бездыханная.
Я внезапно вхожу во все виды моего начальника; взор мой делается мутен, у рта показывается пена, и я грызу, грызу до
тех пор, пока сам не
упадаю от изнеможения и бешенства…
— Да, брат, я счастлив, — прервал он, вставая с дивана и начиная ходить по комнате, — ты прав! я счастлив, я любим, жена у меня добрая, хорошенькая… одним словом, не всякому дает судьба
то, что она дала мне, а за всем
тем, все-таки… я свинья, брат, я гнусен с верхнего волоска головы до ногтей ног… я это знаю! чего мне еще надобно! насущный хлеб у меня есть, водка есть,
спать могу вволю… опустился я, брат, куда как опустился!
Уверили Крутицына, что к Прозорову приехала сестра, богатая наследница, которая до
того влюблена в него, Крутицына, что его только и
спит и видит.
Пермяки и зыряне целую зиму по лесам ходят; стрельба у них не с руки, а будто к дереву прислонясь; ружья длинные, по-ихнему туркой прозываются; заряд в него кладется маленький, и пулька тоже самая мелконькая: вот он и норовит белке или горностайке в самый,
то есть, конец мордочки
попасть.
— Ишь тебя разобрало! — говорит ямщик, —
спал небось, соня, а девок увидел — во как зазевал. А и
то старки! да никак и Полинария (Аполлинария) тут! — продолжает он, всматриваясь пристально в даль, — эка ведь вористая девка: в самую,
то есть, в пору завсегда поспеет.
Только смею доложить, что если эти скиты не будут опять в скором времени сформированы, так можно поручиться, что и весь этот край разврата не минует, по
той причине, что эти «матери» по всем деревням, можно сказать, как вороны разлетелись и всюду
падаль клюют-с.
Пал он мне, сударь, в ноги и поклялся родителями обо всем мне весть подавать. И точно-с, с этих пор кажную ночь я уж знаю, об чем у них днем сюжет был… должен быть он здесь,
то есть Андрюшка-с, по моему расчету, не завтра, так послезавтрева к ночи беспременно-с.
Идешь, да об
том только и думаешь, чтоб как-нибудь в грязь не
попасть или на камень не наступить, а все никак не убережешься.
Так куда! затопал ногами и слышать никаких резонов не хочет! И точно, представили. Расписал он это самым наижалостнейшим образом: и про женитьбу-то упомянул, и про стыд девический, и про лета молодые, неопытные — все тут было; только в настоящую точку, в
ту самую, в которую спервоначала бить следовало,
попасть забыл: не упомянул, что приговор на предмет двенадцатилетней, а не осьмнадцатилетней девки написан. Ну, и вышло точно так, как секретарь сказывал.
Пал я тут на колени, просил простить: сказывал и про участь свою горькую; однако нет. Взяли они меня и с солдатом, да на
тех же лошадях и отправили к Ивану Демьянычу".
Между
тем спускаются на землю сумерки, и сверху начинает
падать снег. Снег этот тает на моем лице и образует водные потоки, которые самым неприятным образом ползут мне за галстук. Сверх
того, с некоторого времени начинаются ухабы, которые окончательно расстраивают мой дорожный туалет.